Признание сигмы

Глава 1. Исходный код

Воздух в нашей хрущевке был густым и тяжелым, как бульон. Он впитывал в себя все запахи жизни: вчерашней жареной картошки с луком, дешевого освежителя в туалете, маминого уставшего пота и папиного бензинового дыхания. Я лежал на диване, уткнувшись в потрепанный смартфон, и пытался не дышать. Не дышать этим. Не впитывать эту серую безнадегу, что просачивалась из щелей в паркете, сочилась с облупившихся обоев и висела неслышным гудением в проводах старой проводки.

За стеной на кухне шел вечерний ритуал.

– Света, ну что там? – доносился голос отца, глухой и усталый. Он только что вернулся с рейса, отвезал мебель по Подмосковью. От него пахло дорогой, машинным маслом и чем-то безвозвратно потраченным.

– Щас, щас, картошка дожаривается, – откликалась мама. Ее голос был тоньше, на изломе. Она заступала в семь утра, а сейчас уже восемь вечера. Двенадцать часов на ногах в отделении, где пахло хлоркой и болезнями.

Я представил их жизнь в виде простой, жестокой диаграммы. Деньги уходят быстрее, чем приходят. Силы заканчиваются раньше, чем наступает ночь. Мечты… а были ли они у них когда-нибудь? Или они сразу стали этими взрослыми, с потухшими глазами и вечным счетом в кошельке?

Меня от этих мыслей начинало тошнить. Буквально. Сжимало под ложечкой. Мне было пятнадцать, и весь мой горизонт планирования упирался в ЕГЭ, армию и… И что? Институт? Чтобы потом, как папа, возить чью-то мебель? Или, как мама, вытирать чужие задницы? Извините за прямоту. Но в моей голове это звучало именно так. Жизнь как бесконечный, бессмысленный цикл.

Я перевернулся на живот, уткнувшись лицом в прохладную кожу дивана. В школе сегодня была Лера Соколова. Из параллельного класса. Она прошла мимо, и от нее пахло не жареной картошкой, а чем-то цветочным и недоступным. У нее были длинные светлые волосы, которые переливались на солнце, и смех, как звон колокольчика. На меня она не посмотрела. Никогда не смотрела. Я для нее был пустым местом. Неуклюжим подростком в дешевых джинсах и потрепанной куртке.

От этой мысли стало еще более тошно. Не только от безнадеги будущего, но и от настоящего. От осознания своей невидимости, своей… никчемности в глазах тех, кто имел значение.

«Артем, иди ужинать!» – позвала мама.

Я с трудом поднялся с дивана и побрел на кухню. Тесная, заставленная старыми шкафчиками, с столом, застеленным клеенкой с выцветшим рисунком. Центр вселенной скромного отчаяния.

Мы сели. Тарелки с картошкой и сосисками. Чай в самых дешевых кружках из Икеи.

– Ну как, в школе что? – спросил отец, не глядя на меня, разминая вилкой пюре.

– Нормально, – буркнул я.

– «Нормально» – это не ответ, – он поднял на меня взгляд. Его глаза были такими же, как у меня, серо-зелеными, но в них не было ни капли любопытства, только усталая обязанность спрашивать. – Контрольные есть? Двойки?

– Нет двоек. Все нормально.

Наступило молчание. Прерываемое только чавканьем и звоном вилок.

– К Леонтьевне завтра на вызов иду, – проговорила мама, словно продолжая вслух свою внутреннюю повестку дня. – Опять с давлением. В восемь утра. Сереж, ты завтра во сколько?

– В шесть уже выезжать. В Люберцы, опять этот склад, – отец отпил чай и поморщился. – Опустили еще расценки, сволочи. Теперь за тот же рейс на пятьсот рублей меньше.

Я смотрел на них и видел не родителей, а двух загнанных лошадей, которые бегут по кругу, и этот круг с каждым годом становится все уже. И я следующий в этой упряжке. Эта мысль вызывала во мне тихий, но яростный протест. Нет. Нет, черт возьми. Я не буду как они. Я не хочу, чтобы от меня пахло бензином и усталостью. Я не хочу, чтобы моя жизнь измерялась скидками в «Пятерочке» и подержанными вещами.

– Я пойду, – отодвинул я тарелку с недоеденной сосиской.

– Уроки сделал? – автоматически спросила мама.

– Да, – соврал я. Сделаю. Позже. Когда они лягут спать.

Я закрылся в ванной. Включил воду, чтобы заглушить звуки из кухни. Посмотрел на себя в зеркало. Обычное лицо. Ни красивый, ни урод. Прыщик на лбу. Взгляд… взгляд был пустым. Таким же, как у отца. От этого стало страшно. Я резко отвернулся.

Мой побег был всегда под рукой. Старый ноутбук дяди Вани. Он гудел, как трактор, загружаясь минуты три. Пока он хрипел и потягивался, я смотрел в окно. За ним был такой же унылый район, такие же панельные коробки. Мир, состоящий из серых прямоугольников.

Наконец, система загрузилась. Первым делом – Discord. Пара ребят из класса уже были в сети.

Ваня: Артем, залетаешь в Standoff? Новый сезон, катки просто атас!

Я: Не, инфу надо доделать.

Ваня: Да брось, нафиг эту инфу! Ты что, ботаном решил стать?

Я усмехнулся. Ботаном. Да я уже, наверное, им был. Пока Ваня и другие тратили вечера на виртуальные стрелялки, я… я искал что-то. Не знал что. Но чувствовал, что это «что-то» должно было быть здесь, в этой сети.

Я закрыл Discord и зашел в ВК. Откинувшись на стул, я случайно ткнул пальцем в рекомендации. Сработала карусель, и на экране возникла неброская, но стильная картинка: стопка книг на фоне старого деревянного стола и чашка чая. Заголовок паблика гласил: «Тихие миры». Имя автора – Катя. Я на секунду задержался взглядом. «Блогерша-интеллектуалка», – с легкой насмешкой подумал я и пролистал дальше. Мне было не до чужих «тихих миров»; мне нужен был мир громких побед.

Я зашел в TikTok. Лента предлагала бесконечный карнавал: девчонки под попсу трясли волосами и задами, пацаны строили из себя крутых в дорогих тачках, блогеры делились «шокирующими правдами». Потребление. Чистое, бесполезное потребление. Я листал, и во рту появлялся горький привкус. Я был частью этой серой массы. Один из миллионов, кто листал, ставил лайки и тратил свое время, свое внимание на этот цифровой фаст-фуд.

Случайное движение пальца – и я попал в другую часть TikTok. Не такая яркая, не такая шумная. Здесь парни и девушки, немногим старше меня, говорили о другом. О бизнесе. О деньгах. О создании.

Я замер. Один ролик. Парень в простой футболке, в своей, видимо, комнате. Никакого пафоса.

«Смотрите, – говорил он, показывая на графики на экране. – Вот статистика паблика кофейни до моей работы. 100-200 просмотров на пост, ноль вовлеченности. А вот – через две недели. Охват 5000, десятки комментариев, прямые заказы».

Он не орал, не обещал золотых гор. Он спокойно объяснял: SMM. Контент-план. Таргетинг. UGC. Для меня это были пока еще просто слова, странные аббревиатуры. Но за ними чувствовалась система. Железная логика.

Я впился в экран. У этого парня в глазах горел не огонь халявы, а холодный, расчетливый свет. Свет контроля. Он не просил денег, он их создавал. Он брал чужой неудачный аккаунт и превращал его в инструмент. Он заставлял цифры работать на себя.

И тут в моей голове что-то щелкнуло. Тихо, но отчетливо. Как будто мой мозг, до этого спавший мертвым сном, вдруг получил пинка под зад и загрузил новую операционную систему.

Я посмотрел на экран ноута. На этого парня. Потом обвел взглядом свою комнату. Старые обои, шаткий стол, доставшийся по наследству стул.

Их мир – это долги, цены и усталость.

Их интернет – это диван, чтобы забыться.

Мой мир… мой мир мог быть вот этим. Стройплощадкой. Орудием. Билетом отсюда.

Я представил себя на месте того парня. Не просто пассивным зрителем, а творцом. Тот, кто управляет вниманием тысяч людей. Кто может заставить их хотеть то, что он им показывает.

И я представил Леру Соколову. Представил, что она смотрит на меня не как на пустое место, а с интересом. С уважением. Потому что я не просто Артем Камаев, неудачник из хрущевки. Я – тот, кто что-то может. Кто чего-то стоит.

Эта мысль была подобна наркотику. Сладкому и опьяняющему.

«Артем, спать! Десять часов!» – донесся из-за двери голос отца.

– Сейчас! – крикнул я, не отрываясь от экрана.

Я уже искал в Google: «SMM для начинающих», «что такое таргетинг», «как вести инстаграм для бизнеса».

Мои пальцы бежали по клавиатуре. Впервые за долгое время во мне не было апатии. Была энергия. Жгучая, нервная, полная решимости.

Их мир засыпал. Мой – только что проснулся. Я еще не знал, с чего начать. Но я уже знал, чем закончу. Этот унылый сценарий «школа-работа-пенсия» был не для меня. Я только что нашел исходный код для взлома своей жизни. И первая строка этого кода была написана сегодня. Прямо сейчас.

Глава 2. Декод

Неделя пролетела в каком-то тумане. Школа превратилась в фоновый шум. Учителя бубнили у доски что-то про квадратные уравнения и падежи, а я в это время под партой листал статьи на телефоне. «Чем контент-план отличается от контент-стратегии», «10 ошибок начинающего таргетолога», «Как рассчитать стоимость лида».

Мозг впитывал информацию с жадностью голодного зверя. Я создал в телефоне папку «Для учебы» и скидывал туда всё, что находил. Большинство статей были водой – пространные рассуждения ни о чем, разбавленные красивыми картинками. Но в некоторых попадались крупицы настоящего знания. Я выписывал их в обычную тетрадку в клетку, которую прятал под учебником алгебры. Эта тетрадь стала моей библией. В ней не было места школьной ерунде – только сухие, рабочие термины: «CTR», «конверсия», «удержание аудитории».

На перемене Ваня, мой одноклассник, тыкал в меня пальцем:

– Камаев, ты чего такой заторможенный? Опять в свою Standoff рубился до ночи?

Я оторвался от экрана, на котором был открыт гайд по настройке бизнес-профиля в Instagram.

– Нет, – буркнул я. – Делал домашку.

– Слушай, там же новый сезон стартовал, катки просто огонь! Вечером залетаешь? Сквад соберем.

Я почувствовал легкий укол стыда. Раньше мы с Ваней часами просиживали в игре. Это был наш способ забыться, наш общий язык. А теперь его предложение вызывало у меня лишь раздражение. Тратить три часа на виртуальную стрельбу, когда впереди целый мир, который нужно завоевать?

– Не, не смогу, – отмахнулся я. – Родители зарубили интернет после десяти.

Вранье. Интернет был моим единственным проводником, моим кислородом. Вечера я проводил не в игре, а на YouTube и в Telegram-каналах. Я нашел канал того самого парня из первого видео – Алексея Щербака. Он не орал, не обещал золотых гор. Он спокойно и методично, как хирург, разбирал чужие работы, показывал, как из бесплатного конструктора собрать работающую рекламную кампанию. Я смотрел его видео по несколько раз, ставил на паузу, конспектировал.

Именно там я наткнулся на понятие «UGC» – пользовательский контент. Суть была проста до гениальности: не нужно дорогой камеры и студии. Людям интересно смотреть на реальный, «непричесанный» процесс. Как готовят еду на обычной кухне, как шьют одежду, как чинят телефоны. Это вызывало доверие. Это было честно.

Эти мысли не давали мне покоя даже в самые неподходящие моменты. Например, на физре. Пока мы, потея, сдавали нормативы по бегу, я украдкой наблюдал за Лерой Соколовой из параллельного класса. Она была в одной команде с нами. На ней были короткие шорты и облегающая футболка. Когда она бежала, ее грудь подпрыгивала в такт шагам. Меня охватывало странное чувство – смесь вожделения, стыда и злости. Злости на себя, потому что я знал, что она никогда не посмотрит в мою сторону. Я был для нее пустым местом. Неуклюжим ботаником в потной форме.

Я смотрел на ее длинные ноги, на изгиб шеи, и в голове, помимо воли, возникали пошлые картинки. Я представлял, как прикасаюсь к ней, как целую. А потом ловил себя на этом и чувствовал жгучий стыд. Я был как все эти озабоченные подростки, только еще и неудачник. Эта мысль обжигала сильнее, чем любая двойка по алгебре.

Однажды вечером, сидя на кухне и пытаясь есть макароны с сосисками, я решил прощупать почву. Рискнуть.

– Мам, – начал я, отодвинув тарелку. – А если бы у тебя был, ну, небольшой бизнес. Например, ты бы продавала торты на заказ. Ты бы вела на это страничку в Инстаграме?

Мама оторвалась от экрана с котиком, посмотрела на меня с недоумением. Ее лицо, обычно уставшее, сейчас выражало лишь легкое раздражение от того, что ее отвлекли.

– Сынок, у меня и так работы выше крыши. Когда мне странички вести? Да и зачем? – она махнула рукой. – Сарафанное радио лучше. Бабушки в очереди на прием друг другу передадут – вот и вся реклама.

– Но через страничку можно больше клиентов найти, – не сдавался я, чувствуя, как нащупываю почву для своего будущего предложения. – Из других районов. Не только бабушки.

– Ну, наверное, – она недоверчиво хмыкнула и снова уткнулась в телефон. – Это, наверное, дорого очень, эту рекламу там крутить. У нас во дворе одна парикмахерша пыталась, так все деньги в трубу вылетели.

Мой отец, услышав разговор, поднял голову от своей тарелки. Его взгляд был тяжелым и скептическим.

– Это всё ерунда, интернет-бизнес, – проворчал он. – Одни кидалы там. Всё через жопу. – Он ткнул вилкой в сосиску. – Вот у нас на работе один парень пытался запчасти через интернет продавать. Только деньги на ветер пустил. Настоящий бизнес – это когда ты вкалываешь руками. Как я. Или твоя мама. А не по клавишам стучишь.

Я не стал спорить. Было бесполезно. Их мир был выстроен на вкалывании, на физическом труде, на понятной, осязаемой схеме «работал – получил». Мой будущий мир – на интеллекте, на информации, на умении управлять вниманием. Мы говорили на разных языках. Их непонимание было для меня как стена. Но зато эта стена давала мне странное ощущение превосходства. Я знал то, чего не знали они. Я видел путь, которого они не видели.

В тот вечер, лежа в кровати и глядя в потолок, по которому ползли тени от фар проезжающих машин, я сформулировал для себя первую цель. Не размытую «заработать миллион». Нет. Цель была конкретной и измеримой, как учил Алексей Щербак: «Найти первого клиента и сделать для него работу, за которую он заплатит настоящие деньги».

Я взял телефон, включил его, зашушукав под одеяло, чтобы свет экрана не был заметен под дверью. Я открыл карту своего района и начал изучать местные бизнесы. Кафе, парикмахерские, спортивные клубы, сервисы по ремонту. Я заходил в их аккаунты и проводил мини-аудит. Темные фото из 2018 года, два поста в месяц, нулевые сторис, пять подписчиков – друзья владельца. У них не было не денег. У них не было понимания. Они, как и мои родители, жили в прошлом веке.

И тут я увидел его. Спорт-бар «Барс». Тот самый, где я был с отцом пару раз. Его аккаунт в Instagram был типичным представителем этого цифрового кладбища. Фото меню, снятое с дрожащих рук, размытые фото посетителей с бокалами пива, кривые селфи какого-то мужика у стойки. Ни харизмы, ни драйва, ни намека на то, что это место – крутая точка для сбора тусовки. Это был позор.

И в тот же миг я вспомнил Дядю Сергея, владельца. Высокий, крепкий, бывший качок, с руками, как молотки, и с вечной сигаретой в зубах. Он запомнился мне своим прямым, немного грубоватым, но честным взглядом.

Адреналин ударил в голову. Вот он. Мой первый полигон. Моя первая цель.

Я достал ту самую тетрадку и на чистой странице крупно написал: «КЛИЕНТ №1: БАР «БАРС»».

А ниже начал строить план. Не коммерческое предложение. Нет. План захвата. Я решил сделать то, что позже узнал как «холодный аутрич» и «test-drive». Я создам прототип того, как должен выглядеть аккаунт «Барса». Сделаю несколько постов и сторис сам, бесплатно. Потом приду и покажу. Не словами, а визуалом. Разницей между «есть» и «может быть». Я покажу ему возможность.

Я понимал, что шансов мало. Меня, пятнадцатилетнего пацана, пошлют куда подальше. Но я должен был попробовать. Сигма не ждет подходящего момента. Сигма создает его сам. Сигма действует, пока другие сомневаются.

Я посмотрел на время на телефоне. Было без пятнадцати три ночи. Завтра в школу к восьми. Голова гудела от усталости и переизбытка информации, тело ныло и требовало сна. Но впервые за долгое время я засыпал не с чувством безысходности и смутного сексуального напряжения, а с четким, ясным планом действий. Первый шаг в неизвестность был сделан в моей голове. Теперь предстояло не оступиться. И не спасовать.

Глава 3. Полевая разведка

Следующие несколько дней я чувствовал себя агентом под прикрытием. Каждый мой шаг был частью миссии. Школа превратилась в перевалочный пункт между ночными бдениями за ноутбуком и настоящей работой. Я говорил маме, что остаюсь делать проект с одноклассниками, а сам отправлялся в «полевую разведку».

Мой первый визит был в кофейню «У Джаза» – небольшое заведение в двух кварталах от дома. Я заказал самый дешевый капучино, что было для меня ощутимой тратой, и уселся в углу. Я анализировал обстановку не как клиент, а как SMM-специалист. Интерьер был неплохим – кирпичные стены, деревянные столы, приглушенный свет. Пахло кофе и свежей выпечкой. Но в инстаграме у них были кривые фото, снятые наспех, и нулевая активность. Я представил, как бы я это преподнес владельцу. «Ваше место имеет потенциал, но в цифровом пространстве его не существует».

Собравшись с духом, я подошел к барменше – девушке с фиолетовыми волосами и скучающим взглядом.

– Извините, а с владельцем можно поговорить?

– По какому вопросу? – она лениво подняла на меня глаза, продолжая вытирать бокал.

– По поводу продвижения в соцсетях. Ваш инстаграм…

Она фыркнула, прерывая меня: «Он редко здесь. Оставляйте свой номер, если что». Прозрачное «отвали» читалось в ее глазах. Я кивнул и ушел, чувствуя жгучую обиду. Меня даже не восприняли всерьез. Я был просто назойливым школьником.

Следующей точкой стала сапожная мастерская в подвале соседнего дома. Пахло кожей, клеем и пылью. Пожилой мужчина в очках что-то старательно чинил.

– Молодой человек, вам что-то починить? – спросил он, не поднимая головы.

– Нет, я по поводу… – я запнулся. – Вашего аккаунта ВКонтакте.

Он посмотрел на меня как на ненормального, снял очки: «У меня сотовый только для звонков жене. Никаких контактов».

Я вышел на улицу, раздраженный. Моя уверенность таяла с каждой неудачей. Эти люди жили в другом времени. Они не видели ценности в том, что я предлагал. Я шел по улице, глядя на витрины, и чувствовал себя полным ничтожеством. Может, отец прав? Может, все это детские фантазии?

И тут я увидел их. Леру Соколову и ее подружек. Они выходили из салона сотовой связи, что-то весело обсуждая. Лера смеялась, запрокинув голову. Ее шея была такой белой и изящной. На ней была короткая юбка, обтягивающая кофта. Она была воплощением всего, что было мне недоступно. Одна из ее подруг, заметив мой взгляд, что-то шепнула Лере. Та скользнула по мне равнодушным взглядом и тут же отвернулась, как от случайного прохожего.

В этот момент во мне что-то переломилось. Не боль от отказа, а холодная, твердая решимость. Я не хочу быть тем, на кого смотрят с равнодушием. Я не хочу быть тем, кого посылают, даже не выслушав. Я заставлю их всех меня увидеть.

И тогда я направился к «Барсу». Было около пяти вечера, заведение только открылось после послеобеденного перерыва. Я знал, что нужно поймать момент, когда владелец будет не слишком занят.

За стойкой никого не было. Из-за угла доносились звуки передвигаемой мебели, звон стекла. Я прошел дальше и увидел его – того самого Дядю Сергея. Он был в простой черной футболке, обтягивающей его до сих пор мощный торс, и расставлял стулья вокруг столов. Его движения были резкими, энергичными.

– Сергей Петрович? – позвал я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Он обернулся, оценивающе посмотрел на меня. Его взгляд был тяжелым, пронизывающим.

– Я тебя знаю? Ты чё, из санитарки? – его голос был хриплым, прокуренным.

– Нет, я… сын Николая, он к вам иногда заходит.

– А, Колька-дальнобой! – он кивнул, поставив стул на место. – Ну и чё тебе? Батя что, просил что-то передать?

Я сделал глубокий вдох, сжал кулаки в карманах куртки и выпалил заранее подготовленную речь:

– Я занимаюсь продвижением бизнеса в соцсетях. Смотрел ваш инстаграм. У вас отличное место, но в сети этого не видно. Я могу это исправить.

Он усмехнулся, скрестив руки на груди. Его бицепсы напряглись.

– Школьник, а уже бизнесмен? – он покачал головой. – Иди уроки учи, не мешай работать. В натуре.

– Первые две недели – бесплатно, – быстро сказал я, чувствуя, как последний шанс ускользает. – Если не будет результата – я просто исчезну. Вы ничего не теряете.

Он остановился, снова посмотрел на меня. Взгляд был уже не таким насмешливым, более изучающим. Он молчал, и эта пауза длилась вечность.

– Бесплатно, говоришь? – он почесал подбородок, покрытый щетиной. – Ну ладно, давай, попробуй. – Он подошел ближе, и от него пахло табаком и чем-то мужским, резким. – Только смотри… если спалить меня захочешь или еще какую хуйню устроишь… – он не договорил, но смысл был ясен.

– Нет, что вы! – я чуть не подпрыгнул от смеси страха и восторга. – Я серьезно.

Когда я вышел из «Барса» на прохладный вечерний воздух, у меня тряслись руки. Я сделал это. Пусть он согласился только из-за слова «бесплатно», пусть с угрозой в голосе, но это был шанс. Мой первый настоящий шанс.

Я шел домой, и город казался другим. Вывески, витрины, люди – все это было теперь не просто фоном, а потенциальным полем для моей деятельности. В голове уже строились планы, рождались идеи для контента.

Дома я сразу закрылся в комнате, не в силах терпеть расспросы. Я включил ноутбук, и пока он загружался, мое тело сотрясала мелкая дрожь.

Я открыл браузер и начал разрабатывать контент-план для «Барса». Я вспомнил все, что читал про UGC – нужно показывать процесс. Как готовят стейки, как наливают пиво с идеальной пенкой, как смешивают коктейли. Нужно создать атмосферу места, куда хочется прийти.

Впервые теория из статей и видео обретала реальные очертания. Это была уже не абстрактная информация – это был план действий для реального бизнеса. Для реального, сурового мужчины, который, кажется, мог бы переломать мне кости одним взглядом, но почему-то дал шанс.

Лежа в кровати, я думал о Дяде Сергее. Он видел во мне просто нахального школьника. Но скоро я докажу ему, что я нечто большее. Что я – сила, которую он недооценил. И тогда, может быть, и другие начнут смотреть на меня по-другому. Не только клиенты. Но и девушки. Особенно девушки.

Первый барьер был взят. Впереди – настоящая работа. И я был готов к ней как никогда.

Глава 4. Ночной монтаж

Тот вечер после разговора с Дядей Сергеем я провел в состоянии странной лихорадки. Адреналин смешивался со страхом, создавая едкий коктейль, от которого сушило во рту и предательски подрагивали пальцы. Я получил шанс, но что, если у меня не получится? Если я окажусь именно тем, кем меня все считают – просто нахальным школьником, мальчишкой, возомнившим о себе?

Мне нужен был контент. Живой, цепляющий, непохожий на унылые фото в аккаунте «Барса». На следующий день после школы, отложив в сторону учебники, я снова отправился туда. В кармане заветукал мой смартфон с освобожденной памятью. Я был готов снимать всё.

Сергей Петрович, увидев меня, лишь кивнул в сторону зала, его лицо не выражало никаких эмоций.

– Работай. Только на кухню не лезь, шеф-повар не любит, когда ему мешают. И клиентов не отвлекай.

Первый подход был провальным. Я стоял в углу, словно парализованный, и чувствовал на себе любопытные взгляды посетителей. Мне казалось, что все видят во мне самозванца. Я пытался снять общий план зала, но руки дрожали, и кадры получались смазанными. Бармен – тот самый, с ирокезом – смотрел на меня с нескрываемым презрением.

«Так ничего не выйдет», – пронеслось в голове. Я глубоко вздохнул, вспомнив совет одного из видео: «Чтобы снять крутой контент, нужно стать частью процесса, а не сторонним наблюдателем».

Я подошел к барной стойке.

– Сергей Петрович разрешил снимать для инсты, – сказал я, стараясь звучать уверенно. – Хочу показать, как вы готовите коктейли.

Бармен, представившийся Стасом, пожал плечами, его лицо не дрогнуло.

– Только в лицо не снимай. И не мешай.

Первый удачный кадр я поймал, когда он взбивал шейкер. Резкие, отточенные движения, летящие брызги, сосредоточенное лицо. Это было динамично и круто. Потом мне удалось снять, как шеф-повар, суровый мужчина лет сорока, поливал соусом только что приготовленный стейк. Пар поднимался от мяса, соус стекал густыми каплями – это выглядело настолько аппетитно, что у меня самого заурчало в животе. Я использовал простой прием, подсмотренный в блогах: снимал видео в 4K, а потом выдергивал из него лучшие, самые сочные кадры.

Снимая, я заметил, как по-разному реагируют на меня люди. Пожилые посетители смотрели с неодобрением. Девушки лет двадцати, сидевшие за столиком, наоборот, заинтересованно улыбались в камеру, поправляли волосы. Одна из них даже подмигнула мне. Это странным образом смутило и одновременно подбодрило меня. Впервые в жизни я чувствовал себя не невидимкой, а человеком с миссией.