Ищу мужа после развода

Глава 4

Я щёлкаю по выключателю, и свет, на удивление, загорается. Здесь пыльно до ужаса.

В воздухе висит тяжёлый, затхлый запах, от которого першит в горле. Всё такое же, как я помнила, но одновременно чужое, заброшенное.

Я здесь прожила до пятнадцати лет. Потом отец закончил строительство дома и мы перебрались за город. А когда родилась Лера, отец продал дом и купил квартиру неподалеку от нас, чтобы мама могла мне с дочкой в любое время помогать.

Я подхожу к окну и с усилием распахиваю створки.

Холодный ночной воздух врывается внутрь, пробираясь под одежду. Пусть хоть немного проветрится, а то дышать совсем нечем.

Я стою у окна, вглядываясь в темную улицу.

Вчера я жила в роскоши, где мне не нужно было ни о чём заботиться. Сегодня я стою в старой, пыльной квартире, которая давно перестала быть мне домом и понятия не имею, что меня дальше ждет.

Я не снимаю куртку. Просто заворачиваюсь в неё сильнее, кутаюсь, будто это может хоть немного согреть.

Потом поворачиваюсь, оглядываю комнату.

Пыльный диван, с продавленными подушками, но это сейчас не имеет значения.

Я опускаюсь на него, даже не снимая обуви, запрокидываю голову, закрываю глаза. Я слишком устала. И понятия не имею, что делать. Не возвращаться же к родителям в тридцать пять?

Не погорячилась ли я, уйдя от мужа вот так спонтанно? Был ли он серьезен насчет того, что я не смогу вернуться и забрать свои вещи? Я одна. Без дома, без привычной жизни, без уверенности в завтрашнем дне.

Я чувствую, как ком в горле становится всё плотнее.

Что же мне теперь делать?

*** Меня будит звонок телефона.

Я резко открываю глаза, не сразу понимая, где нахожусь. В квартире холод жуткий, я так и уснула с открытыми окнами. Ночью это казалось хорошей идеей, но сейчас тело ломит от холода, пальцы замёрзли, а куртка практически не спасает.

Я всматриваюсь в экран. Лера.

Принимаю вызов.

– Мам, что происходит? – в её голосе напряжённость. – Я приехала домой, а тебя там нет. И папа весь день ходит злой, как черт. Вы поссорились? Я спросила, где ты, а он наорал на меня, – жалобно пищит она.

Я молчу, пытаясь собраться с мыслями, но она продолжает:

– И еще к нам тётя Рита приехала и закатила истерику с самого утра. Что-то про машину кричала, что её испортили. Говорит, что это ты, что камеры всё засняли. О чем она вообще? Что происходит, мама?

Ком в горле становится плотнее, но я сглатываю и отвечаю спокойно:

– Солнышко, я не хотела говорить тебе это так, но… Мы с папой разводимся.

В трубке секундная тишина.

– Что? – голос дочери звучит ошеломлено. – Ты серьёзно? Что значит разводитесь?

– Да, – выдыхаю я. – У него роман с тетей Ритой.

Лера резко вдыхает.

– Это шутка, да?

– Нет.

Она молчит, и я представляю, как она пытается это осознать. Моей дочери всего тринадцать лет. Она еще многого не понимает, но она уже достаточно взрослая, чтобы понять такие вещи.

– Лер, я хочу, чтобы ты собрала самое необходимое и переехала ко мне, – говорю я твёрдо.

– Папа нам квартиру снимет? Почему ты не попросишь, чтобы он дом нам оставил? Мы же только в моей комнате ремонт сделали, – спрашивает она с надеждой.

Я сжимаю зубы.

– Нет, он ничего нам не снимет.

– Тогда где мы будем жить, мам?

– Пока что в квартире бабушки. А потом что-то придумаем.

– Мама, ты с ума сошла?! – в её голосе появляется паника. – Я в тот клоповник ни ногой! Я тогда пока что с папой останусь, а ты как найдешь что-то в хорошем районе, тогда к тебе приеду.

Я закрываю глаза, пытаясь сдержать вспышку боли.

– Лера, вообще-то я выросла в этой квартире, и ничего.

– Мам, ты что, не понимаешь? У папы теперь другая женщина. Это значит, что он тебя терпеть не будет любить! И денег давать не будет.

– И тебя тоже, – напоминаю я. Логика у дочери конечно железная.

Она резко замолкает, слышу в трубке ее частое дыхание.

– Давай спокойно во всём разберёмся, – говорит она с нажимом. – Я не хочу никуда переезжать. Я останусь с папой. Я уже достаточно взрослая, чтобы решать с кем жить, правда? Я в фильме видела, что даже в суде при разводе ребенок может сам сказать с кем из родителей остается.

– Лера, это не обсуждается.

Она понятия не имеет как сильно ее слова сейчас меня ранят.

– А как я подруг домой буду приводить, если с тобой жить буду? Со стыда же сгорю! – в её голосе каприз, раздражение. – Анька – дочка певицы, Катька – депутата.

Я зажмуриваюсь. Сердце сжимается от боли. Она не понимает меня. Не хочет понимать.

– Ладно. Вернемся чуть позже к этому разговору. Ты права, мне нужно сначала обстроится, – оглядываюсь по сторонам, понимая что я и в самом деле не могу сейчас привести сюда дочь. Я даже не знаю есть ли здесь горячая вода. – Держи меня в курсе того, что происходит дома.

– Хорошо, мам. Мне уже пора. Люблю тебя.

– Пока.

Отключаюсь и чувствую внутри пустоту.

Глава 5

Я закрываю окна. В квартире сразу становится тише. Словно весь мир замер, оставив меня наедине с мыслями.

Проверяю радиаторы – тёплые. Значит, хотя бы не замёрзну насмерть. Иду в ванную, включаю бойлер. Панель загорается. Работает. Хорошо.

Пока всё выглядит не так уж безнадёжно.

Но потом я захожу на кухню. Открываю один шкафчик. Пусто. Другой – пусто.

Холодильник…

Абсолютный ноль.

Даже пакетика чая нет. Даже забытой банки кофе или упаковки макарон.

Чёрт.

Я глубоко выдыхаю, медленно опуская руки на столешницу. Голод давит изнутри. Живот скручивает в тугой узел. Нужно идти в магазин. Но, блин, так не хочется выходить. Тем более, что мой внешний вид просто отвратительный. Волосы растрепанны, лицо не умытое.

Да и вообще, кто мне мешает снова завернуться в одеяло и объявить день тотального игнорирования реальности?

Но, видимо, есть хочется сильнее, чем страдать.

Я беру ключи, направляюсь к двери.

В подъезде до жути холодно. Воняет гарью, сигаретами и чем-то тухлым. Вставляю ключ в замок, чтобы запереть дверь, проворачиваю и тут же слышу, как открывается соседняя дверь.

Я поворачиваю голову.

Тот же мужчина, что и ночью.

Но сейчас он выглядит иначе. Не заспанный, не угрожающий. Побрит, волосы аккуратно уложены, одежда чистая, опрятная.

Я даже могла бы назвать его красивым.

Широкие плечи, высокий, сильный. Интересная внешность: чуть раскосые глаза, густые чёрные волосы, жгучий брюнет.

Ему явно не больше тридцати пяти. Может, даже младше меня. Чёрт, после тридцати я вообще перестала точно определять возраст мужчин.

Он чуть приподнимает бровь, и я понимаю, что все это время откровенно на него пялюсь.

Меня накрывает неловкость.

– Доброе утро, – говорю, откашлявшись.

Он смотрит на меня и ухмыляется.

– Вообще-то уже обед.

– Да, точно, – пробормотала я, чувствуя, как по щекам поднимается жар.

Вот позорище. Я проспала до часу дня. Впрочем, неудивительно – приехала под утро, долго не могла уснуть, ворочалась, злилась, пыталась не реветь от обиды.

Закрываю дверь, прячу ключи в карман, и мы одновременно направляемся вниз.

Я краем глаза наблюдаю, как он уверенно идёт к чёрному джипу.

Заводит мотор, бросает на меня короткий взгляд через лобовое стекло и уезжает.

А я зябко кутаюсь в куртку и направляюсь к маленькому магазинчику под домом.

Надо хоть что-то купить. Булочку. Чай. Хоть какой-то завтрак после такой кошмарной ночи и не менее приятного утра.

Я словно вернулась в прошлое. Район за эти годы почти не изменился. Те же серые дома, те же облупленные лавочки у подъездов, знакомые до боли витрины магазинов.

Я помню каждую улицу, каждый закоулок. И от этого становится как-то странно на душе. Как будто я снова та самая Лена, которая бегала по этим дворам с подружками. Которая лазила на гаражи, разбивала коленки, возвращалась домой с грязными руками и вечно рваной одеждой.

Та, которой ничего не надо было бояться.

Я захожу в магазинчик. Маленький, как раньше. Всё так же пахнет хлебом, сыром и чем-то мясным.

Выбор – не то чтобы большой, но для бутербродов хватит. Подхожу к холодильнику, беру нарезку – сыр, ветчину. Задумываюсь над молоком. Ставлю обратно. К чёрту молоко. Я даже чайник ещё не проверяла, работает ли.

Встаю в очередь к кассе.

Передо мной бабушка с пакетом картошки, за ней парень в рабочей форме с бутылкой пива. Всё такое же, как было когда-то.

Только я теперь другая.

Опускаю глаза в корзину, вижу сыр и пачку колбасы, и что-то внутри меня ломается. Ещё вчера я жила в шикарном доме. На завтрак мне подавали омлет с трюфелями и авокадо. А теперь я стою в прокуренном магазинчике, считаю копейки и выбираю, какой сыр подешевле. Но это лучше, чем закрыть глаза на мужа-предателя и жить, словно ничего не произошло.

Я вздыхаю. Надо бы убраться.

Я оглядываюсь. Пыль лежит толстым слоем на полках, окна мутные, полы липкие. Здесь давно никто не жил.

Ничего, первое время как-нибудь переживу. Главное – дожить до развода. Мне всё равно что-то достанется.

Олег за время брака накупил кучу недвижимости. Деньги на счетах тоже не маленькие. Половина из этого – моя, и я не собираюсь отступать.

Я закатываю рукава и начинаю уборку.

Сначала протираю пыль, потом мою полы. Открываю все шкафчики, выбрасываю старые вещи, стираю занавески. Час за часом квартира начинает оживать.

Я не замечаю, как проходит время. Очнувшись, смотрю на часы – уже вечер.

И тут раздаётся звонок в дверь.

Я машинально вытираю руки о футболку. Наверное, соседи. Может, кто-то узнал, что я вернулась, решил поздороваться.

Я открываю и замираю.

На пороге стоит Олег.

Я не сразу осознаю, что это реальность.

Он выглядит спокойно. Как будто ничего не произошло. Как будто он не выкинул меня из дома, не предал, не уничтожил наш брак.

Я чувствую, как внутри снова вспыхивает гнев.

– Что ты здесь делаешь? – мой голос звучит жёстко, и я даже не пытаюсь его смягчить.

Олег выглядит хмуро и раздраженно. В его взгляде нет раскаяния, только злость и усталость. Он звонил мне несколько раз, но я раз за разом сбрасывала вызов. О чем нам с ним разговаривать? А теперь он здесь. И как только догадался где меня искать? Неужели Лера сдала?

– Сколько я ещё должен бегать и искать тебя по городу? – его голос низкий режет по ушам. – Что за дела, Лена? Что за детские поступки и истерики ты устраиваешь?

Я невольно делаю шаг назад, когда он заходит в квартиру, не дожидаясь приглашения. Он весь какой-то угрожающий сейчас – напряжённые плечи, прищуренные глаза.

– О каких истериках ты говоришь? – мой голос звучит твёрже, чем я ожидала. – Ты сам сказал, что я могу уйти. Я ушла. В чём проблема?

– Проблема в том, что пора заканчивать этот цирк, – рычит он. – Пошли домой.

Я качаю головой.

– Я никуда не собираюсь.

Он сжимает челюсти, подходит ближе, и я инстинктивно отступаю ещё на шаг.

– Лена, – его голос стал ещё ниже, никогда не боялась своего мужа, но вот сейчас впервые осознаю, что вся сжимаюсь при виде его. – Ты прекрасно понимаешь, что это всё временно. Ты не создана для этой нищеты. Я даю тебе шанс, так что перестань ломаться и собирайся.

Я сжимаю кулаки.

– Я тебе уже всё сказала.

Олег хмыкает, качает головой, а потом резко хватает меня за руку.

– Не тупи, Лена, – его пальцы больно впиваются в кожу.

Я дёргаюсь, но он сжимает сильнее.

– Пусти меня, Олег!

Я пытаюсь вырваться, но он удерживает меня, давит, словно проверяя, когда я сломаюсь. Гнев закипает в груди, но в тот же момент в незакрытую дверь заходит кто-то ещё.

Резкий шаг. Чужая рука грубо хватает Олега за плечо и резко оттягивает его назад.

Олег едва удерживается на ногах, но не успевает ничего сказать, как кулак с силой врезается ему в живот.

Он хрипит, сгибается пополам, судорожно хватает воздух.

Я моргаю, не сразу осознавая, что произошло.

Передо мной стоит мой сосед.

Тот самый.

Лицо холодное, выражение непроницаемое. Он явно готов ударить Олега ещё раз.

– Не надо! – резко выдыхаю я, бросаясь вперёд. – Это мой муж!

Я только сейчас понимаю, что так и не знаю его имени.

Сосед приподнимает бровь. На его лице явно написано удивление.

– Бывший, – поправляю себя, обхватывая пульсирующую от боли руку.

Олег с трудом выпрямляется, с ненавистью глядя на незнакомца.

– Ты ещё кто, блядь, такой?

Сосед усмехается, будто этот вопрос его даже не интересует.

– Тот, кто твои выходки терпеть не будет, – спокойно отвечает он.

Глава 6

Сосед стоит напротив Олега, его взгляд холодный, спокойный, без тени страха. Он даже не напрягается, словно перед ним не разъярённый муж, а кто-то незначительный, не стоящий его времени.

– Ты вообще охренел, мужик? – голос Олега звенит от злости, и я вижу, как его лицо заливает краска гнева. Он делает шаг вперёд, широкие плечи напряжены, руки сжаты в кулаки. – Я вообще-то её муж. Ты здесь лишний!

Я сглатываю, чувствуя, как спазм сжимает горло. Чёрт, Олег в бешенстве, его просто так не остановить. Моему соседу не стоило его бить. Это было глупо, опасно. Олег никогда не оставляет такие вещи без последствий. Из-за меня этот мужчина может пострадать.

Но сосед даже не дрогнул. Он смотрит на Олега с какой-то ленивой скукой, и в его голосе скользит сталь:

– Мне плевать, что ты её муж.

Олег делает ещё один шаг, но сосед даже не отступает.

– Я ненавижу мужчин, которые не уважают женщин. Так что лишний здесь ты, и тебе лучше уйти.

Гнев в глазах Олега вспыхивает ещё ярче, он выпрямляется, словно пытается стать выше, мощнее, устрашающе. Но этого не достаточно. Не против моего соседа. Сейчас мой муж выглядит как напыщенный индюк рядом с ним.

– Ты хоть знаешь, кто я? – Олег ухмыляется, пытаясь сохранить видимость контроля. – Да я тебя закопаю, ты, блядь, даже не представляешь, с кем связался.

Сосед демонстративно зевает, прикрывая рот ладонью, будто вся эта сцена – не более чем фарс.

– Плевать, – бросает он, небрежно пожимая плечами.

Я ощущаю, как меня всю трясёт. Это не просто страх – это паника, сковывающая каждую клеточку моего тела. Сердце грохочет в груди так громко, что, кажется, слышно всем. Я боюсь пошевелиться, боюсь дышать, боюсь спровоцировать взрыв, который явно зреет внутри Олега.

Он выглядит так, будто готов броситься на соседа, его мышцы напряжены. Но сосед даже не двигается, просто смотрит, ожидая.

А потом его взгляд смещается на меня.

– Или ты хочешь, чтобы он остался?

Я резко мотаю головой, ощущая, как к горлу подступает тошнота.

– Нет, – мой голос дрожит, я сжимаю пальцы в кулаки, пытаясь хоть как-то совладать с эмоциями.

Сосед кивает, словно этого ответа достаточно.

– Тогда ты всё слышал, – говорит он, снова поворачиваясь к Олегу. – Вали отсюда.

Олег тяжело дышит, его взгляд мечется между мной и соседом. Он явно оценивает ситуацию, взвешивает шансы. А они не в его пользу. Сосед выглядит как чемпион бокса в тяжелом весе, а Олег – как легкоатлет, которому лучше не ввязываться в драку.

Челюсти мужа сжимаются, он расправляет плечи, будто пытаясь сохранить достоинство, и медленно пятится назад.

– Ты ещё пожалеешь об этом, Лена, – бросает он зло. Голос полон угрозы, но в нём слышится и что-то ещё – нотка поражения. Он кидает на соседа злобный взгляд, потом снова на меня. – Мы ещё поговорим.

Дверь хлопает.

Только после этого я понимаю, что больше не сдерживаю дыхание. Резко выдыхаю, прислоняясь спиной к стене. Меня накрывает волна истощения, ноги слабеют, и если бы не опора, я бы, наверное, осела прямо на пол.

В комнате повисает напряжённая тишина.

Сосед стоит напротив, скрестив руки на груди, и изучает меня взглядом. В его глазах нет сочувствия, только спокойствие.

– Всё нормально? – спрашивает он сухо.

Я поднимаю на него взгляд и усмехаюсь. Нормально?

– Ничего не нормально, – произношу хрипло.

Но внутри всё же становится легче. Хотя бы потому, что в этот раз меня было кому защитить.

Сосед кивает в сторону двери, за которой только что исчез Олег. А я только сейчас понимаю, что не знаю его имени. Но и спросить как-то неудобно.

– Ну, если что – обращайся.

Он не ждёт ответа, просто разворачивается и уходит, оставляя меня одну в прихожей. Я медленно опускаюсь на низкую обувную полку, пытаясь отдышаться.

И в этот момент подо мной раздаётся громкий треск.

Я даже не успеваю вскрикнуть – старая полка ломается под моим весом, и я с глухим ударом падаю на пол. Боль пронзает ягодицы.

Секундная тишина.

Я сижу среди обломков, глядя в потолок, и что-то внутри меня рвётся окончательно.

Последняя капля.

Меня накрывает волна истерики, которую я больше не в силах сдерживать. Я рыдаю. Громко, безудержно, до дрожи, до сжатого от боли горла.

Как же я любила Олега. Он был всем моим миром. Я отдала ему всю себя – каждую эмоцию, каждую мысль, всю свою жизнь. Я жила им, верила в него, смотрела на него с восхищением, с безграничной любовью.

А он вот так.

Я сжимаю руками лицо, но слёзы текут без остановки.

Меня предали.

Меня выбросили как ненужную вещь и я не знаю, как с этим жить дальше.

Я не знаю, сколько времени проходит. Я все еще сижу на полу, уставившись в потолок, пока боль раскатывается внутри волнами, смывая остатки сил.

И тут вдруг раздаётся звонок в дверь.

Я вздрагиваю от неожиданности, резко замолкаю, прислушиваясь. Вдруг Олег вернулся?

Снова звонок.

А потом глухой, низкий голос:

– Это ваш сосед.

Я моргаю, медленно сажусь, чувствуя, как ломит тело.

– Сейчас, – отвечаю громко, хотя голос всё ещё дрожит. Никого видеть не хочется, но я не могу быть настолько неблагодарной, чтобы прогнать его. Все же он не должен был мне ничего, но несмотря на это пришел на помощь.

Бросаю на себя взгляд в зеркало. Господи, какой ужас. Глаза красные, лицо опухшее, волосы торчат в разные стороны, будто я лично вступила в схватку с торнадо и проиграла. Пытаюсь привести себя в порядок – провожу руками по щекам, стирая следы слёз, приглаживаю волосы, надеясь, что хотя бы на пять процентов стану менее похожей на печальную опоссума.

Глубокий вдох.

Я открываю дверь. На пороге стоит мой сосед. В руках у него бутылка виски. Мои брови взлетают вверх.

– Решил, что вам это нужнее, – говорит он спокойно, протягивая бутылку.

Я удивлённо смотрю на бутылку, потом на мужчину.

Потом снова на бутылку.

Он слегка ухмыляется.

– Стены тонкие.

Я замираю. Понимаю, что он все слышал. Ох, замечательно. Просто чудесно. То есть он всё слышал. Как я ревела, как всхлипывала, как в какой-то момент, возможно, даже вслух посоветовала себе «взять себя в руки, тряпка».

Позор.

Я сглатываю, опускаю взгляд.

– Простите, – выдыхаю я, опуская взгляд. Как же стыдно-то! – И… спасибо.

Тянусь к бутылке, надеясь, что он быстро уйдёт и мне не придётся терпеть эту неловкость перед ним.

Но тут, конечно, Вселенная решает, что мне слишком хорошо живётся.

Резкий хлопок. В коридоре и во всей моей квартире гаснет свет.

Полная темнота.

Мы оба застываем.

– Скорее всего, предохранитель выбило, – спокойно говорит сосед, щурясь в темноте.

Ага. Или это судьба тонко намекает, что дно, на которое я опустилась, оказалось ещё глубже.

– Почему? – хмурюсь я, пытаясь разглядеть его выражение в темноте.

– Пару месяцев назад в подъезде перегорела проводка, – поясняет он. – Вместо того чтобы нормально заменить её, аварийная служба просто перекинула всех на одну фазу. Теперь система не выдерживает нагрузки, и по вечерам выбивает свет.

– Ясно, – я устало вздыхаю. – И что делать?

– Дайте мне стул, – он делает шаг вперёд, и я непроизвольно отступаю. – Щиток находится над дверью моей квартиры.

Я достаю телефон, включаю фонарик, освещаю себе путь до кухни. Там, наощупь, ставлю бутылку виски на стол и хватаю первую попавшуюся табуретку.

Возвращаюсь в коридор и протягиваю её соседу.

Он забирает, ставит под дверь и без лишних слов взбирается наверх.

Я поднимаю руку с телефоном, направляя свет на него, пока он щёлкает чем-то в щитке. Через секунду в коридоре и квартире вспыхивает свет.

Он поворачивается ко мне, ухмыляется.

– Я же говорил, что…

Договорить он не успевает. С глухим треском старая табуретка под ним разваливается.

Он не успевает сориентироваться, падает вниз вместе с ней. Я вскрикиваю, отскакивая в сторону, все происходит как-то слишком быстро и неожиданно.

Грохот, удар.

Он падает прямо передо мной на спину, коротко выдыхает сквозь сжатые зубы и остаётся лежать, прикрыв глаза.

– Чёрт… – пробормотал он, стиснув зубы.

Я зависаю на секунду, силясь переварить произошедшее, потом кидаюсь к нему, опускаясь на колени рядом.

– Вы в порядке?!

Господи, как же неловко! Он ведь на моей табуретке чуть не убился!

Он открывает один глаз, смотрит на меня, потом глубоко вздыхает.

– Вроде да… Но табуретка точно нет.

Я нервно хихикаю, но тут же наклоняюсь ближе.

– Вы точно ничего не сломали? Встать сможете?

– Только свою гордость, – сухо отвечает он, потирая затылок. – И давайте на «ты».

Я протягиваю руку, он ловит её и легко поднимается на ноги.

И вот теперь, когда мы стоим так близко, я впервые осознаю, насколько он высокий.

Огромный.

Притягательный.

Опасный.

Его взгляд скользит по моему лицу, а я внезапно осознаю, что задыхаюсь. Не из-за паники. Не из-за неловкости. А просто потому, что рядом с ним воздух становится гуще, насыщеннее, почти осязаемым.

Глава 7

Он морщится, потирая затылок, а я вдруг замечаю тёмное пятно на его белой футболке.

– Ты поцарапался! – ахаю я, когда понимаю, что это кровь.

Он бросает на меня взгляд, потом смотрит на своё плечо и пожимает плечами.

– Пустяки.

– Это не пустяки, рану нужно обработать, – твёрдо заявляю я со знанием дела.

Он хмыкает, явно не привык к такому беспокойству, но спорить не собирается.

– Ладно, – кивает он.

Так он оказывается у меня в квартире.

– Садись, – указываю я на стул.

Он скептически на него смотрит.

– Ты уверена, что этот выдержит?

Я смеюсь, впервые за долгое время.

– Этот точно надёжный.

Он садится, и я автоматически тянусь к полке, но застываю, когда открываю дверцу.

Чёрт.

Я совсем забыла, что здесь ничего нет. Закрываю глаза, тяжело вздыхаю.

– У меня нет аптечки, – виновато говорю я. Неловко-то как! – Я сейчас сбегаю в аптеку, а ты подожди.

– Не надо, – спокойно отвечает он. – У меня дома есть всё.

– Но… – я чувствую себя виноватой. – Ты из-за меня пострадал.

– Это пустяки, – пожимает он плечами, явно не придавая этому значения.

Я тереблю край свитера, не зная куда себя деть.

– Спасибо за помощь, – говорю искренне. – Меня Лена зовут.

Наверное, самое время представиться.

Он смотрит на меня слишком внимательно. Я бы даже сказала заинтересованно. Черт, как я раньше этого не поняла? Он же наверняка втрескался в меня с первого взгляда! Поэтому и ходит вокруг моей квартиры и пытается помочь. И, нет, у меня не завышенная самооценка. Просто я и в самом деле красотка. Мужчины всегда сворачивали шеи при виде меня. Поэтому мне до сих пор непонятно чего не хватало Олегу? Как он мог повестись на Ритку?

– А я Демьян, – он называет своё имя и я повторяю его про себя.

Мне оно нравится.

Демьян возвращается через пару минут, небрежно бросая на стол аптечку. Хотя честно говоря, я думала он ушел с концами.

– Держи, тут всё есть, – говорит он, потакая моему рвению помочь обработать рану.

Я открываю крышку, достаю антисептик и стерильные салфетки. В этот момент он без лишних слов снимает футболку и кидает её на спинку стула.

Я замираю.

Боже.

Этот мужчина явно проводит немало времени в спортзале. Крепкие плечи, рельефный торс, широкая грудь, сильные руки с натянутой на них кожей. И никакого смущения! Слово специально дает мне возможность рассмотреть товар!

Я сглатываю, стараясь не пялиться слишком откровенно, но ощущаю, как щеки заливает лёгкий румянец.

Как-то странно осознавать, что я сижу в своей квартире наедине с практически голым мужчиной, которого знаю всего несколько часов.