Развод и девичья фамилия!

Ада

Из носа течёт, в глазах жжёт, не вижу ничего.

На улице темнеет, а рядом, как назло, ни одного фонаря. Уже и в салоне мрак. В зеркало видна улица, пестрящая огнями, а я сижу в своей машине, в темноте и плачу.

Оплакиваю свою неудавшуюся семейную жизнь.

Да как же неудавшуюся?!

До сегодняшнего дня мой муж – мужчина номер один в моей жизни! Он и наш сын.

Прохор – лучший человек во всём мире.

Он для меня всё – моя любовь, моя страсть, моё желание.

Я для него, кстати, тоже.

Тогда что случилось?

Почему ему понадобился кто-то ещё?

Неужели это молодая ссыкуха так хороша в постели. Вот никогда не поверю, что она лучше меня. Не сейчас.

Когда-то давно, когда мы с Прохором только познакомились, я была молода, неопытна, зажата и несмела. Но сейчас мне 35 и я фору дам любой. Любой ссыкухе.

У нас с Прохором невероятный, потрясающий секс. Если бы дело было в нём, я бы поняла, но, получается, я ничего не понимаю, почему?

Приелась.

Я ему приелась в постели. Моё тело уже не так будоражит, как когда-то. Да, наверное, всё-таки есть в этом что-то. Я ему надоела со своей опытностью, и даже чрезмерные эксперименты не помогают.

Но разве это плохо?

Разве плохо, что мы с моим мужем знаем друг о друге всё, знаем каждую клеточку наших тел. Даже это уже не влияет на его желание.

Получается, я далеко не всё знала о своём муже. Очень далеко.

Интересно, как долго это продолжается?

Интересно, сколько их было, этих девок-официанточек?

Не похожа она на его постоянную любовницу. Молодая дрянь, которая решила получить тёпленького, богатенького мужика. Готового.

Конечно, почему бы не обслужить хозяина, вдруг что-то обломится.

Чёрт!

Как давно он это делает?

Возможно, уже довольно давно, а я только сейчас, дура, вот так случайно, заехала. Счастливый, мать его, случай. А сколько раз не заезжала. Я вообще приезжаю к нему в ресторан очень редко.

Как так получилось, что именно сегодня я всё это увидела?

А вдруг это длится годами? А я-то лохушка, бегаю, бизнес развиваю, а он тут… чёрт!

– Боже, – снова слёзы текут и текут.

Размазываю тушь. Давно стёрла помаду. Наверное, весь кашемировый ворот пальто уже мокрый от падающих на него слёз. В темноте не вижу.

Пытаюсь выудить из памяти хоть какие-то подозрительные моменты. Ничего не нахожу. Прохор – идеальный муж, идеальный отец. Придраться не к чему.

Да. Не к чему.

И только картина мира вот она, рушится прямо сейчас. Идеальный облик моего мужа меркнет с каждой упавшей слезинкой. Уже померк. Столько лет коту под хвост. Одним махом – бац и нет нашей идеальной семьи.

Отираю слёзы салфеткой, не могу сдвинуться с места. Ладони словно не мои, ноги занемели, от неудобного положения и невозможности прямо поставить. Каблуки мешают.

– Прохор, что же ты наделал. Что же ты наделал, Проша, Проша…

Телефон трезвонит, как бешеный, уже полчаса. Я даже не достаю его из сумки.

Плевать. На всех плевать.

Как я сейчас пойду домой? Как посмотрю в глаза свекрови?

Как буду разговаривать с Данилом? Наш сын, как две капли воды вылитый Прохор. Такой же крепкий в свои 14 лет, уже здоровый лоб, меня перерос, скоро и Прохора перерастёт.

Как я буду смотреть в глаза моему мальчику? Что я ему скажу, когда он спросит, почему я хочу разойтись с его отцом? Что я ему скажу?

– Бо-оже мо-ой. Мамочки-и, – тихо скулю в салфетку.

Свекровь точно что-то почувствует, она везде свой нос суёт.

Что же делать?

Нужно брать себя в руки и ехать домой.

Не могу. Сижу здесь, в темноте, как будто отрезанная от внешнего мира.

Может быть, написать им сообщение, что я срочно уехала в командировку.

Точно.

Порылась в сумочке, достала телефон. 56 неотвеченных от абонента – Любимый.

Любимый, мать твою…

Пролистнула контакты, нажала – Валентина. Это свекровь.

– Да, Адочка? – послышался растянутый интеллигентный голос.

– Валентина Павловна, мне срочно нужно уехать по работе. Пожалуйста, проследите, чтобы Данил уроки сделал. И не давайте ему долго сидеть за компьютером и в телефоне. Пусть читает.

– Как? Ты что, не приедешь сегодня домой? – с едва заметным укором, как меня это бесит.

– У меня срочная командировка, – отвечаю нервно, какое её вообще дело.

– Ну, понятно, понятно, – ехидно проговорила она.

Как же я ненавижу этот её тон. А сегодня он как-то особенно противен.

– Ладно, извините, я уже приехала в аэропорт. Иду на регистрацию. Через час вылетаю.

– Ну, хорошо. Я за всем прослежу, ты же меня знаешь. Не волнуйся, здесь всё будет идеально, – я даже почувствовала самодовольную улыбку на её интеллигентном лице.

– Спасибо большое.

– Ну, о чём ты говоришь, Адочка, не за что благодарить.

– Хорошо, до встречи.

Я отключилась, отложила телефон и немного выдохнула. По крайней мере, я знаю, что дома будет всё в порядке. Она проследит за Данилом, не даст ему расслабиться.

Не любит она меня, но ей пришлось смириться. Потому что Прохор заставил её относиться ко мне, так как должно относиться к его любимой девушке.

Он сразу расставил все точки над и, когда привёл меня в дом к своей матери.

Да, я знаю, что пришла ни с чем. Знаю, что он подобрал меня с улицы, это факт. Но так же благодаря мне его бизнес сильно расширился, потому что я была хоть и с улицы, но с высшим образованием и с нормальными мозгами, которые позволили Прохору сильно разбогатеть. Обжиться пятью ресторанами и крупным турагентством с филиалами в нескольких городах, которым я управляю.

Свекровь какое-то время, по инерции в своей нелюбви ко мне, делала надменное лицо. Только однажды, она попала в больницу, и я практически сама потом ухаживала за ней дома. Тогда она несколько изменила своё отношение ко мне. Теперь она скорее, моя союзница, хоть и очень любит получать.

Несмотря на то, что Прохор – её сын, порой она даже меня защищает перед ним. Иногда мне кажется, что делает она это немного неискренне. Впрочем, всё равно.

В любом случае мы отлично сосуществуем вместе. Несмотря ни на что, я за многое ей благодарна.

Вообще, благодаря ей наш дом в идеальном состоянии, пока мы с Прохором оба зарабатываем деньги на наше безбедное существование.

Вот где я прокололась.

Тут не секс и не мой внешний вид. Против меня сработал вечный трудоголизм. Я без конца на работе, постоянно решаю дела своего бизнеса. Закупки лучших туров, пытаюсь всё успеть и охватить.

А значит, я недодаю своей семье.

Прохор с головой ушёл в свои рестораны, я – в свои турагентства.

Но, чёрт побери, это никогда не мешало нам любить друг друга. Даже помогало.

Мы с мужем часто снимали номер в гостинице, чтобы наши домочадцы не были в шоке от звуков наших утех.

Не далее как на прошлой неделе, мы 2 дня провели в номере для молодожёнов. Пили шампанское, ели устрицы, занимались любовью, лишь с остановками на еду и сон.

Это было вот, совсем недавно. Он обнимал меня, целовал. Он любил меня.

Он любит меня, чёрт побери, любит!

Тогда зачем?

Стало невыносимо душно.

Я открыла дверь, вдохнула холодного воздуха улицы. Вышла из машины, прошлась по тёмной, тротуарной дорожке.

Посмотрела в сторону, где снуют машины.

Как мне вернуться туда?

Как шагнуть в освещённое пространство и продолжить жить, как жила?

Теперь мне страшно.

Хочется сбежать, закрыться, отсидеться где-то в темноте. Потом выйти, и чтобы всё было по-прежнему. Чтобы я не приезжала к нему в ресторан, не заходила в его кабинет, не видела эту девку. Чтобы всё было, как было до того момента…

К сожалению, это уже невозможно.

Я ещё раз шмыгнула носом. Посмотрела наверх на небо. Ни одной звезды.

Ну, хорошо, этим сказала, что я уехала, ему отвечать вообще не собираюсь, и куда мне идти? Завтра ведь всё равно по-любому нужно показаться на работе.

Захотелось пить. На углу светится вывеской небольшой магазинчик. Я пошла туда. Куплю воды, а потом, наверное, поеду в гостиницу. Надо посмотреть, что здесь есть приличного поблизости. Смешно, хозяйка сети турагентств, могу перечислить гостиницы в Дубае или Анталии, а даже толком не знаю гостиниц в нашем городе.

Подошла к магазину. Обычно я в такие не захожу. Да, я вообще не хожу по магазинам. Продукты покупает свекровь через доставку. Я если только в бутики модной одежды.

Взялась за ручку на стеклянной двери, вошла в небольшой зал, где так мало пространства, что все, какие есть, холодильники тесно прижаты друг другу. За стеклянным прилавком, заставленным жвачками и батончиками, копошится продавщица.

Я повернулась, дёрнула дверцу одного из холодильников, она оказалась закрыта. Дёрнула ещё раз и ещё…

– Девушка, зачем вы дёргаете? Для кого там написано – ключ у продавца. Или вас в школе читать не учили? Сначала нужно оплатить! Нет, каждому нужно хвататься и дёргать, – послышался нахальный, женский голос.

– Ой, извините, я же не знала, – виновато глянула я на холодильник.

– Ну, конечно! Она не знала! Пока не доломаете холодильники, а я за вас потом плати хозяину.

Поворачиваюсь, смотрю на продавщицу и пытаюсь сообразить, откуда её лицо мне знакомо.

А она на меня тоже уставилась глазищами, густо намазанными.

– Аделька, ты, что ли? – сморщила лоб.

– Й-а…

Из памяти медленно выползают столетние воспоминания.

– Васька? – смотрю и реально не узнаю свою школьную подругу, такая она потрёпанная жизнью.

– Мать моя родная! – она одним быстрым восхищённым взглядом окидывает моё пальто, красные сапоги на шпильках и моё, наверное, сильно зарёванное лицо. – Мама моя дорогая! Полякова! – выкрикнула мою девичью фамилию, которую я уже практически забыла, – Аделька! Нелоу! Хау ар ю-ю! Полякова, мать вашу! Никогда не думала, что встречу тебя в этой дыре и в таком ужасном виде!

Глава 3

Ада

– Ну, ты шикарная, Полякова! Любовника, что ли, богатенького нашла? Волосы, губы, брови, обалдеть. А я всё никак, – она поправила слегка покосившееся в сторону декольте, – моргаю-моргаю и ни одна падла на мои красоты не покушается. Одни только алкаши и додики на свидание приглашают.

– А ты как? – спрашиваю, чтобы хоть что-то ответить, а у самой губы кривятся.

– Ой, мать, что-то ты выглядишь не очень. Ревела, что ли?

Прямо в точку.

Я посильнее сжала губы, чтобы не проговориться. Так захотелось кому-то срочно пожаловаться на злодейку судьбу. Кивнула и тут же снова почувствовала приближающиеся слёзы.

– Эй, да ты чего? Муж бросил, что ли? Давай, иди сюда, ко мне в подсобку, заходи, – она быстро отодвинула морозильную витрину, – пролазь, ты стройненькая, пролезешь.

Я еле протиснулась между двумя морозилками, и Василиса сразу их сомкнула, как только я вошла.

– Давай, не бойся, тут, конечно, бардак, заходи, садись. Я тебе сейчас водичку открою, – я села на единственный поместившийся тут стул.

Пока Вася брала из упаковки пол-литровую бутылку воды, рылась где-то на полках в поисках одноразового стакана, я осмотрелась. Тесная кладовка с полками под потолок, забитыми разными банками, коробками и коробочками. Упаковками с бутылками, чаем, кофе и разной другой ерундой, чем торгуют такие маленькие магазинчики.

Василиса налила в стаканчик воды, протянула мне. Я взяла и отхлебнула на самом деле живительной влаги.

– Ой, Господи, это чего же он такое сделал?

– Изменил, – с трудом проговорила я как будто не своим голосом.

– Вот гад. Во мужики пошли, уже таким красавицам изменять начали. Во народ. Что за люди? Какого хрена им надо? Так, а ты что?

– Буду на развод подавать, – слабо пожимаю плечом.

– Так это правда, муж, что ли?

– Угу, – допиваю воду и протягиваю ей стакан, чтобы налила ещё.

– Ой, мамочки, – звякнул колокольчик над дверью, – ты сиди, я сейчас, клиента отпущу, – она вышла из подсобки.

Откинувшись на спинку стула и глядя на полки с товарами, я вдруг ощутила себя немного лучше. Как будто всё, что можно было выплакать и обдумать, я выплакала и обдумала в машине.

И слова Васи меня немного взбодрили. Я выпрямилась, встала, как только услышала, что колокольчик на двери звякнул, клиент ушёл.

– Ты это, обязательно должна что-то сделать, чтобы ему отомстить, – слышу голос Василисы.

– Думаешь? – разглядываю пачки с крекером.

– Уверена!

– А что я могу, я всё время работаю, – отвечаю.

Она показалась в проёме двери.

– А это неважно, главное, чтобы он увидел и понял, какую драгоценность потерял.

– Ты имеешь в виду – тоже изменить? – жалостливо смотрю на неё.

– Необязательно прямо натурально, но он должен увидеть, что у тебя тоже есть свои интересы, ну, и мужика можно рядом поставить, пусть думает…

– Нет, я так не смогу, – отмахнулась и снова села на стул, Вася взяла ящик, поставила его вертикально и тоже уселась.

– Ой, это я девкам расскажу, что тебя встретила, они умрут от любопытства.

– Каким девкам? – не поняла я.

– Здрасти, а ты уже не помнишь своих подруг школьных – Лузову и Бойку?

– А вы что, общаетесь?

– Здрасти, конечно! Это ты – королевишна, а мы так – народ. Живём рядышком, дружим уже сколько лет. Помогаем друг другу. А как же?

Я виновато потупилась. Она права, я когда замуж вышла, всех друзей забыла и растеряла.

– Да, ты права. У меня когда семья появилась, я будто в другую жизнь попала.

– Зазналась. А мы с девками ничего, дружим. И Лёшка с нами…

– Какой Лёшка? – испуганно выпучила я глаза.

– Тот самый, который за тобой все старшие классы бегал – Гаврилов Лёшка, какой же ещё, – усмехается.

– Гав-рилов, – я чуть не подавилась. – Он же вроде бы женился?

– Уже развёлся. Когда нелюбовь, тогда никак. Столько лет прошло, половина наших уже поразводились.

– А я не хочу разводиться, я люблю своего мужа, – мои губы снова задрожали.

– Ну, а я, откуда знаю. Все когда-то разводятся. Смирись, мать.

– А я не хочу. Но… разводиться всё равно пойду. Он должен понять…

– А если не поймёт? Если он только и ждал, когда ты первая на развод подашь, чтобы свалить по-тихому, да жениться на какой-нибудь стройненькой молодухе, жопатенькой и сисятенькой. У них, у мужиков в этом возрасте знаешь, как кукуху рвёт по молодым.

– Откуда ты знаешь?

– Так я сама в разводе. Я своего мужа выгнала. Потому что, только я на работу, а он к соседушке любимой тук-тук. Ой, Адка, ты бы видела, как я их обоих отдубасила, – смеётся, – это был цирк. Весь подъезд меня от них оттягивал. Но я этой курве патлы хорошо повыдёргивала. А ему так дала по яйцам, что он, наверное, ещё не скоро на неё полез.

– Ну, ты даёшь, – я улыбнулась.

– Ага, это сейчас я смеюсь, а тогда мне было не до смеха. В меня, как дьявол вселился… любила я его, дурака, а он так со мной. Нужно, Ада, за себя бороться. Я, правда, без мужа осталась…

– Ушёл?

– Ага, живёт в соседней квартире. Я теперь, когда из квартиры выходить собираюсь, всегда в глазок смотрю и слушаю, не выходит ли кто от них, чтобы лишний раз не столкнуться.

– Ужас.

– Вот тебе и ужас. Так что у тебя ещё не так всё плохо.

– А я не знаю, кому патлы дёргать, там – пять ресторанов и куча молоденьких официанток.

– О-о, да, нелегко тебе придётся… но мы что-то придумаем. Не боись, подруга, теперь у тебя есть я, а ты меня знаешь, я всегда что-то придумаю…

Глава 4

Прохор

И почему я не удивлён?

Так и знал, что дело этим кончится!

А раз знал, какого хрена?

И вроде же не голоден, а позарился на рабочие губы новенькой, как её… даже имя, чёрт, не помню.

Какого хрена я на них позарился?

Без конца набираю номер Ады. Не берёт трубку. И это бесит меня всё сильнее и сильнее.

Пока ещё даже не хочу и близко представлять, чем может закончиться моё маленькое пятиминутное удовольствие. Не хочу даже представлять.

Ладно. Дам ей время, пусть остынет. Сейчас пытаться поговорить всё равно, что пытаться потушить ведром воды горящий дом.

Бесполезно и бессмысленно.

И всё равно, раз за разом жму на вызов.

– Чёрт! – встал, вышел из кабинета, подошёл к краю стены, выглянул… как вор. Отлично, я уже в собственном ресторане чувствую себя вором. Идиот.

Сделал знак Зарине, управляющей. Она что-то сказала администратору и поспешила ко мне.

Мы вошли в кабинет.

– Слушай, эта девушка, как её…

– Камилла?

Твою мать, она даже знает, о ком я говорю. Все обо всём знают.

– Наверное… Камилла, ты это, уволь её сегодня. Заплати за смену и за завтра, и пусть сваливает на хер.

– Сделаем, – эта даже довольна. – Что-то ещё?

Стою, склонив голову, сунув руки в карманы, уперев взгляд в серый шкаф. Если бы я знал, что ещё я могу сделать, чтобы поспешно и запоздало замести чёртовы следы.

Повернулся, она ещё здесь.

– Иди, чего стоишь?

– Ясно, – Зарина быстро повернулась и вышла из кабинета, я потянулся расстёгивать ворот рубашки, что-то жарко стало.

Снова потянулся за айфоном, пощёлкал.

– Мама? Ада дома?

– Нет, а чего она должна быть дома?

– Как чего, с работы ещё не вернулась? – внутри неприятное щекочущее чувство.

– Нет, Проша. Она позвонила и сказала, что уезжает из города, – удивлённый голос матери.

– Куда уезжает?

– Прош, я не знаю. Она мне не доложила. Сказала, срочная поездка по работе, – всё больше удивлённых нот в голосе матери.

– А, точно, я вспомнил, тьфу ты, как я мог забыть, – хлопнул себя по лбу, чтобы было достоверно.

– Ты меня пугаешь.

– Да, вспомнил. Она утром говорила, что должна сегодня срочно выехать, по поводу хорошего заказа, – говорю чисто, чтобы мать не начала ничего подозревать.

– Слава богу. А то я уже подумала, что вы друг с другом не разговариваете, – обеспокоенность в голосе всё ещё слышна.

– Нет, всё нормально. Не волнуйся. Наверное, в аэропорту, трубку не берёт.

– Вполне возможно, она сейчас в самолёте.

– Да, я заработался просто. Извини, что тебя побеспокоил.

– Сыночек, ты совсем не отдыхаешь. Тебе нужно расслабиться, отложить работу на некоторое время, ты так себя загонишь.

Я нервно дёрнул щекой, знала бы она…

– Ладно, мам, там, дома, всё в порядке?

– А что тут может быть не в порядке?

– Ну, мало ли.

– Обижаешь, по-моему, когда я взялась за это дело, вы уже должны были понимать, что тут будет идеальнейший порядок. Сегодня на ужин…

– Мам, я поужинаю на работе, не волнуйся.

– Ладно, хорошо, сыночек, не буду тебя отвлекать.