- -
- 100%
- +
– Ну хуй с ней, с правдой, – Макс шагнул к зеркалу. – Мне и так уже всё ясно.
Он коснулся поверхности зеркала, и оно вспыхнуло. В отражении появились символы – странные, извилистые линии, которые складывались в карту.
– О, ебать, – выдохнул Макс. – Это же карта Цитадели. И вот это… это путь к Кристаллу.
Лира прижалась к нему, разглядывая символы.
– Похоже, нам нужно идти ещё глубже. В самое сердце этого ледяного пиздеца.
– Естественно, – буркнул Крюндель. – Потому что лёгких путей в Междумирье не бывает.
Гарольд подошёл к зеркалу последним. Он посмотрел на своё отражение – пустые глазницы, белые кости, замороженная улыбка скелета.
– Знаешь, – тихо сказал он, – иногда я думаю, что амнезия – это благословение. Если бы я помнил всё, что было до Междумирья, я бы, наверное, сошёл с ума.
– Ты и так наполовину сошёл, – хмыкнул Макс. – Но мы тебя любим, старик.
– Спасибо, – Гарольд улыбнулся (насколько это возможно для скелета). – Ладно, пошли. Кристалл Памяти сам себя не найдёт.
Они двинулись дальше, следуя указаниям Зеркала Истины. Воздух становился всё холоднее, а стены – всё толще. Где-то впереди их ждали новые испытания, новые опасности, и, возможно, наконец-то, ответы на все вопросы.
Макс обнял Лиру за плечи, притягивая её ближе.
– Знаешь, после всей этой хуйни с фантомами и големами, мне охуенно хочется найти укромный уголок и как следует тебя согреть.
Лира усмехнулась, в глазах блеснуло озорство.
– Макс, ты неисправим.
– И слава богу, – он подмигнул ей.
Они свернули за угол, и перед ними открылся новый коридор, уходящий в темноту.
– Сюда. Макс, сделай свою магию. Нам нужно тепло. Настоящее тепло.
Макс понял, что она имеет в виду. Сосредоточившись, он выругался во всю мощь своего Мастер Абсурдного Мата, вкладывая в слова всю свою страсть и желание:
– Да гори оно все синим пламенем, блядь! К хуям собачьим этот холод, ебись оно все конем! Пусть тут будет жарко, как в аду!
Воздух вокруг них мгновенно нагрелся, не просто потеплел, а стал горячим, почти обжигающим, создавая пузырь комфорта посреди ледяной пустыни. Стены остались ледяными, но в этом укромном месте стало так тепло, почти жарко, что они могли видеть, как дыхание больше не клубится паром. Лира сняла свою тяжёлую куртку, затем свитер. Грудь, обтянутая тонкой майкой, выглядела невероятно соблазнительно в приглушённом голубом свете, исходящем от стен. Макс притянул её к себе, и их губы встретились в жарком, отчаянном поцелуе, который был ответом на весь пережитый холод и стресс.
– Скучала, – прошептала она, когда их губы оторвались друг от друга, и руки уже расстёгивали рубашку с лихорадочной скоростью.
– Я тоже, сука, – ответил он, запуская руки под её майку. Соски твердо стояли, реагируя на прикосновения, словно живые. Лира застонала, прижимаясь к нему всем телом, и бёдра инстинктивно потёрлись о его.
Они торопились, зная, что у них мало времени, что Гарольд и Крюндель ждут, но сейчас мир сузился до этого маленького, горячего пространства. Макс стянул с неё штаны, она расстегнула его. Её рука, дрожа от желания, обхватила член, начав медленно двигаться вверх-вниз. Макс застонал, запуская руку в её трусики, находя влажное, горячее отверстие; пальцы нежно ласкали клитор.
– Быстрее, Макс, – простонала она, и дыхание участилось, глаза были полузакрыты от наслаждения.
Макс начал массировать её клитор, рука двигалась ритмично, а она продолжала ласкать член, доводя его до исступления. Они целовались, языки переплетались в страстном танце, а стоны смешивались с тяжёлым дыханием.
– Я сейчас… – прошептала Лира, и тело задрожало в предвкушении.
– Я тоже, – выдохнул Макс, чувствуя, как волна удовольствия накатывает на него, забирая контроль.
Они кончили одновременно, и тела содрогались в экстазе, теряя равновесие, но поддерживая друг друга. Лира прижалась к нему, дыхание медленно выравнивалось, и щека прижалась к груди. Сердце колотилось как сумасшедшее.
– Это было… нужно, – прошептала она, и голос был хриплым и довольным.
– Ещё как, блядь, – согласился Макс, целуя её в макушку, чувствуя мягкие волосы. Тепло тел смешивалось с теплом, созданным его способностью, и это было лучшее, что они чувствовали за долгое время.
Они оделись, всё ещё чувствуя тепло друг друга, которое теперь шло не только от магии, но и от их близости. Впереди ждали новые испытания, новые загадки Междумирья, но сейчас, в этот момент, они были просто двумя людьми, которые нашли утешение друг в друге в этом замёрзшем аду, маленькое мгновение нормальности и человечности.
– Пошли, – сказала Лира, взяв его за руку. – Гарольд и Крюндель, наверное, уже заждались. Да и Кристалл Памяти сам себя не найдёт.
Они вышли из укромного уголка, готовые к следующему этапу своего путешествия к Кристаллу Памяти; силы были восстановлены не только физически, но и эмоционально.
Глава 5: Макс: Цена Огня, Прошлые Ошибки и Новый Опыт к Кристаллу
Когда Макс распахнул очередную ледяную дверь, за ней открылся зал, от которого захотелось взвыть. Едва они вывалились из зала Гарольда, где старик чуть не храпел, философствуя о смысле бытия со скелетами-студентами, как Макс снова оказался перед очередной ебучей дверью изо льда. На этот раз её покрывали руны, тревожно светившиеся красным, словно намекая: "Эй, айтишник из Москвы, здесь твоя жизнь будет переосмыслена, сука!"
– Ну охуенно, – пробормотал Макс, потирая замерзший нос. – Теперь моя очередь копаться в собственном говне. Лира, ты точно хочешь на это смотреть?
Лира, прижавшаяся к нему сбоку, чтобы согреться, усмехнулась:
– Максик, я видела, как ты пытался растопить лед своим матом. После этого меня уже ничем не удивишь.
– Ну, тогда держись за жопу, – Макс толкнул дверь плечом, и та с визгом распахнулась.
За дверью оказался зал, выглядевший как музей собственных неудач. Вдоль стен стояли ледяные статуи – точные копии Макса в разных возрастах. Вот он, пятнадцатилетний, с идиотской стрижкой "под горшок", которую ему соорудила мать. Вот он, двадцатилетний, обдолбанный на первом курсе, когда его выгнали из общаги за попытки сварить пиво в чайнике. А вот он, двадцатипятилетний, с мешками под глазами, перед монитором, где горит дедлайн проекта, который он просрал, три дня играя в доту.
– Блядь, – выдохнул Макс. – Это же… это же все мои косяки.
– Не все, – раздался мягкий, почти нежный голос откуда-то сверху. – Пока не все.
Макс задрал голову и охуел окончательно. С потолка, словно снежинка, спускалась женщина. Нет, не женщина – богиня ледяного искушения. Кожа цвета морозного инея, волосы – белые, как свежевыпавший снег, а глаза… глаза горели синим пламенем. Но главное – тело. Грудь была настолько пышной, что Макс невольно подумал: "Как она вообще не падает вперед?" Талия – тонкая, бедра – широкие, а попка… Макс сглотнул. Попка была настолько идеально округлой, что хотелось упасть на колени и молиться.
– Я – Ледяная Нимфа Эйслин, – представилась она, приземляясь перед ним на цыпочки. Голос был как шепот вьюги. – И я наблюдала за тобой, Макс.
– Э-э-э, – Макс почесал затылок, пытаясь не пялиться на грудь, которая буквально выпирала из ледяного корсета. – Спасибо? Но, блядь, что происходит?
Эйслин обошла его кругом, бедра покачивались гипнотически.
– Эти статуи – твои фантомы. Твои прошлые ошибки. Они будут атаковать тебя, пытаясь затянуть в депрессию. Но если ты победишь их… – она остановилась прямо перед ним, ледяной палец скользнул по груди, – …я предложу охладиться в моих объятиях. И, возможно, помогу с древними рунами, что ведут к Кристаллу Памяти.
Лира, стоявшая чуть поодаль, скрестила руки на груди:
– Максик, если ты сейчас согласишься на это без меня, я заморожу тебе яйца сама.
Эйслин рассмеялась, смех звенел, как колокольчики:
– О, не волнуйся, огненная девочка. Я не против компании. Но сначала… битва.
Статуи ожили.
Первым двинулся младший Макс с идиотской стрижкой:
– Ты – неудачник! Ты всегда был неудачником! Помнишь, как тебя обозвали "задротом" на физре, когда на уроках информатики пускал слюни на новый комп?!
Макс почувствовал укол стыда, но быстро выпрямился. – Да, блядь, помню! – рявкнул он. – И что? Мне тогда было плевать! Я мечтал о своей первой 8-битке, а не о том, чтобы попрыгать как мартышка! Теперь я матом реальность гну, а ты так и остался прыщавым школьником с нерешенными комплексами! – Пятнадцатилетний фантом вздрогнул, ледяное тело дало трещину от такого напора признания и самоиронии. Это был не огонь, а ментальный удар, сотканный из принятия и насмешки над прошлым.
Двадцатилетний Макс тут же набросился:
– А как же та девка с первого курса? Та, которую так и не осмелился пригласить? Струсил, лох! Все попытки были жалкими, как и ты сам!
Макс почувствовал, как внутри закипает. Не гнев – стыд и фантомное чувство упущенных возможностей. "Да, струсил!" – заорал он. – "И что с того? Может, это и к лучшему. Зато не просрал мозги на какую-нибудь шалаву, которая бы мне не дала. Я выбрал свой путь, пусть даже он был через жопу! А теперь я с Лирой! С самой охуенной бабой в этом ебаном Междумирье, которая принимает меня таким, какой я есть, со всеми моими ебаными косяками! Так что иди нахуй со своими воспоминаниями!" Сгусток чистого, искреннего принятия и гордости за себя настоящего вырвался из Макса. Двадцатилетний фантом пошатнулся, форма начала размываться, словно тающий лед под давлением кипящей воды.
Лира подбежала к нему, обняла за плечи:
– Максик, ты красавчик. Но вот этот, – кивнула она на самого старшего, с мешками под глазами, – этот будет посложнее.
Старший Макс шагнул вперед, голос был усталым, но едким:
– Ты просрал проект. Ты просрал карьеру. Ты просрал ипотеку. Ты вообще что-нибудь в жизни довел до конца, кроме игры в Доту? Ты – вечный полуфабрикат, Макс. Ошибка природы.
Макс замер. Это было больно. Это было правдой. Больнее всего. Почувствовал, как внутри что-то сжалось. Холод начал проникать внутрь, замораживая волю.
– Макс! – крикнула Лира, схватив за руку. – Не слушай его! Ты уже столько прошел! Ты не тот человек!
Эйслин подошла ближе, ледяной палец снова коснулся груди:
– Макс, ты знаешь, что такое прощение? Не других – себя. Ты можешь простить себя за все эти ошибки. Ты можешь принять их. И тогда… огонь внутри тебя станет еще сильнее.
Макс посмотрел на руки. Дрожали. Но не от холода – от страха.
– Я… я действительно всегда все бросал, – сказал он, глядя прямо в глаза фантому. – Но знаешь что? Я не брошу Лиру. Я не брошу этих уродов – Крюнделя и Гарольда. Я не брошу даже этот ебаный мир, который кидает нас из локации в локацию. Потому что… потому что я устал бросать! Устал, сука, устал!
Он выпустил из рук не огонь – тепло. Чистое, мягкое, обволакивающее тепло, идущее из самого сердца. Оно окутало фантома, и тот начал таять, но не от разрушения, а от… принятия и внутреннего прощения. Ледяные мешки под глазами фантома исчезли, на лице появилась легкая, смиренная улыбка.
– Прости меня, – прошептал Макс. – Прости себя.
Фантом кивнул, улыбнулся и растворился в воздухе, оставив после себя лишь легкий пар.
Эйслин захлопала в ладоши, но улыбка тут же стала напряженной. Внезапно растаявшие фантомы не исчезли полностью – их остатки начали клубиться и формироваться вновь, но уже с жуткой, искаженной аурой. Глаза загорелись красным, а ледяные статуи начали источать… странное, едкое тепло, а вокруг них воздух задрожал. Они использовали магию Макса.
– Какого хуя?! – выдохнул Макс. – Они… они сами матюкаться начали?
– Макс, – голос Эйслин стал жестким, – они используют твою же магию! Твою способность искажать реальность через мат и эмоции! Похоже, твои фантомы не только ментально слабые версии тебя, но и отражения твоего потенциала!
Пятнадцатилетний фантом, теперь окруженный мерзким, чавкающим теплом, искажающим пространство вокруг, взревел диким, искаженным голосом: – ЕБАТЬ ТВОЮ МАТЬ, УРОД! ТЫ НЕ ВЫВЕЗЕШЬ! ТЫ ССЫКЛИВАЯ МРАЗЬ! ГОРЕТЬ ТЕБЕ В АДУ, ЗАДРОТ ЕБАНЫЙ! Из рта вырвался невидимый сгусток отборного мата, бьющий прямо в ментальную сферу Макса, искажая мысли.
Макс в шоке отшатнулся. Это было не просто "Искажение реальности через мат" – это была его собственная сила, обращенная против него. Фантом бил не по телу, а по самому принципу его магии, пытаясь вызвать гнев и страх, которые могли бы усилить атаку.
– БЛЯДЬ! – Макс инстинктивно выставил руки. – ОТЪЕБИСЬ ОТ МЕНЯ, МЕЛКИЙ ПИЗДЮК! Он попытался создать защитную ментальную преграду, но мат фантома был настолько точным попаданием в его же уязвимые точки, что его собственный "Мастер Абсурдного Мата" едва держался, рассеиваясь в воздухе. В зале стало невыносимо жарко, лед вокруг Макса начал стремительно таять.
Двадцатилетний фантом, тело которого тоже источало неприятное тепло, а глаза безумно вращались, злорадно проорал: – ТЫ НИЧТОЖЕСТВО! НИКОМУ ТЫ НЕ НУЖЕН, УЕБАН! ТВОЯ ЛИРА БРОСИТ ТЕБЯ, КОГДА УВИДИТ, КАКОЙ ТЫ ВЕЧНЫЙ ЛОШАРА! СДОХНИ, СУКА! Фантом направил на Макса волну слов, которая превратилась в клубы невидимого ментального дурмана, сотканного из едкого стыда и сомнений, проникающего в сознание и заставляющего чувствовать себя неловко. Это был "Мастер Абсурдного Мата" во всей своей извращенной красе, обращенный против создателя.
Макс закашлялся, глаза слезились от ментального давления. Он не мог понять, как этому противостоять. Это было так, будто он дрался с собственными мыслями, облеченными в магию. Мат фантомов был идеален, потому что он был… его собственным.
– Это какой-то ебаный мета-мат! – прохрипел Макс, закрываясь руками, пытаясь отгородиться от наплыва сомнений и жара.
Лира, видя, как Макс начинает проигрывать, зарычала. Глаза вспыхнули решимостью. – ЭЙ, ВЫ, ЖАЛКИЕ КОПИИ! ДАВАЙТЕ ПОКАЖИТЕ СЕБЯ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ! А МАКСИК – ОН У МЕНЯ САМЫЙ ОХУЕННЫЙ! А ВЫ? ВЫ ПРОСТО ПАРОДИЯ! Из уст вырвалась волна чистого, незамутненного вдохновения, которая ударила по фантомам, а затем обволокла Макса. Это было "Истинное призвание промоутерши", усиливающее его ментальное сопротивление и дающее заряд боевого духа, а также повышающее выносливость к жару и холоду. Фантомы, дезориентированные таким напором, на мгновение замерли.
– Макс! – крикнула Лира. – Они питаются твоей рефлексией и сомнениями! Ты должен верить в свою блядскую магию, а не анализировать её!
Макс посмотрел на Лиру, потом на Эйслин, которая одобрительно кивнула. Лира была права. Он пытался понять, как противостоять своей магии, вместо того чтобы использовать её.
Старший из фантомов, теперь источающий самый едкий ментальный мат, шагнул вперед. – ТЫ ВСЕ РАВНО ВСЕ ПРОСРЕШЬ! НИЧЕГО ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ! ВЕЧНЫЙ НЕУДАЧНИК! ТЫ – НОЛЬ! ТЫ НИЧТО! АБСОЛЮТНОЕ НАХУЙ НИЧТО! Из ладони вылетел черный сгусток, который, казалось, высасывал всю энергию и волю к жизни из окружающего пространства, пытаясь вызвать у Макса полное ментальное опустошение.
– НЕТ, СУКА! – Макс почувствовал прилив ярости. Ярости на себя прошлого, ярости на эти фантомы, которые смели ему указывать. – Я НЕ НИЧТО! Я – МАКС! Я ЕБАНЫЙ ГЕРОЙ ЭТОГО ЕБАНОГО МЕЖДУМИРЬЯ! И ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ МАТА, ВЫ ПОЛУЧИТЕ МАТА, КОТОРОГО ВАМ ХВАТИТ НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ!
Он вложил в свой мат не рефлексию, не стыд, а чистую, неприкрытую, всепоглощающую волю и уверенность. Тело вспыхнуло красным, но это был не огонь, а сама энергия осознанного "Искажения реальности через мат" и "Мастера Абсурдного Мата". – Я ЕБАЛ ТВОИХ ФАНТОМОВ В РОТ, БЕЗ СМАЗКИ, СУКА! Я НАСЫПАЛ ТЕБЕ ГОВНА В МОЗГИ И ПОДЖЕГ ЭТО НАХУЙ! ПУСТЬ ТВОИ ПРОЕКТЫ ИДУТ НАХУЙ, А МОЙ ДЕДЛАЙН – ЭТО ВАШ КОНЕЦ!
Из ладоней вырвался не сгусток, не смерч, а настоящий ментально-магический УДАР КОНЦЕНТРИРОВАННОГО МАТА, сотканный из нового понимания себя и своей силы. Это было словно удар звуковой волной, но только из нецензурной брани, который бил не по физическому, а по ментально-магическому телу фантомов, одновременно создавая локальные зоны чудовищного тепла, заставляющие фантомы буквально плавиться изнутри.
Фантомы завыли, ледяные тела начали деформироваться, а ментальные атаки – рассыпаться в ничто. Собственный мат, отраженный и усиленный Максом, обратился против них самих, разрушая изнутри. Это была чистая победа воли над самокопанием, уверенности над сомнением.
Эйслин захлопала в ладоши, глаза сияли. – Великолепно! Ты прошел испытание. Теперь… о награде.
Она повернулась к Лире:
– Огненная девочка, не против разделить с нами ритуал? Я обещаю… незабываемый опыт.
Лира усмехнулась:
– Ну, если Максик не против… Хотя я все равно буду главной.
Макс открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эйслин уже взяла за руку и потащила в глубину зала, где из льда вырос уютный грот с огромной ледяной постелью, покрытой мехами.
Эйслин провела их в скрытую ледяную пещеру. Внутри было на удивление тепло – стены светились мягким голубоватым светом, а в центре располагался большой круг из древних рун.
– Здесь, – сказала нимфа, – вы должны будете соединиться. Не просто телами, но и энергией. Мой дар – контроль температуры. Я буду направлять ваши ощущения, погружая вас то в жар, то в холод. Это усилит ваш резонанс и откроет руны.
– Звучит как инструкция к какому-то порно-квесту, – пробормотал Макс.
– Именно так, – согласилась Эйслин.
Они разделись. Лира, как всегда, была великолепна – тело, закалённое приключениями, светилось в полумраке. Макс чувствовал, как возбуждение нарастает. А Эйслин… тело было произведением искусства. Ледяная, но не холодная – кожа излучала странное тепло, а соски, синеватые и твёрдые, манили.
Макс подошёл к нимфе первым, притянул к себе и поцеловал. Губы были холодными, но когда их языки соприкоснулись, он почувствовал внезапный жар. Эйслин застонала, руки скользнули по спине.
– Ваша энергия… – прошептала она. – Такая сильная…
Лира подошла сзади, обняла Макса, прижавшись грудью к спине. Руки скользнули вниз, обхватили член, который уже стоял колом.
– Ну что, Макс, – прошептала она ему на ухо. – Покажем этой ледышке, на что мы способны?
– Блядь, да, – выдохнул Макс.
Эйслин опустилась на колени перед ним, ледяные пальцы обхватили ствол. Макс вздрогнул от контраста – холод прикосновений и жар собственного возбуждения создавали невероятные ощущения. Когда нимфа взяла в рот, он едва не кончил сразу. Язык, холодный и влажный, скользил по головке, а Лира целовала шею, покусывая мочку уха.
– Ебать… – простонал Макс. – Это… это охуенно.
Эйслин отпустила член, встала. Соски были влажными, набухшими. Макс не удержался, наклонился и взял один в рот. Нимфа застонала громче, бёдра дёрнулись.
– Да… – прошептала она. – Сильнее…
Макс засосал сосок, а руки скользнули между ног. Он нашёл её клитор, начал массировать. К удивлению, вагина была не холодной, а горячей – словно внутри неё горел огонь.
– Я управляю температурой, – объяснила Эйслин, задыхаясь. – Внутри… я могу быть любой…
Лира легла на пол, раздвинула ноги.
– Макс, иди сюда. Хочу тебя.
Макс опустился на неё, член легко вошёл в горячую, мокрую киску. Лира обхватила его ногами за талию, притянула ближе.
– Ебать, как же я соскучилась, – простонала она.
Он начал двигаться, медленно, наслаждаясь каждым толчком. А Эйслин устроилась рядом, руки скользили по телам обоих – то холодные, то горячие прикосновения.
Макс ускорился. Член стал твердым как камень, он вколачивался в Лиру, чувствуя, как напряжение нарастает.
– Сейчас… – выдохнул он. – Сейчас кончу…
– Не сейчас, – остановила его Эйслин. – Сначала я.
Она развернула его, оттолкнула от Лиры, легла на спину и раздвинула ноги. Макс, не раздумывая, вошёл в неё. Вагина была невероятной – сначала ледяной, затем обжигающей, пульсирующей. Макс застонал, начал двигаться быстрее.
– Глубже, – потребовала Эйслин. – Хочу чувствовать тебя полностью…
Макс толкнулся сильнее, яйца ударились о её задницу. Нимфа вскрикнула, спина выгнулась дугой.
– Да! Да! Ещё!
Лира подползла ближе, начала ласкать клитор Эйслин языком. Нимфа задрожала, стоны стали громче.
– Я… я сейчас… – выдохнула она.
И тогда Макс почувствовал, как вагина начала сжиматься вокруг члена, пульсировать. Эйслин кончила, и это было что-то невероятное – волна холода и жара одновременно прокатилась по телу. Он не выдержал, кончил вместе с ней, изливаясь глубоко внутрь.
Руны на полу вспыхнули ярким светом.
– Вот… вот так, – прошептала Эйслин, тяжело дыша. – Теперь… теперь вы узнаете…
Свет заполнил всю пещеру. В сознании Макса и Лиры отпечаталась карта – путь к сердцу Цитадели, древние руны, символы, указывающие на местоположение Кристалла Памяти.
Когда свет померк, Эйслин поднялась, оделась.
– Вы получили то, что искали, – сказала она. – Но помните: путь к Кристаллу будет опасным. Фростхарт и Криомор тоже жаждут его силу. И они не остановятся ни перед чем.
Макс встал, помог подняться Лире.
– Мы справимся, – сказал он уверенно.
Эйслин улыбнулась.
– Ещё увидимся, Максим. Мне понравился твой… жар.
Она исчезла в ледяном тумане.
Макс и Лира переглянулись.
– Ну что, – сказала Лира. – Вперёд, к Кристаллу?
– Вперёд, – согласился Макс.
Они оделись и двинулись к выходу из пещеры. За её пределами ждали новые испытания, новые враги и, возможно, ответы на все вопросы о Междумирье.
Но сейчас, в этот момент, Макс чувствовал себя сильным. Он принял своё прошлое. Он нашёл путь к будущему. И, самое главное, он был не один.
Глава 6: Ледяной Лабиринт и Ловушки Фростхарт
Едва древние врата захлопнулись за ними с грохотом, эхом разнесшимся по Цитадели, Макс, Лира, Крюндель и Гарольд оказались там, где само понятие "направление" превратилось в абсурдную шутку. Ледяной лабиринт встретил их стенами из прозрачного льда, в которых кривовато отражались герои – и эти отражения будто знали что-то очень неприятное о каждом из них.
– Блядь, – выдохнул Макс, крутя головой. – Я думал, мы уже все круги ада прошли, но нет. Теперь нас ждет ледяной квест-рум, где выход, наверное, спрятан за загадкой про то, сколько снежинок нужно, чтобы заморозить яйца.
Лира фыркнула, поправляя фиолетовые волосы, уже покрывшиеся инеем:
– Макс, твои яйца должны были отвалиться еще на входе. Как ты вообще до сих пор держишься?
– Сила воли, детка. И твоя задница рядом – она меня греет лучше любого костра.
– Романтик хренов, – Лира закатила глаза, но на губах появилась улыбка.
Крюндель тем временем уже раскидал Магические споры, пытаясь прощупать пространство. Споры облаком разлетелись по ледяным стенам, но вместо того чтобы указать путь, начали показывать какую-то дичь – иллюзии золотых монет, висящих в воздухе.
– Сука, – пробормотал Крюндель. – Мои споры глючат. Это место какое-то неправильное. Тут все пропитано чужими страхами и желаниями.
– Ну охуеть теперь, – Макс потер лицо. – То есть мы застряли в психоделическом трипе изо льда?
Гарольд, плетущийся сзади с видом человека, забывшего, зачем он вообще здесь, вдруг остановился и задумчиво произнес:
– Вижу… гончих. Ледяных гончих. Идут сюда. Или уже тут. Или будут через пять минут. Точно не помню, но они определенно существуют.
– Охренеть прогноз погоды, – буркнул Макс. – Может, еще скажешь, что сегодня холодно?
Не успел он закончить фразу, как из-за ледяной стены выплыли три огромные фигуры – ледяные гончие, каждая с небольшую машину. Клыки из чистого льда, глаза синим светом, из пастей валил морозный пар.
Гончие зарычали, но не нападали. Просто стояли, окружив группу, будто ждали команды. И тут в одной из ледяных стен возникло отражение – нет, не отражение. Это была она.
Ледяная Королева появилась в ледяном зеркале ближайшей стены как богиня ледяного секса – фигура настолько идеальная, что Макс на миг забыл, что она, скорее всего, хочет их убить. Огромные груди, казалось, игнорировали законы физики, покачиваясь при каждом движении. Узкая талия переходила в широкие бедра, а ледяное платье было настолько прозрачным, что оставляло мало места для воображения.
– Ого, – выдохнул Макс. – И вот это вот все… настоящее?
Фростхарт медленно провела языком по губам, и голос, низкий и соблазнительный, наполнил лабиринт:
– Приветствую вас, смертные. Вы попали в мой лабиринт. Хотите поиграть?
– Зависит от правил, – огрызнулся Макс, пытаясь не пялиться на её грудь. – Если это что-то вроде "убегай или умри", то нет, спасибо.
– О, правила просты, – Фростхарт изогнулась, зад выпятился так, что Крюндель чуть не подавился. – Найдите выход. Если сможете. А мои питомцы… они вам помогут. Или помешают. Кто знает?
Щелкнула пальцами, и из стен начали материализоваться ледяные элементали – человекоподобные фигуры с острыми когтями и пустыми глазами.