ХРАНИТЕЛИ СЛОВ. Последняя осень маленькой библиотеки

Пожилая женщина с чёрно накрашенными бровями негромко, но отчётливо произнесла в тишине.

– Вы молодец! Это так трогательно и прекрасно! Имена у всех такие красивые…

Василий снисходительно, как совсем уж заслуженный артист, кивнул, соглашаясь, и поднял ладонь, обещая не менее увлекательное продолжение.

– … Все знают, что на тихом городском озере есть диковинный Плавучий Остров, а на нём спокойно и незаметно трудится маленький добрый Хранитель. По своим владениям Хранитель ходит в непромокаемых сапогах с отворотами, в жёлтой рабочей курточке с капюшоном и в нарядном красном беретике. Он живёт в уютной и укромной пещерке посреди Плавучего Острова, ухаживает за своим Островом, иногда насыпает на него немного земли, которую приносит в корзинке из ближнего лиственного леса. Терпеливо и аккуратно Хранитель подстригает травку на Острове и на берегах, мимо которых им обоим случается проплывать. Хранитель Плавучего Острова любит читать книжки в своём таинственном укрытии, обожает приключения, часто и подолгу наблюдает за разноцветными рыбками, которые резвятся около Острова, дружит с весёлыми лягушатами. Ранним утром он собирает вкусные лесные ягоды, иногда с удовольствием ныряет в тёплую летнюю воду, потихонечку пилит там маленькой пилой и убирает длинные отросшие корни, чтобы Остров не цеплялся ими за дно озера.

И снова аплодисменты…

Василий глянул на заведующую, она незаметно показала ему на часы.

– А вот Добрый Почтальон разносит письма, открытки, и сообщения своим друзьям Фортикам! Он живёт в башенке на крыше старинного дома, в том самом, где окошки верхнего этажа очень похожи на ромбики. Обычные люди считают, что с чердака в башенку невозможно никак пробраться, поэтому понапрасну и не заглядывают туда, а Добрый Почтальон давно уже показал своим друзьям Фортикам тайную дверцу, ведущую в его башенку, и они с удовольствием заходят к нему в гости. По соседству с Добрым Почтальоном на крыше живёт птичка Зяблик. Это очень красивая птичка, оранжевая и в серой шапочке, а на чёрных крылышках Зяблика и зимой, и летом виднеются яркие белые полоски. Зяблик часто помогает Доброму Почтальону, относит его письма другим Фортикам на окраины Старого Города. Яркую птичку, быстро взмахивающую крылышками, можно часто видеть на улицах и в парках. Вот так… Такие вот они, волшебные человечки Фортики, которые живут в Старом Городе. Поверьте, я очень стараюсь, чтобы мои маленькие читатели как можно скорее смогли прочитать новые книжки про их приключения!

Василий поклонился.

Даже не видел, но уже знал, что аплодируют все.

Не дожидаясь окончания оваций, встала крупная моложавая женщина, с хорошей причёской, уверенная.

– Я – заместитель директора, отвечаю за внеклассную работу в нашем лицее. Мы располагаемся рядом с библиотекой, на соседней улице. Уважаемый автор, а можно ли пригласить вас к нам, в лицей, выступить перед ребятами?

И опять – лёгкая рука на плече, подбадривает.

Василий растерялся, но в мгновение сообразил, заулыбался.

– Можно, конечно! Я приду, обязательно! Только днём, пожалуйста, я рядом живу, я успею! Только дети чтобы были помладше, маленькие как мои Фортики! Им особенно интересно будет!

Не поднялась, а осторожно придерживая на коленях какой-то пакет, спросила с места ещё одна улыбчивая старушка.

– Спасибо вам большое, товарищ писатель! Вы молодец! Приезжайте в гости и к нам в Краснолесье. У нас в посёлке тоже есть школа, дети будут рады встрече. Добрых вам дней!

Сидящая рядом с отважным старичком дама в возрасте собралась что-то решительно произнести. Тот предусмотрительно отодвинулся от соседки. Дама поджала накрашенные губки.

– А почему они у вас какие-то не наши? Живут в каких-то замках, в подземельях… Написали бы чего нового про Ивана-Царевича, про репку…

Ответила Елена Александровна.

– Потому что про репку и про колобка – это сказки, а наш автор пишет свои книжки про волшебство! Правильно же я понимаю?

Василий молча кивнул.

Явно не расслышав последних слов, с трудом поднялась с ближнего стула совсем уж древняя старушка.

– Василий! Вас же зовут Василием?

Снова кивнул.

– Так вот, Василий, дорогой вы наш сказочник…

Старушка помедлила, передохнула.

– Всё у вас в книжке правильно. И картинки красивые. Пусть дети читают добрые книжки, про хорошие дела, а вы пишите ещё, пишите…

Медленно села на место.

Василий молчал, не мог ничего говорить.

Заведующая с бодрой улыбкой обратилась к залу.

– Ну, уважаемые гости, кто ещё хочет о чём-то спросить нашего замечательного писателя?!

Спрашивали многие, узнать хотели о многом.

Василий старался запоминать людей, но как-то не получалось.

– Замечательная сказка, я и сама получила огромное удовольствие, и внукам своим обязательно прочитаю на выходных!

– Спасибо вам большое! Очень милая история, я почувствовала себя сегодня пятилетним переживающим ребенком. Некоторые сцены даже оживают, как будто мультфильм смотришь! Желаю творческих успехов!

– Извините, а что-нибудь настоящее, реальное вы пишете? Ну, не волшебство, не чистую фантастику, а про жизнь?

И опять ответ был готов.

Не сегодня, даже не вчера.

Василий давно приготовил его, ожидая такого вопроса.

– Уверен, что нет ни чистой, ни смешанной фантастики. Писатель должен пользоваться необыкновенным только для того, чтобы привлечь внимание к своим словам и начать разговор о самом обычном. Мои Фортики не курят, не врут, выручают своих друзей. Так должно быть и в жизни…

– Василий, благодарю вас за ваши слова и за ваше творчество! А где можно приобрести ваши книги? Я и сама бы купила их и подругам рекомендовала!

Чёрная сумка мрачнела на полу у его ног.

Василий беспомощно посмотрел на заведующую, не решаясь ответить, боялся ошибиться.

Елена Александровна приложила палец к губам.

– Тсс! Тихо, друзья! А сейчас и начинается самое настоящее волшебство! Наш замечательный гость приготовил для вас грандиозный сюрприз!

– А-а…

– Да, мы вместе с писателем заранее всё обсудили, и он приглашает всех, кто хочет приобрести его чудесную книжку про Ученика Аптекаря и получить дружеский автограф, в кафе, которое находится по соседству с нашей библиотекой, в двух шагах. Друзья, там вас ждёт горячий чай и сладости! Василий, командуйте!

Не то, чтобы командовать, а просто что-то сказать Василий в эти мгновения не мог.

Просто стоял и разводил руками.

– Вперёд, профессионал!

Стоя сзади, Елена Александровна тихо зашептала Василию на ухо.

– Всё в порядке, в кафе я договорилась.

– А как же? А деньги…?

– Ерунда! Мелочь. Я заплатила. Станете богатым, богатым – вернёте.

Счастье?

Счастьище!!!

Посетители, читатель и читательницы, старушки и просто рядовые пенсионерки неторопливо вставали со стульев, собирались, переговаривались друг с дружкой, с одобрением посматривали на Василия.

Заведующая руководила.

– Друзья, продолжим наше выездное мероприятие в кафе! Поторапливайтесь, там ждут. Я вас провожу.

Ещё раз наклонилась к плечу Василия.

– Ну вот, а вы говорили про какой-то скромный читательский один процент! Сумку свою только не забудьте захватить…

Чёрная сумка с книгами и первая слава ждали его.

НЕ ОБЩАЙТЕСЬ С ИДИОТАМИ И ДУРАКАМИ

Татьяна и Наталья сидели на одинаково низких табуреточках около стеллажей, переговаривались, иногда советовались, спрашивали о мелочах у Зинаиды Николаевны.

Снова сверкнула предвечерним солнцем открывшаяся стеклянная дверь библиотеки.

Заведующая вошла быстро, почти стремительно.

Татьяна отложила себе под ноги пачку отобранных книг.

– А наш герой где?

Елена Александровна улыбалась, сияя глазами.

– Помчался на работу, сторожить объект. Опаздывает! Как он вам?

– Как пингвинёнок. Робкий, неуверенный…

И Наталья отёрла запястьем лоб, поднялась, выпрямилась.

– Ничего, скоро заматереет, начнёт, как по писаному, речуги толкать…

– Вряд ли.

Заведующая посмотрела на кучу больших чёрных пакетов, уже плотно завязанных, приготовленных.

– Это столько на выброс?!

– Не мы так решали.

– А дама из управления где? Это она книги отбраковывала?

– Ушла наша специалистка-методистка, почти сразу после гостей. Покомандовала немного тут, пока вас не было, помахала руками, понакидала в пакеты совсем ещё хороших книг и ушла.

– Дайте-ка я посмотрю…

Развязала первый пакет, почти сразу же, с самого верха, взяла книгу.

– Танюша, эту верни на полку. За что её списывать-то? Дурость какая-та!

Из второго спасла ещё одну.

– А Чуковский-то чем ей не угодил?! В чём провинился? «От двух до пяти»! Да это же классика, мы все на ней выросли! «Но всех чудес прекрасных на земле чудесней слово первое ребенка!»

– Хотела я ей сказать, что она дура…

– Ладно, девчонки, не ругайтесь. Пошли лучше чайку попьём…

– А вы в кафе разве не наугощались?

– Какое там?! Каждую минуту приходилось нашего Василия выручать! Он бы не успел ни книжки свои подписывать, ни деньги собирать. Со сдачей всё путался…

– Не боец.

Татьяна рассмеялась.

– Сколько хоть он книжек-то продал?!

– Штук десять.

– Ого! Он столько за смену на стройке не заработает!

– Ничего, привыкнет, научится. Неплохой парень.

С чашкой чая, помешивая ложечкой, из коридорчика вышла Наталья.

– Елена Александровна, посмотрите книгу отзывов, я её у вас на столе оставила, открытую…

– Что-то новенькое?

– Да, две записи, дебютные. С Васи причитается!

На столе – большая конторская книга.

Два рукописных абзаца.

«Очень рада, что у нас в городе есть такая библиотека: красивая, уютная, с добрыми людьми, несущими людям знания! С благодарностью и любовью».

«Хочу прямо расцеловать девчонок, работающих в библиотеке! Все книги, какие хочешь, есть! Работают отлично, предупреждают заранее, звонят. Хочу пожелать вам, девчонки, здоровья и удачи. И парень этот, со сказками, тоже хороший. С уважением, Самойлова Людмила Николаевна».

От двери послышались, громкие, неаккуратные шаги.

И такой же голос.

Не пожилой человек, не читатель.

Татьяна набросилась на Эдика.

– Чего орёшь?! Здесь не пивнуха тебе!

Поэт осёкся.

Поднял руки, словно защищаясь.

– Так я же с радости…

– Вижу, рожа красная! Пил?!

– Немного. Повод был.

– Как всегда.

– Так это же здорово, если радость нечаянная… А это что за мешки у вас тут?

– Макулатура. Книги на выброс.

– На списание? Так много?! Можно я чего себе посмотрю, если они все вам уже ненужные? Можно, а?

– Смотри, только потом так же завяжешь.

– Хорошо.

От предложенного чая поэт отказался.

Даже с лимоном.

Неуклюже, длинноного, сел на пол у мешков заниматься книгами, рассматривать.

Татьяна помыла чашки, Наталья и Елена Александровна уже прибрали со стола всё по шкафчикам, когда Эдик пришёл к ним, в бытовую комнатку.

– Вот. Можно я это возьму? Десять книг, не много?

– Бери. Их уже приговорили.

Поэт в отчаянии взмахнул длиннющими руками.

– Идиоты же они, ваши начальники! Столько нужных книг уничтожать!

– Это специалистка так приказала.

– И она идиотка!

– Ну, не надо так грубо. Может, она книжек в детстве мало читала или ещё что.

Эдик швырнул шляпу в угол, присел на стул.

– Я про идиотов всё знаю, поэтому не спорьте со мной. У меня целое досье на них есть. Вот, сейчас, сейчас… Погодите минутку, найду, прочитаю.

Близоруко щурясь, рассерженный поэт потыкал пальцем в свой телефон.

– Вот, вот, здесь… Я специально это сохранил. Не все у нас в городе с пустыми головами ходят, парень один есть, выступает со своими классными монологами. Я его уважаю, толково прёт мужик. Вот! Читаю как в оригинале, ничего от себя, я ведь только рифмами умею. Слушайте!

Эдик начал громко, но на этот раз его никто не останавливал.

– …Не общайтесь с идиотами и дураками. Просто обходите их, а если неожиданно наткнулись, не продолжайте беседовать, убегайте молча. Не кидайте им ничего для повода. Ни слова, ни взгляда. Ничего. Им нужен повод. Да и честно говоря, беседы не получится, вы будете слушать только его речь, а разговор – это всё-таки диалог. Идиот всё время вас будет критиковать, не давая ничего взамен, а это непродуктивно. Он вас будет толкать в пропасть спора, а там внизу вы будете защищаться, а защищаясь, вы никогда не придете к истине. А если идиот еще и эрудирован, а если он еще и что-то прочитал… Кстати, он обязательно вам это тоже скажет в своем монологе, что именно он прочитал и где он был, наверняка вы там не были и не читали, а если и читали, то наверняка не помните. Иногда идиоты занимают руководящие посты, так часто бывает, с такими тогда нужно обращаться бережно, как с детьми. Если вас увольняет такой, это ваша победа. Он признал, он создал условия, при которых вы поймете все сами. Идиоту обязательно нужно чувствовать, ощущать себя умнее вас. Не быть, а чувствовать себя. Это разные вещи. Идиот, он всегда хочет утвердиться за счет ваших минусов, а эти минусы вы и сами знаете. Другое дело, что вы их, наверное, не хотите слышать. А он вам это скажет. И скажет наверняка. Потому что для того, чтоб понять чего не следует говорить, нужно понять. Нужно предвидеть чего будет дальше, а это уже…

– Стоп!

Елена Александровна решительным жестом остановила оратора.

Поэт Эдик затих мгновенно, будто споткнулся.

– Ещё ведь осталось, главное…

– Спасибо. Потом дочитаешь, обещаем предоставить возможность.

– Ну, как знаете…

– Извини. Нам ещё поработать надо, а ты, пожалуйста, погуляй, подыши воздухом.

– Хорошо. А пакет у вас какой-нибудь есть пустой, я книги заберу?

Таня вскочила, открыла ближний шкафчик.

– Есть, держи!

– Спасибо.

Неожиданно стало тихо.

Занимались своими делами.

Девчонки встречали и провожали посетителей, Наталья записывали выданные книги, предупреждали всех о сроках возврата, Татьяна работала с фондом, заведующая до самого вечера занималась отчётом.

Скоро Татьяна пробежала по комнаткам, включила свет.

Без солнца в окнах стало спокойней.

Первой попрощалась, уехала на велосипеде Наталья. Потом засобиралась Татьяна, долго разговаривала по телефону.

– Елена Александровна, вы идёте?

– Да, да, Танюша, подожди минутку!

Вышли вместе.

Город уже не шумел, остывая после дневных забот в тёплом и мягком сумраке.

– Хорошо сегодня со сказками получилось, правда ведь?

– Да. Я думала, что наши старушки Василия настороженно встретят, а он начал запросто и они заулыбались. Умный парень, настойчивый, ему бы ещё немного удачи…

– Поможем. Не вредный. Такому помогать хочется.

Простились около продуктового магазина.

– Ну, до завтра, мне ещё кое-чего купить надо. Ты завтра к десяти?

– Да, а Зинаида раньше придёт.

НАША ТАНЯ ГРОМКО ПЛАЧЕТ

Такое бывало нечасто, поэтому разговаривать вдвоём в утренней тишине им всегда казалось приятным.

Зинаида Николаевна с привычным спокойствием рассматривала за стойкой приготовленные к работе книги, Борис Аркадьевич пододвинул стул к маленькому столику, расположился с удобством напротив.

Разговаривали неспешно, посматривали друг на друга, улыбались.

– Вчера меня пригласили в библиотеку университета на мероприятие…

– А тема какая?

– Всё насущное и злободневное, в том числе недостатки в развитии культуры и литературы региона. Собрали ученых, писателей и поэтов, большинство знакомые. Начальство хотело, вроде как, обсудить проблемы нашей жизни.

– Ого! Кто же такое революционное дело затеял?! И разрешили?

– Разрешили. Неосторожно. Не предусмотрели негативного хода событий…

Борис Аркадьевич вздохнул, с доверительной иронией улыбнулся.

– Первый выступающий, Герман, ну, вы его прекрасно знаете, сразу же врезал, заявил, что, мол, никакого развития свободы для творчества у нас нет! И понеслось. Организаторы молчали, присутствующие тоже не очень поддерживали Германа, но он сходу начал перечислять недостатки, мешающие нашим культурным людям расти и развиваться. И что нет у нас главной областной газеты, исчезла она, закрылась, а все молчат! Совсем нет в области государственных издательств, только коммерческие, работающие с авторами только за деньги! Нет, мол, никакого свободного доступа творческой интеллигенции на радио и телевидение. А главное…

– Что?

– Зинаида, может, вы меня чайком угостите?! А то на сухое горло ничего толковое у меня произносить не получается…

– Только чайком вас угостить?

– Исключительно! Моим любимым, как вы умеете, с шиповничком!

Под неспешное чаепитие говорилось, действительно, плавно и убедительно.

– … Так вот, первый оратор произнёс это всё залпом, никто и опомниться не успел! За считанные минуты Герман с трибуны довёл до всех присутствующих, что, по его глубочайшему убеждению, наше министерство культуры пустило на самотёк деятельность местных писательских и других творческих союзов, и не обращает на них никакого достойного внимания! Что нет ни в областном правительстве, ни в городе организации, которая бы эффективно курировала общественные творческие организации!

– Ну, это он сильно сказал! Не боится?

– А чего ему терять?!

Чай был хорош.

Утро казалось прекрасным.

Борис Аркадьевич с удовольствием вдохнул аромат напитка.

– Дальше попросил слово Виктор, невысокий такой, в возрасте, член Союза писателей России.

– Воронцов?

– Не знаю, вроде так… Я их фамилии не запоминаю, мы просто по именам общаемся. Он бывший военный, про подводников всё пишет. Ну, так вот, все в зале вздохнули после Германа с облегчением, думали, что новый выступающий, полковник, скажет что-нибудь партийно-выверенное, дисциплинированное, согласованное. Как бы не так!

Борис Аркадьевич загадочно улыбнулся, полюбовался своей чашкой.

– Седой литературный вояка сразу же, первыми словами, заявил, что наш местный министр культуры в беседе с ним выражался не совсем культурно! В зале публика развеселилась, многие зашумели, что-то тоже на эту тему стали выкрикивать. Виктор объяснил, что он ходил на приём к министру, чтобы задать прямые, нелицеприятные вопросы по положению писателей в нашей области и спросить, доколе это будет тянуться.

Зинаида Николаевна отвлеклась от книг, заинтересованно блеснула стёклами очков.

– Так прямо и спросил?!

– Дословно. Потом Виктор длинно и скучно стал жаловаться нам на то, какой высокий престиж у писателей за границей, а у нас – нет; принялся сравнивать, как прекрасно жил он и другие писатели в прежней жизни, как они могли издавать свои труды и им платили гонорары, причём издавало и реализовало их книги наше великое государство! В конце концов, он призвал вернуть эти благословенные времена.

– Ужас!

– Не то слово.

– А что министр? Нервничал? Опровергал?

– Тот привычно стал мямлить, что по нашему областному закону книги местных авторов выпускаются только по гранту, обязательно через жюри. В зале сразу же начали с возмущением протестовать местные авторы. Кричали прямо с мест, некоторые, правда, вставали, размахивали руками. Один мужчина, из райцентра, незнакомый, тоже в возрасте, горячился, что, мол, он четыре раза подавал на грант и прекрасно знает, что в этом дурацком жюри творится! А дама помоложе, в очень блестящих одеждах, убеждала коллег в том, все эти гранты уже давным-давно распределены между людьми, которые министерству культуры по душе, более покладистыми, более удобными и так далее. Визгу было много…

Борис Аркадьевич попросил ещё чайку.

– Вашего, волшебного! Не могу отказаться.

Зинаида Николаевна потрогала чайник.

– Горячий. Давайте чашку. Осторожней, осторожнее!

Время в хорошей утренней тишине тянулось просто приятно и медленно.

Борис Аркадьевич продолжал рассказывать, не опуская на стол чашку.

– … Потом, в общем шуме, выскочил выступать Виктор.

– Опять?! Тот самый, пожилой военачальник?

– Нет, другой, краевед. Я их всегда путаю – Виктор и Виктор… Ну, не в этом дело. Заслуженный краевед и геополитик начал упрекать министра в том, что тот его не любит и что именно по его, министра, приказу перестали приглашать и пускать в краеведческий музей патриотически настроенных граждан. Запахло политикой, начальство съёжилось. Новый Виктор убеждал коллег, что при попустительстве властей на нас будет наступать Запад и всячески вытравлять русское чувство! Он пальцем указывал на отдельных людей и почти кричал, что у нас в области сидят при власти личности, которые захватили и приватизировали всю культуру. Рекомендовал посмотреть, что представляет собой книгоиздательская программа этого года, и какой человек ей командует. Добавил, что и все местные литературные премии тоже оккупированы и перехвачены. Под конец краевед призвал собравшихся не участвовать в официальных культурных мероприятиях; уговаривал, что, мол, всё это – мрак и бесовщина. Убеждал соединять свои личные воззрения с молодёжью и в своих семьях.

Борис Аркадьевич с улыбкой развёл руками.

– Вот так я провёл почти весь вчерашний день, уважаемая Зинаида! А вам – спасибо за чай!

– Вы не жалеете себя, Борис! Нельзя же всё это слушать, тем более, принимать близко к сердцу.

– А я и не принимаю.

Утро закончилось внезапно.

С силой хлопнула дверь.

– Таня пришла! Ты чего так рано?!

Борис Аркадьевич успел пошутить.

– Наша Таня громко плачет!

Татьяна молча, прикрывая лицо бумажным платочком, пробежала мимо них в дальнюю комнату.

Борис Аркадьевич нахмурился.

– Что произошло? Что-то случилось? Может нужно помочь чем?

– Не обращайте внимания, Борис, с Татьяной такое иногда бывает, это личное. Я сейчас пойду, поговорю с ней, подождите, подежурьте вместо меня…

– Слушаюсь.

Снова тишина.

Всего минута…

Вошла с улицы, закрыла за собой дверь заведующая.

Весело поздоровалась.

– Здравствуйте, Борис Аркадьевич! А где мои девчонки?!

Доложил по форме.

– Мне доверено охранять имущество и всё культурное достояние библиотеки! Коллектив борется со слезами в дальних отсеках!

– Кто там? Что случилось?!

– Не волнуйтесь, ничего особенного. Танюша какая-то расстроенная только что пришла, Зинаида её успокаивает. Доклад закончил! Разрешите убыть?! Мне пора, дела, не буду нарушать вашу прелестную, общественно-полезную деятельность, пойду я, по-стариковски, потихоньку.

Засмеялась.

– Благодарю за сохранность всего! До свиданья!

– До скорой встречи!

Быстрым шагом дошла, почти добежала до маленькой двери, открыла.

– Вот вы где! Ура! Я тортик купила! Вчера в кафе присмотрела. Танюша, ставь быстрее чайник. Что такое? Ты чего ревёшь? Опять он?

– О-он…

– Поругались?

– Ещё как…

– Что произошло?

– Ему не понравился рассольник, который я в понедельник приготовила… И кофточка моя, новая, ему тоже не понравилась, обозвал…

– Тебя?!

– Кофточку…

– Ладно, успокойся. Не в первый раз, всё пройдёт, всё наладится. Не плачь. Давай пить чай, потом я вам новости расскажу!

– Хорошие?

– Очень! Ставь чайник.

Чай пили около входных дверей, расположились чашками и тарелками прямо на подоконнике.

– Действительно, торт вкусный!

– Наталье кусочек отрежь, не забудь оставить, а то обидится.

Тяня умылась, поглядывала сквозь стёкла окон на прохожих ясными глазами, изредка шмыгала носом, вытиралась платочком.

Елена Александровна отвлеклась, посмотрела на телефон.

– Потом.

Подняла с тарелки ложечкой очередной шоколадный кусочек.

– … Нас в управлении, оказывается, хвалили! Сегодня с утра встретила Савельеву, постояли с ней, поболтали немного. Говорит, что нам баллов прибавили за массовые мероприятия и за нашу хорошую страничку в сети. У нас баллы самые высокие! Со следующего месяца зарплата у нас будет немного больше.

– А сколько?

Зинаида Николаевна хмыкнула, допивая свой кофе.

– Ну, не миллион же!

– Раньше, в двадцатые годы, библиотекарям давали молоко за вредность,

– Интересно, кто до такого додумался?

– Твоя любимая Крупская.

Заведующая подняла ладонь, привлекая внимание.

– … И должностные инструкции нам, городским библиотечным работникам, подкорректировали, и мою, и вашу. Начальник подписал, Савельева обещала мне на почту скинуть. Танюша, распечатай их красиво, перевесь, вставь в рамки вместо старых.