Красный бубен

Глава восьмая

Стыд

Есть люди и страны, где много баксов ничего не значат! Ферштеен зи зих?

Мишка Коновалов чинил трактор. Кого-то успокаивает вязание, гадание на картах, выжигание по дереву и тому подобное, а Мишку успокаивал ремонт трактора.

Вчера он поехал на тракторе в магазин, на обратном пути снес несколько заборов и заехал в пруд. Трактор-то вытащили, а вот заборы придется теперь поднимать.

«Ну и чего?.. Подумаешь!.. Посносил им заборы!.. Ну и на хер им эти заборы?! Раньше, понятно, – у людей хозяйство было, скотина, разная муйня… А сейчас чего? – Мишка в сердцах стукнул гаечным ключом по гусенице. – Нечего теперь за заборами прятать! Раньше надо было думать! То не Мишка виноват, что у вас добра не осталось!»

– Эй, Мишка, – услышал он, – когда забор придешь ставить?!

Мишка закатил глаза. На калитку навалилась бабка Вера.

Мишка стал внимательней откручивать гайку, которую только что прикрутил.

– Чего молчишь, а?! Оглох от водки?!

Мишка надвинул кепку пониже на лоб.

– Не слышишь, что ли… гондон подштопанный?!

У Мишки дернулась спина.

– Ты, Мишка, еврей! – брякнула бабка Вера.

Он повернулся и метнул ключом. Бабка Вера, как молодая, отпрыгнула за калитку и присела. Ключ пролетел сверху и воткнулся в трухлявое дерево.

– Ты, по ходу, меня знаешь как обидела?! – Широко шагая, он подошел к калитке и двинул по ней ногой.

Бабка Вера отлетела к дороге и села в лужу.

– Звиздуй отсюда! Старуха! – Он поднял камень и кинул в воду, окатив бабку с ног до головы.

Бабка на четвереньках отползла. С нее текла грязь.

– Еврей и есть! – крикнула она зло. – Чини забор, а то в милицию заявлю!

Мишка нагнулся за камнем. Но бабка уже убегала, оставляя мокрые следы.

Мишка закурил. Мимо прошел грязный гусь.

«Вот и я, как этот гусь носатый, – всю жизнь в машинном масле». Коновалов вздохнул.

От природы Мишка был вспыльчивым, но быстро остывал. Ему стало стыдно, что он обидел старуху.

Мишка бросил окурок, залез в трактор и поехал к бабке Вере.

Он вспомнил, как много лет назад играли его свадьбу…

Мишка женился на самой красивой в деревне девушке – Галине Красновой. Он ухаживал за ней еще до армии. Два года Галина честно его прождала. Это Мишка знал точно: если бы что-нибудь было, в деревне бы знали. Конечно, к ней пытались некоторые лезть. И когда он вернулся, первым делом всем им навалял шпиздюликов. А потом сразу пошел свататься. Потом была свадьба в клубе. В разгар веселья к Мишке подсел тесть.

– Хороший ты, Мишка, парень, драть твою мать, – сказал он и похлопал Мишку по плечу. – Давай выпьем… Я со спокойной совестью отдаю за тебя дочь, потому что ты… – Он задумался. – Короче, думаю, ты такой… Типа с руками… с головой… с ногами… Уважаю я таких, которые в армии отслужили… И профессия у тебя настоящая, русская – тракторист. – Тесть потряс кулаком. – Сердце трактора – русское сердце!.. Но, бля, я к чему говорю-то… Хэ с ним с трактором!.. Я про Гальку хотел сказать… Хотел тебя поучить… Ты еще молодой… ни хуя, туда-сюда, не петришь в этом… в семейном… Мудак ты еще… И этот… сопляк… Понял?.. Я чего, короче, сказать хочу… – (Подошла к столу Галя.) – Галка! – прикрикнул на нее тесть. – Иди отседова на хуй, туда-сюда! Нам с твоим, бля, этим… надо по-мужски поговорить. Мужики разговаривают – бабы не суйся!.. Туда-сюда… Первое правило семейной жизни!.. Понял, Мишка?.. Баб надо во как держать. – Он сжал кулак и подсунул Мишке под нос. – Тогда они как надо, туда-сюда, ведут… Ты не отворачивайся, щенок! Смотри и запоминай, чего тебе, мудиле, старшие говорят! Если ты бабе спуску дашь, она тебе сразу на голову залезет и хуй ее чем оттуда снимешь… А когда у мужика заместо головы, туда-сюда, баба сидит, тогда он и не мужик уже, а манда с ушами! Понял? Ни хуя ты не понял! Я жизнь прожил, чтобы, бля, это понять! И не понял! А ты хочешь сразу! – Тесть погрозил пальцем. – Но… я тебе хочу, туда-сюда, доступно объяснить… чтоб ты вспоминал мои полезные советы и говорил бы: «Заебись, Дмитрий Тихонович научил меня, чудака, жизни! Спасибо ему за это… за его, туда-сюда, науку…» Понял?..

Мишка был уже сильно выпивший и улавливал только отдельные слова, привычные деревенскому уху: «мудак», «мудозвон», «сопляк», «иди на хуй» и тому подобные. Поставив их в один ряд, он понял, что его хотят унизить, обзывают и посылают. Естественно было дать тестю в морду. Что он и сделал. Свадьба закончилась скандалом, а тесть попал в больницу. Может, поэтому дальнейшая семейная жизнь и не сложилась. Родители Гали вечно подговаривали ее против Мишки и в конце концов довели до развода.

Мишка не доехал до бабки. Заглох мотор. Он спрыгнул на землю и услышал стук молотка. За углом сын бабки Веры с забинтованной головой уже чинил забор. Сын не приезжал к матери черт знает сколько. И надо же ему было именно сегодня припереться. Мишка вздохнул. Намечалось мордобитие. Он вернулся, вытащил из-под сиденья разводной ключ, положил в широкий карман спецовки. Вразвалочку пошел к дому.

– А еще, – причитала бабка Вера, – когда я в луже сидела, он в мене, аспид, камнем швырнул! – Она заскулила. – Еле живая я, Витек, остала-ся-а-а-а!..

– Ничего, маманя! – Витя вытер нос тыльной стороной ладони. – Я ему ноги вырву и руки! Чтобы не кидался в пожилых людей!

– Одна ты у меня надежа, Витек, и осталась… Только редко приезжаешь… Некому больную старуху защитить…

– Сама же знаешь, маманя, какая теперь жизнь сложилась. С работы хрен, маманя, отпускают. Я хотел, хотел, да никак… А тут мне знак сверху… – Пачкин показал молотком в небо. – Сижу в тубзике, как вдруг мне кто-то тресь по заднице! Оборачиваюсь – дыра в стене. Тут-то я и понял – пора маманю навестить! Старенькая она уже… А ты обижаешься, как маленькая. Зря ты обижаешься.

– Да я, Витек, не обижаюсь. Одна я тута, как кукушка в гнезде… Кто хочешь меня обидит, и справедливости не доищешься.

– Ничего, маманя. – Витек стукнул молотком по гвоздю. – Я ж тебе сказал, Мишку изуродую. Я его, маманя, к этому забору за руки, за ноги приколочу и гвоздями утыкаю, как этого… святого Севастьяна.

– Это кто же?

– Это американский. Я у нас в музее картину видел. Стоит у столба весь в гвоздях, как еж… Он у меня еще на коленях будет ползать и землю жевать, иуда!

Мишка подошел к Витьку сзади и молча стукнул его по забинтованному затылку ключом. Витек повалился набок.

В этот день Мишка крепко напился из-за переживаний.

Глава девятая

Рыбалка закончилась кончиной жены

Что же это, блядь, за объективная реальность такая, данная нам в таких, блядь, хуевых ощущениях?!

Леску дернуло. Юра удивился. Он пришел сюда, собственно, не за тем, чтобы поймать рыбу, а для того, чтобы успокоить нервы. Но глаз прищурился, руки двигались точно и быстро, мышцы ног напряглись, пятки уперлись в землю. Юра позабыл о жене, о детях, о случайной связи и даже о малых формах. Он превратился в единое целое с удочкой. Образовалась как бы невидимая ось – его голова, руки, кончик удочки, поплавок, грузило, рыба на крючке. Такие моменты случаются в жизни каждого мужчины. Мужчины особенно их ценят. Это моменты первобытных инстинктов охотника, преследующего добычу. Неважно кого – зайца, рыбу или бабу. Судя по всему, рыба на крючке сидела мощная. Он резко подсек и потянул. Удилище выгнулось дугой. «Не слишком ли тонкую палку я сломал?» Он потянул осторожнее, ведя удилище вдоль. Рыба рванула. Чтобы не потерять равновесие, ему пришлось забежать по колено в воду. Если он упустит такую добычу, никогда себе не простит. Он повел удилище в другую сторону, из воды вынырнула рыбья голова. Что это была за голова! Черт побери! В лунном свете блеснули выпученные глаза величиной с куриные яйца! По бокам рта росли огромные усы, как у Чапаева! А сама голова бугристая и уродливая, вся в каких-то наростах, шипах и фосфоресцирующих трещинах. Охрененные жабры ходили ходуном; если под такие сунуть палец – прощай палец! Голова исчезла под водой, но взамен рыба показала спину и хвост. Ого! Во-первых, спина была очень длинная! Во-вторых, по всей длине хребта шли острые шипы, раздвоенные на конце, как языки змей. Сразу понятно – ядовитые. Может, и сама рыба-то несъедобная. Но главное – победить, а не сожрать. Пусть жена жрет! Спина заканчивалась впадиной с шипами покороче. Хвост переливался, как разлившийся по воде бензин. Вот какой это был хвост! Если такая рыба изловчится и хлестнет хвостом – умри все живое! Рыба рванула в глубины. Юра сделал еще два шага и намочил штаны по самые яйца. Сырой холод поднялся по позвоночнику и постучался в голову: «Тук-тук! Мешалкин, что происходит?» Если удилище сломается – прощай рыба! Он стал перебирать по нему руками, добрался до лески и намотал на кулак. Но рыба за это время отвоевала еще пару шагов, и теперь Мешалкин стоял в воде по пояс. Леска здорово резала руку.

Юра размотал ее и намотал на рукав пиджака. Он отклонился так сильно, что, если бы рыба схитрила и ослабила тягу, он бы затылком полетел в воду. Понемногу стал пятиться к берегу. Шаг назад… Полшага назад… Еще полшага… В этот момент рыба так дернула, что Юра снова оказался по пояс в воде. Вот как дернула! Как будто на том конце лески была не рыба, а лошадь. Юра уперся ногами в ил и потащил на себя.

– Врешь, не уплывешь!

Противники порядком поизмотали друг друга. И тут ему пришла идея. Нужно повернуться кругом, перекинуть руку с леской на плечо и, как мешок, выволочь рыбу на сушу. Человеку свойственно идти лицом вперед, а не затылком. В этом его преимущество. В этом ему равных нет.

Юра развернулся и пошел, наклонив корпус, как бурлак у Репина. Каждый шаг давался с трудом. Но теперь рыба уступала. Мешалкин услышал за спиной всплеск и оглянулся. Чудовище высунуло из воды страшную голову, щелкнуло зубами, захлопали гигантские жабры. Юра отвернулся, чтобы не отвлекаться от борьбы. Он двигался вперед. Рыба молотила по воде хвостом, как моторная лодка. Мешалкин потянул изо всей силы. Добыча оказалась на берегу. Но леска не выдержала и лопнула. Юру швырнуло в землю лбом. А рыба запрыгала назад в воду. Мешалкин выхватил из кармана резец и бросился к чудовищу. Занес руку, но ударить никак не удавалось. С одной стороны молотил ужасный хвост, с другой – щелкала зубастая пасть, с третьей – торчали ядовитые шипы. Он изловчился и вонзил резец в место, где голова соединялась с хребтом. Хрусь! Мешалкин победил.

Он плюхнулся на задницу и ощутил сквозь радость победы усталость борьбы. Он почувствовал такую сильную усталость борьбы, что она буквально заслонила собой радость победы. Мешалкин сидел и смотрел на рыбу. А рыба уже не смотрела, ее огромные, как куриные яйца, глаза затянула мутная скорлупа смерти. Глаза стали похожи на перламутровые пуговицы от немецкого пальто жены. Почему-то вспомнилось это треклятое пальто, которое они купили в магазине «Лейпциг»… Они поехали в магазин совсем не за этим. Юра долго откладывал на гэдээровский фотоаппарат «Практика». Но в магазине Таня встретила бывшую одноклассницу, которая там работала продавщицей. И эта торговая сволочь предложила ей купить пальто, якобы отложенное для себя. Когда Танька увидела эту тряпку, она так вцепилась в нее, что Мешалкин понял: если он ее не купит, до конца жизни ему не простят. Эх, а как бы теперь пригодился этот чудо-фотоаппарат. Он бы снялся с рыбой и так, и эдак. Повесил бы оформленную фотографию дома. Возможно, послал бы фото в газеты и журналы… Конечно, можно повесить в прихожей засушенную голову рыбы, покрытую эпоксидкой… Можно укрепить ее на деревяшке, скажем, на спиле березы, и под рыбой выжечь дату кончины… Но это же совсем не то! Как же показать людям, какого она была размера, какими цветами переливалось ее тело, какие у нее были жуткие шипы и страшный хвост?

Мешалкин поднялся, обошел рыбу кругом, почесал затылок. Вторая проблема встала во весь рост – как утащить рыбу домой. На руках ее не унесешь, а на машине к пруду не подъедешь. Оставлять тут тоже не годится. Деревенские стырят.

Мешалкин решил сходить за тележкой.

«Только надо все-таки рыбу замаскировать. Она наделала столько шума, что наверняка кто-нибудь из деревенских проснулся».

Юра забросал рыбу травой.

Луна скрылась за тучами, совсем ничего не видно. Зажигалки в кармане не оказалось. Наверное, выпала, когда сражался.

«Ничего-ничего, зато в такой темноте никто рыбу не найдет… Как бы мне самому ее не потерять… Возьму из дома фонарик… Откуда же в этом пруду взялась такая рыба?.. Мистика!.. Лох-несское чудовище из Тамбовской области!.. Никогда я не видел таких рыб, хотя я рыбак со стажем… И у Сабанеева я про такую не читал. Скорее всего, это рыба-мутант. Тут недалеко военный аэродром. Наверняка сливают в землю какие-нибудь вредные вещества. Вот тебе и пожалуйста – появляются в прудах рыбы-мутанты… Безобразие!.. Я предъявлю эту рыбу общественности, и мы отстоим природу… Я природу люблю… Наверное, поэтому меня тянет к дереву… Хорошо пахнет стружка… В каждом полене я вижу скрывающиеся в нем малые формы…»

Юра наступил на что-то живое. Оно вывернулось и нанесло удар ниже пояса.

– Ой! – Он согнулся.

– Простите, – услышал он женский голос. – Я думала, что на меня напал маньяк.

– А вы кто?

– Я провожу выходные на природе.

Голос приятный.

– Я тоже люблю природу, – признался он, не отрывая рук от мокрых штанов. – Извините, что я на вас наступил. Ничего не видно.

– Это вы меня извините…

– Ничего страшного… Мне ни капельки не больно…

– А что вы здесь делаете?

– Я был на рыбалке.

– Любите рыбу? – спросила Ирина (а это была она), вспоминая, как в Америке ловила с яхты тунца.

– Да… Я сейчас поймал такую невероятную рыбу! Если вы любите природу, вы должны обязательно посмотреть! Она огромная! Я оставил ее на берегу и пошел за тележкой. Жаль, нет фотоаппарата, чтобы с ней сфотографироваться, пока она не испортилась!

– У меня есть фотоаппарат. – (Еще бы у нее не было! У нее было целых два фотоаппарата. Один обыкновенный, другой – в пуговице штормовки!) – Когда я выезжаю на природу, я всегда беру его с собой.

– Какая удача! – В голове замелькали возможные фотосюжеты: вот он стоит и держит рыбу за жабры. Вот он лежит, подперев голову рукой, а перед ним зубастая рыба. Вот он поставил ногу на рыбу, как победитель. Вот он стоит, как на первом кадре, но с линейкой, чтобы показать размеры.

– Пойдемте быстрее! Вы увидите чудо природы и сфотографируетесь с ним!

– Только я рюкзак соберу. – Она скатала спальный мешок.

– Кстати, у вас случайно нет линейки?

– Чего?

– Линейки у вас нет?

– Зачем она вам?

– Хочу рыбу измерить.

– Нет, – ответила Ира. Хотя линейка у нее была. В ее кармане лежала замаскированная под швейцарский нож, специально разработанная в ЦРУ штука, в которой чего только не было. В том числе и раздвижная шестиметровая линейка.

– Жаль. Мы могли бы сфотографироваться с рыбой на фоне линейки, чтобы сразу было видно, какой она длины.

– Я готова. – Ирина закинула на плечо рюкзак.

– Пойдемте. Только осторожно наступайте… Очень темно…

– Вижу…

– А я ничего не вижу… А давайте, – предложил Юра, – вы вспышкой от фотоаппарата будете освещать нам дорогу. – Он был на подъеме, хорошие идеи сами лезли в голову.

– Вообще-то, у меня фонарик есть, – ответила девушка. – Странно… Вот вы отправились ночью на рыбалку и не подготовились… Этого у вас нет… другого…

– У меня и удочки не было. Вернее, была, но ее жена сломала… А я назло сделал себе новую из ветки! И поймал вот такую рыбу! Сейчас увидите!

– А на что ловили? – Ирина рылась в рюкзаке. – Ага, вот он.

– На червяка. Я выкопал себе червяка при свете зажигалки!

– Какой вы… Трудности вас не останавливают… Что-то фонарик не загорается…

– А вы потрясите… Да, трудностей я не боюсь. Они мобилизуют, заставляют собраться в клубок. В Евангелии сказано: легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому в Царствие Небесное. Это потому, что у богатого все хорошо и он ленится, чтобы туда попасть. А тот, у кого ничего нет… ни фонарика, ни удочки, ни червяка… как-нибудь извернется и в Царствие Небесное пролезет… Есть масса русских сказок на эту тему…

– А при чем здесь рыба?

– Рыба?.. Рыба – это символ раннего христианства.

– Понятно… А почему это такой символ?

– Не знаю… У символов, как правило, смысла нет… Символ и все… – Юра принюхался. – Не пойму – чем это так воняет?

– Да, неприятный запах… Нет ли тут каких-нибудь отстойников?

– Я не знаю, что такое отстойники, но раньше здесь так не воняло. Может, и есть чего-то, раз рыбы такие попадаются… Ходишь, извините, как будто на дерьмо наступил.

Фонарик загорелся. Ира увидела приятное лицо с большими залысинами. Мужчина не вызывал антипатии. Он зажмурился и сказал:

– Ничего себе! Какой яркий! Кстати, мы до сих пор не познакомились. Меня зовут Юра.

– А меня Ира.

– Очень приятно, Ира. Только я вас совершенно не вижу. Как-то получается, что вроде бы мы познакомились, а вроде и нет. Вы не могли бы осветить свое лицо.

– Пожалуйста.

Она посветила.

Девушка выглядела точь-в-точь как ему представлялась подруга художника. Сердце заколотилось. Возможно, его наконец-то настигла любовь с первого взгляда.

– Что вы застыли? Пойдемте.

– А? Извините… Давайте мне фонарь, я буду показывать дорогу.

Они зашагали к пруду.

– Далеко еще?

– Уже рядом… Вот она! – Он направил луч на холмик травы.

– Где?

– Здесь! Я ее замаскировал, чтобы не украли. А то знаете, какие тут люди! Все воруют… Вот…

Мешалкин разбросал траву. Ира была поражена. Она думала, что это обычные мужские побасенки. Она, собственно, побаивалась, что вообще никакой рыбы не будет и ей снова придется отбиваться от насильника. «Знаю я эту рыбу, которая растет у них между ног! Многие мне пытались ее предъявить. Они не знали, на кого напали. Впрочем, этот парень чем-то симпатичен. В других обстоятельствах я, быть может, не стала пинать его по яйцам…» Так думала Ирина, пока не увидела рыбу.

– Боже!

– Вот видите! Теперь вы понимаете, что я не зря вас побеспокоил! Не понимаю, откуда она тут взялась. Одно из двух: или это загадка двадцатого века – чудовище озера Лох-Несс, или радиоактивный мутант.

– А что, – Ирина навострила уши, – здесь есть источники радиации?

– А кто их знает, где они есть? – Юра пожал плечами. – У вас, случайно, нет счетчика Гейгера?

Конечно же, счетчик у нее был. И был большой соблазн померить им рыбу. Но это подозрительно, что Юра задал такой вопрос. И подозрительно отвечать на него утвердительно.

– Откуда? Я же не физик-ядерщик.

– Да?.. Тогда давайте фотографироваться.

– А вы не боитесь получить дозу радиации?

Мешалкин задумался.

– А, – махнул он рукой, – никому не известно, от чего мы умрем.

В родном Висконсине при виде такой рыбы она убежала бы подальше. Здоровье не купишь и за сто миллионов. Но в России так поступать невозможно. Излишняя забота о здоровье противна русскому человеку.

– Ну что ж, давайте. – Она полезла в рюкзак за фотокамерой.

Сначала Ирина фотографировала Юру. Юра сфотографировался с рыбой во всех позах, в которых собирался. Потом он предложил сфотографировать Иру, но она сказала – от рыбы плохо пахнет. Мешалкин все же уговорил ее сфотографироваться один раз на расстоянии. Он неплохо разбирается в фотографии, пусть она встанет сзади рыбы, а он сфотографирует под таким углом, чтобы рыба была в широком формате на переднем плане.

– Получится такой эффект, будто вы стоите рядом с рыбой сзади.

Он пожалел, что нет приспособления для фотографирования самого себя, а то бы можно было сняться с рыбой втроем. Ира, рыба и он.

И тут (о-го-го!) они услышали из темноты:

– Ага! Вот ты где!

Юра увидел жену с перекошенным лицом. Такой он никогда ее раньше не видел. У нее даже глаза светились от злости.

– Это у тебя называется рыбалка?! Баб цепляешь своим вонючим крючком?! – Не дав Мешалкину опомниться, она ударила его по лицу с такой силой, что Юра перелетел через рыбу и врезался затылком в дерево.

Таня повернулась к Ире:

– Попалась, проститутка!

Она размахнулась, чтобы ударить Ирину, но та среагировала и с разворота вломила Тане внешней стороной ступни по голове. Удар получился мощный. Но жена только потрогала челюсть и сказала:

– Ого! – Она подпрыгнула, перевернулась в воздухе, опустилась на землю сзади Ирины и нанесла ей сокрушительный удар по почкам.

За всем этим Ирина даже не успела подумать, что происходит. Какая-то баба из деревни дерется как чемпионка мира.

Мешалкин открыл глаза. Багровая луна выглянула из-за тучи. Он повернул голову. В глазах прыгали разноцветные зайчики. А когда зайчики отпрыгались, Мешалкин увидел свою жену и Ирину. Женщины стояли друг против друга в боевых позах. Жена самым фантастическим образом взлетела в воздух (как будто у нее в заднице был реактивный двигатель) и оказалась на ветке дерева, в пяти метрах над землей. Мешалкин решил, что он бредит. Он ущипнул себя за ляжку. Но не проснулся. Жена на ветке завыла и прыгнула Ирине на шею.

Она скакала на ней верхом и хохотала. Вид у нее был совершенно ненормальный, будто она сбежала из дурки.

Юра вспомнил, отчего у него так болит голова. Она болит оттого, что Таня, в которой он никогда не замечал никакой особенной силы, так дала ему по будильнику, что он отлетел аж вон куда. В который раз жена приревновала его к столбу!

У Ирины уже посинело лицо и глаза вылезли на лоб. «Чего доброго, эта психованная ее задушит!» Юра закричал:

– Отстань от нее, дура несчастная! Это совсем не то, что ты думаешь! Эта женщина фотографировала меня с рыбой!

Татьяна повернулась:

– Что-о-о?!

– Не веришь?! Смотри! – Он ткнул пальцем в рыбу-мутанта. – Поняла?!

Жена посмотрела на рыбу и ослабила хватку. Этого Ирине хватило, чтобы перекинуть ее через себя. Татьяна упала спиной на пенек, крякнула и затихла.

У Мешалкина отвалилась челюсть. В голове напечатался заголовок газеты:

РЫБАЛКА ЗАКОНЧИЛАСЬ КОНЧИНОЙ ЖЕНЫ.

Ира тяжело дышала и потирала шею.

Юра встряхнул головой, подошел к жене, взял запястье. Пульса не было. Юра не особенно знал, как его щупать, поэтому легкая надежда оставалась. Он нагнулся, приложил ухо к груди. Тишина.

Тело жены дернулось. Из уголка рта вытекла темная струйка. Юра поднес дрожащую ладонь к ее носу. Никаких движений воздуха.

– Кажется, она умерла, – сказал он бесцветным голосом.

– Я не хотела… Она сама на меня набросилась!

«Хорошее дело… – подумала Ирина. – Я, профессиональная разведчица, попала в такую глупую ситуацию! Меня застукала ревнивая жена, когда ее муж показывал мне рыбу!.. Теперь придется и его…»

Она пощупала в кармане штуку, замаскированную под швейцарский складной нож. Одним из предметов этого устройства предполагалось измерить рыбу, а другим она собиралась зарезать свидетеля. Какая ирония судьбы!

– Папа, папа! Где наша мама?! – Из кустов вышли мальчик и девочка.

«Неужели придется и детей убивать?.. Какой ужас! Такого мне делать еще не доводилось…»

Ирина скрылась за деревом.

– Дети?.. Почему вы не спите?

– Мы боимся. – Верочка захныкала. – Нам приснилось, что ты обижаешь ма-а-аму…

Юру бросило в жар. Если бы он только знал, что сюда идут дети, он закидал бы жену ветками, как рыбу травой, а потом бы что-нибудь придумал. Хорошо еще, что он стоит так, что ее практически за ним не видно.

– Не плачь, мама обязательно найдется. – Игорек дернул сестренку за руку. – Папа, где мама?

– Мама?.. – (Он должен увести детей отсюда.) – А разве она не дома?.. Где же она тогда, интересно?.. Пойдемте поищем ее вместе… Мама, ау! – крикнул он фальшивым голосом. – Где ты?! – Взял детей за руки. – Вы замерзли. Вам нужно домой… А то простудитесь…

– Нет! – Верочка топнула ножкой. – Я без мамы домой не пойду! Где наша мама? – Она опять заплакала. – Папа, где наша мама?!

– Так вот же она! – крикнул Игорек.

Дети вырвались из рук отца и побежали к матери.

– Мамочка, мамочка! Что ты тут лежишь?! Вставай, попку простудишь! – Верочка обхватила маму за шею. – Вставай, пойдем домой!