Скрижаль безумия

Внутри витала атмосфера напряженности, густая и удушающая, и теперь уже отчетливого, нестерпимого одиночества. Повсюду валялись разбросанные банки пива, пустые бутылки от виски – следы нескольких дней отцовского запоя. Запах алкоголя, смешанный с запахом жаренной еды и пыли, будто пропитывал эти стены и старую, пошерканную мебель.

Только кот, рыжего окраса, с густой, пушистой шерстью, спустился по скрипучей лестнице. Будто ждал, когда все уйдут. Он подошел к ногам Уэйна и ласково потерся о его ботинки, тихо замурлыкал. Словно пытаясь согреть его своим теплом и напомнить о том, что он не совсем один.

Мужчина сел на старый, потертый диван, ощущая, как пружины мягко поддаются под его весом.

Прежде чем устроиться поудобнее, он машинально протянул руку и погладил кота, свернувшегося клубком у его ног. Кот мурлыча, прижался к его ладони, делясь теплом. Уэйн достал из кармана помятую пачку сигарет “lucky strike” , выбрал одну и, не спеша, поднес к губам. Металлическая зажигалка с потертой серой отделкой, щелкнула, и яркий огонек осветил его лицо. Он глубоко затянулся, чувствуя, как дым обжигает горло, он не ощутил горечи сожаления или тягучей печали. Напротив, его пронзило странное, незнакомое чувство – абсолютное, всепоглощающее спокойствие. Это было то самое состояние, к которому он так долго стремился, к которому так отчаянно пытался прийти.

Наклонив голову на мягкую спинку дивана, он уставился в потолок, пытаясь найти там ответы на давно забытые вопросы. В полумраке комнаты, под мерцающим светом настольной лампы, перед глазами начали проплывать обрывки воспоминаний из детства. Детства тирании. Он не был образцовым ребенком, никогда не стремился соответствовать ожиданиям окружающих. Это и делало его… им.

Сейчас, глядя в пустоту, он понимал, что эта часть его, эта темная, первобытная сторона, никуда не исчезла. Она по-прежнему жила внутри, клокотала под маской обычного человека, жаждущая вырваться наружу. Животная жажда, неконтролируемый инстинкт, который он изо всех сил пытался подавить, загнать вглубь себя. Он вел две разные жизни, две параллельные вселенные, разделенные тонкой, хрупкой гранью. Одна – мир обыденности. Другая – мир, скрытый от посторонних глаз, мир, где царит жестокость и насилие, мир, который он отчаянно пытался контролировать. И он знал, что рано или поздно, эта двойственность его настигнет. Ему придется заплатить за свои поступки. Либо своей жизнью, если удастся избежать правосудия, либо свободой. И эта мысль, вместо того чтобы вызвать страх, лишь усиливала странное, умиротворяющее спокойствие.

Мужчина просидел так около тридцати минут, обдумывая и осознавая происходящее. Словно в состоянии глубокого транса, он анализировал каждую деталь вокруг. Этот дом нуждался в капитальном ремонте. Подвал, который долгое время оставался в тени, вызывал у него особое беспокойство. Сейчас это место являлось кровавым ужасом для его жертв.

Внезапно входная дверь приоткрылась, и на пороге оказалась невысокая девушка с длинными темно-каштановыми волосами, спускающимися ниже плеч. Это была Оливия Ансворт, избранница Уэйна. Оливия, соседка семьи Уэйнов, переехала три года назад в этот городок. Девушка познакомилась с мужчиной довольно сразу, на удивление получив положительный отклик. Она не могла даже предположить, что её партнер может быть вовлечен в такие ужасные поступки. Уэйн всегда проявлял внимание к деталям, и его способность скрывать свое истинное "я" только усиливала его опасность. Спокойный и слегка холодный характер внушал как страх, так и доверие. Он так думал и всегда в это верил.

Её взгляд моментально привлёк внимание мужчины.

– Привет. Ты как? – спросила Оливия, заметив его задумчивый взгляд.

Мужчина немного смутился, но все же ответил: – Думаю о том, что делать с этим домом.

Оливия подошла ближе и положила руку ему на плечо: – Мне очень жаль…

Уэйн лишь безразлично пожал плечами, вновь погружаясь в свои мысли. Ансворт взяла его за руку и села рядом. – Давай сходим прогуляемся, – настаивала Оливия, осознавая его состояние.

Поднимаясь на ноги, Уэйн осторожно взял животное на руки. Он уложил кота на диван, мягко прижимая его к себе, и заметил, как тот продолжал мирно спать, не обращая внимания на происходящее. Мужчина аккуратно погладил его по телу, чувствуя, как шерсть животного приятно скользит под его ладонями.

– Не знала, что ты любишь животных, – с легкой улыбкой подметила Оливия.

– До сих пор не знаю, чей, – ответил Уэйн, задумчиво глядя на кота. – Он часто приходил к нашему дому, еще когда я был подростком. Сначала спал в гараже, укрываясь от холода возле машины. Потом начал проситься в дом, отец часто подкармливал его. Так и живет у нас.

Оливия была искренне удивлена тем, как изменилось поведение Уэйна. Обычно он проявлял холодность и отстраненность, что заставляло ее сомневаться в его поведении и чувствах. А были ли они у него. Однако в этот раз ситуация кардинально изменилась. Уэйна охватила такая чуткость к животному, что поразило девушку.

Несмотря на то что девушка осознавала, что Уэйн не слишком хорошо умел выражать свои эмоции, его старания стали очевидными. Она понимала, что каждый шаг, который он делал, был значимым. Уэйн, возможно, сам не осознавал, что его действия говорили больше, чем слова.

Выходя из дома, Рейзи провернул ключ в замке, закрывая дверь за собой. Он услышал характерный звук, ключи брякнули, когда мужчина положил их в карман. Спустившись по лестнице, они с Оливией направились по узкой тропинке, вдоль которой проезжали автомобили.

Движение на улице было довольно активным. Люди спешили по своим делам, а соседи занимались повседневными заботами. Один из соседей, с которым Рейзи общался не раз, махнул ему рукой. Рейзи тоже ответил ему дружным жестом.

Они шли вперед в тишине. Теплый ветер нежно обнимал их лица, принося с собой запахи летнего дня. Уэйн надел темные очки, скрывая глаза от солнечных лучей. Оливия бросила на мужчину взгляд, полный вопросов. В ее глазах читалась неуверенность, и в тот момент она впервые не знала, что сказать. Мир вокруг них замер, и каждый шаг становился тяжелее, словно они проходили сквозь густую завесу тишины.

В кармане девушки зазвонил телефон. Она удивилась, доставая аппарат, и посмотрела на экран, нервно сглотнув, сбросила трубку и убрала телефон обратно.

– Что-то случилось? – Спросил Уэйн, обратив внимание на странное поведение Оливии.

Она слегка вздрогнула, не ожидая подобного вопроса. Внутри нее разразилась буря эмоций, но, собравшись, она уверенно произнесла:

– Нет, просто, видимо, номером ошиблись. Не переживай. – Улыбка, которая появилась на ее лице, казалась неестественной. Уэйн это почувствовал, но ничего не стал спрашивать.

Оливия, хотя и испытывала внутреннее напряжение, почувствовала облегчение. Он ничего не должен узнать, – промелькнула мысль в ее голове. Она надеялась, что ее настоящая личность и причины такого поведения останутся в тени и не будут раскрыты.

На самом деле, ее жизнь была большой загадкой. Девушка часто думала о том, что ее прошлое могло бы напугать любого. Причины бегства от прежней жизни были многогранны.

Она знала, что каждое ее решение может привести к неожиданным последствиям. Обман, в который она была вынуждена впутаться, становился все более запутанным. С каждым днем было всё труднее сохранять маску. Ансворт понимала, что не может позволить себе потерять контроль. В глазах Уэйна она хотела видеть только недоумение и интерес, а не подозрение. Каждый раз, общаясь с ним, она испытывала страх. Ведь игра, которую затеяла, могла обернуться против нее. Оливия еще не догадывалась какие последствия будут ждать.

Она была поглощена жаждой успеха, настолько ослеплена амбициями, которые скрывала перед ним в свою пользу. И не осознавая, что игра может обернуться против нее самой.

***

Все вышли из кабинета, Стив выскочил вперед и пошел быстрым шагом, махнув девушкам.

Глик выглядела поникшей.

– Мишель, ты меня пугаешь. – Элин забеспокоилась за подругу, положила свою ладонь ей на плечо, от чего девушка осторожно отстранилась. – Ой, прости. – Лангресс убрала руку, но с тревогой смотрела на неё.

Глик будто воды в рот набрала от волнения, молча достала телефон и показала сообщение: “Сегодня вылетаю в Калифорнию по работе. Заеду навестить тебя, дорогая моя Мишель.” подпись Джеймс.

Элин прочитала показанное сообщение и посмотрела на Мишель, видя ее реакцию, – Ты не хочешь рассказать, что все-таки происходит? – Лангресс переживала за подругу, хотя могла предполагать ситуацию.

Глик неопределенно пожала плечами. – Поговорим об этом позже, – тихо сказала она, и в голосе звучала печаль. Мысль о приезде Джеймса вызывала странное, неприятное чувство, что-то внутри протестовало. Это было похоже на страх жертвы, преследуемой маньяком. Ведь этот "маньяк" был ее отчимом, человеком, который ее вырастил.

В главном зале океанариума уже толпились посетители всех возрастов: от подростков и детей до людей среднего возраста. Каждый находил здесь что-то увлекательное. Мишель, наблюдая за этой оживленной картиной, невольно улыбнулась. Элин, заметив, что подруга отвлеклась от мрачных мыслей, предложила: – Может, пойдем вниз и поможем?

– А можно? – Мишель вопросительно взглянула на подругу.

– Разумеется, – ответила та. – Гостям всегда интересно услышать рассказ о работе с акулами от тех, кто напрямую с ними плавает.

– Тогда идем, – согласилась Глик, стараясь отвлечься от негативных размышлений.

Элин направилась к одной из девушек-гидов, сопровождавших посетителей. В просторном зале ощущалась приятная прохлада, а сквозь огромные окна лился солнечный свет. Сотрудники аквариума были заняты своими делами, каждый в своем ритме.

В огромных аквариумах дайверы демонстрировали взаимодействие с акулами и скатами, пока другие устраивали показательные кормления для посетителей. Дайверы медленно выполняли движения в воде, имитируя плавные изгибы, словно пытаясь установить невидимый ритм. Парочка тигровых акул скользили рядом. Вытянутые тела животного двигались с элегантностью. В этот момент кажется, что между ними возникает особая связь – не просто взаимодействие человека и хищника, а своего рода танец доверия.

Мишель же заметила Ларри, увлеченно рассказывающего о тигровых акулах, и, подойдя, стала слушать его со стороны. Взгляд парня скользнул по девушке, и он, не прерывая нити повествования, приветливо кивнул ей. Глик, окинув взглядом окружающих, увидела женщину, безутешно плачущую вместе с маленькой дочкой.

Она подошла к ней, заметив, что девочка, возрастом около шести лет, выглядит расстроенной и с грустью смотрит на аквариум с небольшими рыбками.

– Что-то случилось? – с беспокойством спросила Мишель, обращаясь к посетительнице.

Женщина обратила внимание на Мишель и попыталась успокоить девочку. – Она очень хотела увидеть акулу, но та уплыла и уже долго не появляется.

– Как тебя зовут? – Спросила она, наклоняясь к девочке.

– Мегги, – Сквозь слезы едва слышно прошептала свое имя. – Я так надеялась ее увидеть, а она не приплыла, – с горечью в голосе ответила кроха, всхлипывая и глядя на Мишель.

– Она обязательно покажется. Просто акулы не любят появляться перед людьми, когда им страшно или они чем-то расстроены.

– А их кто-то обижал? – с тревогой спросила Мэгги.

– Здесь все животные в безопасности, спасенные от плохих людей, – успокоила ее Мишель.

– Но зачем люди обижают животных?

– Мэгги! – испуганно воскликнула ее мать, хватая девочку за руку. – Простите, она слишком впечатлительная.

– Не беспокойтесь, все хорошо, – заверила ее Глик.

Оглядевшись, Мишель заметила стенд с плюшевыми игрушками: акулами, рыбами, скатами и другими морскими обитателями. Отошла к стенду рассматривая ассортимент, взяла игрушечную акулу, похожую на ту, что плавала в аквариуме, подошла к Мэгги и протянула ей.

– Возьми, пусть она будет как твой плюшевый оберег.

Глаза девочки засветились и она посмотрев, на свою мать, взяла игрушку. – Спасибо!

Акулы довольно неожиданно решили показаться. – Мэгги, смотри! – окликнула она малышку, указывая на аквариум. К облегчению женщины, Мэгги успокоилась, и ее взгляд был прикован к аквариуму, где грациозно плавали хищники. Они вместе рассматривали животных, женщина обняла свою дочь с любовью.

Мишель с улыбкой наблюдала за счастливым ребенком и за тем, как мать волнуется за свою девочку. Её сердце наполнялось эмоциями в такие минуты, и когда-то ей тоже хотелось ощутить любовь и поддержку от своей матери. Все эти моменты были упущены, а воспоминания о времени, проведенном с ней, приносили лишь боль и кошмары.

– Ты тут, похоже, нянькой прикинулась? – раздался голос за спиной у Глик. Она обернулась и увидела Ларри, который завершил свою экскурсию и лекцию о акулах.

– Нет, просто не люблю видеть расстроенных детей, – соврала она, глядя на напарника.

– Как тебе у нас? Ты всего пару дней тут. Уже успела поплавать с кем-нибудь? – спросил парень, кидая взгляд на аквариумы.

– Мне нравится здесь. Да, с тигровыми и Наей. Ты, наверное, уже знаешь, что она потеряла датчик, – отметила Глик. – Мы с Элин его вернули.

Ларри замялся, услышав про Наю, и усмехнулся: – Эта акула снова с ума сходит. Не понимаю, зачем её всё ещё держат. Гилберт давно хотел продать и избавиться от неё.

Глик удивилась его словам.

– О чем ты говоришь?

– А… Похоже, ты не в курсе. – он сделал паузу, – Вот дерьмо, сболтнул лишнего! – фыркнул парень. – Видимо, тебя ещё не ознакомили с ситуацией.

– Продать? Зачем? – в голове у Мишель возникло больше вопросов, чем ответов.

– У нас есть лаборатория. Элин, возможно, рассказывала тебе, какая она замечательная и как помогает природе. Но на самом деле, не всё так просто, – пожал он плечами. – Не уверен, что именно я должен тебе об этом рассказывать, лучше спроси у профессора или Элин.

В этот момент Ларри позвали девушки-гиды, и он, помахав рукой, направился к ним, оставляя Мишель с множеством вопросов после его слов.

Что не день, то новая информация и повод для переживаний. Глик выдохнула и пошла в глубь зала, рассматривая аквариумы и обращая внимание на посетителей. Снова задумалась о словах Ларри. С каждым часом посетителей становилось меньше, день подходил к завершению. Девушка поднялась в раздевалку. Предстояла поездка домой.

– Мишель! – крикнула Элин и подбежала к подруге, – Ищу тебя везде.

– Я была в зале с посетителями, – Ответила Глик спокойно.

Она спустилась на первый этаж и осмотрела пустой зал, посетителей почти не было и океанариум готовился к закрытию. Дождавшись Лангресс, они вышли на улицу и пошли на стоянку. Девушка поправила рюкзак на плече. Мишель все хотела спросить про то, что ей сказал Ларри, но пока так и не решалась, вдруг действительно ей пока рано знать об этом и о том, что происходило на самом деле. Садясь в машину, Мишель откинулась на сиденье и выдохнула.

– Все впорядке? – уточнила Элин, посмотрев на подругу.

Мишель отмахнулась: – Устала, просто устала, – и кивнула, пытаясь развеять сомнения подруги. Элин, не теряя времени, завела двигатель. Мотор взревел, и, сняв машину с ручника, она нажала на газ. Автомобиль плавно тронулся, и они покинули территорию океанариума. Лангресс заговорила, когда они выехали на дорогу.

– Может расскажешь про отца?

Мишель уставилась в окно машины, не отвечая и обдумывая, как вообще начать этот разговор. Снова чувство мерзости, отвращения нахлынули на нее. – Он издевался надо мной с восемнадцати лет. Моя мать с Джеймсом всегда делали из себя любящую семью и показательную для других. Но все это будто шоу.

– И ты молчала?! – возмутилась Элин. Схватив руль крепче от слов подруги. – Не пыталась как-то дать этой ситуации огласку?

– Наивно. Когда он сотрудник ФБР. – акцентировала Мишель, – Мое мнение приняли бы за шутку или вовсе Джеймс просто сказал бы что я сумасшедшая.

– Это по страшнее фильмов и книг будет. – ответила Лангресс смотря на дорогу.

– И лучше бы это был фильм, а не реальность, – отметила Мишель, обхватив руками свой рюкзак. – Ощущение страха не оставляет меня… Его голос, прочно засел в моей голове, как паразит. Я надеялась, что уеду, и мне станет легче. Но Джеймс дал понять, что никак не отпустит меня. А матери, вовсе плевать. Я просто хочу попросить тебя: не оставляй меня одну…

– Мерзость… – выругалась Лангресс. Слова Глик о просьбе не оставлять ее отпечатались в ее голове. Она испытывала только отвращение к отцу подруги и поведению матери.

Элин начинала понимать причины поведения Мишель и то, как она периодически сторониться людей и боится их, неуверенность и желание переезда. – И он же говорил, что приедет через месяц? – спросила Лангресс. – А прошло всего несколько дней.

– Джеймс непредсказуем в своих действиях. – ответила Мишель.

Поездка завершилась в тишине. Элин всю дорогу думала о словах Глик, кидая взгляд периодически в ее сторону, и сжимая руль автомобиля крепче. Виды моря, казалось, ускользали с каждым движением машины. Мелькали только птицы, а вдали виднелись горы.

Солнце начинало клониться к горизонту, окрашивая небо в багровые и оранжевые оттенки. Слова подруги эхом отдавались в голове, сплетаясь с шумом ветра за окном. Она чувствовала себя загнанной в угол, словно птица, бьющаяся о стекло. Глик молчала, устремив взгляд в окно. Ее профиль, освещенный закатным солнцем, казался отстраненным.

Наконец, машина свернула на знакомую дорогу, ведущую к их дому. Элин почувствовала, как сердце забилось быстрее. Она остановила машину у ворот, заглушила двигатель. Тишина стала еще более оглушительной. Лангресс понимала, что слова не сильно успокоят Мишель, а возможно только усугубят положение. Оставалось одно – быть рядом с подругой. Входная дверь открылась и девушки зашли в дом. В нос ударил густой цветочный запах. Солнечный свет, пробиваясь сквозь запыленные окна, рисовал на полу причудливые узоры.

Мишель положила рюкзак на кресло и молча поднялась в свою комнату. Элин, решая не оставлять ее одну, через несколько минут пришла к ней, кладя рюкзак девушки на стул. Дверь скрипнула, и Элин увидела Мишель, сидящую на разложенном диване. Солнечные лучи, проникали сквозь занавески, рисовало на ее лице полосы света и тени. Элин тихонько присела рядом, не нарушая тишину.

– Может поужинаем? – Тихо спросила Лангресс, пытаясь разрушить барьер из мрачной атмосферы.

Глик отрицательно покачала головой, – Пожалуй, попробую уснуть.

– Если тебе что-то понадобиться, не молчи, хорошо? Я буду в соседней комнате.

– Ладно…

Лангресс тихо вышла из комнаты, стараясь не шуметь дверью. Мишель, переодевшись, забралась под одеяло и уставилась в потолок. Сон не шел, в голове настойчиво крутились тревожные образы, словно ночной кошмар отказывался отступать.

На утро Элин оставила записку с завтраком Мишель на кухне и уехала в океанариум. Девушка не стала будить ее. Комнаты уже окутывал приятный солнечный свет. Глик не смогла заснуть, а только провела эту ночь в полудреме и холодном поту. Свесив ноги с дивана, она потянулась за рюкзаком и достала дневник и ручку.

29 июня 2010 год.

“Чувство страха не отпускает, я будто ощущаю, что должно произойти что-то плохое и ужасное. Приезд отца меня будоражит, как и происходящее в океанариуме. Слишком много вопросов и мало ответов.”

Она положила дневник на подушку и пошла на первый этаж в сторону кухни. Запах свежесваренного кофе, аромат тостов, и яичницы был довольно приятным создавая атмосферу уюта. Мишель вспомнила, что вчера отказалась от ужина. Ее желудок давал понять, что нужен прием пищи точно.

На столе она увидела записку и ,подойдя, взяла листок:

“Доброе утро. Уехала сдавать отсчет Гилберту, приеду через пару часов. Сегодня отдохни и выспись. С любовью, Элин”

Улыбка тронула губы Мишель, когда она перечитала записку и положила ее обратно. Часы на стене показывали уже девять утра. Мишель действительно решила извлечь максимум из этого дня, и отдохнуть. Но едва она собралась позавтракать, раздался звонок. Девушка удивилась, ведь Элин ни о ком не предупреждала. Прошагав медленно, она подошла к двери и осторожно приоткрыла ее. Увидев, кто стоит на пороге, почувствовала, как ноги становятся ватными от ужаса.

– П-папа? – пролепетала она, застигнутая врасплох. Меньше всего на свете она ожидала увидеть его именно здесь, в доме Элин. Мужчина одарил ее широкой, но холодной улыбкой, от которой не особо чувствовалась искренность. – Решил удивить тебя! Ты же читала моё сообщение, верно?

Он вошел в дом, не дожидаясь приглашения. Мишель инстинктивно отпрянула, словно от опасности. Она застыла, как испуганный зверек, глядя на отца. – Какой "приятный" сюрприз, – пробормотала Глик, стараясь скрыть дрожь в голосе. В гостиной Мишель поспешно села в кресло. Джеймс, напротив, чувствовал себя хозяином положения, развалившись на диване с закинутой ногой. Запах парфюма уже пропитал всю комнату.

– Как мама? – голос ее прозвучал холодно, выдавая лишь усилие, с которым она подавляла свои настоящие чувства. – И ответь мне: откуда тебе известен адрес Элин? И зачем ты вообще приехал? И ты писал, что приедешь через пару дней, – Подметила Глик.

Джеймс невозмутимо достал сигарету и прикурил. – Она в небольшом отпуске. А адрес… найти его было делом техники. – Он помолчал. – Ты слышала, что в вашем городе творится? Никак не могут поймать убийцу. Меня прислали от Центрального управления, чтобы помочь в расследовании. – мужчина сделал паузу, – Так получилось.

Спокойствие отца, казалось, угрожало ей больше, чем эмоции. Она изучала каждое его движение, словно он был готов в любой момент выхватить оружие.

– Я эти дни не особо читала новости, – ответила Глик, – И как долго ты планируешь здесь оставаться?

– Пока не знаю, – ответил мужчина, – приспустив галстук на шее, он смотрел на девушку, будто сдерживая эмоции.

Пиджак Джеймса небрежно упал на спинку дивана. Поднявшись, он подошел к Мишель, и, взяв её за руку, резко потянул к себе. Его лицо оказалось у неё на шее, он жадно вдыхал её запах. – Я так скучал, – прошептал он, обнимая её.

Мишель задрожала, словно парализованная. Наконец, она оттолкнула его, и её охватил приступ кашля. – Не трогай меня!

Джеймсу не понравилось такое отношение к себе. Хватая за руку, он толкнул Мишель на диван, нависая над ней. Девушка начала отталкивать его и кричать, но получила сильную пощечину, – Заткнись! – крикнул он, нанеся еще один удар по второй щеке. В глазах помутнело и она затихла, но слабо продолжала отбиваться, Джеймс этого не особо ощущал. Он сорвал с ее тела футболку и домашние шорты, цепляя их вместе с трусами.

– Не надо, – слабо прошептала Мишель, по щекам потекли слезы, а воспоминания прошлых домогательств были будто разблокированы в голове. Она смотрела со страхом и ужасом. Приходя в себя, начала снова сопротивляться. Ее тело дрожало. История вновь повторяется. Снова и снова. Собрав остатки сил, она попыталась оттолкнуть его, крик застрял в горле. Воспоминания давили, душили, но они же давали ей силы. Она вспомнила, как молчала тогда, как боялась. Больше нет. Больше никогда.

– Даже не пытайся! – Он прижал её сильнее, обжигая поцелуями шею. Осознавал ли он, что творит? Эта болезненная, почти безумная страсть к ней лишала рассудка. Он был готов на всё. Одной рукой расстегнув ремень, Джеймс резко развернул девушку, заломил руки за спину. Она отчаянно сопротивлялась, кричала, но он грубо заткнул ей рот ладонью. Второй рукой торопливо расстегнул ширинку, стягивая штаны и трусы до колен, и навалился всем телом на её спину. Тошнота и отвращение волной захлестнули Мишель, будто её окунули в грязь. Даже без проникновения она уже чувствовала острую боль внизу живота. Слезы текли по щекам. Она лишь молила, чтобы этот кошмар закончился.

Джеймс смочил два пальца слюной и просунул ладонь между ее ног, касаясь и увлажняя ее половые губы. Мишель дернулась, будто от электрического тока, продолжила вопить. И резким движением отец вошел в нее. Девушка заскулила громко, ощущая сильный спазм мышц влагалища. Убирая руку от ее рта, Джеймс схватил за волосы и потянул ближе к своему лицу, тяжело выдыхая горячий воздух ей на ухо. Движения бедрами были грубыми. Что сопровождалось болями сильнее с каждым его толчком. Она плакала и стонала, хоть как-то пытаясь сопротивляться. Кисти рук Джеймс связал крепко ремнем, от чего руки уже начинали неметь.