Приземленный сыщик. Рядовой опер. Дополненное издание 2020 года

Цыганские страсти

Вечером в отделение милиции поступила телефонограмма из 50 городской больницы о доставлении с улицы Фонвизина молодой женщины с проникающем ранением брюшной полости. Телефонограмму расписали мне. Моя территория.

Женщина была в сознании и после операции могла давать показания. С ее слов ножевое ранение нанес в ссоре сожитель Золотарев Михась, артист «Москонцерта». Вместе с другими артистами-цыганами он ездил с концертами по городам Союза.

Отработали несколько адресов, где мог находиться преступник, направили ориентировку, выставили сторожевой листок. Через неделю Михася задержали на Сущевском валу во время рейда по злачным местам. Нож изъяли, назначили экспертизу, запросили информацию о судимости. И тут началось самое интересное. Оказывается, нашего фигуранта разыскивала милиция города Вязники Владимирской области за разбойное нападение. По отдельному поручению следователя, я выехал в командировку.

Разместившись в местной гостинице, познакомился с оперативниками, работавшими по разбою. Из материалов дела Золотарев и еще один цыган, его двоюродный брат, приехали на машине в деревню под Вязниками за иконами. Знали, в крайней избе живут две сестры. Старушки набожные, иконы старинные.

Машину преступники оставили за мостом, перед деревней. А сами пешком подошли к дому. На улице стемнело. Постучали. Дверь открыла одна из сестер. Золотарев с братом ворвались в избу, сбив старушку с ног. Затем поволокли ее в комнату и стали избивать обоих старушек, требуя выдать иконы и другие ценности. Бандиты не учли одного, что вечером в гости к бабушкам пришла подруга из соседнего села и осталась ночевать, расположившись на сундуке в сенях. Ее никто не заметил. Как только началось ограбление, она юркнула на улицу и позвала мужиков из соседних домов.

Местные жители с кольями окружили дом. Нашли и машину. Золотарев с напарником выскочили в окно и через огород бросились к реке. Золотарев поплыл на другой берег.

– Я не умею плавать, – завопил его брат.

– А тебе теперь какая разница как умирать? Или мужики кольями забьют, или утонешь – один хрен!

Ушел один Михась, второго задержали.

В Москве Золотарев еще храбрился. Говорил, что подруга к нему претензий не имеет. Отказывался давать показания, требовал сигареты. Но когда узнал, что к делу приобщили эпизод по Вязникам, сразу сник.

Братья

Моими соседями по ул. Мало-Ботанической были братья Холины. Женя и Юра. Братья сводные, от одного отца. Причем старший – Юра рос до 6 лет в деревне, а Женя – в Москве.

В Женю родители вкладывались, устроили в специализированную школу с углубленным изучением английского языка.

Старший брат болтался на улице, учиться не хотел, школу прогуливал. Первый раз попал в колонию по малолетке, за грабеж. А так как, по характеру – трусоват, весь срок провел под шконкой. По натуре был «шестеркой», всегда за чьей-то спиной. После освобождения, ходил под местным авторитетом Шопиным, главарем местной шпаны. Он и его приближенный Колышкин – высокий, сутулый парень, обычно занимались ограблением собутыльников. В магазине предлагали распить бутылку водки на троих. Подбирали клиента более-менее прилично одетого. Во время распития, когда мужчина подносил стакан ко рту, неожиданно били по зубам и стакану. Забирали деньги, некоторые вещи. Делали это в безлюдном месте, вечером. Обычно в парке им. Ф. Э. Дзержинского в Останкино. На этом в конце концов и погорели.

Старшему Холину удалось избежать заключения. Помог призыв на службу. Из Армии вернулся инвалидом. Вместе с сослуживцами сорвался в самоволку на «КАМАЗе» за водкой. На обратной дороге попали в аварию. Холину перебило ноги. Ходил с трудом.

Приехав в Москву, нашел подругу по себе, продолжал пьянствовать. Переехал жить к жене в район Савеловского вокзала.

А в это время Женя окончил школу милиции и работал инспектором уголовного розыска в Дзержинском РУВД города Москвы. Мне приходилось с ним встречаться по служебным делам. Вспоминали детство. Тогда в 1963 году играли на улице все вместе, компьютеров не было, по телевизору только четыре программы. Вместо школьной спортивной площадки еще стояла деревня Марфино, которую потихоньку сносили. Кругом были лужи, ямы. На улице тепло, май выдался солнечным. Ребята одеты в простые «треники», кеды. Женя провалился в одну из ям с водой. Помогли вылезти, штаны отжали. Юра посоветовал просушить на трубе, в которой развели огонь. Штаны дымились. Женя беспокоился. Юра утешал: – Это только пар идет. Еще немножко и будут сухие.

Когда сняли «треники» с трубы, на них зияли огромные дыры. Женя заплакал и понес их домой. Что было потом, можно себе представить. Жили то небогато.

Немного посмеялись. Неожиданно Женя пожаловался: – Замучил меня брат, скотина такая! Напьется, попадет в вытрезвитель или отделение милиции. Документов с собой нет, потерял. А данные дает мои. Сотрудники пробьют по ЦАБу (Центральное адресное бюро) и выписывают штраф. Устал оправдываться.

– Придется тебе съездить по месту жительства Юрика в вытрезвитель и поговорить.

– Наверное, так и сделаю.

Помог случай. В очередной раз Юрий распивал спиртные напитки с друзьями. У кафе «Савеловское» разгружалась грузовая машина. Что ему взбрело в голову? Наверное, вспомнил молодость, хотел похвалиться. Залез в кабину и выехал на Бутырскую улицу.

Больше о бедолаге никто не слышал. А многие перекрестились.

Экскурсия

Ненормированное рабочее время, каждый день грязь, кровь и другие отрицательные моменты службы. Начинаешь потихонечку тупеть. Становишься циником, равнодушно смотришь на чужую беду. Один из оперов в морге, пока отсутствовал санитар, пошутил (как он считает), засунув сигарету в рот невостребованному трупу. Смешно?!!!

Это психоз, издержки профессии.

Поэтому, когда жене на работе в проектном институте «Гипротрансмост» предложили путевку на экскурсию по городам и селам народного промысла, я не задумываясь, согласился тоже поехать.

Посетив Палех, Холуй и Федоскино, приехали в Иваново – город ткачих. Осмотрели все музеи. До отхода поезда оставалось три часа. Забрали из гостиницы вещи и решили погулять по городу. Так как, коллектив был женский, сумки пришлось нести мне.

Я шел с вещами в обеих руках впереди, девочки, болтая, за мной.

Неожиданно из-за поворота выскочил молодой человек. За ним гнались два милиционера в форме. До них было метров двести.

Дальше все произошло, как в замедленном кино. Я поставил вещи на асфальт и вышел немного вперед, растопырив руки в стороны. В тот момент я ни о чем не думал, ни капли страха, ни капли сомнения. Сработал инстинкт сыщика, скорее даже «легавого».

Парень летел на меня, виляя из стороны в сторону. Я синхронно повторял его движения. Пытаясь проскочить, он поднырнул под правую руку. Ухватив его двумя руками за рубашку, мы закрутились на месте.

– Ну, зачем? – простонал парень.

Подбежавшие милиционеры, быстро увели задержанного. Все стояли молча, открыв рты от удивления. Прошло несколько секунд. – Ну, надо же! – сказала одна из подруг жены. – Даже спасибо не сказали! Знали бы они, кто им помог задержать.

В поезде по дороге в Москву только и было разговоров о Московской милиции.

Судьба

До работы в милиции, я учился в МИИТе в одной группе с Сережей Козловым. На другом потоке факультета училась его будущая жена Валя. С ребятами дружили семьями, ездили в гости, ходили за грибами.

Валя погибла в ДТП. На автомобиле соседа ехали на дачу. Выезжающий с второстепенной дороги грузовик, подмял их машину. На Козлова было страшно смотреть, осталось двое мальчиков.

А через десять лет, день в день, по дороге на работу на пешеходном переходе Сергея сбила машина. До приезда скорой помощи, орал не переставая. Умер в больнице, через несколько часов. Жуть. Судьба. Незадолго до смерти, Козлов рассказывал, что во сне приходила Валя и звала его с собой. Поневоле поверишь в мистику.

На похоронах гроб с телом никак не проходил в проем, как будто земля не хотела принимать. Пришлось расширять могилу.

На поминках подошла родная сестра Валентины.

– А, вы тот самый, легендарный Чернов?

– Почему легендарный?

– Ну, как же спасли Сережу, помогли Вале. Сергей рассказывал.

Действительно, на практике в Забайкалье, я успел выдернуть за рукав Козлова из-под обвала. Но мы тогда быстро про это забыли. Да и нечего героического в этом не было, скорее безалаберность.

Что касается Валентины, то тут совсем обычное дело для того времени.

Борьба со спекуляцией во время дефицита в стране. Под раздачу наравне с матерыми спекулянтами, попадали простые люди.

Валя купила для сына костюмчик, который оказался мал. Поехала в магазин «Детский Мир», что на Лубянке. В туалете пыталась продать, но была задержана. Продажа с рук считалась спекуляцией. Кроме уголовного или административного наказания, на работу направлялось письмо.

Пришлось обращаться к знакомым операм из Дзержинского РУВД. Дело замяли. Осадок остался.

При тотальном дефиците многих вещей, глупо наказывать за это. Через несколько лет спекуляция станет нормой жизни. Стадионы людей будут продавать и перепродавать.

А тогда это считалось правонарушением.

Зевок

Восьмидесятые годы. Обычная советская семья Глуховых. Муж, жена, в соседней комнате пожилая соседка. Квартира коммунальная в хрущевке на улице Яблочкова. Петр Глухов в кресле у телевизора, дожидался жену с работы. Передача скучная, время позднее. Смотреть нечего, всего четыре программы.

Скучал, скучал, зевал, зевал и вдруг – щелк, заклинило челюсть. Боль дикая, сказать ничего не может. Бросился к телефону, набрал «03». На вопрос: «Что случилось?», только: «Ы-ы-ы-ы». Трубку бросили.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.