Методы борьбы с ДРГ

Объектами диверсий являются:

1) центры управления и связи (штабы, правительственные учреждения, радио- и телестанции, ретрансляторы);

2) транспортные объекты (мосты, туннели, шлюзы);

3) энергетические объекты (электростанции, трансформаторные подстанции);

4) радиолокационные станции;

5) пусковые установки баллистических и крылатых ракет;

6) склады боеприпасов, топлива, вооружения, техники и пр.;

7) другие объекты, разрушение которых вызывает серьезные последствия (например – гидротехнические сооружения).

Противодиверсионные действия (далее по тексту ПДД) включают в себя три группы мероприятий:

1) Непосредственную охрану объектов (их маскировка, применение всевозможных оград и запор, технических средств наблюдения и оповещения, установка мин, организация караульной службы, проведение режимных мероприятий типа ограничения доступа, проверки документов и пр.). К примеру, хорошим техническим средством оповещения являются сейсмодатчики, закопанные в землю и подключенные к центральному пульту. Они реагируют на любые передвижения. Однако использовать их можно далеко не всегда. Там, где часто появляются различные животные, сейсмодатчики исключены. Очень хорошее средство охраны объекта – противопехотные мины в пластиковых корпусах, установленные на неизвлекаемость. Понятно, что использование мин в мирное время ограничено.

2) Наземное (надводное, подводное) и воздушное патрулирование районов, прилегающих к охраняемым объектам. К примеру, в Ракетных войсках стратегического назначения Российской Федерации непосредственная охрана объектов и патрулирование прилегающих к ним районов возложена на отдельные батальоны охраны и разведки, группы по борьбе с диверсионно-разведывательными группами (ДРГ), подвижные резервы, разведывательные группы и караулы.

3) Оперативную работу на охраняемых объектах и в прилегающих районах. В свою очередь, оперативная работа включает в себя: – выявление лиц, завербованных вражескими агентами (или уязвимых в плане вербовки), ведение скрытого наблюдения за ними; – выявление лиц, поведение которых отличается беспечностью и разгильдяйством, и устранение таких лиц с ответственных должностей и постов; – контроль радио- и телефонного обмена на охраняемых объектах и в прилегающих к ним районах; – выявление на охраняемых объектах участков сооружений, уязвимых в диверсионном отношении, усиление их охраны, ведение за ними постоянного наблюдения через агентов или доверенных лиц; – получение с помощью негласных и иных средств информации об аварийной, пожаро- и взрывоопасной, иной неблагополучной обстановке, которую могут использовать диверсанты либо их агенты для совершения диверсий.

Невозможно сказать заранее, мероприятия какой из этих трёх групп (охрана, патрулирование, оперативная работа) являются более важными. Всё зависит от условий места и времени. Однако следует подчеркнуть вот какой аспект. В отличие от бомбардировок и обстрелов, диверсии носят, условно говоря, «точечный» характер. Иными словами, объектами диверсий всегда являются совершенно конкретные объекты (а не удары по площадям), нередко даже не объекты в целом, а какие-то важные их узлы (части, фрагменты).

Из этого тезиса следует вывод: обязательным условием совершения диверсии является «выход» (проникновение) диверсантов непосредственно к такому объекту (или к его узлу, части, фрагменту), либо точное наведение ими ракеты (управляемой бомбы) на этот объект (узел) с помощью специальных приборов.

Поэтому практически всегда диверсанты нуждаются в помощи со стороны своей агентуры. Если завербованных агентов нет, диверсанты, скрытно расположившись в прилегающем к объекту районе, ищут сочувствующих им лиц, или таких, кого можно использовать «в темную» (таковы, к пример, алкоголики, наркоманы, дети, люди, остро нуждающиеся в деньгах). Эта публика знает (может узнать) условия местности, такие особенности объектов, режима, технических средств охраны, которые невозможно установить даже длительным наблюдением (подслушиванием) извне.

Отсюда – принципиальная важность оперативной деятельности органов (уполномоченных лиц) контрразведки непосредственно на объектах и районах, прилегающих к ним. В подавляющем большинстве случаев совершению самой диверсии предшествуют действия диверсантов, скрытно выдвинувшихся (заброшенных) в прилегающий район, с целью наблюдения за объектом, а также выход их на связь со своими агентами или поиск лиц, которых можно использовать в своих целях.

Не менее важным мероприятием является патрулирование. Ведь если удается заблаговременно выявить появление в охраняемой зоне подозрительных лиц, или групп людей, транспортных средств, технических средств наблюдения, складов взрывчатки, других боеприпасов, подготовленных убежищ («схронов»), то диверсионная операция противника однозначно будет сорвана. В этом плане одним из наилучших средств патрулирования являются лёгкие вертолёты, оснащенные радиолокаторами, приборами ночного видения и другой аппаратурой. К сожалению, постоянное использование вертолётов невозможно. Во-первых, это дорогое удовольствие; во-вторых, не всегда позволяют погодные условия (туман, метель, сильный дождь).

Как только органу контрразведки (или патрулю) удастся точно определить место расположения вражеской ДРГ, примерный численный состав, вооружение, средства связи, необходимо провести штурмовую операцию с целью её уничтожения.

Весьма и весьма желательно начать эту операцию с мощного огневого удара по выявленному убежищу (или убежищам) ДРГ. Они всегда хорошо замаскированы, часто являются полуподземными (типа легкого блиндажа) или же находятся в полуразрушенных строениях, подходы к ним обычно заминированы и просматриваются с помощью оптико-электронных приборов. Поэтому важно с самого начала разрушить (или серьезно повредить) такое убежище и выставленные вокруг него мины, уничтожить или ранить как можно большее число диверсантов. Огневой удар наносится путем артиллерийского (в том числе минометного) обстрела, обстрела из орудий танков или БМП, с ударных вертолётов, из станковых гранатометов и т.д.

Однако «начальство», перепуганное появлением диверсантов, очень часто пренебрегает огневым ударом (мол, на то, чтобы вызвать вертолеты, подтянуть танки или артиллерию надо много времени, а мы сейчас получим по шее за промедление). Отсюда – неизбежные потери, нередко – большие, т.к. сплошь и рядом обычные «срочники» с обычными автоматами Калашникова в руках пытаются «истреблять» прекрасно подготовленных профессионалов. В Чечне таких случаев было «дюже богато». В Беларуси, если вдруг «оно грянет», будет то же самое.

Условием проведения операции с момента её начала является электронное подавление связи ДРГ со своим командованием. На следующем этапе штурмовой операции неизбежно приходится вступать в непосредственный огневой контакт с ДРГ. Здесь важным требованием к участникам операции является контроль всех направлений вокруг убежища или убежищ (с тем, чтобы полностью исключить возможность отхода диверсантов), непрерывность действий по уничтожению ДРГ без каких-либо пауз (топтания на месте), нарастание огневого воздействия. В противном случае возможны серьезные потери в своих рядах, или отход вражеской ДРГ.

Всё это, в свою очередь, требует единства командования, быстрого принятия решений в соответствии с развитием ситуации, хорошей связи командира со всеми задействованными в операции группами. Как известно, именно эти три пункта (единство командования, скорость принятия решений и надежная связь) традиционно являлись уязвимыми местами в бывшей Советской Армии. Боевые действия в Чечне показали, что в российской армии в этом плане изменения в лучшую сторону не произошли, скорее даже наоборот. Анализировать с указанной позиции «качество» противодиверсионных подразделений «беларускага войска» не приходится, так как таковых подразделений просто нет. Командование же, вдохновлённое мудрыми указаниями руководства страны, не сомневается в том, что если «гром грянет», оно (командование) обеспечит все противодиверсионные мероприятия в лучшем виде.

Теперь несколько слов об огневом воздействии на ДРГ собственно участников штурмовых действий (уже после огневого удара с применением тяжелого вооружения). Для такового целесообразно применять следующие виды оружия. С дальней дистанции – крупнокалиберные снайперские винтовки (такие, как российская СВН калибра 12,7 мм или венгерская М-3 калибра 14,5 мм с прицельной дальностью порядка 1500—2000 метров), станковые гранатометы типа АГС-30 (калибр 30 мм, прицельная дальность до 1700 метров). На ближней дистанции (100—200 м) важно обеспечить, во-первых, значительную мощность огневого воздействия, а во-вторых, высокую плотность огня. Для решения первой задачи хорошо подходят огнемёты типа «Шмель» (прицельная дальность до 200 м, мощность взрыва соответствует артснаряду калибра 122 мм) и ручные гранатометы типа ГМ-94 (43-мм безосколочная граната термобарического действия). Для решения второй задачи – единые пулеметы типа «Печенег» (калибр 7,62 мм, темп стрельбы 650 выстрелов минуту) и 9-мм пистолеты-пулеметы (такие как «Бук», «Кедр», «Кипарис», «Клин» с темпом огня от 650 до 1200 выстрелов в минуту). То и другое надо применять одновременно. Существуют очень хорошие образцы оружия иностранного производства (Германии, Австрии, Чехии, Польши, Финляндии), но я решил ограничиться здесь указанием советских (российских) образцов как более известных и доступных для Беларуси.

Применение территориальных войск в контрдиверсионной борьбе

Применение территориальных войск в контрдиверсионной борьбе

НАУКА И ВОЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ № 1/2006, стр. 18-21

Глава 5. Украинские ДРГ: подлежащие ликвидации

Тактика действий украинских диверсантов преподнесла достаточно неприятных сюрпризов. Но как показал боевой опыт, с ними можно успешно бороться, если воевать по-настоящему

 «Расходный материал» ВСУ.

  Потомки полицаев

Тактику украинских вооружённых формирований с использованием мобильных ДРГ (диверсионно-разведывательных групп численностью до взвода) для прорыва и закрепления на плацдарме или на окраинах населённого пункта, рассматривать как ноу-хау не стоит. Всё старо как мир.

Выскочили на «оперативный простор» – стремительный набег, при сопротивлении – манёвр, быстрая перегруппировка, передача координат выявленной цели поддерживающей артиллерийской батарее, отход, поиск очередной бреши в обороне противника. В случае удачи – закрепление на завоёванных позициях до подхода основных сил.

И тут появляются деликатные нюансы. До команды на залп HIMARS, чтобы не тратить дорогостоящие реактивные снаряды GMLRS стоимостью 150 тысяч долларов за каждый понапрасну, убедительно просят ДРГ немного потерпеть под обстрелом – покрутиться в квадрате. Поскольку залп HIMARS из шести направляющих пакета стоит миллион долларов, цель должна быть установлена точно. Ну а сами боевики ВСУ ничего для их реальных хозяев не стоят, это заведомо расходный материал. Пока цель не определена, им предписано оставаться в секторе досягаемости российских средств огневого поражения.

Однако выявление наших военных объектов – лишь одна из задач ДРГ противника. Вылазки сопровождаются такими аспектами, как вывод из строя коммуникаций и установление огневого контроля над логистическими артериями. Также замечено, что вместо организации опорных пунктов, что называется, в чистом поле, до подхода подкреплений украинские ДРГ предпочитают закрепляться прямо в жилой застройке деревень и городков, прикрываясь мирным населением, которое используется не только в качестве живого щита, но и как источник пополнения запасов продовольствия. Очень «технологично» …

Инструкторы НАТО, курирующие специальную подготовку украинского спецназа, причём как регулярных подразделений, так и добровольческих, применяют как минимум два известных задела: исторический опыт махновщины и бандеровского сопротивления, к которому потомки полицаев великолепно адаптируются, а также тактику иррегулярных формирований ИГ (террористическая организация, запрещённая в РФ), использующих для перемещения джихадистов, такой специфический вид вооружений, как «джихад-мобили» с крупнокалиберными пулемётами.

Справка

У ВСУ вместо «тойот», как основного средства передвижения манёвренных банд салафитов, – списанные англичанами бронетранспортёры «Спартан» FV103 c четырьмя штурмовиками в отсеке (35 машин), разработанные полвека назад французские БТР VAB – бронированные машины переднего края с десантом в 10 головорезов (в наличие несколько десятков машин на колёсном шасси) и массово поставленные Украине преодолевающие брод БТР М113. Их у ВСУ на май 2022 года было более 300 единиц. Даже если сейчас осталось меньше половины – всё равно достаточно, чтобы забрасывать боевиков из леса или укрепрайонов хоть и не на широком фронте, но на отдельном оперативном направлении.

Стоит отметить, что у ВСУ для перемещения десанта есть ещё плавающие БМП советского производства, предназначенные для транспортировки личного состава к переднему краю, оставшиеся на балансе ВСУ после развала СССР. До начала демилитаризации террористической армии Украины одних только БМП-2 у ВСУ было более 900 единиц. Плюс 194 БМП -1  с десантовместимостью 8 бойцов и даже 4 относительно свежие БМП-3.

Немцы свои БМП «Мардер» производства 70-х годов с десантовместимостью 7 бойцов Украине так и не поставили, а компенсировали поставкой 30 зенитных самоходных установок ЗСУ «Гепард» производства ещё 1970-х, предназначенных для непосредственного прикрытия сухопутных войск и уничтожения воздушных целей на высотах до 3 км, а также наземных целей на дальности до 4500 метров. Но дарёному коню, как известно, в зубы не смотрят…

При этом неприятельские ДРГ несут большие потери, чтобы оправдать которые, украинская пропаганда заявляет, будто подобная тактика является чуть ли не самым передовым опытом НАТО. На самом деле и США, и НАТО всегда берегли своих спецназовцев – всё-таки штучный товар, бросая в пекло исключительно туземцев, что, собственно, и происходит сегодня на полигоне под названием «Украина».

Что батька Махно прописал

Центры информационно-психологических операций, курируемые ЦРУ, споуксмен Арестович, находящийся в штате не столько Офиса президента, сколько английской разведки, периодически заявляют о перемогах, которые зиждутся якобы на смекалке и так называемом казацком драйве, сознательно упуская два нюанса. Первый, который бросается в глаза, – откровенный плагиат тактики батьки Махно, ведь броневики или вооружённые джипы – это, по сути, реинкарнация тачанки с пулемётом «Максим» и лентами патронов калибра 7,62 мм. Даже пули браунингов, установленных на М113, того же калибра. Второй момент, о котором уже упоминалось, – это отношение к личному составу украинских ДРГ, как к расходному материалу. Что закономерно, потому украинцы для англосаксов – существа второго сорта. Их предназначение – умирать за геополитические интересы США и НАТО.