Сводная зараза мажора

Глава 1

Ян

– Янчик, – радостно произносит экономка отца, Лида, которая в детстве была мне еще и няней. Она торопится мне навстречу, раскрывая объятия. – Какой ты красивый!

Обнимаю Лиду и чмокаю в пухлую щеку.

– Давно тебя не было, – говорит она, отстраняясь и рассматривая меня светящимися глазами.

Давно не было, да…

С момента развода родителей я был тут всего раз.

Батя изменил матери. Потом оказалось, что и она изменяла, так что самым правильным вариантом для них стал развод. Процесс был отвратительно грязным. Они делили имущество, которое, по сути, нажил отец. Мама всегда была только женой депутата и бизнесмена.

Она у меня классная. Но во время бракоразводного процесса показала себя как истеричная сука. Отец тоже хорош. Не смог замять все и сделать тихо, так что процесс просочился в инет и на страницы газет. Потом, конечно, все подчистили, чтобы не порочить имя депутата Вебера. Но до этого момента все успели хлебнуть дерьмеца.

В общем, после этого я с родителями почти полтора года не общался. Было противно. Но вот постепенно налаживаю связи, потому что… ну, люблю их. Уж какие есть.

– А отец?

– Он в кабинете, – кивает в ту сторону Лида. – Может, тебе чего вкусненького принести или приготовить? Повар как раз готовит обед. Останешься?

– Может быть, пока не уверен, – отвечаю пространно и, сжав теплую кисть экономки, иду к отцу.

– Он по шапке получит за такие финты! – слышу голос бати через приоткрытую дверь. – Коля, за такие выверты может полететь много голов! – рявкает. – Твоя, в первую очередь! Исправь это уже сейчас! Иначе все попадут под раздачу!

Дважды стучу в дверь и приоткрываю ее. Папа оборачивается и кладет телефон на стол.

– Привет, сынок, – здоровается, и выражение его лица с хмурого меняется на довольное. Отец торопится ко мне и, пожав руку, приобнимает за плечи. Отстраняется и держит на расстоянии вытянутых рук, рассматривая меня. – Рад, что ты приехал. Маму поздравил с днем рождения?

– Какая разница? – хмыкаю.

– Ян, я говорил тебе, что наши с ней войны касаются только нас двоих. Ты наш сын, и мы оба любим тебя.

Блядь, начинается…

То грязью друг друга поливали. Орали друг на друга, брызжа слюной, то теперь каждый из них считает своим долгом поинтересоваться, а общаюсь ли я со вторым родителем. Гребаные лицемеры!

– Поздравил, – отвечаю скривившись. – Зачем позвал?

– Пообедаем вместе и обсудим важную новость.

– Какую? – спрашиваю и тут слышу стук женских каблуков по паркету.

Обернувшись к двери, хмурюсь в ожидании, кто же появится на пороге отцовского кабинета. Я охуею, если это будет мама. Вот правда. Столько крови выпили друг у друга, чтобы опять сойтись и играть в счастливое семейство? Или не все имущество отца успели подербанить?

Я буквально замираю и затаиваю дыхание в ожидании, когда каблуки доцокают до отцовского делового царства. И правда жду появления мамы. Она бы в своей особенной манере тряхнула головой так, чтобы идеально выглаженные темные локоны заструились по плечам, а потом растянула бы в улыбке подведенные глубокого красного цвета помадой губы и раскрыла объятия, чтобы я в них окунулся.

Но на пороге останавливается совсем не моя мать.

Нахмурившись, окидываю взглядом помощницу моего отца, Полину Сергеевну.

Она, как всегда, с идеально уложенными блондинистыми волосами, макияжем и на каблуках. Только сегодня на ней совсем не строгий деловой костюм, какой я привык на ней видеть. Сегодня на ней платье в стиле кэжуал с какими-то нелепыми карманами, ассиметрично разбросанными по балахонистому наряду. А туфли на совсем невысоких каблуках, в отличие от шпилек, на которых она обычно ходит.

– Ты разве не выходной сегодня? – спрашиваю батю, кинув на него взгляд.

– Выходной, – кивает он.

– Тогда зачем здесь…

– Поля, подойди, пожалуйста, – просит отец каким-то таким голосом… Короче, он вообще не вяжется с деловыми отношениями.

Полина Сергеевна топает прямиком к моему отцу, и тот ее… обнимает за талию, устраивая у своего бока.

– Здравствуй, Ян, – с улыбкой произносит она, а я перевожу хмурый взгляд с нее на отца, и обратно.

– Здрасьте, – произношу тихо. – А что вообще происходит, па?

– Мы с Полиной решили пожениться, – говорит отец, а я хмурюсь еще сильнее.

Вроде мне не должно быть никакого дела до его личной жизни. И Полина эта Сергеевна нормальная тетка. Отцу подходит. Спокойная, рассудительная, пироги вроде какие-то печет. Но что-то, блядь, как-то не вяжется внутри. Ощущение такое, будто меня предали.

Сжимаю челюсти, сверля взглядом родителя с его избранницей.

– Ян… – начинает батя, а я встряхиваю головой, глядя на него исподлобья.

Сука! Ну не должно же так торкать меня!

А торкает…

Как будто у меня забирают последнюю надежду на то, что старики будут вместе.

Как подросток, блядь…

Слышу звук мотоцикла сквозь открытое окно, и мой взгляд мечется в ту сторону.

– О, а это Настюша приехала, – радостно произносит Полина Сергеевна.

– Настюша? – спрашиваю слегка севшим голосом.

На это имя у меня аллергия уже лет пять как. От него у меня начинается сыпь и неконтролируемая дрожь ярости.

– Это дочь Поли и твоя сводная сестра.

– Сводная сестра? – мои брови подскакивают на мгновение, и я подхожу к окну в пол.

Поднимаю жалюзи и смотрю на то, как у въезда в гараж паркуется роскошная телочка на спортивном байке. Она глушит мотор, а я продолжаю пялиться на то, как изогнутая в идеальной позе спина перетекает в круглую, упругую попку, обтянутую кожаным байкерским костюмом. Выглядит как чистый секс.

Порочные фантазии тут же заполняют мой мозг, и я едва успеваю прикрыть рот, чтобы не потекли слюни.

Батя что-то там говорит за моей спиной, но из-за шума крови в ушах я нихера не слышу.

Член легонько дергается, когда милаха выпрямляется и слегка расстегивает молнию на комбинезоне, обтягивающем ее безупречное тело, словно вторая перчатка. Сиськи там тоже что надо, если даже затянутые в кожу выпирают. Так что это может быть весьма интересное приключение.

Облизываю губы, глядя на то, как она стягивает шлем и поправляет светлую косу. А потом она поворачивает голову, и мой ствол нетерпеливо дергается.

Не может, блядь, быть! Только не моя бывшая!

Глава 2

Настя

Поправляю косу и чувствую, как кожа покрывается мурашками. Они щекотно носятся под комбинезоном. Поежившись, приглаживаю волосы на макушке и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на дом Егора Адамовича.

До сих пор не понимаю, зачем согласилась переехать сюда. Но мы с мамой договорились, что я побуду здесь пару месяцев, а там посмотрим.

Понятное дело, мне кайфовее жить в огромном доме с бассейном и местом для парковки моего мотоцикла. Да и к новому универу добираться быстрее и легче по загородной трассе, чем из задницы мира, в которой мы с мамой жили. К тому же, утром по трассе гонять круче, чем петлять по пробкам.

Что ж такое? Меня не покидает ощущение, будто кто-то сверлит меня взглядом. Мурашки на коже становятся как будто крупнее и теперь буквально вспарывают плотную ткань комбинезона.

Прищурившись, смотрю на фасад дома, пока взгляд не останавливается на крупной фигуре в окне первого этажа.

На лице сама собой расплывается довольная улыбка.

Ян Вебер…

Мой навязчивый кошмар.

Незажившая рана.

Моя ошибка.

Скотина Вебер, который надолго засел в моей голове!

Ну ладно. Прошло уже почти пять лет с нашей последней встречи.

Я смогу терпеть его рядом. Смогу ничего не чувствовать.

В конце концов, у меня есть Марик.

Сняв перчатки, перекидываю ногу через своего железного коня и грациозно встаю с мотоцикла.

Забираю из-под сиденья свой кожаный рюкзак и, закинув его на плечи, иду к дому.

Сердце колотится так сильно, что кажется, будто я могу им пересчитать свои ребра. Дыхание сбивается, а ладони потеют.

Но я, преодолевая себя, тяну улыбку, глядя прямо на Яна, который продолжает торчать в панорамном окне.

Тогда я поднимаю руку, чмокаю свои пальцы и посылаю Веберу воздушный поцелуй.

Я уже достаточно близко, чтобы увидеть, как он крепко сжимает челюсти и окидывает меня пронзительным, тяжелым взглядом. Настолько хмурым, что будь я чуть послабее характером, уже скукожилась бы, наверное.

– Настюша, ты будешь обедать? – встречает меня на пороге дома Лидия.

– С удовольствием! – восклицаю и улыбаюсь.

– Вот и славно, – улыбается она. – Мама с Егором Адамовичем ждут тебя в его кабинете.

– Спасибо.

Сняв рюкзак, оставляю его на полу просторного холла и топаю прямиком в кабинет Егора Адамовича.

За пару шагов до открытой двери притормаживаю, хоть и понимаю, что грохот моих байкерских ботинок наверняка был слышен всему дому. И все же я беру небольшой тайм-аут, чтобы проглотить назад выскочившее в горло сердце.

Как хотелось бы понаблюдать за Яном со стороны! Всего несколько минут, чтобы хотя бы понять, в какого парня он превратился. Ему уже далеко не семнадцать, и я не знаю, каким он стал.

То есть, я понимаю примерно, что он из себя представляет, потому что невозможно не встречать его в лентах соцсетей.

Тут важно понимать, что я не сталкерила и вообще не подписана на его страничку.

Но депутат Вебер слишком известная личность, а подробности их с женой развода не обсасывал только ленивый.

Да и, если честно, было интересно подглядывать за бывшим.

Правда, окружающие его телки бесили до зубовного скрежета. Но я пообещала себе, что не стану принимать это близко к сердцу и остро реагировать. В конце концов, мы-то уже в прошлом.

А когда мама сказала, что Егор Адамович предложил ей выйти за него, я чуть не подавилась супом. Даже отговаривала ее. Перспектива иметь в сводных братьях своего первого парня выглядит так себе. К тому же, такого говнюка, как Вебер. Я, конечно, тоже облажалась. Наверное, только это и послужило причиной того, что маме удалось уговорить меня, будто этот брак принесет счастье не только ей, но и мне. Сомнительно конечно, но что я могу поделать?

И щепотка правды. Мне хотелось увидеться с Яном. Может быть, если он будет вести себя не как последний подонок, я даже извинюсь за то, как сильно облажалась в прошлом. Но это неточно.

Сделав глубокий вдох, наконец захожу в кабинет Егора Адамовича.

– Настенька, – добродушно приветствует он, улыбаясь. – Ты вовремя. Скоро подадут обед, а перед этим ты успеешь еще познакомиться с моим сыном.

Да знакомы уже…

– Ян, познакомься с моей дочкой Настей, – добродушно произносит мама.

Вебер прошивает маму взглядом, а потом и меня.

– Что я должен сказать? – спрашивает, кривясь брезгливо. – Типа как мне приятно познакомиться?

– Ян, – предостерегающе произносит Егор Адамович.

– Я к себе, – говорит Вебер и идет на выход из кабинета.

– Ян! – рявкает старший Вебер так, что даже мы с мамой вздрагиваем, хотя я не из пугливых. – Вернись немедленно! Мы ждали тебя для обеда!

– Я сыт по горло, – не оборачиваясь, отзывается Ян и, покинув кабинет, громко хлопает дверью.

Егор Адамович вздыхает и проводит рукой по своим идеально уложенным волосам.

– Пойдемте обедать, девочки, – произносит уставшим голосом. – Ему надо время.

– Егор, не переживай так, – ласково отзывается мама и гладит будущего мужа по плечу. – Ему и правда нужно время.

– Я пойду переоденусь, – говорю и после кивка хозяина дома тоже выхожу из кабинета.

Подхватив в холле с пола свой рюкзак, поднимаюсь на второй этаж. Моя комната соседняя со спальней Яна. Его отец подумал, что это хорошая идея – поселить нас рядом. Поскольку у меня нет права голоса в этом доме, я не стала спорить. Да и как-то нет желания вываливать на родителей наше с Яном прошлое.

Мама не знала, что мы встречались, хотя я была влюблена как кошка. Летала, не чувствуя земли под ногами. Видела только Яна. Только о нем были все мои мысли. Пока не случилось то, что случилось…

Поднявшись на второй этаж, прислушиваюсь. Здесь тишина. Может, Вебер в наушниках слушает музыку? Или пошел в душ. Или курит на балконе. Интересно, он все еще парует своим вейпом? Надо показать ему статью, чем это заканчивается. Хотя это уже давно не мое дело.

Толкнув дверь в свою комнату, бросаю рюкзак прямо на пороге. В этот же момент дверь захлопывается. Вебер хватает меня за горло и буквально впечатывает в деревянное полотно, вышибая из легких весь воздух.

Глава 3

Настя

– Какого хера ты тут забыла? – цедит Ян недовольно.

Смотрит так, будто готов убить. И это не фигура речи, а его настоящее намерение. От такого взгляда внутренности покрываются коркой льда. Но когда это я показывала свой страх или пасовала перед парнем?

Задираю подбородок и впиваюсь надменным взглядом в красивое лицо Вебера.

Не могу не оценить то, каким он стал.

Ян и раньше был красавчиком. Брюнет с выразительными темно-карими глазами. Острая линия челюсти, пухлые губы и взгляд… немного ироничный, но всегда настолько внимательный, будто ему не наплевать, о чем ты говоришь. Именно поэтому на него всегда велись девушки. По этой же причине все парни хотели с ним дружить.

А еще улыбка…

Я сходила с ума по ней. Всегда казалось, когда Ян улыбается, будто солнце выходит в самый пасмурный день. Хотелось сделать что-то еще, чтобы эта улыбка как можно дольше не сходила с его лица.

Сейчас его губы не улыбаются. А взгляд не излучает интерес.

Он мрачный. Недовольный. Злой.

Между роскошными густыми бровями, на одной из которых выбриты две тонкие диагональные полоски, собрались морщины. Сами брови хмуро изогнуты. Чувственные губы недовольно поджаты.

– Ну?! – рявкает, побуждая ответить.

– Твои волосы стали короче, – говорю я и тянусь к его голове, но Ян отталкивает мою руку, неслабо шлепнув по ней.

Хорошо, меня защищает кожаный комбинезон. Наверное, было бы больно. Скривив губы, окидываю Яна очередным презрительным взглядом.

– Так какого хера вы с твоей мамашей забыли у меня дома?

– Это дом Егора Адамовича, – напоминаю мажору, который вообще берегов не видит.

Ян всегда был таким. Считал, что ему принадлежит весь мир по праву рождения. Но из-за его безмерного обаяния и власти, которые сочились из каждой поры, ни у кого эти его убеждения даже не вызывали сомнений.

А сейчас меня это бесит. С какого фига он взял, что владеет целым миром? Ох, как же чешутся руки и другие части тела от желания доказать Веберу, как сильно он ошибается. И я даже догадываюсь, как сделать так, чтобы посильнее столкнуть его с его персонального пьедестала.

– Блядь, как же ты бесишь, – цедит и, легонько стукнув меня затылком о дверь, отрывается.

Делает несколько шагов в сторону балкона, но тормозит, когда слышит мой вопрос:

– Что, даже не обнимемся по старой дружбе?

Ян медленно поворачивается вполоборота и смеряет меня таким взглядом… будто… я не знаю… я какая-то вошь. Или грязь на его ботинках. Или бомжара, пришедший в его дом, чтобы запачкать белоснежные простыни из египетского хлопка.

Внутри меня разгорается пожар. Он заставляет кровь закипеть, а всю ярость подняться на поверхность.

Как он смеет так смотреть на меня?!

Да что он сам из себя представляет?!

Единственная его заслуга – это то, что он родился у своего отца! Все! Больше ничего!

Ну что ж…

Я хотела по-хорошему. Но Вебер, кажется, выбрал воевать со мной. Если он думает, что я все еще та пятнадцатилетняя девочка, которая заглядывала ему в рот и ловила каждое слово, он сильно ошибается.

Сверлю взглядом сначала одну сережку – ту, которая у него в ухе, – а потом и вторую в носу, борюсь с собой, чтобы не броситься на этого мудака разъяренной фурией. Расцарапать его надменную красивую рожу, выдрать с мясом пирсинг, разодрать татуированные руки и выцарапать черные, словно ночь, глаза!

– Мы никогда не дружили, – бросает Ян презрительно и выходит на балкон.

У нас он общий. К сожалению.

Пока Вебер был с друзьями где-то загородом, я успела обследовать и его комнату, и балкон.

Из рассказов его отца я поняла, что Ян с ним не живет. У него своя берлога. Но иногда проводит несколько дней у отца. Они вроде как восстанавливают отношения после развода с матерью Яна. Так что сын гостит у отца время от времени.

Вообще я думала, после того, как мы с мамой переедем в дом Егора Адамовича, Ян либо свалит, чтобы не видеть нас, либо, наоборот, останется, чтобы нас отсюда выжить. Будь я на его месте, выбрала бы, наверное, второй вариант. Ну, если бы у меня была цель избавиться от новых родственников.

А вообще я личность дружелюбная и постаралась бы подружиться с новыми членами семьи. Разве плохо иметь брата или сестру? Я всегда мечтала о старшем брате. Правда, не о таком мудацком заносчивом типе, как Вебер, но выбирать не приходится.

Может, правда попытаться поговорить с ним?

Сейчас он остынет, успокоится, и мы сможем все обсудить. В конце концов, мы не те, кем были почти пять лет назад. Мы повзрослели, поумнели. Должны уже не действовать импульсивно.

Хотя по поведению Яна не скажешь, что он слишком уж рассудительный.

Ладно, пусть за здравомыслие в нашем тандеме отвечать буду я.

На обед Ян не появляется, как и на ужин. Сваливает на три часа, а возвращается уже ближе к полуночи.

Я лежу в кровати, слушая, как он передвигается по своей комнате. Дверь на балкон открыта, так что мне даже не приходится прислушиваться. Ян негромко включает музыку.

У меня по коже прокатывается волна дрожи.

Я помню эту музыку. Помню, насколько сладкие и горячие поцелуи под нее умеет дарить Ян. Как все мое тело было объято огнем, когда он прижимал меня к себе.

Мы ни разу не зашли дальше поцелуев, но их было достаточно, чтобы я плавилась в руках Вебера.

Тело окатывает жаром. Сглатываю, пытаясь смочить мгновенно пересохшее горло. Приходится сжать бедра, чтобы унять тянущую боль внизу.

А еще долбаные бабочки… Как же давно я не ощущала их! Как давно мое дыхание не сбивалось от одной мысли о парне!

Только вот какого черта все это происходит, когда за стеной находится Вебер, а не мой парень?!

Вздохнув, встаю с постели, чтобы тихонько прокрасться по балкону к комнате Яна и поговорить с ним. В конце концов, нам придется как-то сосуществовать в этом доме. По крайней мере, пока и он, и я тут гостим.

Останавливаюсь у приоткрытой балконной двери и замираю. Ян передвигается по комнате в одних низко сидящих джинсах. Практически весь торс забит татухами. Пресс как стиральная доска. Плечи настолько широкие, что у меня не хватит рук обнять его за них.

Ян останавливается у письменного стола. Снимает с шеи длинную цепочку с каким-то кулоном, а потом расстегивает джинсы и, сняв их, небрежно бросает на кресло. Мои губы приоткрываются, когда я вижу, как его стояк оттопыривает ткань боксеров. Ян обхватывает ствол рукой прямо через трусы, и, зажмурившись, упирается одной рукой в стол.

Из меня непроизвольно вырывается негромкий стон, и Вебер резко поворачивает голову в сторону балкона. Сорвавшись, несется прямо сюда. Я разворачиваюсь, чтобы сбежать, но он хватает меня за руку и, дернув на себя, впечатывает спиной в каменную грудь.

Глава 4

Ян

Я гонял на своей тачке.

Попытался склеить девушку. Даже усадил ее к себе в машину и начал целовать. А потом… выгнал. В смысле, подвез домой и оставил ее там.

Потом снова гонял.

Один, без пацанов.

Мне хотелось побыть наедине со своими мыслями. Думал, это поможет их упорядочить.

Типа вернет мне здравый рассудок.

В конце концов, не мне диктовать бате на ком жениться. И так уж сложилось, что дочкой его избранницы оказалась именно Настя.

Блядь, как меня рвало в клочья, когда я увидел, как она поцеловала того мудака! Я думал, разнесу к херам дом Матвеева, у которого была вечеруха.

История ваще была дурацкая. Насте кто-то сказал, что я переспал с Ружинской. Та, даже не спросив меня, решила отомстить и поцеловалась с Борисовым.

Вроде херня, да? Ну поцеловалась. Можно было поговорить и замять.

Но меня тогда так взъебало то, что она не поговорила со мной! Что поверила какой-то клуше и погнала мстить!

Я как представил себе, что буду целовать ее после того, как у нее на языке побывали слюни Борисова, чуть не блеванул.

Ну и на волне ярости наговорил ей всякого. При всех. Называл шлюхой. Говорил, что хотел ее только трахнуть. Но даже для этого она типа не годилась.

Нес эту пургу, а у самого внутренности скручивало от боли. Видел в ее глазах такую же, и становилось все хуже. А я, долбоеб, не мог понять, почему не приходит облегчение, и продолжал оскорблять девушку, в которую влюбился. Впервые, блядь, в жизни!

Из дома Матвеева уходил с какой-то сучкой в обнимку. Чувствовал на себе прожигающий взгляд Насти, наполненный болью, которую я помножил на несколько раз, и все равно тащил эту курицу к своей тачке.

Потом жалел. Столько раз жалел, что не поговорил с ней наедине. Даже если бы мы орали друг на друга, было бы лучше, чем публичное унижение, которое мы устроили друг другу.

– Пиздец, – шепчу в тишину ночи, глядя в звездное небо.

Я лежу на капоте своей тачки посреди старого аэродрома.

Сегодня нет заездов, так что я могу спокойно поваляться и повейпить.

Мысли путаются.

Перед глазами стоит Настя в том кожаном костюме. Ожившая, блядь, влажная мечта каждого мужика. Реально так и есть. Сочетание этого невинного взгляда, длинных порхающих ресниц, целомудренной косы и костюма Верхней из БДСМ… Вся кровь в паху, и назад в мозг никак не хочет возвращаться. Такое ощущение, что целый день я хожу со стояком, не желающим падать. Он то ослабевает, то усиливается, но полностью не проходит.

Меня пенит все. И то, что батя в принципе собрался жениться. И то, что на своей помощнице. И то, что ее дочка – это единственная девушка, от которой у меня до сих пор переворачиваются внутренности. И то, что Настя, блядь, оформилась и стала ходячим сексом!

Ну, и то, что у меня этот адский стояк, от которого ломит в паху. А я ни хера не могу с этим сделать! Вообще ничего!

Потому что в другую телку не присуну. А смысл, если перед глазами эта заносчивая сучка? Все равно буду трахать ее образ. А дрочить вроде как уже влом. Ну типа я же могу найти себе какую-то телочку и спустить в нее. Так зачем играть с кулаком?

Спрятав вейп в карман джинсов, прикрываю глаза и валяюсь еще с полчаса на капоте. Позволяю себе немного поплавать в вязкой фантазии о маленькой сучке с косой, которая поселилась в соседней спальне. У нас даже ванна, сука, смежная!

Что было в башке у моего бати, когда он вычудил такое?! Как можно поселить напичканного тестостероном сына рядом с горячей кошечкой, которая еще и гоняет на мотоцикле?

Блядь, да я пока стоял у окна и смотрел, как она идет к дому, придумал не меньше пяти способов отодрать ее на этом байке! Если дать мне чуть больше времени, моя фантазия порвет все пределы.

Поэтому я насильно торможу себя.

Сев, трясу головой, чтобы оттуда выветрились все мысли о Насте. Потом поправляю черную футболку и тащусь домой.

Чем ближе к дому отца, тем сильнее дергается ствол в штанах.

Может, свалить домой? В смысле в свою берлогу. В конце концов с батей мы вроде как наладили отношения. Уже нет необходимости так часто тусоваться вместе.

Только вот когда сажусь за руль, на автомате гоню в особняк отца. Потому что теперь там живет мой персональный магнит. Зараза, которую ничем не вытравить из моих вен. Я уже пробовал, херня получается. Кажется, даже становится только хуже.

Дома врубаю музло, чтобы заглушить мысли. Негромко, чтобы не разбудить заразу. Сам не понимаю, какого хера пекусь о ее отдыхе, но пока вот так. По крайней мере, до тех пор, пока немного перебешусь.

В спальне перекладываю вещи с места на место. Не могу усидеть. Тем более, не могу лечь.

Потому что кажется, будто нежный запах ее тела, смешанный с ветром после езды на байке, въелся в мою кожу. Я до сих пор могу чувствовать его в носу. И словно он уже даже несется по венам, поджигая их и превращая кровь в лаву.

Срываю с себя джинсы. Слишком жарко. Ствол как будто зажат плотной тканью.

Сжимаю его через боксеры и упираюсь ладонью в ствол. Зажмуриваюсь, чувствуя, как член пульсирует в ладони. Я не просто заведен. Я, сука, перевозбужден настолько, что могу рвануть. Вены сейчас полопаются от напряжения.

Сдавливаю чуть сильнее и внезапно в паузе между песнями слышу тихий стон со стороны балкона. Дергаю головой. Хочу проигнорировать, но ноги уже несут меня к двери.

Перед глазами встает пелена, а грохот крови в ушах заглушает даже звучащий из колонок тяжелый металл.

Я не вижу ничего, кроме испуганных глаз, покачивающихся под тонкой майкой полушарий груди, мелькнувших всего на секунду, когда она отворачивалась. А потом вижу маленькую упругую попку, и мне окончательно срывает башню. Хватаю Настю за руку и впечатываю спиной в свой грудак. Член располагается аккурат между сочными половинками попки, и из меня вырывается тихий рык.

Зря она пришла…