Мама, прости. Повести и рассказы

Прощание

Наташа нежно гладила редкие седые волосы матери и тихо шептала:

– Прости, пожалуйста, прости! Родная, любимая мамочка, прости!

Мать лежала в гробу и уже не могла ей ответить, как раньше, когда ещё была живая:

– Доченька, я так сильно люблю тебя и, конечно, тебе всё прощаю, солнышко моё! Только ты, пожалуйста, будь впредь сдержаннее. Пойми, что своими выпадами ты ранишь мне сердце.

Нет, мама упорно молчала, и Наташе казалось, что она очень обиделась, не прощает и поэтому молчит.

И снова она гладит мамины волосы, так рано поседевшие, и снова упорно шепчет:

– Прости!

– Как, оказывается, Наташка мать свою любила, – тихо, одними губами произнесла Катя на ухо Ирине, но подруга всё поняла и сделав отрицательный знак рукой, также тихо ответила:

– Ты просто не видела их отношений, я потом тебе расскажу.

Наташа не замечала ничего вокруг, кроме своей любимой ушедшей в другой мир мамочки, поэтому перешептывания подруг не коснулись её слуха, и, словно заевшая пластинка, она снова тихо твердила всё тоже слово – прости!

Она не чувствовала слёз, бегущих по красным щекам, поэтому почти не утирала глаза, воспалённые от солёной влаги и бессонной ночи.

По следам памяти – в далёкое детство

Память унесла Наташу в далёкое детство, она ясно увидела себя: маленькую нарядную девочку, рядом с яркой, модно и безупречно одетой мамой.

Они в парке, садятся на карусель, набирая круги, поднимаются всё выше. У Наташи замирает сердце от страха, но мама крепко жмёт её руку, и страх куда-то уходит.

Потом они, ещё не расставшись с головокружением, садятся на лавочку под тенью душистой черёмухи и лакомятся вкусным мороженным.

– Прости, мамочка, – снова шепчет Наташа, поглаживая руку, сжимавшую её тогда на карусели, потом подававшую вкуснейшее в мире мороженное.

А память уже унесла в другую житейскую ситуацию: вот они втроем – мама, отец и Наташа на школьном дворе, родители вместе привели свою любимицу в первый раз в первый класс.

Все они взволнованы, но больше всех волнуется она, Наташа! Ведь это её первый шаг в новую неизвестную жизнь!

Школьный двор полон учениками всех возрастов, из репродуктора несётся песня про неё, про Наташу:

Сестрёнка, Наташка, теперь первоклашка,

Теперь ученица она…

И хотя у Наташи нет брата, она принимает слова песни на свой счёт, рядом с ней мама и папа, они её любят, они в неё верят, успокаивают её по очереди:

– Не переживай, доченька, ты у нас умница, у тебя всё получится, ты будешь лучшей ученицей в классе, ты же талантливая девочка!

Потекли школьные будни. Способная девочка – Наташа училась хорошо.

Казалось, она схватывала всё на лету.

К одарённости девочки прилагалось её усердие: на уроках она была внимательна, дисциплину никогда не нарушала, дома занималась усидчиво, не ждала подстёгиваний от родителей, после небольшой прогулки сама возвращалась домой и садилась за уроки: раскладывала учебники и тетради, углублялась в них.

После каникул

Так было вплоть до выпускного одиннадцатого класса. А в выпускной год с Наташей что-то случилось.

Ещё летом, пока Наташа гостила на каникулах у бабушки, отец ушёл из семьи.

Приехала. С поезда встретила мама, на вопрос – где папа? – ответила ложью:

– В командировке отец, надолго уехал.

– Надолго, это на сколько? – уточнила Наташа.

Мать уклончиво ответила: – Месяца на два.

– Что означает эта перестановка слов? – не унималась Наташа, – не на два месяца, не на три, а месяца на два? Какие-то размытые границы.

Она чувствовала, что мама что-то не договаривает. Но мать сделала вид, что не заметила её уточняющих вопросов, и умело перевела тему разговора: стала расспрашивать, как там бабушка и дед, как Наташа лето у них провела?

Дочь охотно стала делиться впечатлениями и даже на время забыла об отце, хотя сердце предательски щемило постоянно.

А мама не сказала правды, не только потому что не хотела пока расстраивать дочь, она надеялась, что муж одумается, нагуляется со своей молодайкой и вернётся в семью.

Но чуда не случилось, видно цепко ухватилась эта хищница за женатого мужика, отца взрослеющей дочери.

И как ни трудно было Наташе мириться с этой неизвестностью, она, догадываясь обо всём, старалась больше не тревожить мать.

Зато сама себя она перестала узнавать: появилась ничем необъяснимая раздражительность, она вспыхивала порой без причин, и на кого, на свою любимую дорогую мамочку.

Наташа подсознательно считала её виноватой в уходе отца, она даже ворчала мысленно на неё:

– Не могла удержать отца, упустила! Ведь он так любил нас обеих! Что же всё-таки произошло?

А мама плакала по ночам, это Наташа очень скоро заметила. Зашла к ней вечером, чтобы предупредить о завтрашнем школьном родительском собрании, и увидела её заплаканную, растерянную, словно уличённую в чём-то нехорошем. И вместо того, чтобы обнять дочку, поделиться с ней своим переживанием, мать сухо спросила:

– Чего тебе? Врываешься, даже не постучала.

– Не постучала? – удивлённо переспросила Наташа, – с каких это пор твоя комната стала для меня запретной, мне надо у тебя аудиенции спрашивать перед приходом? – съязвила она, довольная своей колкостью.

– Наташка, отстань, не видишь, мне не до тебя? – взорвалась мать.

У Натальи сердце сжалось от сострадания к матери и к себе, и к потерянному теперь для них отцу. Она присела на диван рядом с мамой, обняла её, горячо зашептала:

– Мамочка, ну хватит скрывать, я ведь не маленькая, я всё поняла. Отец не в командировке, он ушёл от нас. Но давай не будем так терзаться из-за него. Он предал нас, давай и мы с тобой его забудем, станем учиться жить по-новому, без него.

Она прижалась к матери, ласково взяла её руку в свою, продолжила:

– Мама, я очень тебя люблю, и папу любила раньше, теперь уж я не могу любить его, очень обидел он нас с тобой, и ты тоже не люби его больше, он не стоит нашей любви, мамочка.

И они разрыдались обе, потом успокоившись, долго сидели в обнимку, разговаривали, планировали свой новый бюджет, резко снизившийся без отцовских денег, алименты решили с него не брать:

– Не нужны нам с тобой, Наташка, его подачки, – гордо тряхнула мать головой, – обойдёмся как-нибудь без них.

Наташа сомневалась, понимала, что будет трудно, но не стала перечить матери, чтобы снова не всколыхнуть в ней боль обиды на отца:

– Пусть сама принимает решение, – думала она, в тайне надеясь, что отец не забудет свою дочь, будет по-прежнему заботиться, будет помогать.

Ах, как же нужна помощь отца!

Им, в самом деле, трудно было, приходилось сводить концы с концами. У Натальи приближался выпускной, на родительском собрании щедрые мамаши и папаши договорились о баснословных сборах денег. Решили снять кафе и продолжить там вечер после торжественной школьной части.

А ещё планировали фотографии и видео, подарки школе, учителям, директору. Мать пришла с этого собрания совсем разбитая и даже озлобленная:

– Вот буржуи, – выговаривала она дочери, – где я столько денег возьму? Они там друг перед другом похваляются своею щедростью, я возражать не стала, их аппетиты всё равно не остановишь, а скажешь слово против, все дружно решат, что – жадная.

Мать огорчённо вздохнула:

– Как же мы, Наташка, с тобой выкручиваться-то будем? Тебе ещё и платье, и туфли надо покупать на выпускной!

– Мам, ну, может быть, я у отца попрошу денег, – не смело заикнулась Наталья, – он ведь тоже обязан обо мне заботиться, я и его дочь, не только твоя.

– Даже думать об этом не смей! – сердито оборвала мама, – мы ведь уже решили, что обойдёмся без его щедрот!

Отец не забыл свою дочку

Наташа умолкла и больше не заводила речи о том, чтобы привлечь отца к материальному участию в их нуждах, однако она очень обрадовалась, когда отец сам ей однажды позвонил:

– Как ты там, дочка? – заикаясь от смущения, спросил он, – у тебя же скоро выпускной?

– Да, папа, скоро, – от волнения и радости, что снова слышит голос отца, Наталья забыла и про свою обиду из-за его измены, и про строгий наказ матери – не брать от него никаких денег.

– Папа, ты что так долго не звонил мне и встреч со мной не искал? Ты что забыл, что у тебя есть дочь? – она не могла скрыть нотки боли в голосе.

– Прости, дочка, закрутился я немного, – видно было, что отец волнуется.

Наташа решила ему помочь справиться со смущением.

– Пап, да ладно, я всё понимаю, у тебя теперь молодая жена, тебе не до нас, – выпалила она неожиданно для себя и вместо помощи ещё больше смутила его.

Отец неумело оправдывался:

– Дочка, я никогда, ни на одну минуту тебя не забывал. Повзрослеешь, поймёшь, бывают в жизни ситуации выше наших возможностей. Вот и у меня случилось такое. Я полюбил другую женщину и не мог обманывать твою мать. Но я тебя, не бросаю, Наташка, – и, понизив голос, сказал тоном заговорщика, – мать запретила мне общаться с тобой, да и тебя я побаивался, не знал, как ты отреагируешь, простишь ли мой уход из семьи. Вот крепился, терпел, сколько мог, хотя думал только о тебе постоянно, иногда подъезжал к школе, наблюдал за тобой издалека. Больше уже не мог вынести разлуки, позвонил.

– А я всё это время ждала твоего звонка, папа, – сдерживая слёзы, чуть громче шёпота сказала Наташа.

Отец выдержал паузу, собираясь с мыслями и, наконец, решительно сказал:

– Давай, дочка, встретимся. Я приготовил деньги тебе на платье, на туфли, да на другие расходы к выпускному. Мне их тебе передать надо.

– Хорошо, пап, давай встретимся, – обрадовалась Наталья, – ты где сейчас, папа?

Они договорились о встрече. Отец подъехал за дочерью на машине, и они вместе пошли в магазин, долго выбирали платье, туфли, украшения. Наталья радовалась покупкам, благодарила отца за щедрость, забыв об уговоре с матерью – не брать у него денег.

Но сердце её сжимала боль от мысли, что всё могло бы быть иначе. Они должны были все вместе бродить от прилавка к прилавку, выбирать покупки. У мамы тонкий вкус, она бы лучше посоветовала.

– Как жаль, – горестно вздыхала про себя Наташа, – как, всё-таки, жаль, что они не сберегли свою любовь! Теперь вот и мама страдает, и ей, Наташке, приходится разрывать своё сердце на двоих, ведь она их по-прежнему любит обоих.

Мамина ревность

Домой Наталья явилась поздно, усталая, но довольная, увешанная покупками. Мать всё поняла без слов. Не смогла сдержаться, устроила сцену.

– Договорились ведь не брать от этого изверга никаких подачек! – кричала она на дочь, забывая, что та стала невинной жертвой не сложившихся отношений родителей.

Наташа сначала растерялась. Потом не выдержала и тоже сорвалась на мать:

– Это не изверг, мама, это мой отец! И я не виновата, что вы, взрослые, не сумели сохранить семью, что ты, мама, уступила моего отца какой-то курице!

В запале дочь забыла об осторожности в словах и уже не думала, как больно ранит мать, продолжала:

– Надо было следить за собой лучше, чтобы муж тебя любил, надо было ключик к нему подбирать!

От этих слов мать, как раненая поползла по стене вниз, в полусознательном состоянии села на пол, стиснув зубы, тихо сказала:

– Много ты понимаешь в жизни? Думаешь, я не пыталась удержать? Но он же кобель, он к молодой ушёл.

Она зарыдала.

Наташа, осознав, что сказала лишнее, испугалась. Она подошла к матери, помогла подняться, усадила в кресло и сама села рядом. И снова, как в прошлый раз, мать и дочь разрыдались вместе.

Трещина в отношениях

Этот вечер оставил осадок в их любящих сердцах. Что-то надломилось в отношениях. Обе они не могли друг друга понять до конца и простить. Матери казалось, что дочь её предала, встала на сторону отца, не понимает – какие страдания он причинил её маме. Наташа обижалась на мать, за то, что рвёт она ей сердце пополам, не осознаёт, что она не только мамина дочка, но и папина, что оба они ей дороги.

Долгие годы стояла эта стена между двумя любящими сердцами и мешала им выражать любовь и заботу в полноте.

У мамы стало пошаливать сердце.

Всякий раз, как случалось обострение и мать увозили в больницу, Наташа не находила себе места, всё бросала, бежала к ней. Только бы погладить её руку, только бы сказать ей, что любит очень свою мамочку.

В такие дни она клялась матери, что до отца ей дела нет, что за неё, за мамочку, обижается на него и видеть его не хочет. А как отходила мать после вмешательства врачей, да начинало её сердце ровнее биться, так забывала Наташа свои клятвы, снова украдкой бежала к отцу, снова общалась с ним радостно, не скрывая своей любви к дорогому с детства человеку, а мать каким-то образом всегда про это узнавала или догадывалась.

И опять сыпались упрёки или начинались недомолвки, изматывавшие их обеих.

Страшный миг настал

И, всё-таки, он настал, этот страшный день, которого Наташа боялась с давних пор. Однажды скорая к маме не успела, и она умерла на руках у дочери.

Как же Наташка тогда кричала, как уговаривала врачей вернуть её к жизни, не могла поверить, что больше никогда не встанет мать, не обнимет её, свою дочку, не поплачут они вместе и не посмеются.

И сейчас, у гроба, Наташа, не осознавала до конца происходящего, тихо уговаривала мать, чтобы она простила, чтобы она вернулась к ней, чтобы поверила в преданность и любовь своей единственной дочери.

Как же ей было трудно принять, что случилось непоправимое. Как невыносимо больно было поверить, что мама уже никогда больше не встанет.

На свидание с незнакомцем

– Алешка, где ты там? Ну сколько можно ждать? – крикнула Лида, нетерпеливо заглядывая вверх, в сторону балкона собственной квартиры, оттуда свесилась вихрастая голова брата и Алёша недовольно пробасил:

– Иду, Лидок, ну какая же ты Торопыжка. Ещё пять сек подожди, я уже спускаюсь.

Но Лида не успокоилась, продолжая ворчать, она смотрела то на балкон, где только что разговаривал с ней её брат, то на подъездную дверь, из которой она ожидала его появления.

Вскоре дверь с шумом отворилась, Алексей выбежал и, торопясь, направился к сестре. Вместе они заспешили к автобусной остановке.

Алексей галантно помог спутнице войти, затем сам легко вскочил и сел рядом с сестрой, примирительно улыбаясь ей.

Но Лида уже забыла своё недавнее недовольство медлительностью брата и живо рассказывала ему о событиях минувшего дня:

– Так вот, Алеша, он такой стройный, красивый, одет, знаешь, «с иголочки», как наша мама любит говорить. Смотрит на меня так пристально, с улыбкой. Ну а я совсем на него не смотрю, вот как нет его передо мной.

– Как же ты разглядела красоту его, не глядя на него? – усмехнулся Алексей.

– Да ладно, Алёшка, не перебивай, я это увидела, когда он ещё далеко от меня был и только в мою сторону направлялся.

И к тому же, я умею видеть боковым зрением. Я как бы и не смотрю на него, а вижу его, голубчика, не только внешне, но и душу насквозь его увидела, понимаешь?

– Ну, Лидок, это уж ты хватила далеко, – Алёша покачал головой, отрицая слова сестры, – чтобы душу человека узнать, иногда и целой жизни не хватает.

– Ну уж нет, запротестовала Лида, не забывай, что я будущий психолог, и мне хватило лишь секундной встречи наших взглядов.

– Вот видишь, всё-таки был твой взгляд, и если он тоже психолог, то и ты для него не такая уж большая загадка, – Алексей насмешливо взглянул на Лиду, но, девушку подвёл недостаток таланта психолога, и она, не заметив усмешки брата, нетерпеливо продолжала:

– Ну, пожалуйста, не перебивай или я рассказывать дальше не буду.

– Ладно, продолжай, я слушаю внимательно.

Этой фразы Лида, кажется, уже не слышала, потому что торопилась окончить своё повествование.

– Так вот, он стоит и смотрит на меня, не отводя глаз, потом говорит:

– Девушка, я уже с вами где-то встречался, я просто уверен в этом, я только не могу вспомнить, где я вас видел.

Ну, я продолжаю молчать.

Он говорит:

– Может вы сами поможете мне вспомнить, где мы с вами встречались раньше?

Я гордо подняла голову, обошла его стороной и пошла своей дорогой, а он мне в след кричит:

– Девушка, я вас жду сегодня вечером на дискотеке в ночном клубе «Стратосфера», – я иду, не обращаю внимания, а он всё вслед мне кричит, только приходите, обязательно приходите, я буду вас ждать, слышите?

– И всё? – спросил Алексей после недолгой паузы.

– Всё, – выдохнула Лида.

– Так ты сейчас тащишь меня с собой на свидание с парнем, которого ты и видела-то мельком? Ну ты даёшь, Лидка! В качестве кого ты меня представить ему собираешься?

– Да ты успокойся, может быть и представлять тебя никому не придётся. Я просто хочу проверить: действительно ли я так понравилась ему, что он и свидание назначил, и явится туда сам.

– Знаешь, если он и придёт, это ещё ни о чём не говорит. Может быть, он там завсегдатай, вот и назвал место, которое для него удобно. А ты, пожалуйста, вспомни, что тебе мама говорила об отношениях с парнями, ей, конечно, эта затея твоя не понравилась бы.

– А ты пойди, расскажи всё маме, спали меня, раз ты такой умный, – Лида задиристо посмотрела на брата сверху вниз.

– Да ладно ты, не начинай. Мне просто не нравится твоя авантюра, я вижу, что она опасна, вот и предупреждаю тебя. Ну придём мы туда, и там твой воздыхатель, и что дальше?

– Не знаю, Алёшка, посмотрим по обстоятельствам. Я по крайней мере сделаю вид, что ты мой парень, а ты мне подыграй, хорошо?

– Нет, Лида, не хорошо. Какая тебе выгода от того, что он увидит тебя со мной и примет меня за твоего парня? Ты просто перестанешь для него существовать, если он благоразумный человек.

– В том-то и дело, что я хочу проверить – действительно ли он в меня влюблён. Если он без меня жить не может, он всё сделает, чтобы отбить меня у тебя.

– Начиталась романов и летаешь в облаках. А если парню не понравится моё присутствие, и ты меня, сестрёнка, подставишь под драку, тогда что?

– Ну что ты, этого не будет, он такой интеллигентный, воспитанный.

– По одёжке встречаешь. Ладно, поживём, увидим. То отобьёт, ни перед чем не остановится, то интеллигентный и драться не будет, сама-то слышишь смысловую разницу в своих рассуждениях?

– Ой, смотри, остановка наша, заболтались мы, чуть не проехали, – затормошила Лида брата.

Расплатившись с водителем, они вышли из автобуса.

А что если Алёнку пригласить?

Лида тронула брата за рукав:

– Алёша, а что если Алёнку пригласить? Мы будем втроём, и ему будет трудно определить, кто с тобой – я или Алёнка, и в то же время – я не одна.

– Иногда моей сестре приходят в голову умные мысли. Алёнка живёт здесь недалеко, сейчас позвоним, она быстро прибежит, подождём её.

– Звони, только побыстрее. Давай отойдём, на лавочку присядем.

Они сели на лавочку под тополем, распластавшим над их головами мощные ветви, тронутые первым золотом листвы, Алёша набрал Алёнкин номер по своему мобильнику:

– Алёна, привет, мы с Лидой сегодня в «Стратосферу» отправляемся, и тебя приглашаем. Подходи, только мигом, мы уже ждём тебя в двух шагах от места назначения. Кстати, сидим мы на нашей лавочке. Поторопись, Алёна, ждём.

Лида нетерпеливо заглядывала Алексею в глаза, тянула руку к телефону, пытаясь взять его у брата. Когда он окончил разговор, она обиженно надула губы, смешно свернув их трубочкой.

– Ты что не видел, что я тоже поговорить хотела? Почему мне не дал телефон?

– Лида, но Алёнка же сейчас придёт сюда. Что ты, как ребёнок. Встретитесь, и наговоритесь.

– Я хотела ей объяснить.

– Что ты хотела объяснить? – возмутился Алексей. – Что ты встретила своего Ромео? Сейчас минут через десять Алёнка будет здесь, говори сколько хочешь и о чём хочешь.

– Ох уж эта твоя педантичность, – вздохнула Лида, – ладно, подождём.

Ждать, действительно, пришлось недолго. Алёнка не шла, а летела в своём лёгком красивом платье.

У Алёшки в уме зазвучал давний песенный хит:

Птица счастья завтрашнего дня

Прилетела крыльями звеня…

Девушка счастливо улыбалась Алексею, и, кажется, не замечала присутствия его сестры. Это раздосадовало Лиду. Когда подруга, подойдя к ним вплотную, весело сказала:

– Привет, – и протянула руку Алёше, а затем и Лидии, та не выдержала, съязвила:

– Ну, наконец-то, и обо мне вспомнила. Увидела Алёшку, вся светишься. Могла бы хоть ради приличия напоказ не выставлять свои чувства.

– Ладно, Лидка, не бурчи, ну что ты в самом деле, – Алёнка не могла сердиться, когда Алёшка вот тут рядом, и ласково смотрит на неё. – И что это вы вдруг надумали «Стратосферу» посетить? Лида, это ты какую-то авантюру затеяла, признавайся.

– Авантюристку нашла, – рассердилась Лидия от понимания правоты подруги. Но ей нетерпелось рассказать Алёнке о своей встрече с незнакомцем и о том, чего она ждёт от сегодняшнего вечера.

Алёнка, выслушав её сбивчивый рассказ, к удивлению Алексея одобрила Лидкин план действий, включившись в её игру, радостно предвкушала события начинающегося вечера.

– Только вы меня не подведите. Надо так себя вести, чтобы этот парень не догадался, кто из нас девушка Алёшки, а кто здесь за компанию, – наставляла Лида подругу и брата, – но с вами невозможно рассчитывать на успех. Вы ведь взгляда друг от друга не отводите, и глаза ваши сияют, выдают вас. Спрячьте, пожалуйста, свою влюблённость.

Алёнке было приятно, что подруга говорит о её взаимоотношениях с Алёшкой, как о чём-то само собой разумеющемся, показывая тем самым, что она эти их отношения принимает.

Переглянувшись с Алёшкой, поймав его ободряющий взгляд, Алёнка заверила подругу:

– Не волнуйся, Лида, мы тебя не подведём. Алёшка будет за тобой ухаживать, а я буду изображать третью лишнюю, находясь рядом с вами.

– Девчонки, по-моему, вы увлеклись. Мы ещё не знаем – придёт ли он, этот влюблённый, и как он отреагирует на Лидкино появление здесь. Может быть, он к ней и не подойдёт. Вдруг он пригласил её сюда, чтобы посмеяться.

– Не болтай ерунды, – резко оборвала Лида брата. В глубине души она боялась исполнения Алёшкиных предсказаний.

Встреча, почти неожиданная

Они поспешили в клуб, где было многолюдно и шумно: в такт грохочущей музыке при мерцающих огнях зажигательно двигалась молодёжь.

Лида растерялась, сможет ли она здесь увидеть того, ради кого сюда пришла, и найдёт ли он её среди этой шумной непроходимой толпы.

А в это время Николай искал Лиду, разглядывая девушек.

В каждой второй или третьей девчонке ему чудилась та, о которой он сегодня не мог забыть ни на миг, но приглядевшись, он понимал, что это не она.

Вдруг в нескольких шагах от себя он увидел парня и двух девчонок, одна из них та, которую он ищет!

– Интересно, с кем из них сюда парень пришёл? Кажется та, вторая, его девушка, она так нежно смотрит на него, да и он глаз от неё не отрывает. Ну нет, это уж слишком, он обнимает за плечи мою незнакомку. Надо решаться, меры принимать, знакомиться. Они танцевать пошли, пойду, примкну к ним.

Лида делала вид, что не замечает подошедшего к ним парня. Николай заговорил первым:

– Я не мешаю вам? – спросил он танцующих.

– Нет, – ответил за всех Алексей. Устав танцевать, Алёнка предложила выйти из зала, отдохнуть.

– Правильно, – поддержала Лида, – тем более пить очень хочется. Пойдёмте в буфет, купим чего-нибудь попить и перекусить.

Говоря это, Лида искоса тайком посматривала на незнакомца.

Но он уловил её взгляд, хотя и не подавал вида.

А когда они вышли из тесноты танцующих, Николай обратился к Алексею, тронув его за плечо:

– Можно тебя на минуточку?

Алексей покорно отошёл с ним в сторонку. Парень задал вопрос прямо, почти не размышляя:

– Скажи, только честно, какая из этих девчонок твоя?

– Обе мои, – смеясь ответил Алексей, и, увидев округлённые глаза парня, пояснил, выдавая Лидкину страшную тайну, – понимаешь вот эта шустренькая, моя младшая сестрёнка, а вторая девушка моя.

В глазах паренька заблестел радостный огонёк.

– Слушай, пожалуйста, познакомь меня с твоей сестрой. Я, кажется с ума схожу от неё, познакомь, очень тебя прошу.