90-е. Хроники возрождения. Книга 1. Пробуждение в Прошлом

Зафиксировал эту информацию как подтверждение системы принуждения. Физическое воздействие применялось регулярно для поддержания дисциплины и страха.

– Эффективная система контроля, – отметил, записывая детали в ментальный лог.

Михаил странно посмотрел на меня, прищурившись: – Система? Ты откуда такой, Александр? Говоришь, как по телевизору.

Вопрос был логичным. Моя речь действительно отличалась от местных языковых паттернов. Необходимо было скорректировать коммуникационную стратегию, чтобы не привлекать излишнего внимания.

– Из другого города. Привык к иной лексике. Стараюсь адаптироваться.

Следующие два часа провёл в систематическом наблюдении за деятельностью криминальных группировок, оставаясь незаметным, но внимательным. Михаил оказался ценным источником информации, хотя, как мне казалось, и не осознавал этого, просто изливая душу случайному собеседнику. Я собирал данные о структуре их власти, зонах влияния, методах воздействия. Каждый диалог, каждое наблюдение было элементом сложной мозаики.

– Это Валера, правая рука Черного. Лучше не попадаться ему на глаза, он на людей, как на говно смотрит.– Видишь того в синей куртке? – он кивнул в сторону высокого мужчины с характерными шрамами на лице и тяжёлой походкой. Его взгляд постоянно сканировал толпу.

– По какой причине?

– Любит поговорить кулаками, сразу в лицо лезет. А если совсем не понравишься – может и ножичком полоснуть, без разговоров. Он отмороженный.

Мысленно классифицировал угрозы по степени опасности. Валера демонстрировал поведенческие признаки профессионального насильника: широкие, уверенные шаги, постоянное сканирование пространства, руки всегда были в готовности, чуть выдвинуты вперёд, словно для быстрого доступа к оружию. Его глаза были пустыми и холодными, выдавая полное отсутствие эмпатии. От него исходила явная угроза, ощутимая даже на расстоянии.

– Сколько таких работает в районе? – поинтересовался, стараясь максимально уточнить оперативную обстановку.

– Человек двадцать активных, самых отбитых. Плюс шестёрки всякие, сопливые пацаны. А вообще территория большая, делят между собой, как шакалы.

Во время нашего разговора произошёл инцидент, который изменил течение дня. К прилавку, размахивая руками и громко разговаривая, подошли трое молодых людей в одинаковых спортивных костюмах "Адидас" с тремя полосками и дешёвых китайских кроссовках.

– Михаил Петрович, – сказал старший, блондин лет двадцати двух, с потрёпанным кожаным портфелем в руке, который выглядел скорее как символ, чем как утилитарный предмет, – у нас к тебе деловой разговор, минуточку внимания.

Почувствовал, как напряглись мышцы Михаила. Его дыхание участилось, а руки, до этого уверенно сортирующие товар, слегка дрогнули, рассыпав несколько пачек сигарет.

– Ребят, у меня всё чисто. С Черным рассчитываюсь регулярно, без задержек.

– Чёрный скоро уйдёт на покой, сам понимаешь. А мы заходим на его территорию, теперь здесь наши правила.– Вот в этом-то и проблема, – блондин приблизился вплотную.

Классическая схема передела сфер влияния, отработанная до автоматизма в этом городе. Михаил оказался между двух огней, что делало его положение крайне уязвимым, как загнанного зверя.

– Я ничего не понимаю, – Михаил отступил назад, но прилавок не давал свободы маневра, прижимая его к своей точке.

– Поймёшь. С завтрашнего дня платишь нам. Двести баксов в неделю. И не забывай, где бабки, там и мы.

Сумма была нереальной для мелкого торговца, который едва сводил концы с концами. Это означало либо немедленное закрытие бизнеса, либо открытый конфликт с новыми "хозяевами".

Ситуация требовала немедленного анализа. Трое мужчин против одного мирного торговца. Соотношение сил критическое. Мой статус наблюдателя позволял остаться в стороне, но это противоречило базовым этическим принципам, заложенным в моей программе.

– Ребят, может договоримся? – голос Михаила дрожал, он с трудом удерживал равновесие.

– Уже договорились. Завтра деньги на стол. Иначе – будут проблемы, которые тебе не понравятся.

Блондин, демонстрируя серьёзность намерений, резко выхватил из-за пояса складной нож с блестящим лезвием-стилетом и щёлкнул им, приводя в боевое положение. Двое его спутников заняли позицию, блокируя пути отступления Михаила. Оценил тактическую обстановку. Расстояние до ближайшего противника – два метра. Нож в правой руке блондина, хват непрофессиональный, но опасный. Остальные без видимого оружия, но вероятность скрытого ношения пистолета или заточки – высокая.

– Советую пересмотреть подход к переговорам, – произнёс, делаю шаг вперёд, движения и экономичны.

Трое обернулись, их лица исказились от удивления и злости. Блондин прищурился, его взгляд остановился на мне: – А ты кто такой, умник? Не суй нос не в своё дело!

– Заинтересованное лицо, – ответил, сохраняя спокойствие.

– Заинтересованное? – он засмеялся. – В больнице заинтересуешься, если не свалишь отсюда, пока цел.

Угроза была сформулирована прямо и недвусмысленно. Это упрощало дальнейшие действия, исключая необходимость долгих рассуждений. Переместился в позицию, обеспечивающую максимальный обзор всех противников, мышцы напрягаются, готовые к действию.

– Сейчас поговорим, нахрен, – блондин направился ко мне, держа нож на уровне пояса. Его движения были предсказуемы для обученного бойца. Выпад с ножом в сторону живота, классическая атака снизу вверх. Ушёл в сторону, одновременно захватив его запястье и применив рычаг, мгновенно вывернув руку. Нож с металлическим лязгом упал на грязный асфальт.

Второй противник, здоровяк с бычьей шеей, бросился на меня справа, размахивая кулаками. Удар локтем в солнечное сплетение, точный и резкий, остановил его атаку. Он согнулся пополам, хватая ртом воздух.

Третий, более мелкий, попытался зайти сзади, но получил подсечку и оказался на земле, его голова ударилась о грязный бордюр.

Вся стычка заняла менее тридцати секунд. Трое лежали на асфальте, стонали, но серьёзных повреждений не получили.

– Рекомендую пересмотреть территориальную политику, – говорю блондину, который пытался подняться, хватаясь за вывихнутую руку.

Михаил стоял за прилавком с открытым ртом, его глаза были распахнуты, как у человека, увидевшего призрака. Его взгляд метался между мной и лежащими на земле людьми. – Ты… ты их всех… – он не мог закончить предложение, его голос был лишь хриплым шёпотом.

– Нейтрализовал угрозу. Временно, – поправил, осматривая поле боя.

Блондин поднялся на ноги, держась за плечо, его лицо было искажено гримасой боли и злости. – Ты не знаешь, во что ввязался, – прохрипел он, его взгляд был полон животной ненависти. – Мы ещё встретимся, ты поплатишься.

– Вероятность повторной встречи действительно высока, – отметил. – Рекомендую подготовиться более тщательно. И подумать о смене рода деятельности.

Трое, пошатываясь, поспешно удалились, переговариваясь между собой и бросая угрожающие взгляды в нашу сторону. Михаил проводил их взглядом, затем повернулся ко мне, его лицо было пепельно-бледным. – Слушай, Александр, спасибо, конечно, но ты понимаешь, что наделал? Ты же им такую взбучку устроил, что они просто так не отстанут!

– Предотвратил вымогательство. Это было рациональным решением.

– Предотвратил? – он нервно засмеялся, этот смех был полон отчаяния. – Ты начал войну, чёрт тебя дери! Они вернутся, да не одни, со стволами придут! А Черный узнает, что на его территории чужие разборки. Капец полный! Нам обоим конец!

Анализировал его реакцию. Страх был обоснованным. Моё вмешательство действительно нарушило баланс сил и могло привести к эскалации конфликта, что было нежелательно на текущем этапе адаптации.

– Какие варианты действий ты считаешь оптимальными в данной ситуации? – спросил, пытаясь структурировать его панику.

– Вариант один – сваливать отсюда к чёртовой матери, пока они не вернулись. И побыстрее!

Михаил начал торопливо, почти лихорадочно упаковывать товар в клетчатые "челночные" сумки, его движения были суетливыми, руки дрожали. – Помоги хотя бы, – бросил он, не поднимая головы. Начал складывать пачки сигарет и жвачки в коробку.

– Где планируете разместиться? – спросил, пытаясь заранее спланировать следующую фазу перемещения.

– У меня есть один вариант, знакомый там торгует. Но там не особо места для двоих, надо будет разговаривать.

Логично. Не был его союзником, скорее случайным защитником. У него не было обязательств передо мной, кроме чувства внезапной благодарности и, возможно, страха.

– Понимаю. Действуйте согласно своим интересам. Не стану препятствовать.

Михаил закончил упаковку и взвалил на плечо тяжёлую сумку с товаром. Он колебался, очевидно размышляя о чём-то, его взгляд метался по моему лицу.

– Слушай, – сказал он наконец, словно решившись, – а ты где живёшь? Вообще.

– Временное размещение.

– То есть нигде, – он кивнул с пониманием, в его глазах промелькнула искра жалости. – Тогда так. Один день можешь переночевать у меня. Только один, понимаешь?

Предложение было неожиданным и тактически выгодным. Стабильная база, хотя и кратковременная, позволила бы лучше изучить местную обстановку и получить новые данные. Мне нужно было время.

– Принимаю предложение. Благодарю.

Мы покинули рынок, двигаясь по пыльным, местами разбитым переулкам. Михаил знал город хорошо, выбирал маршруты, избегая основных, просматриваемых дорог, лавируя между старыми советскими зданиями и гаражными кооперативами. Запоминал ориентиры, анализировал архитектуру районов, отмечая изменения в плотности застройки и уровне благоустройства. По пути встречались стихийные рынки поменьше, где люди продавали вещи прямо с земли, а уличные музыканты играли грустные мелодии, пытаясь заработать на хлеб. Разноцветные обрывки объявлений, выцветшие от времени и дождя, были расклеены на каждом столбе, предлагая всё от "быстрых кредитов" до "помощи в трудоустройстве".

– Там, где мы идём, – сказал он на ходу, – тихий район. В основном пенсионеры, мамаши с детьми. Бандиты сюда редко суются, неинтересно им.

– По какой причине?

– Невыгодно. Деньги небольшие, а шума много. Им нужны торговцы, предприниматели. Где бабки крутятся, где можно быстро срубить, – он махнул рукой в сторону центра.

Логичная экономическая модель. Криминальные структуры действовали как паразитные системы, выбирая наиболее доходные объекты, как пиявки присасываясь к денежным потокам.

Через двадцать минут мы дошли до древнего пятиэтажного дома времён хрущёвской постройки, с потемневшими от времени панелями и типовыми балконами, заставленными старым хламом. Подъезд был на удивление чистым, без окурков и надписей на стенах, что указывало на относительно благополучный район и бдительность местных жильцов.

– Третий этаж, – сказал Михаил, поднимаясь по шершавым бетонным ступенькам, скрипящим под нашими ногами.

Квартира оказалась небольшой: две комнаты, крошечная кухня, совмещённый санузел. Обстановка скромная, но функциональная, типичная для советского быта: старый диван с продавленными пружинами, полированный шкаф-"стенка", видавший виды стол. На столе стояли недопитые бутылки с водкой и пивом, в углу – массивный, ламповый телевизор советского производства с антенной.

– Располагайся, – Михаил поставил тяжёлую сумку с товаром в угол, шумно выдохнув. – Жрать хочешь?

– Пищевые потребности минимальны, – ответил, осматривая помещение.

Он снова посмотрел на меня странно, его брови приподнялись: – Ты точно русский? Что за слова такие?

Вопрос требовал осторожного ответа. Мои языковые паттерны в очередной раз выдавали инородность, и эту особенность ещё предстояло корректировать.

После скромного ужина – несколько кусков чёрствого хлеба, банка рыбных консервов и крепкий, заваренный в стаканах чай – Михаил, измотанный событиями дня, улегся спать на диване. Его дыхание вскоре стало ровным и глубоким. Я же остался на кухне, используя время для анализа собранной информации и планирования дальнейших действий, пока город за окном погружался в предрассветную тишину.

Ассемблер по-прежнему функционировал на критически низком уровне. Диагностика показывала возможность создания простейших инструментов, но на это требовалось время и значительное количество энергии. Нейроинтерфейс не отвечал совсем, его повреждения были слишком серьёзны.

Около полуночи, когда дом полностью уснул, бесшумно вышел из квартиры для рекогносцировки района. Ночная обстановка кардинально отличалась от дневной. Улицы пустели, редкие фонари давали тусклый, дрожащий свет, создавались идеальные условия для скрытого наблюдения и перемещения. Двигался по теневой стороне зданий, прижимаясь к стенам, используя навыки ночной разведки, которые были отработаны до рефлексов.

Район действительно был тихим, лишь изредка доносились звуки лая собак или далёкой музыки, но не полностью безопасным. В нескольких местах отметил следы наркоманской деятельности: пустые пластиковые бутылки, использованные шприцы, мелкие пакетики из-под кустарных наркотиков, сигаретные окурки.

Возвращаясь к дому, услышал характерный звук приближающегося автомобиля – старого, расхлябанного двигателя. Инстинктивно переместился в тень подъезда, сливаясь с темнотой, и наблюдал. Старинные "Жигули" седьмой модели, тёмно-зелёного цвета, с погнутым бампером, остановились напротив дома. Из машины вышли четверо мужчин в тёмной одежде, их силуэты были напряжены. Их поведение, скоординированные движения, постоянное наблюдение за окружением, указывало на профессиональную подготовку и явно недобрые намерения.

– Третий этаж, квартира двенадцать, – произнёс один из них, и узнал грубый, скрипучий голос блондина с рынка.

Ситуация стала критической. Было несколько минут, чтобы принять решение: предупредить Михаила и оказаться в открытом конфликте в замкнутом пространстве, или избежать конфронтации, оставив его на произвол судьбы. Выбрал первый вариант. Поднялся по пожарной лестнице, скрип металла почти заглушался ветром, на второй этаж и через окно бесшумно проник в подъезд. Звук шагов на лестнице был отчетливо слышен. Четверо поднимались медленно, тяжело, очевидно готовясь к штурму, их голоса были приглушены.

Дверь квартиры Михаила, тонкая и старая, была непрочной. Один удар ногой – и они окажутся внутри. Спящий человек, без подготовки, не имел шансов. Принял решение действовать немедленно.

Когда группа поднялась на третий этаж, находился в тени лестничной площадки выше. Блондин жестом показал спутникам занять позиции у двери, приготовившись к взлому.

– Тихо работаем, – прошептал он, его голос был полон предвкушения. – Сначала того козла, что вчера вмешался. Потом торгаша, чтобы урок был на всю жизнь.

Спустился на один пролёт и оказался позади группы. Крайний в цепи, худощавый мужчина не ожидал атаки сзади. Удар ребром ладони в основание черепа отключил его мгновенно.

Остальные трое резко обернулись, их лица исказились от удивления и замешательства. В узком пространстве лестничной клетки их численное преимущество нивелировалось, превращаясь в недостаток. Наоборот, они мешали друг другу, не имея возможности развернуться. Блондин выхватил нож, его глаза яростно сверкнули:

– Ты сам пришёл, ублюдок!

Второй достал нож, но был уже в движении. Прыжок через перила, удар ногой в грудь. Он рухнул на лестницу, тяжело прокатившись по ступенькам, оружие полетело вниз и исчезло в темноте подъезда. Третий, здоровяк, попытался схватить меня за куртку, его пальцы вцепились в ткань. Бросок через бедро отправил его в стену, его голова с глухим стуком ударилась о бетон.

Блондин остался один, его нож вспыхивал в тусклом свете едва горящей лампочки, отбрасывая зловещие тени.

– Кто ты такой, падла?! – прошипел он, его лицо было искажено злобой и болью.

– Заинтересованное лицо, – повторил свой вчерашний ответ.

Он бросился с ножом, целясь в горло, его глаза горели безумием. Движение было быстрым, но недостаточно точным для моей реакции. Блок предплечьем, захват запястья, резкий рывок и перелом в локтевом суставе. Нож выпал из ослабевшей руки. Блондин завыл от боли, схватившись за руку, его тело согнулось.

– Рекомендую прекратить территориальную экспансию, – сказал, подбирая его нож.

В этот момент со скрипом открылась дверь квартиры Михаила. Он выглянул в растрёпанном виде, его глаза были сонными и испуганными.

– Что за хрень тут происходит?! – начал он, но осекся, увидев картину на лестничной площадке. Четверо мужчин лежали в различных позах, двое не двигались, двое стонали. Стоял с ножом в руке, сохраняя невозмутимый вид.

– Визит нежелательных гостей, – объяснил, не меняя тона. – Угроза нейтрализована.

Михаил молча, словно зомбированный, осматривал результаты ночного столкновения. Его лицо было бледным, руки дрожали, он с трудом удерживал равновесие.

– Они все живы? – спросил он тихо, его голос был почти неразличим.

– Функции жизнедеятельности сохранены. Два сотрясения мозга, один перелом руки, один временно без сознания, – отчитался, как о выполненном задании.

– Господи… – он присел на корточки, прижимая руки к лицу. – А ты… ты их просто… как так?

– Применил необходимую силу для устранения угрозы. Это было вынужденной мерой.

Михаил встал и потёр лицо руками, его взгляд был растерянным: – Что теперь делать? Мне здесь больше нельзя жить. И тебе тоже, они сюда ещё вернутся, но уже не одни.

Логичный вывод. Эскалация конфликта делала район небезопасным для проживания. Необходимо было искать альтернативные варианты, пока не стало слишком поздно.

– Какие у нас имеются варианты перемещения? – спросил, пытаясь спланировать отступление.

– Есть один знакомый в промышленном районе. Может пустить на время, там никто не будет искать. Но это далеко от центра, торговать неудобно, глушь.

– Временная дислокация допустима. Принимаю к сведению.

Мы начали быстро, почти лихорадочно собирать вещи. Михаил упаковал товар и личные принадлежности в две сумки, бросая в них всё, что попадалось под руку. Помог ему, одновременно наблюдая за лежащими на лестнице людьми, которые постепенно приходили в себя.

– А с ними что? – Михаил кивнул в сторону блондина, который уже пытался ползти.

– Покинут место происшествия самостоятельно. Их состояние не критично. Способны к самостоятельному перемещению.

Через полчаса мы были готовы к выходу. Михаил запер квартиру, хотя возвращаться сюда он явно не планировал, понимая, что его жизнь здесь закончилась.

– Слушай, Александр, – сказал он на лестнице, его голос был полон недоумения, – ты не объяснишь, откуда у тебя такие навыки? Ты же не простой человек, таких на улице не встретишь.

– Специальная подготовка.

– Армия, что ли? Спецназ?

– Можно сказать и так. Нечто более серьёзное.

Мы покинули дом, растворяясь в предрассветной мгле. Михаил знал маршруты, позволяющие избежать основных дорог, петляя по дворам и подворотням. Следовал за ним, анализируя изменения в городской среде по мере удаления от центра: панельные дома сменялись кирпичными пятиэтажками, затем – заброшенными пустырями и мрачными промзонами.

Древний промышленный район кардинально отличался от центра. Воздух здесь был пропитан запахом мазута, пыли и прелого железа. Очень старые заводские корпуса с выбитыми окнами, заросшие бурьяном склады, обшарпанные рабочие общежития создавали атмосферу упадка и запустения. Многие предприятия стояли без работы, их территории зарастали сорной травой, пробивающейся сквозь трещины в асфальте, а кое-где уже появились стихийные свалки. Гулким эхом раздавались мои шаги по разбитому асфальту, а в воздухе витал привкус застарелой промышленной копоти.

– Вот здесь, – Михаил остановился у обшарпанных ворот небольшого завода, с которых почти полностью облупилась зелёная краска. Табличка, чудом уцелевшая, гласила: – Завод точных приборов имени Ленина. Закрыт на реконструкцию. Но по факту – давно заброшен.

Знакомый Михаила оказался сторожем по имени Василий. Мужчина лет пятидесяти, с обветренным лицом, в старой, выгоревшей военной форме, вероятно, ещё советских времён, и с проницательными глазами, которые, казалось, видели всё насквозь.

– Михаил, какими судьбами? – он пожал руку торговцу. – И кто с тобой?

– Александр. Помочь нужно, Василий. На пару дней переночевать.

Василий внимательно изучил меня взглядом, в его глазах читался опыт: – Военный?

– В прошлом, – ответил, не вдаваясь в подробности.

– Понятно, – сторож понимающе кивнул. – Заходите. Только тихо. Формально завод охраняется, но реально я тут один, да и собак нет. Так, видимость.

Территория завода была обширной, окутанной полумраком предрассветного неба. Несколько цехов с заколоченными окнами, административное здание, огромные склады. Идеальное место для временной базы: скрытность, множество помещений для маскировки, относительная безопасность от посторонних глаз.

– Можете разместиться в конторе, – сказал Василий, ведя нас в небольшое двухэтажное здание, некогда, видимо, служившее управлением. – Электричество есть, даже отопление работает, от старой котельной. Только с едой проблемы.

– Проблема решаема, – отметил Михаил, его голос звучал чуть бодрее.

Осматривал помещение. Просторный кабинет с обшарпанной, но массивной советской мебелью: тяжёлый письменный стол с зелёным сукном, несколько жёстких стульев, старый сейф в углу, кажется, заржавевший намертво. На столе лежали забытые технические чертежи и пожелтевшая документация с гербом СССР.

– Что здесь производили? – спросил, разглядывая схемы.

– Приборы для военной промышленности, – ответил Василий, его голос наполнился грустью. – Точная механика, оптика. Хорошее производство было, на весь Союз гремели. Теперь всё развалилось.

Изучил чертежи. Некоторые решения были примитивными по меркам моего времени, но базовые принципы оставались актуальными. Возможно, здесь можно было организовать мастерскую, используя сохранившееся оборудование.

– Василий, – обратился к сторожу, – а оборудование на заводе сохранилось? То, что не растащили.

– Частично. Что не растащили, то стоит, ржавеет. Но без электричества большинство станков не работает, там цеха обесточены.

– Токарные, фрезерные станки имеются?

– Имеются, конечно. Цехами стоят. А что, разбираешься? Для чего тебе?

– Базовые навыки присутствуют. Возможно потребуется для работы.

Михаил с интересом наблюдал за разговором, его усталость немного отступила: – Александр, ты ещё и техник? Что ты за человек такой?

– Универсальная подготовка, – отозвался, уходя от прямого ответа.

Вечерело, сгущались сумерки. Василий ушёл в сторожку, оставив нас в конторе. Михаил развернул спальные принадлежности на старом диване, расположился в кресле, погружённый в мысли.

– Слушай, – сказал он в темноте, его голос звучал задумчиво, – а долго ты планируешь здесь оставаться?

– Пока не стабилизируется ситуация. Пока не найду новый путь.

– А что потом? Куда ты потом?

Вопрос был сложным. Мои планы зависели от возможности восстановить технологии будущего. Пока что располагал только поврежденным ассемблером и обрывками знаний, которые нужно было систематизировать.

– Потом увидим.

– Знаешь, а ты не такой, как все. И говоришь странно, как из книжки. И дерёшься, как спецназовец из кино. Откуда ты на самом деле, Александр?

– Из далека, – повторил, стараясь максимально приблизиться к истине, не раскрывая её.

– Это я понял. Но откуда именно?

Долго молчал, слушая шум ветра за окном, который гулял по пустынным цехам. Потом проговорил: – Из того времени, когда всё было по-другому.

– Ностальгируешь по СССР, что ли?

Не ответил.

Михаил больше не задавал вопросов. Вскоре его дыхание стало ровным и глубоким – он заснул, измотанный событиями дня. Я же остался один с мыслями о будущем и прошлом, которые странным образом переплелись в этой альтернативной реальности девяностых. Город засыпал за окнами конторы, окутанный тусклым светом далёких фонарей. Завтра предстояло начать новый этап адаптации. Этап, когда от простого выживания можно было переходить к активным действиям, к созданию новой реальности в этом разрушенном мире.

***

Через три дня после нашего прибытия на завод, Василий, который изначально казался надёжным, проявил признаки тревожности. Он вошёл в нашу «контору» с озабоченным видом, его обычно проницательные глаза бегали, избегая моего взгляда.

– Александр, Михаил, нам тут неспокойно, – начал он, нервно теребя рукав старой телогрейки. – Ходят слухи, проверка будет. Насчёт «бесхозного имущества» шушукаются. А тут вы… да ещё и после вчерашнего. Запахло жареным.

«Вчерашнее» означало небольшой инцидент с группой мародёров, попытавшихся вынести ценный металл из одного из цехов. Я нейтрализовал угрозу быстро и бесшумно, но, видимо, Василий всё равно ощущал последствия.