Хроники Третьей Мировой войны, которой не произошло

Вашингтон, в тот же день

– Фрэнк, слушай, что это для нас значит?

– Каспар, я думаю, что для нас ничего не изменится. Просто к власти придут другие люди. Вся программа Советов останется такой, какая была…..

Москва, март

– Последний вопрос повестки дня Съезда – выборы центральных органов партии. Товарищи делегаты, вам розданы бюллетени для тайного голосования. Прошу голосовать за состав Центрального Комитета и кандидатов в ЦК КПСС.

Я хотел бы доложить, что в адрес Съезда поступило более трех тысяч обращений от членов партии и беспартийных. У нас нет возможности оглашать все письма, предлагаю разбирать обращения в установленном порядке – созданием комиссии по каждому случаю с отчетом по принятому решению. Кто «за», прошу поднять руки! – Спасибо, принято большинством голосов.

Услышав это сакраментальное выражение, Виктор Петрович Спасский перевел дух. Его отдел последний месяц только тем и занимался, что готовил это центральное событие в жизни Партии – съезд КПСС. Сейчас все проголосуют, ничего неожиданного не произойдет. Все под контролем, никаких сбоев, новый ЦК вынесет благодарность, будут премии и, возможно, новые движения в аппарате. Все хорошо.

А.П.Алексанов, как и все делегаты, получил длинный бюллетень. Он внимательно выслушал последние слова Председательствующего на съезде и понял – все напрасно. Он старался оставаться в стороне от общественно-политических проблем, но недаром говорят – если ты не думаешь о политике, то политика подумает о тебе…. Валерий Алексеевич Колбасов был просто в отчаянии. Он не был избран делегатом XXVI Съезда, но он должен был бороться! Вся его идеалистическая душа восставала против сложившейся апатии – всем было все равно…. Он преодолел себя, пошел к Анатолию Петровичу с просьбой повлиять на ситуацию – он делегат, Трижды Герой, Президент АН СССР и т.д.. А.П. отнесся к просьбе очень внимательно, но сделать ничего было нельзя. Алексанов видел одно – важнейшая проблема будет заболтана…. Остается делать свое дело, то, что ты умеешь и так, как умеешь. Бог рассудит…

Юрий Владимирович Андронов, сидящий в Президиуме, также обратил внимание на полное отсутствие реакции руководства Съездом на письмо Валерия Алексеевича. Андронов чувствовал, что ситуация крайне серьезная, кроме того, как реалист, он понимал, что сейчас ничего не сделаешь – выращенный десятилетиями спячки аппарат будет сопротивляться до последнего.

Но выход был. Сейчас надо было сделать так, чтобы по крайней мере в течение года НАТОвцам было бы не до ракет, а после, будем надеяться, он переместится на пост, на котором он и реализует все положения Записки. Силы есть, возможность есть, надо продержаться всего чуть-чуть….

Так ему казалось в тот момент. Он так и не понял, что дело было в доктрине а не в отдельных людях…

Хотя к некоторым стоило бы присмотреться повнимательней, например к Борису Николаевичу Ёшкину, выдвинутому и избранному в ЦК КПСС… Диалектика всегда права – каждое явление содержит в себе зародыш собственной гибели…

Гоголевский бульвар, два дня спустя

Но система пока жила. Мало того, ее жизнеспособность надо было продемонстрировать всему миру.

– Товарищи, – начал Свечин, – перед нами поставлена задача – организация полномасштабных учений всех родов войск Советской Армии и стран-участниц Организации Варшавского Договора. Условное название – «Запад-81», срок – август – начало сентября этого года. Приказ Генштаба о подготовке вы получите установленным порядком.

– Николай Васильевич, можно поподробнее, – спросил или подсказал генерал Буртин, заместитель.

– Извините. Стратегические учения войск и Сил флота Вооруженных Сил СССР на территории Белорусского, Прибалтийского военных округов и в акватории Балтийского моря под условным наименованием "Запад-81" будут охватывать практически все виды и рода войск – армия, авиация, флот, РВСН, воздушно-десантные войска, железнодорожные войска. Место – территория Белоруссии, Прибалтики, акватории нескольких морей. Учения должны моделировать максимальное приближение к условиям современной войны. Сухопутные войска должны наступать под прикрытием с воздуха и с земли всеми возможными огневыми средствами. На учения будут приглашены руководители государств – участников Варшавского Договора. Так что наши задачи становятся еще более ответственными!

– Николай Васильевич, можно вопрос?

– Да, пожалуйста.

– Следует ли понимать данные учения как проявление определенного давления на некоторые страны ОВД, особенно, Польскую Народную республику?

– Товарищи, руководство не ставит перед нами такой задачи, но если вы ходите знать мое мнение, то, несомненно, да!

Москва через несколько дней

Подполковник Благоволин внимательно вчитывался в «легенду» учений. Мероприятие поражало размахом. И подготовка, и проведение в столь сжатые сроки не были бы возможными без запущенной автоматизированной системы боевого управления, получившей имя «Манёвр».

Но, к сожалению, космический сегмент категорически не успевал. Куйбышевский «Аквамарин» существовал только в виде неутвержденного аванпроекта. Конечно, без имеющейся спутниковой группировки контролировать перемещение неприятельской боевой техники и пусков ракет было бы совершенно невозможно, но единая система, объединяющая все имеющееся в единых стандартах и срочно собираемая пока что на бумаге профильными институтами – совсем другое, а интегрированная с существующей АСБУ – вообще другая война. Но это – дело будущего. А сейчас уже отдан приказ о режиме повышенной готовности. «Запад-81» должен быть!

12 апреля 1981 года

Первый корабль «Columbia» системы «Space Shuttle» (Космический Челнок) был полностью готов к старту. Запуск первоначально планировался на 10 апреля, но внезапно он был отложен на два дня – американцы должны были четко уяснить, что Международный день космонавтики был учрежден в честь этого события, а не в пямять полета Гагарина двумя десятилетиями раньше. Конечно, речь идет о будущем поколении-нынешних тинэйджерах.

АЭИ, в это же время

Ни на что не похожая конструкция – нейтронно-физическая сборка с прототипом реактора станции «Кумир» – уже была установлена в боксе. Работы по подключению многочисленных газовых и вакуумных систем шли полным ходом. Одновременно отлаживалась система управления и защиты. Получалось совсем не все, но работы шли в три смены – времени не было, проектирование уже шло с отставанием от графика. Все понимали, зачем этот «Кумир» мог бы потребоваться и старались изо всех сил….

Проблема была еще и в конкуренции внутри самого АИЭ. Оба реактора – для «Кумира» и «Антрацита» -первоначально разрабатывались здесь, в Атомске, но «Кумир» обещал стать шагом в совершенно ином направлении, со всеми вытекающими отсюда моральными и материальными последствиями. Абсолютно новый реактор с рекордными параметрами, никогда еще не использовавшийся для практических нужд, необычайно органично вписывался именно в эту станцию…

Однако над разработчиками грозной тенью висел «Антрацит» – в ИИП работу отдали только по причине недостатка сил и площадей. В успехе экспериментов в Москве никто не сомневался – опыт по этим системам уже был. В случае неудачи с новым реактором аналог «Антрацита» вполне мог быть использован и здесь.

Команда идеологов и разработчиков понимала ситуацию очень хорошо. Для них «Кумир» в этом новом виде был большим персональным шансом.... Поэтому они сами работали как лошади и подгоняли других.....

На той же территории, в то же время

Только поздним вечером Директор АЭИ смог разгрести текучку и засесть за чтение Рабочей программы экспериментов на прототипе «Кумира». Под пение соловьев думалось лучше, а отвлекаться было нельзя. Его подпись – последняя и утверждающая, после ни одной строчки менять уже нельзя.

Директор представлял себе «Кумир» в целом почти что в деталях, но процессы в реакторе были необычными и совсем не очевидными. Поэтому работа шла трудно и долго – он придирался к каждому слову, формуле и цифре, перелистывая страницу только после того, как мог сказать себе – да, это вполне безопасно.. Если чего-то не было непосредственно на данной странице, Директор не ленился проследить ссылки на более ранние фрагменты или вообще на цитируемую литературу.

И на третьем часу очень внимательного чтения вдруг обнаружился непорядок – ошибка, описка, небрежность, кто знает, но факт был налицо – один из трех необходимых компонентов – начальных условий, прогноза и ожидаемого результата – отсутствовал в подборке материалов по этапу программы.

Будь это днем, то директор вызвал бы к себе авторов методики и те бы прояснили ситуацию. Но он очень хотел закончить чтение этой ночью, поэтому был полон решимости довести дело до конца.

Он еще раз посмотрел ссылку, с раздражением захлопнул том, открыл сейф и достал толстую подборку документов Удивительно, но искомого не нашел. Неужели пропустили в спешке? Раздражение еще усилилось.

– Каждый Буратино – сам кузнец своего счастья! – директор подумал о людях, для которых этот эксперимент был очень важен, результаты украсили бы не одну диссертацию… Но кто не успел, тот опоздал. На несколько лет.

Директор взял толстую перьевую ручку из письменного прибора, перечеркнул страницу с описанием методики, вернулся к первому листу и написал в левом верхнем углу под машинописным текстом «Утверждаю»,

– Кроме пункта X.X.X.

И подпись – ……………..

Директор не знал, что этим поздним вечером начальник («Национальной») лаборатории ядерной безопасности Осинский сидел в ресторане «Столбы» (под этим именем ресторан «Атомск» именовался у местных жителей) и поглощал фирменный шницель «по-атомски» с доброй порцией калужского «Кристалла». Кроме него за столом были начальник стенда и научный руководитель проекта. Шницель располагал к доброй беседе, но сама тема была далека от доброжелательства и консенсуса. Борис Георгиевич держал оборону.

– Ребята, я внимательно все посмотрел. По правде говоря, у меня есть очень серьезные замечания.

– Но Борис Георгиевич, понимаешь, для того, чтобы их исправить, потребуется месяца четыре. За это время москвичи запустят «Антрацит», и военные будут давить на позвоночник Заславскому– ну на хрена нам новый реактор? И будут правы.

– Что вы предлагаете?

– Подпиши акт готовности, мы сделаем критику, а во время отпусков переделаем, как надо. Осталось-то пара месяцев…

Борис Георгиевич задумался.

С одной стороны, все то, что они делали, не очень согласовалось с существующими правилами. С другой стороны, ничего опасного не предвиделось. С третьей – он считал москвичей лодырями и дармоедами, и вставить им фитиля было задачей актуальной и почетной (возможно, здешнее комфортное самочувствие в Атомске объяснялось тем, что тут не было той взаимной критики)

– Ну ладно. Приносите бумаги еще раз. Попробуем помочь.

С этими словами компания продолжила застолье.

К великому сожалению, Осинский был человеком, глубоко уверенным в своем интеллектуальном превосходстве – доктор, дважды лауреат и т.д… За этой завесой величия как-то забылось, что, как и каждое рукотворное чудо, ядерный реактор имеет собственную душу – примитивную, но неимоверно сильную, чуждую благодарности к создателям. Душа сия стремится вырваться на свободу и доказать миру свою мощь, и чем больше будет при этом жертв и разрушений, тем лучше. Правила были писаны именно для того, чтобы исключить такую возможность в зародыше….

На следующее утро Борис Георгиевич Осинский подписал акт о готовности стенда к началу экспериментов…

Сан-Диего, на следующий день

Мисти возился в гараже – над хорошо освещенной ямой стоял уже автомобиль, а не ржавое изделие скульптора -модерниста из Лос-Анжелеса, и это воистину воодушевляло. И дела улучшались.

Пару дней назад незваным гостем к нему прямо в гараж явился лощеный молодчик с кейсом из крокодиловой кожи и часах за тридцать тысяч долларов (Мисти опытным взглядом тут же распознал подделку). Он предложил забрать в аренду «Кадиллак де Виль» за пятьдесят долларов в неделю для киностудии «Парамаунт», при этом давая понять, что он – что-то типа ангела из Армии Спасения. После короткого и бурного обсуждения с детальным анализом личности пришельца, длительных консультаций по телефону и новых туров переговоров сумма была увеличена в двадцать раз (страховка, естественно, за счет Парамаунта). Сегодня «Кадиллак» с агентом отбыл по дороге I-5 прямо на север – к Лос Анжелесу. Сделка была изрядным подспорьем для семейного бюджета хотя бы потому, что за пятилитровое чудо техники приходилось ежегодно отваливать Дяде Сэму круглую сумму в виде налогов.

По объявлению о продаже на запчасти подвернулся «Меркюри» 1940 года. С документами!! У груды металлолома был даже калифорнийский номер. Мисти тут же пришло в голову, что пока гараж свободен, можно было бы и поглядеть, что получится из этой кучи хлама.

И ведь действительно, получалось!

Однако телефонный звонок прервал приятные хлопоты.

– Мисти, прости за звонок в субботу, но наш друг Фрэнк слегка беспокоится по поводу потери контактов с Секретчиком. В Москве у нас есть некий мистер «Плейбой». Хорошо было бы оживить знакомство!

– Да, я понимаю, но как?

– Мисти, ты с ним связываешься. Попробуй устроить встречу на нейтральной территории, допустим, в той же Польше….

1981: Стандартные решения не годятся

Проспект Мира, июнь

Серафим Федорович стоял у стола, на котором была разложена кипа отсиненных листов и схем. На доске висели плакаты, выполненные цветной тушью. Он защищал проект системы управления низколетящим объектом.

Серафим Федорович был твердо уверен, что они сделали все от них зависящее, однако он хорошо понимал, что конкуренты за океаном их обошли – и по точности, и по эксплуатационным характеристиками. Главным было КВО15 – у противника показатель был не менее, чем вдвое, меньше. Этот факт его чрезвычайно расстраивал, он понимал, что с располагаемой элементной базой сделать ничего было нельзя, но выходить в войска с явно проигрышным делом было не в его характере. Универсальные бортовые ЭВМ, подобные тем, что использовались у Баранова и Решетникова, были чрезвычайно дороги и не проходили по стоимости, поставленный из Германии завод микроэлектроники только что начинал дышать, в общем, «за неимением гербовой пришлось писать на простой».

– Мне неприятно это говорить, – закончил он свое выступление, – но в настоящее время макетный образец имеет характеристики, которые мы только что показали. Хуже того, у нас нет предложений по улучшению этих показателей. Мы готовы перейти к рабочему проектированию и к испытаниям.

– Спасибо, Серафим Федорович, – сказал Исаков. Решение, думаю, мы примем позже. Все свободны, а вас, Серафим Федорович, я попрошу остаться – Исаков явно цитировал Мюллера из фильма «Семнадцать мгновений весны».

Невероятно – барин и сибарит Исаков сам подошел и проверил, закрыты ли обе двери, включая внутреннюю..

– Серафим Федорович, знаете ли вы нового первого зама Сергея Александровича?

– Если вы о Пеликанове, то, конечно, знаю его с 60-х – с лодочной тематики. Он работал долгое время начальником Харьковского объединения.

– Да, это он. Я к чему это говорю? На прошлой неделе мы встречались с Олегом Дмитриевичем на Совете Главных и долго разговаривали по этому изделию. Вы не поверите – он говорит, что ребята Иншакова очень сильно продвинулись по решению проблемы наведения. В первом приближении мы договорились, что мы сможем через неделю или две подъехать к Баранову в Куйбышев и там поговорить с этой командой. Я ему позвоню сам и скажу вам о сроках. А пока отдавать материал в КБ для рабочего проектирования не стоит – а вдруг они что-то действительно нашли?

И кстати, что вы думаете по поводу ИИП? Вы верите в то, что у них получилось?

Серафим Федорович задумался на секунду. Несколько месяцев назад он очень внимательно прочитал отчет, заметив острым глазом пару довольно больших «дыр» подумал – а если то, что сделали они, дополнить своими мыслями и опытом? Он тут же начал представлять это в схеме, но остановился…

– Александр Сергеевич, у них, конечно, получилось. Честно скажу – знаю, как все это сильно улучшить, и очень жаль, что нет возможности вместе с ними сделать настоящую конфету. Это была бы гордость фирмы!

Москва, Смоленская площадь, в это же время

Герман Кайрес сидел в тесной комнате, окруженный пятью такими же молодыми ребятами. Неустанно звонили телефоны, приходилось изрядно напрягаться, чтобы отвлечься от разговора коллеги, который орал по телефону. Шум с Садового кольца тоже заставлял постоянно повышать голос.

Но это было и хорошо – никто не обращал внимания на действия соседа. Кайрес только что положил трубку и задумался.

Звонил Слава – слава Богу, на нынешнем «внешторговском» месте никто не обращал внимание на то, откуда приходили звонки! В свойственной ему манере бульдозера – возражения не принимались – он выразил пожелание встретиться где-нибудь вне пределов СССР для важного разговора.

Но как? Это было трудно, каждая загранпоездка была событием, тем более в ситуации Германа, пробывшего «невыездным» почти два года. На поездки была очередь.

Герману и самому хотелось выбраться из осточертевшей Москвы с пустыми полками, нервотрепкой и постоянной промывкой мозгов по всем радио- и телепрограммам. «Партия торжественно провозглашает…». Конечно, провозглашать проще, чем делать….

Уехать. Куда угодно.

Герман вышел из комнаты и медленно побрел по коридору. Что у него есть такого, чего нет у других ребят из комнаты? Папа. Да, это сильный козырь. Но у остальных такие козыри, пусть помельче, тоже есть.

Испанский. Но вести речь о «франкистской» Испании (хотя сам Франко давно помер) было нельзя – контактов с ней практически не было.

Сам Слава. Он, похоже, мог достать все, что только есть на земле. Герману самому ничего не нужно, но наверняка есть какой-нибудь высокопоставленный фанат чего-то такого. Можно пообещать ему привезти предмет его мечтаний из-за границы.

Похоже, это продуктивная идея. Дело за малым – такого фаната найти. Это проще.

Москва, примерно в это же время

Валерий, одетый по-рабочему, стоял на пустыре, обнесенном забором из сетки-рабицы. Примерно сотня аналогично одетых мужиков слушали оратора, вещавшего из мегафона.

– Товарищи, все подавали заявления на предоставлении автостоянки. На прошлой неделе нам выделили вот эту площадку. Мы тут подсуетились и быстренько получили в исполкоме разрешение на то, чтобы сделать стоянку крытой. Это будет стоить примерно ХХХ руб с носа автовладельца. Кто за то, чтобы утвердить данный план, прошу голосовать.

Валерий вспомнил полугодовой путь на этот пустырь. По привычке делил на части, но порознь эти части не могли бы дать эффекта сегодняшнего дня.

Фундаментом было «железо». Рогатин был идеалистом и искренне считал, что для любого создания рук человеческих важно, чтобы все создатели вложили нужное количество труда в «критмассу». Если она соберется, то душа железины отзовется и даст команду работать от души, а не из-под палки. Оглядываясь назад он заключал, что усилия его команды были последним шагом к сборке «критмассы», остальные– от конструкторов и заводчан до эксплуатационного персонала – свой вклад внесли. Изделие это почувствовало и работало как зверь. Это не осталось без внимания не только Анатолия Петровича, но и министерского начальства.

Во-первых, последовала череда перемещений, и Звонарев и Стряпухин сильно продвинулись вверх. Их мнение оказалось очень значимым при распределении жилья. В итоге – невероятно! – но Рогатин вселился в новую квартиру! Новую и свою!!! После четырех лет мытарств он наконец-то мог вздохнуть с облегчением. Конечно, тут же появились проблемы другого рода – обстановка, быт и так далее, но, с его точки зрения, это были трудности типа «жемчуг мелкий», чуть ранее это был другой класс – «супчик жидкий». Как ни странно, времени на работу стало намного меньше – домашние дела требовали постоянного внимания.

Во-вторых, встала проблема «освоения территории» – рано или поздно он станет автовладельцем, надо было задуматься о гараже, а без наличия автомобиля даже заикаться об этом нечего. Слава Богу, есть младший «брат Майкл» верный и надежный . Мишка помог – оформили фиктивную продажу его «Запорожца», и для всех Валерий стал автовладельцем. И вот он на этом пустыре!

В-третьих, Гаршин взялся за диссертацию всерьез. Валерий пинал его из всех сил, на кураже быстро написал две главы и старался оградить Владимира Петровича от производственной текучки. Но не тут-то было! Министерство приняло решение – у них будет другой разработчик САУ, Экспериментатор по духу, Гаршин обожал возиться с электроникой и тут же с головой кинулся в новую деятельность, тем более, что это был прекрасный повод не мучиться с текстом собственной работы. Фирма, основанная Лаврентием Павловичем Берия, взялась за работу только при условии постоянной расчетно-теоретической поддержки Институтом, так что уже следующим утром надо было лететь в Абхазию – второй раз за квартал.

В-четвертых, содержание диссертации Гаршина определилось. Все результаты Валерия идут туда, и их не жалко – все к ним уже привыкли. Что же не может Гаршин и не может никто здесь, в этом здании, и не сможет новое электронное «железо», а я вроде как могу и знаю? –

В-пятых, и это самое неприятное, новым начальником стал постоянный оппонент, идеологический противник и вообще антипод Рогатина, и ничего хорошего от этого ждать не приходилось. …

Тем временем мужик с мегафоном продолжил:

– Спасибо. Теперь буду выкликивать ваши номера боксов – по порядку номеров заявлений, поданных во ВДОАМ.

…

– Рогатин !

– Я

– Благоволин!

– Я

…

– Принято единогласно. А теперь наша задача – оттащить вон те дальние машины в правый угол, чтобы можно было завозить металл. Делитесь по группам и вперед!

– Ну что, давай знакомиться. Андрей! – невысокий крепкий мужик протянул руку. Рука была широкой и теплой. –

– Валерий. Будем соседями!

Район Курского вокзала, в это же время

Новоназначенный начальник отдела Адольф Толмачев не вылезал из своего кабинета в РадиоНИИ.

Он действительно старался изо всех своих немалых сил, эти силы еще и росли на глазах. Впервые за свою жизнь он чувствовал, что его оценивают по достоинству.

То, что его оценивает неприятель, против которого и работал отдел Толмачева, последнего совсем не останавливало.

До последнего момента он не мог достойно ответить жене, зачем он надрывается на службе, пашет почти без выходных, иногда жалуется на здоровье – он просто не мог иначе, а жена этого не понимала.

Но когда два дня назад, придя домой и сообщив любимой супруге, что ему выделили участок земли в Кленово и терпеливо выслушав вопрос – «а на какие деньги мы будем его осваивать», – Толмачев со скрытым торжеством меланхолично произнес

– Радость моя, я решу этот вопрос.

Свет в глазах жены был лучшим вознаграждением за риск. Но еще и адреналин! Толмачев рос в собственных глазах – мало того, что ему платили несусветные по советским меркам деньги, но он еще и делом доказывал себе, что он умнее и хитрее системы. Контрразведка ничего не могла противопоставить его уму….

Атомск, середина июля

Новый реактор16 «Кумира» впервые достиг критсостояния.

Это был успех, обещавший многое….

За фанфарами как-то забылся разговор месячной давности. По правде говоря, данное тогда обещание устранить выявленные дефекты схемы было невыполнимыми – тогда бы весь комплекс работ по приемке пришлось бы проводить заново.

Следующая стадия работ неизбежно должна была проводиться на этом стенде, с существующей схемой и существующими неполадками…

Но это будет только после отпусков.

Проспект Мира, примерно в эти дни

Серафим Федорович занял место у доски в маленьком зале заседаний. Помещение было отделено от коридора двумя дверями (одна из них стальная), под штукатуркой скрывалась оболочка из заземленной металлической сетки.

Присутствовало всего два начальника отделов – измерений и конструкторского. В роли начальника теоретического отдела он выступал сам. Для сокращения числа участников до минимума были весьма веские причины…

Речь шла о результатах командировки в Куйбышев. Докладывал Сафонов, присутствующие были изумлены не менее докладчика.

– Я не сомневаюсь, что предложения Куйбышева – настоящая революция. Конструкция радикально упрощается, а за счет освободившихся масс и габаритов мы можем заметно улучшить возможности нашей аппаратуры. Что вы думаете по этому поводу?

– Серафим Федорович, все выглядит чрезвычайно убедительно. С моей точки зрения, загвоздка в одном – как сохранить секретность. Ведь это – как «Гиперболоид инженера Гарина» – идея кажется абсолютно очевидной, когда тебе расскажут. Как готовить документацию?