- -
- 100%
- +
Глава 1
Ненавижу предновогоднюю суету, когда на полки магазинов выставляют разноцветные украшения и гирлянды. Еще недавно там красовались тыквы, пауки и прочие символы Хэллоуина, а теперь? Тяжело вздыхаю, удрученная данным фактом. Раньше в этот период у меня было множество планов, надежд и стимулов для того, чтобы не опускать руки и двигаться дальше. А что теперь?..
Отстраненно наблюдаю, как коллеги потихоньку собираются в офисе перед началом рабочего дня. А это значит, что времени пожалеть себя у меня еще достаточно. Мыслями вновь и вновь возвращаюсь к нему. Мы с Виктором были вместе довольно долго и всегда весело встречали Новый Год. А теперь я понимаю, что это была очередная глупая ошибка – так привязываться к нему. Тем не менее, осознание данного факта не освобождает меня от новой порции предновогоднего самобичевания. Ведь когда этим заниматься, если не перед началом смены?
Перевожу взгляд на нервничающих коллег и хмурюсь. Настроения в офисе успели смениться с лениво-утренних на напряженно-тихие. Начальница отдела заявляет, что генеральный директор сегодня не работает, поэтому кто-то из сотрудников должен возложить на свои плечи весьма серьезную миссию: доставить подарок, привезенный акционерами, прямиком к имениннику домой. А именинник – это, разумеется, великолепный Борис Гранов.
Всем сотрудникам фирмы (включая меня) нравится директор, его хищный орлиный взгляд, безошибочно определяющий шанс успеха перед сотрудничеством с очередными партнерами, и железная деловая хватка: работа с такими профессионалами на дороге не валяется. Однако страха и суровости он нагоняет не меньше, чем желания безоговорочно ему подчиняться, в глубине души завистливо представляя себя на директорском кресле.
Неудивительно, что по итогу обсуждений желающих посетить «обитель директорского зла» на добровольном уровне не находится. Даже под предлогом уйти с работы пораньше.
Да и мне не особо-то хочется. Поэтому я притворяюсь элементом интерьера с надеждой, что меня не заметят, а разборки продолжатся без моего участия. Ненавижу выделяться из толпы и привлекать повышенное внимание к своей скромной персоне.
Затея, надо признаться, даже работает: сижу молча на своем невзрачном месте, выполняю рутинные задачи и никого не трогаю. Ко мне и обращаются-то редко, потому что я не создаю проблем и не выступаю со всевозможными инициативами. Просто плыву по течению корпоративных обязанностей, ни больше, ни меньше.
Увлеченная рабочими процессами, не сразу замечаю, что в помещение начинает подтягиваться народ из других отделов. Кто-то особо одаренный предлагает кинуть жребий, чтобы выбрать курьера-(не)удачника. Качаю головой и прячу бумаги в ящик стола, над которыми корпела последние часы.
Единогласно принимается решение, что жеребьевка будет максимально простой: сорок пустых бумажек и одна с плюсиком. В данном случае плюсик кажется всем даже не крестиком, а настоящим крестом. Меткой неудачника.
Неохотно поднимаюсь с насиженного места и подхожу к толпе, подозрительно разглядывая лица ребят, которым по счастливой случайности достались пустые листочки.
Напряжение в кабинете растет в геометрической прогрессии. Шанс вытянуть несчастливую метку, соответственно, увеличивается. Вместе с этим смех и возгласы коллег звучат все громче с каждой вытащенной бумажкой. Кто-то даже снимает видео, или показалось?
Коротко вздохнув, я тяну руку в чью-то черную шляпу и нащупываю тугой сверток. Меня со всех сторон окружают жаждущие веселья взгляды коллег, пока я едва слушающимися пальцами разворачиваю бумажку.
Только бы не я, пожалуйста…
***
На улице холодно. Снег метет прямиком в лицо, попадает на ресницы и мешает разглядеть дорогу перед собой. Такая погода – редкость для наших краев. А мне даже встретить Рождество не с кем…
Вдыхаю морозный воздух, который тут же в отместку щиплет нос изнутри, и теплее кутаюсь в крупный вязаный шарф. Судя по навигатору, идти осталось не так уж и далеко. Всего-то преодолеть еще пару кварталов – и дом Бориса Гранова распахнет передо мной, курьером-неудачником, свои двери.
Спасибо, Госпожа Фортуна, что ты всегда «на моей стороне».
Пытаюсь убедить себя, что это всего лишь обычное дело: просто вручу ему подарок, развернусь и уйду. Не так уж и сложно, да? Ежедневно тысячи курьеров в нашей стране занимаются тем же, вот только им за это еще и платят. А я вместо денег получу благодарственное похлопывание по плечу от начальницы и плюсик в карму от коллег, которые тоже трясутся перед Грановым.
– Ерунда какая, подумаешь, – бормочу себе под нос, вытирая мокрый экран телефона об шарфик.
Снег приятно хрустит под ногами. Смахиваю с ресниц тающие снежинки, окончательно подпортив и без того потрепанный рабочим днем макияж. Прохожу мимо украшенных к Новому году витрин и грустно улыбаюсь, разглядывая чудо дизайнерской мысли: всевозможные снеговики, Санты в компании красноносых Рудольфов, елочки, шарики и, конечно же, мигающие разными цветами гирлянды. Город словно ожил после осенней слякоти и спячки. Повсюду радостные парочки и дети, выбирающие подарки.
Сглатываю неприятный ком зависти, потому что меня дома больше никто не ждет. Чего не скажешь об этой девушке с пакетами наперевес, которая торопится явно не к пустым безликим стенам с устаревшими обоями.
Разве что кровать и компьютер обладают какими-то сентиментальными чувствами ко мне.
Мотаю головой, стряхивая с русых волос снег, и пытаюсь одновременно с этим избавиться от грустных навязчивых мыслей.
Воспоминания о прошлом появляются в памяти одновременно с запахом пряного глинтвейна. Мы пили его с Виктором все выходные, мечтали о светлом совместном будущем и о том, что глинтвейн будет нашей неизменной традицией на зимние праздники.
Сглатываю, чтобы прогнать подступающие слезы. Соберись, тряпка! Не время распускать нюни. Даже если гребаный Новый год – лучшее время для сантиментов, чтобы ощутить себя самым одиноким человеком на планете. Одергиваю сама себя и перевожу взгляд на адрес дома.
Ага. Пришла.
Направляюсь к дверям и лучезарно улыбаюсь охраннику, который поглядывает на меня как-то не очень доверчиво:
– Добрый вечер, я к Борису Андреевичу Гранову.
– Здравствуйте, да, меня предупредили о вашем приходе.
– Спасибо, – удивленно отвечаю я и направляюсь к лифту.
Предупредили о приходе? Хм, наверное, кто-то из офиса позвонил директору.
В лифте я разматываю влажный от снега шарф и расстегиваю пальто. Борис Гранов приехал в нашу фирму не так давно, он самый молодой и успешный среди директоров других филиалов компании. Многие сотрудники боготворят его, и я прекрасно понимаю причины.
Лифт издает несколько коротких гудков, и я выхожу на нужном этаже. Сердце в груди начинает биться чаще от волнения.
На самом деле я уверена, что ничего необычного не случится. Мне всего-то нужно вручить ему пакет, объяснить, от кого он, и уйти. Зачем я вообще себя накручиваю?
Вижу нужную дверь, делаю несколько глубоких вдохов и стучусь.
– Входи, – раздается приглушенный голос по ту сторону.
Нажимаю на ручку, удивленно отмечая, что дверь, оказывается, была открыта. Но внутри никого нет, лишь пустой коридор мягко освещен приглушенной модной подсветкой.
– Здравствуйте. Вы тут? Я…
– Да, – спокойный голос директора доносится откуда-то из глубины квартиры. – Проходи, раздевайся. Я сейчас выйду.
– Спасибо, я на минутку…
Неловко останавливаюсь в прихожей, рассматриваю виднеющуюся часть гостиной. Дорогая мебель, техника последней модели, высокий этаж с панорамными окнами… Я о такой шикарной квартире могу только мечтать. У меня нет выдающейся внешности или каких-то особенных талантов – не глупа, но и не вундеркинд. Да и компании у меня своей не имеется. Не могу сказать, что мне нравится быть тихим офисным менеджером, но и совсем уж несчастной я не являюсь. Средний одинокий класс. Типичная.
Слышу звук открывающейся где-то двери и выпрямляю спину одновременно с тем, как Борис Гранов выворачивает из-за угла гостиной.
Замираю в изумлении, потому что этот высокий, красивый мужчина, которым все восхищаются издалека, стоит сейчас передо мной в одном повязанном на талии полотенце. На черных мокрых волосах, едва задерживаясь, поблескивают капельки воды, чтобы потом упасть на его широкие плечи и подкаченную, мускулистую грудь. Вот так рабочая обстановочка!
Если он всех коллег так встречает, то теперь понятно, почему дела у фирмы идут настолько хорошо.
Не успеваю себя отдернуть и завороженно слежу за одной из капелек, которая скатывается ниже плеч прямиком до темного соска.
Гранова, видимо, нисколько не смущает положение вещей и моих глаз на уровне его груди. Заставляю себя посмотреть вверх и замираю – взгляд директора, обычно строгий и четкий, сейчас кажется мне уставшим и каким-то мутным. Таким я его еще никогда не видела!
Не знаю, сколько проходит времени перед тем, как мой организм заботливо напоминает о том, что для обеспечения нормальной жизнедеятельности воздух обязательно должен поступать внутрь. Поэтому я громко вдыхаю и откашливаюсь.
– Почему не раздеваешься? – вдруг спрашивает Борис и проводит рукой по мокрым волосам, откидывая их назад.
– А я… Я всего на… – в смысле «почему я не раздеваюсь»?! Точно, подарок! Дрожащими руками снимаю рюкзак, чтобы достать оттуда нужную упаковку.
– Ты такая нерешительная. В первый раз? Или любишь, чтобы тебе помогали раздеться? – за пару бесшумных шагов он преодолевает расстояние между нами. Я не успеваю сообразить, что вообще происходит, когда он вдруг хватается за край моего пальто и притягивает к себе, тут же бесцеремонно впиваясь в мои холодные после улицы губы своими.
Какого черта тут происходит?!
Чувствую сковывающий страх и терпкий вкус виски на его губах.
Мычу что-то протестующее в «поцелуй» и стараюсь отпихнуть директора от себя. Но он не намерен поддаваться и слушать мои неловкие объяснения: отводит мои руки в сторону и буквально силой начинает стягивать с меня пальто вместе с болтающимся на шее шарфом. Когда они вместе с рюкзаком оказываются на полу, Борис наконец оставляет мои губы в покое, позволяя ненадолго перевести сбившееся дыхание.
– Подождите, – едва ли не задыхаясь, произношу я, с трудом переводя взгляд с губ, которые только что меня целовали, на удивленно смотрящего на меня мужчину.
Гранов приподнимает бровь, словно ожидал услышать что-то другое:
– Подождать? У меня сейчас нет желания разводить прелюдии, детка.
– Я… Я пришла передать вам… То есть… Я… Вручить п-п-подарок, – растерянно тянусь к своему рюкзаку, в котором все еще лежат подарочные часы.
– О, да, подарок, который я сам себе заказал, – Борис улыбается как-то сально и хватает меня за руку, не позволяя вынуть заветную коробочку. – Давай быстрее уже.
– А? – мои щеки начинают предательски гореть – это я чувствую по расползающемуся на них жару, который медленно переходит на шею. Мне кажется, или он меня с кем-то перепутал?..
Вдруг директор резко притягивает меня к себе и выхватывает рюкзак из моих рук. Одним движением он небрежно отбрасывает его в сторону. Что за манеры швыряться чужими вещами?!
Проходит буквально пара секунд, я не успеваю даже проанализировать происходящее, как он сильней прижимает меня к себе и подчиняет новым грубым поцелуем. Плотно сжимаю губы и стараюсь увернуться от столь неожиданного напора, но Борис с силой сжимает мое плечо.
– Борис Андреевич, вы что делаете? Я не хочу! – снова пытаюсь вырваться, но Борис словно и рассчитывал на такую реакцию, поэтому тут же, не теряя времени, проникает в мой открывшийся рот языком. Его рука обхватывает подбородок, не позволяя мне отвернуться и принуждая отвечать на этот слюнявый поцелуй со вкусом виски.
В моей голове просто феерически не вовремя спутываются все мысли. Я стою, прижатая к голому телу Бориса, мать его, Гранова. Умного, красивого, справедливого, главное – холодного и чопорного директора, по которому сохнет вся женская часть компании и которого боготворит вся мужская.
И этот мужчина в данный момент увлеченно исследует мой рот своим языком, будто от этого зависят жизни миллионов людей на этой планете. Что более удивительно – делает он это, надо признаться, потрясающе виртуозно.
Я понимаю, что он сильно пьян, поэтому предпринимаю еще одну неловкую попытку освободиться и отворачиваю голову в сторону.
– Подождите, вы…
Но Борис Гранов снова игнорирует мои слова и наклоняется, переключая внимание на новую цель – исследует губами открывшуюся перед ним шею. Я чувствую, как он начинает расстегивать мою рубашку, и быстро хватаюсь за его руку в последней попытке остановить:
– Борис Анд…
– Тихо, – буквально рычит он и слегка прикусывает мою шею. Я даже вскрикиваю от неожиданности. – Ты начинаешь меня злить, не строй из себя монашку.
Я возмущенно втягиваю воздух и уже собираюсь высказать ему все, что думаю по поводу его поведения, но не успеваю издать ни одного внятного звука: Борис резко дергает края моей рубашки в стороны. Где-то на краю уплывающего сознания слышу, как по полу начинают скакать маленькие пуговички, некогда удерживающие хрупкую оборону перед похотливым боссом.
– Хватит! – вскрикиваю я и прикрываю рукой нижнее белье, совсем не подходящее для игрищ подобного рода.
– Типа скромница? – Борис усмехается и подхватывает меня на руки. Я снова пытаюсь вырваться, но у меня не получается – он слишком сильный.
Босс буквально кидает меня на мягкий диван и собирается навалиться сверху, но я упираюсь руками в его плечи.
– Не надо, вы все не так поняли…
– Боже, что за театральное представление, – грозно рычит Борис и одним движением откидывает мои руки от своих плеч, чтобы властно сомкнуть их у меня над головой.
Мне становится больно и немного страшно, поэтому, когда его губы снова требовательно накрывают мои, я обессиленно отвечаю на его поцелуй, практически перестав трепыхаться под его тяжелым весом. Может, если попытаться усыпить его бдительность, то получится вывернуться и убежать?..
И я не могу сказать, что это… совсем уж противно. Не могу сказать, что где-то в глубине души или поздними вечерами я, как и все девушки, не представляла себе красивой истории любви между мной и холодным красавцем боссом.
Но одно дело – мечтательно вырисовывать в своей голове сопливо-романтические картинки, как будто слизанные со страниц женских романчиков. И совсем другое – смиренно лежать под ним, ощущая, как его горячие ладони нетерпеливо скользят по моей коже, согревая ее после уличного мороза.
Разве я за этим сюда пришла?!
Волны жара и какого-то странного дикого восторга накатывают на меня во время этого поцелуя. Он пьян и, вероятнее всего, не отдает себе отчета в том, что сейчас под ним находится вовсе не та, кого он ждал.
Я вздрагиваю, когда его рука скользит мне под бюстгальтер и сжимает грудь, очерчивая большим пальцем твердеющий сосок. Руки сильно затекают и ноют, создавая невыносимый контраст удовольствия от боли и его жадных прикосновений.
Представляю, как лежу под ним распластанная и раскрасневшаяся, в порванной рубашке и совсем несексуальном белье. И понимаю, что шансы на побег тают так же быстро, как снег на ладони. Он пьян, а я чертовски одинока.
Он богически красив и вряд ли поймет, что ошибся, так почему бы мне…
– Отпустите руки, – решаюсь я и шепчу в поцелуй. – Я не сбегу.
– А ты собиралась? – Борис усмехается, но отпускает руки, и я сразу же чувствую невероятное облегчение.
Краснею пуще прежнего, когда руки Бориса вдруг цепляются за пояс джинсов, расстегивая их и ловко стягивая с меня. Штаны летят на пол, а Борис вдруг останавливается и удивленно смотрит на мои обычные хлопковые трусы.
– Забавно. Давно такие не видел.
Я стыдливо отвожу глаза, заметив его замешательство. В какой-то момент мне кажется, что он догадался о своей ошибке. Но, видимо, количество крепкого алкоголя в его крови не позволяет ему сопоставить два плюс два. Борис просто пожимает плечами и начинает спускать с меня последний оплот скромности и возможности сбежать.
Его руки исследуют мое тело, поглаживают нежную кожу бедер и всячески дразнят, намекая на дальнейший ход событий. Я вздрагиваю, когда его палец скользит прямо между моими половыми губами и слегка надавливает на чувствительный клитор.
Из-за его откровенных прикосновений все мое тело становится чересчур чувствительным, я уже совершенно не понимаю, как себя вести дальше. Показать пьяному Борису, что мне нравится происходящее, или выставить себя скромницей, чтобы оправдаться в его глазах, если всплывет вся правда?
На мгновение я закрываю глаза, поддаваясь моменту и чувствуя каждое умелое прикосновение Бориса к моему телу. Вздрагиваю, когда он вдруг касается меня там… Языком. Открываю глаза и смотрю вниз. Лучше бы я этого не делала!
Обожаемый всеми Борис Гранов как ни в чем не бывало опускается между моих разведенных ног и самозабвенно прикусывает нежную кожу, отчего по всему телу проходит приятная судорога.
Чувствую, как его язык размазывает смазку, и понимаю: я возбуждена в разы больше, чем даже мне самой представлялось. Борис тем временем вводит в меня палец, я выгибаюсь от накативших эмоций – стыда, желания, страха и страсти. Так грязно, так возбуждающе… Он начинает изучать меня изнутри, раздвигая податливые стенки. Стоит ему коснуться самой чувствительной точки, как я снова дергаюсь от резкой вспышки удовольствия и закусываю руку, чтобы не застонать.
Его язык все продолжает вылизывать меня, я поддаюсь ему навстречу, думая о том, что меня никто и никогда не касался… Так. Горячо, грязно, развратно… А, главное, что это делает сам Борис Гранов.
Вдруг директор отстраняется от меня, а потом хватает за руку, приподнимая с дивана.
– Развернись, – приказывает он, а я уже не могу не подчиниться ему. Как будто это я опрокинула пару стаканов виски, что теперь мое собственное тело слушается не меня, а его. Покорно разворачиваюсь, цепляюсь пальцами за мягкую мебель, слышу, как шуршит фольга презерватива. Не могу удержаться – оборачиваюсь, чтобы убедиться в том, что все это реально происходит сейчас между нами.
Чертов красавчик Борис Гранов раскатывает по своему внушительному члену тонкий латекс, и я сглатываю. У Виктора был значительно меньший размер, а количество поз в нашем сексе ограничивалось одной и наиболее скучной – миссионерской.
– Ого, ничего себе, – слишком неожиданно в этой тишине, нарушаемой лишь нашим сбитым дыханием, раздается женский голос. И он действует максимально отрезвляюще: что, мать его, я себе позволяю?!
Я резко поворачиваюсь и вижу какую-то незнакомую девушку на пороге комнаты.
– За ЖМЖ платить придется больше.
Борис застывает на месте, я даже чувствую кончик его члена, упирающийся мне в промежность.
– А ты тогда кто?.. – хрипит Борис перед тем, как схватить меня за руку и развернуть к себе.
– Я…
– Слушайте, – девушка проходит вдоль комнаты и скидывает шубку, оказываясь буквально в одном красном нижнем белье. – Вы клиент постоянный, так что можно один раз и по стандартному тарифу.
– Исчезни, – громко произносит Борис, смотря на раздевающуюся девушку.
Тут что, дресс-код такой – все ходят голышом?!
– Мы не возвращаем оплату, даже если…
– Пошла вон, – настаивает Гранов ледяным голосом.
Она как ни в чем не бывало пожимает плечами и уходит, надевая по дороге шубку. Я не могу пошевелиться, будто прикована к этому чертовому кожаному дивану. Теперь идея разового и случайного секса с Борисом Грановым кажется кошмаром, после которого моя жизнь будет кончена.
Работу я точно потеряла.
Еще и двери все это время были открыты, ужас какой…
– Можно мне тоже уйти? – сглотнув, произношу я, ища глазами свои несчастные трусики, которые Гранов выкинул черт знает куда.
– Так кто ты такая? – цедит Борис и плотно сжимает челюсть.
– Арсеньева… Ева Арсеньева, сотрудник отдела аудита, – неловко говорю я и смущенно вскакиваю с дивана, напяливая джинсы прямо на голое тело. Нет времени искать белье, нужно как можно скорее убраться отсюда. – Я… Принесла вам подарок от акционеров, он…
– Стой здесь, – резко говорит Борис и прямо нагишом направляется к дверям, поднимая с пола мой рюкзак. Возвращается и кидает его мне.
Я запускаю руку, доставая оттуда подарочный пакет с бархатной коробкой, и передаю боссу.
– Просили… Поздравить вас с днем рождения, – севшим голосом заканчиваю я, боясь даже мельком взглянуть на босса. Когда Борис принимает из моих рук пакет и заглядывает в него, я быстро пробегаю в коридор и выскакиваю из квартиры, на ходу заворачиваясь в пальто и кое-как набросив на шею шарфик.
– Куда пошла?! – кричит Борис Гранов мне вслед, но я уже стремительно несусь по лестнице вниз, едва переставляя ватные ноги.
Глава 2
Мне никак не удается заснуть. Нервно ворочаюсь в кровати, чувствуя каждую складочку на смятой простыне. Из головы не уходят безумные события, произошедшие этим вечером. Ну, оно и понятно, вляпалась я знатно. Чувствую, как жгучий стыд вперемешку с нервозностью образуют внутри тугой и болезненный ком.
– Еще и имя свое назвала, идиотка! – громко ругаю себя и с силой бью кулаком по матрасу. – Дура! Дура!
Мне становится душно, горло сдавливает осознание, что я буквально променяла свою работу на вечерний недоперепихон с Борисом Грановым. Что он сделает? Попросит меня молчать? Проигнорирует? Или, наоборот, с утра вся фирма уже будет знать, что я была не прочь даже бесплатно покувыркаться с пьяным боссом? Очень надеюсь, что до этого не дойдет.
Смотрю на часы, а живот начинает буквально крутить от нервов. Уже скоро нужно будет собираться на работу, а я даже глаз не сомкнула.
Так, Ева, не строй из себя жертву. Нужно просто написать заявление об уходе, отработать последние дни, закончить дела и… И все! Это ведь не так сложно, правда?
Ладно, черт с ним, со сном, решаю я и встаю с кровати. Иду на работу! Меньше времени на воспоминания о его руках, поцелуях, большом возбужденном…
– Так, Ева, хватит! – хлопаю себя по щекам, отгоняя назойливые мыслишки.
Прохладный воздух помогает немного прийти в себя. Подхожу к зданию и вижу, что свет в офисах еще не горит. Естественно, кто кроме меня припрется на работу в такую рань? Только если не очень трудолюбивый человек, готовый положить жизнь на благо компании.
Мне в любом случае нужно сделать много дел, так что я целенаправленно направляюсь к своему рабочему месту. По крайней мере, мои коллеги не виноваты в том, что произошло между мной и боссом (точнее – не произошло). Подставлять их в конце года будет как-то неправильно. Да и совесть моя еще никуда не делась.
Пусть мне и хочется написать заявление, уйти, убежать отсюда, словно я сделала что-то ужасное, скрыться с глаз, переехать в другую страну и больше никогда не вспоминать… Или все-таки вспоминать и мечтать о продолжении вчерашнего вечера, но уже не здесь. Еве в параллельной вселенной, похоже, повезло больше, чем мне здесь и сейчас.
Эх, на рождественских выходных успею подыскать новую работу. Сменю обстановочку – ведь говорят, что это всегда идет на пользу. Вот и проверю правдивость данных заявлений.
Оглядываю пустой офис и вдруг чувствую обиду на саму себя. Ну какого черта я в это впуталась?! Мне нравится эта работа и коллеги, практически не обращающие на меня внимание. Это полностью подходит моему характеру. А к новому коллективу придется привыкать… да еще эти треклятые собеседования, от которых бросает не то в жар, не то в холод.
Взгляд цепляется за маленькую светящуюся елочку на столе моей подруги Алисы. По сравнению со столами остальных сотрудников, мое рабочее место выглядит особенно пустым и скучным. На нем нет фотографий семьи, детей, собак или кошек, нет даже просто веселых картинок или открыток. Нет маленьких елочек. Ничего. Только самые необходимые принадлежности. Канцелярия, бумаги, компьютер, на котором тоже нет ничего лишнего или личного. Дорогая ручка, подаренная Виктором два года назад, уже давно исписала себя, а покупать сменный стержень мне было лениво, а теперь вообще не хочется. Хотя это единственная вещь, которая хоть что-то для меня значит.
Ближе к началу рабочего дня сотрудники начинают сонными тенями наполнять офис. Повсюду витает запах кофе и пряной корицы. Похоже, Ника в этом году опять напекла целую тонну имбирного печенья и угощает им всех коллег.
Я машинально прикусываю кончик ручки и оглядываю жизнерадостные лица работников. Бесит. Ненавижу всю эту праздничную суету с недавних пор.
Ладно, черт с ним. Беру чистый лист бумаги и пишу заявление. Надо просто отнести его в отдел кадров, мне даже встречаться с Борисом не обязательно для этого. Но чего же меня так трясет тогда?