По ту сторону тумана

“Гейс – распространённая в древности разновидность запрета-табу в Ирландии”. (Википедия)

Строки, пропитанные магией. Саги – истории древних ирландцев, тысячу раз пересказанные, утрированные и измененные, но все равно хранящие силу предков, их представление о чести, верности и жизни в целом.

Ирина, благоговейно провела по строкам, несущим мудрость сквозь века. “Предания и легенды Средневековой Ирландии” – так называлась книга, которую она держала на коленях и рассматривала, принадлежала отцу. Он был историком и специализировался по Средневековой Европе.

Изданная в конце девятнадцатого века в очень ограниченном тираже, книга была его гордостью, и то, что неугомонная девчонка смогла добраться до “священного талмуда”, как его в шутку называла мама, было очень рискованно. Отец, являясь человеком очень спокойным, даже иногда крайне флегматичным и рассеянным, мог за такое наказать.

Только ни кара родителя, ни страшилки, которые он же про этот манускрипт рассказывал (большей частью описанные в этой же книге или почерпнутые из таких же не менее древних изданий), не могли остановить любознательный, пытливый и непоседливый ум девушки.

Удобно устроившись в одном из кресел-качалок на открытой веранде, расположенной сзади летнего домика, девушка в очередной раз перечитывала захватывающие истории предков. Конец октября радовал аномально теплой погодой, и Ира наслаждалась книгой на свежем воздухе, греясь на удивительно теплом, но, к сожалению, клонящемся к закату солнышке.

Картинки завораживали. Искусно и мастерски прорисованные, очень реалистичные, являющиеся идеальным дополнением к тексту под ними.

Страницы перелистывались одна за другой. История читалась взахлеб, погружая девушку в мир кельтской мифологии.

Иру, как дочь историка, всегда больше привлекали легенды и сказания разных народов. По ним можно было узнать много нового и интересного о стране, о людях, погрузиться самой в их жизнь.

Поглощенная очередной сагой, девушка перевернула еще одну страницу и негромко вскрикнула, ощутив, как палец полоснуло неожиданно острым краем листа. Это маленькое происшествие застало ее врасплох. Было непонятно, как она могла пораниться об книгу, которую читала не в первый раз и которой было за сотню лет.

Словно воспользовавшись секундным замешательством, на месте пореза стремительно набухла алая капелька крови и набрав критическую массу, устремилась к раскрытой перед ней книге.

Ирина заторможено наблюдала за происходящим словно сторонний наблюдатель. Маленький шарик меж тем пролетел будто в замедленной съемке и упал красной кляксой в самую середину строки одного из гейсов: «Каждую девятую ночь и в канун Самайна не можешь ты покидать пределы дома своего», и в ту же секунду бесследно впитаться в нее.

– Такое невозможно… – произнесла Ирина вслух для пущей убедительности, чтобы успокоить себя. Голос прозвучал ужасающе глухо.

Неведомо откуда налетевший порыв ветра взметнул страницы, и следующая капля упала уже где-то между ними.

Но этого Ирина уже не заметила, рефлекторно сунув палец в рот. От увиденного и ледяного порыва по спине пробежались холодные мурашки и ее тело инстинктивно передернулось, словно пытаясь избавиться от увиденного.

Увлеченная вначале книгой, а затем произошедшим, девушка не сразу заметила, что неожиданно ясный, очень теплый для октября осенний вечер сменили низкие хмуро-серые облака и медленно, но верно, все заполняющий туман.

Непроницаемый, густой, вязкий. Казалось, что он с каждой секундой сгущается все больше и целенаправленно подбирается к дому все ближе и ближе, скрадывая вначале краски, оставляя лишь очертания, а затем и полностью поглощая.

Происходящее наводило ужас, а только что прочитанное и увиденное еще больше подстегивало воображение.

Взбудораженное сознание настойчиво, но неуверенно пыталось убедить себя, что это просто игры подсознания, света, тени… Да чего угодно. Просто разыгралась слишком бурная фантазия.

Внутренний голос шептал, что нужно спрятаться, зайти в дом, найти кого-то из родных (лучше всего отца) и все им рассказать.

Из полуобморочного состояния Иру вывели приближающиеся и пока еще приглушенные голоса. Кто-то направлялся в ее сторону из дома. Это успокоило: теперь девушка была не одна и это придало сил, отрезвило. Туман уже не казался таким ужасным, пораненный палец просто досадной неприятностью. Тем более вот же одна из капель осталась на обложке. Значит и вторая найдется на одной из страниц.

“Нужно придумать, как ее замаскировать, а не впадать в панику”, – наигранно бодро подумала девушка.

Шаги и голоса приближались.

Кто-то явно был недоволен. Можно было даже не сомневаться кто.

Бабуля.

Старая женщина всегда и везде пыталась всеми командовать. С кем-то получалось, с кем-то не очень, а кто-то просто сбегал при ее появлении. Более находчивые успевали исчезнуть загодя, словно предчувствуя приближение этой властной женщины.

– Кому нужен этот ремонт? – смогла разобрать Ира по мере приближения бабушки. – Стоял дом сто лет и еще простоял бы! Зачем нужно было лезть в подпол и разбирать там все? Теперь сколько сил, времени, здоровья на это потратите?

Да, последнее время Вера Ильинична редко навещает сыновнюю дачу, но метко. Месяц ее не было и вот неожиданное явление. Приехала никого не предупредив, и застала такую живописную картину: в доме практически разобрана парадная веранда. Отец проверял трубы, и оказалось, что доски пола на веранде подгнили. Решил отремонтировать.

Сколько было охов, ахов – ни счесть.

Причем она уже практически успокоилась и собралась уезжать, как приехал дядя Стас и все началось сначала. Нашлись благодарные, внимательные, новые уши.

Мужчина уже явно был не рад, что решил помочь брату и теперь выслушивал нескончаемый монолог маменьки. Дядю было даже чуть-чуть жаль, поскольку теперь на него полетят все шишки, как на единственного человека, который должен ее послушать и воздействовать на ситуацию. Хотя смысла влиять девушка не видела никакого. Нужно было просто довести ремонт до конца и все. Да, на это нужны людские, финансовые и трудовые ресурсы, но зато, как говорил отец, дом простоит после этого не сто лет, а все двести и не будет при этом разваливаться, конечно если все правильно сделать.

Такие аргументированные и обоснованные доводы пожилую женщину не устраивали. Она их просто не принимала к вниманию.

– Хоть бы ты его вразумил! – проговорила родительница, уже переступая порог веранды, где находилась Ирочка.

Девушка же быстрым, отточенным и неуловимым движением отложила книгу и прикрыла ее пледом.

– Привет, малая! – поприветствовал Иру дядя, заметив первым.

– Здравствуйте! – как хорошая девочка отозвалась девушка.

– О, Ириша… – протянула родительница, устремив хищный взгляд на новое действующее лицо.

Девушка еле сдержалась, чтобы не передернуться. Она ненавидела, когда ее так называли, причем бабушка прекрасно об этом знала.

– Как хорошо, что ты здесь оказалась. Проводи меня домой. Что-то непогодится – опасаюсь одна идти.

Ира инстинктивно взглянула в сторону дороги. Идти куда-либо категорически не хотелось. Внутренний голос опять подал голос и начал убеждать, что не нужно никуда идти. Не правильно это. Да и туман никуда не делся, а казалось только того и ждал, чтобы поглотить в себе незадачливых путешественников.

– Так оставайтесь у нас! Места же всем хватит! – нашла она разумное объяснение.

– Нужно мне… – протянула старая женщина, а от голоса ее повеяло холодом. – Котиков покормить нужно, да и пара мне уже.

– Мам, не надо. Пусть Ирка своими делами занимается. Я тебя провожу. – Устало, как будто не в первый раз начал уговаривать мать дядя.

– Стася, сам-то потом как до своего дома добираться будешь? Всю жизнь бобылем прожил и теперь существуешь в одиночестве. Тебе ж потом совсем в противоположную сторону возвращаться! – зло проговорила Вера Ильинична, – нужно было хотя бы Вадика с собой позвать.

– Рано им еще, – прошелестел он в ответ устало. Его голос звучал странно глухо, как будто выцветши.

– Нам значит – время было?

– Мам…

– Пойдем Ирочка, – переключилась женщина на внучку, неожиданно ласково воркуя, – поможешь мне дойти. Да и не видела ты мою новую квартиру-то… Вот и посмотришь. С соседями познакомлю. Они у меня хорошие: помогают во всем, разговоры поддерживают, – на последнем слове бабушка взяла девушку под локоток и уверенно повела за калитку.

Рука была странно холодной, да так словно не просто леденила, а тянула из самой Иры тепло. Прикосновение чувствовалось даже через ткань ветровки и теплой кофты.

Предстоящая прогулка все больше не нравилась девушке, уже на первых минутах вымораживая, с безотчетным ужасом, постепенно сковывающим душу. Она вновь взглянула в сторону дороги. Там сквозь туман стали проглядывать тусклые шарики фонарей.

Уже начало темнеть. Было откровенно страшно.

Кроме всего прочего какая-то мысль упорно не давала покоя, но едва пробившись, ускользала.

– А где мама? – спросила девушка спустя минуту, нахмурившись. – Нужно ее предупредить, – в надежде получить отсрочку или придумать какое-то другое решение для возникшей ситуации, произнесла она.

– В курсе Светка, что ты со мной пойдешь. – Чуть промолчала и продолжила бабушка, как будто переводя тему. – Сказала – неважно себя чувствует и ушла к себе, – скривившись, произнесла она, – а этот бесхребетный побежал ее выхаживать и успокаивать. Вертит им как хочет. То у нее болит что-то, то настроения нет. А на самой можно пахать и пахать! – последние слова сочились неприкрытой злостью и неприязнью.

Бабушка была против избранницы отца. Только он все равно сделал по-своему и отстоял свой выбор, женившись на маме и сразу съехав из родительского дома. Вот и пыталась родительница при каждом удобном случае уязвить невестку, а та старалась сводить все общение к минимуму, не вступая в перепалки и не доводя до открытого конфликта. Отец же упорно держался своей позиции и неизменно вставал на сторону жены. Ира же со старшим братом словно находились между двух огней. Они любили всех своих родственников. С взрослением, конечно, многое начали понимать, но это в сущности не изменило их отношения.

Несмотря на явную флегматичность, отец с самого начала шел по жизни своей дорогой, никого не слушая. Так и в университет на исторический факультет поступил против воли родителей, считавших гуманитарную специализацию непрактичной и низкодоходной. “Слишком умненький Вадя”, как его называла бабушка и тут сделал по-своему, тайком поступив и переехав в студенческое общежитие.

Но это папа. Что касается дяди, то он всегда был ближе к матери и больше попадал под ее влияние, потому и учиться пошел на сантехника и семьи так и не создал. В каждой избраннице мать видела тот или иной изъян, а может просто чисто по-женски и матерински ревновала свою кровиночку. За неимением своей семьи много времени проводил с племянниками.

Вот и теперь женщина не упустила возможности прочитать нравоучения старшему, идущему с другой от нее стороны:

– Ничего по сторонам размениваться. В следующую луну познакомлю тебя с дочкой соседки моей. Хорошая девочка. Спокойная, добрая, внимательная. Навещает ее часто… – тут словно что-то вспомнив, женщина переключается на Иру, – но ничего! Теперь вот Ирочка со мной будет. Помощница моя, кровиночка! Все веселее мне старой будет! Да, милая?

Не дождавшись ответа, Вера Ильинична крепко вцепилась в руку девушки, и уверенно тянет ту за собой, пресекая малейшее сопротивление, держа ее удивительно сильно и цепко для своего возраста.

Хочется отказаться, вырваться и убежать, только, как так можно поступить с родным человеком? К тому же в возрасте. По меньшей мере это неуважительно.

Шаг, другой, третий. Вот они уже бредут в густом тумане. Видимость практически нулевая. Едва видно на расстоянии вытянутой руки. Дядя кажется размытой фигурой. Так если бы он оказался не в фокусе камеры. Благо, дорога пустынна и автомобилей нет, хотя время от времени им навстречу попадаются едва видимые силуэты, которые можно различить лишь по шорохам рядом. Они появляются неожиданно и практически беззвучно. Кто это и куда идет невозможно понять.

По коже бегут мурашки не просто холода, а самого настоящего ужаса. Неизвестно что кроется там за пеленой серой, промозглой, плотной мглы, расположенной за пределами ограниченного зрительного круга. И эта неизвестность страшит еще больше.

Неожиданно Ира понимает, что утоптанная ровная дорожка под ногами сменяется на вязкую, рыхлую землю, в которую начинают чуть-чуть погружаться туфли. Под ногами улавливается какое-то едва ощутимое шевеление, но нет никакой возможности рассмотреть, что же там происходит. Мешает туман.

Возможно, что это просто излишне разыгравшееся воображение играет с девушкой злую шутку, и она сама себя доводит до состояния панической истерики. Единственное, что сейчас не позволяет ей поддаться ужасу – это присутствие дяди, на чей силуэт она непроизвольно поглядывает.

– Вот мы и дома! Пришли уже! Позову соседей – познакомитесь! – произносит бабушка неожиданно. Она только теперь выпускает руку Иры из своих цепких пальцев. Голос Веры Ильиничны кажется более глухим, чем раньше и девушка слышит в нем даже потусторонние леденящие душу нотки.

Сама бы Ира ни за что не определила, что они зашли в какое-то помещение, поскольку и здесь все пространство заполнял туман, скрывая от взгляда размер помещения, его остановку и оформление. Выглядело это по меньшей мере жутко.

Со всех сторон тянуло холодом, сыростью, землей.

Сразу захотелось открыть окна, проветрить, прогнать вездесущий туман. Возможно, даже включить обогреватель или даже затопить старенькую печь.

Увлеченная этой мыслью, Ира сделала шаг, затем второй в левую сторону, на уровне инстинктов ощущая с той стороны стену ближе всего, и едва не задохнулась от ужаса, лишь неведомой силой сумев подавить крик.

Не было стены!

Точнее была, но не такая какую ожидала увидеть девушка. Прямо перед ней оказалась стена самой настоящей свежевыкопанной, глубокой ямы, по которой стекала вода. В одном месте даже показался червяк, в другом ее сознание отстраненно заметило какую-то то ли личинку, то ли странную гусеницу. Сейчас она уже ни чему бы не удивилась.

Секундное замешательство и девушка дергается в противоположную сторону. В сознании пульсирует только одна мысль, что нужно убираться отсюда поскорее. Не останавливают ни родственные чувства, ни осознание того, что бабушка будет явно недовольна ее побегом. Тем более она теперь страшит девушку не меньше окружающей обстановки.

Бежать! Чем быстрее и дальше тем лучше! Не оглядываясь!

Ира мечется по помещению, но вокруг только стены, стены и стены. Замкнутое помещение, которое не просто давит, а стены его словно сдвигаются, стремясь погрести под собой девушку.

В висках стучит смесь страха и адреналина, хочется кричать, звать на помощь, пусть даже срывая связки, но она не может произнести ни звука. Это пугает еще больше.

Страх, ужас, безнадежность заполняют ее разум медленно и неотвратимо.

Выхода нет. Бежать некуда. Скованное ужасом сознание судорожно пытается найти выход из ловушки, но все тщетно.

Это конец…

Помощь пришла, когда надежда практически покинула девушку.

– Тихо, тихо, малая, – слышит она за спиной родной и успокаивающий голос, – паникой делу не поможешь. Сейчас мы отсюда уйдем, пока старая отошла к соседям.

Действительно, бабушку нигде не видно.

Такие простые слова возвращают надежду. Память услужливо подкидывает воспоминания из детства, когда он вот так же спокойно и уверенно помогал решить любую проблему или печаль.

Девушка уверенно берет его за протянутую руку и идет следом, ведомая по одному ему известному пути, который буквально минуту назад не смогла найти сама. Откуда-то появился проход, под ногами уже не ощущалась мягкая пугающая почва. Только мгла стала ощутимо плотнее, казалось даже агрессивнее. Туман беспокойно клубится вокруг, как неведомое существо, став вязким и плотным настолько, что каждый шаг давается с трудом, и нужно прилагать немалое усилие, чтобы сделать следующий.

– Не ожидал такого от матери… – произнес дядя, затем повел головой, как будто первый раз увидев творящееся вокруг и продолжил:

– Уже своим тебя посчитало… Ничего, прорвемся!

Казалось путь занял целую вечность и Ира испугалась, что серая пелена ее не выпустит. Захотелось неудержимо взглянуть назад, чтобы убедиться, что они ушли достаточно далеко и никто не гонится следом.

– Только не оборачивайся! – жестко произнес спутник, словно прочитав ее мысли. – Давай девочка совсем чуть-чуть осталось! Вон уже и фонари виднеются! Дом совсем рядом.

Впереди действительно можно было различить тусклый свет шариков уличного освещения, который окрасил стремительно темнеющей темно-серой мглу шариками желтого цвета.

Спустя еще несколько шагов, которые дались девушке ощутимо легче, она смогла различить очертания отчего дома, в котором горел теплый и ласковый свет. Стремительно освободив руку, Ира побежала в его сторону и уже спустя пару секунд вбежала на крыльцо.

Только там она вспомнила про дядю и поняла, что тот не пошел за ней, оставшись где-то там…

Обернувшись девушка увидела лишь его силуэт, застывший на грани видимости и услышала едва различимые слова:

– Будь осторожна, малая. Не покидай пределы дома своего каждую девятую ночь и в канун Самайна…

Дядя повторил слова гейса, которые девушка прочитала перед началом ужасающего путешествия, те которые напитала капелька ее крови.

Вновь испугаться девушка не успела, и пытавший вырваться крик безотчетного ужаса оборвался сам собой, не успев сформироваться.

Что-то ощутимо встряхнуло девушку, и спустя секунду она услышала ворчливые слова отца:

– Ира, это надо ж додуматься – уснуть на веранде осенним вечером! Погода конечно теплая. Была. Днем! – раздельно произнес родитель, видимо пытаясь вразумить и впечатлить девушку размером совершенной глупости.

Однако, это все было ни чуточки не страшно, потому что в голове Ирины билась только одна мысль: “Сон! Это был просто сон! Только до ужаса страшный…”

Секундой позже она вспомнит, что бабушка умерла пять лет назад. Дядя четыре. Теперь они действительно “проживали” в разных местах, потому что похоронены были на разных кладбищах.

С этого момента Ира неукоснительно соблюдала “свой гейс”, за исключением одного случая спустя пару лет. В ту же ночь ее сердце остановилось. На ее удачу запустить его смогли снова, но девушка не смогла прийти в себя, впав в кому.