Хроники Третьей Мировой войны, которой не произошло

Через час Роберт Голс вышел из автомобиля на пустынной улочке Маклина, в ту же секунду раздался звонок на таксофоне рядом. Голс открыл дверь будки, снял трубку и немедленно произнес:

– Доброе утро. Имею важную информацию – Объединенный штаб изучает какой-то меморандум Роджерсона, все буквально с ума посходили – что-то рисуют, считают, просто паника.

– Роджерсон – это главком НАТО в Европе?

– Точно.

– Это очень интересно. Предварительно я – «за», но сумма большая, подтверждение смогу получить только через два дня.

– Договорились, в это же время, по этим же телефонам. Да, еще – я тут увидел бумагу по инциденту с корейским самолетом. Бумага сопровождалась графиками расшифрованной информации с русских спутников, имейте это в виду!

Роберт Голс долго решался на это объявление в газете. До сих пор его роль была пассивной – он делал только то, о чем его просил Бóрис. Теперь он был должен сделать активные шаги. Они могли быть первыми шагами в тюрьму.

Но условия, на которые согласился Бóрис – Роберт не сомневался, согласие обязательно будет! – были более чем привлекательными. Честно говоря, сумму он написал с учетом возможного торга. Но даже и в этом случае можно было немного рискнуть. Овчинка стоила выделки.

Борис Иванович торопился на Висконсин Авеню. Он ехал быстро и осторожно – надо было добраться до Посольства без происшествий и связаться со своим Управлением по защищенной линии. Все, что говорил Голс, было важным, но важным и срочным был факт, что американцы читают все, что передают советские спутники.

Вашингтон, через неделю

16 января 1984 года Президент США Рональд Рейден подписал директиву №119 об ускоренном осуществлении научно-исследовательской программы в рамках системы стратегической обороны.

Практическая реализация положений должна быть выработана на основе рекомендаций специального комитета.

Заместитель председателя специального комитета Фрэнк Картано обсуждал это событие за ланчем с надоевшим ему Фредом Тарантелло. Тот пытался сунуть свой нос в никого не касавшуюся деятельность небольшой частной компании OСS (за что регулярно получал по рогам); совершенно не поддавался воспитанию – так же громко говорил, одевался как герой Марио Пьюзо, не стеснялся в оценках окружающих. – В общем, как был вахлаком, так и остался, – со вздохом констатировал Фрэнк, глядя на лаковые туфли и фрачные брюки Фреда в разгар рабочего дня.

– Слушай, шеф, а что изменится, – спросил Фред, – для нас денег будет больше?

– Думаю, что лучше не будет.

– Почему?

– Раньше мы тратили деньги из закрытых фондов, теперь у нас будет совершенно официальный бюджет.

– Ну и что, ведь денег будет больше!

– Не у нас, не у компаний Дона, а у основных исполнителей. Запомни, Фред, – мы работаем практически честно. Да, конечно, подряды на стройку, обслуживание и все такое – с этим так и будет все в порядке, но и не думай об основных средствах! Программа должна быть выполнена, хотя бы для того, чтобы потом была новая. А то, о чем ты думаешь – подход рвача – украсть и убежать. Запомни, Дядя Сэм таких ловит в 99 процентах случаев. В сидении за решеткой я тебе не помощник! Чтобы я ничего подобного больше не слышал, а то обижусь.

Москва, в это же время

Дмитрий Федорович Сатинов был подготовлен к этому событию. Обе разведывательные службы – и ГРУ и КГБ – доставили ему проект этой директивы еще две недели назад. Шаг был логичным, что и говорить.

– И все же какой-то «крот» у нас есть, -подумал Дмитрий Федорович. – Уж очень планируемая система стратегической обороны, как ее понимает Рейден, напоминает «Возрождение» в ее первоначальном варианте. Кстати, это мысль. Интересно, кто имел доступ именно к самому раннему проекту трехлетней давности? Это же можно выяснить!

Он снял трубку.

– Виктор Михайлович, привет. Ты видел дополнительные материалы по решению Президента США? Так вот, мне кажется, что проект их стратегической обороны навеян нашим «Возрождением» трех-четырехлетней давности – от которого мы отказались. Кто-то закинул им эту информацию. Так ты бы не мог выяснить, какие конторы работали по «Возрождению» три года назад, а потом бросили? Это ведь явная зацепка.

– Понял, идея хорошая. А что касается информации со спутников – я дал поручение собрать руководство отрасли – первых лиц – и поговорить. Кроме этого, будем искать подходы к тем, кто читает наши сигналы.

Еще один звонок.

– Анатолий Петрович? Привет, это Сатинов. Давай, подъезжай на Старую площадь, поговорим знаешь, о чем…

Так, Алексанов будет вечером. Уже хорошо. Анатолий Петрович – мужик железный, рассчитывать на него можно.

Дмитрий Федорович почувствовал, как на него навалилась огромная тяжесть.

Ему-то рассчитывать было не на кого. Старый друг Юрий лежал в Кремлевке, агентура доносила, что дела идут все хуже и хуже. Сатинов не был уверен, что кто-нибудь донес до Юрия решение американского президента, сам-то он делать этого не собирался. Можно было полагаться только на себя.

– Кстати, новые люди – ну тот же Трепачев, на заседаниях Политбюро выделяется в лучшую сторону, новый министр Пеликанов – хороший производственник. Как они в серьезном деле? Надо было бы к ним присмотреться.

Колорадо – Спрингс, в это же время

Ричард Верба, с трудом передвигая негнущимися ноги, вышел из вагона электрички, выползшей из горы Шейенн. Он провел на пульте управления NORAD двенадцать часов не вставая, устал как собака и во имя чего? Для того, чтобы под сочувственные взгляды коллег в третий раз за последние полгода убедиться, что противоракета с их конструкцией – двадцатиметровым раздвижным зонтиком, запущенная с площадки атолла Кваджалейн на Маршаловых островах, и цель – ракета с Ванденберга – никак не отреагировали друг на друга.

Предыдущие испытания кончились такой же неудачей, хотя и по разным причинам. Верба вспоминал разговор трехлетней давности. Проблема распознавания – датчики заменили, проблема помех – вообще ни к черту, а теперь еще что-то новое?

Работа если и шла, то черепашьими шагами.

Это было нехорошо, поскольку они пообещали администрации Белого Дома сделать что-то успешное еще до подписания январского указа, им с большой неохотой дали отсрочку. И вот опять мимо!

Дик направился к своему Форду Мустангу, до казенного коттеджа в Альбукерке было триста миль. Не самая блестящая перспектива для уставшего человека, но, может быть, по дороге что-то придет в голову?

Рычаг автоматической коробки перескочил с «паркинга» на «задний ход».

Западное крыло Белого дома, в это же самое время

Заместитель председателя специального комитета Фрэнк Картано молчал.

Он еще и еще раз перебирал варианты ответа, перелистывал несколько страниц, подготовленных ЦРУшниками, глядел в короткую справку от собственных аналитиков, но проговорить не мог. Собеседники были старыми друзьями, Фрэнк понимал, что это только увеличивает меру ответственности.

В конце концов Картано решился спросить, зачем, собственно говоря, его соображения могли понадобиться Вице-Президенту США в этот ранний час. Ответа не получил.

Раздраженный Картано без колебаний произнес

– Трепачев, как бы ни странно это выглядело. –

Лицо Джорджа Бушмана озарилось улыбкой. Он даже пристукнул кулаком.

– Вот! И я в этом тоже уверен! Фрэнк, ракеты, конечно, защищают, но человеческие отношения работают лучше. Поэтому надо устанавливать контакт с этой восходящей звездой. Но, как ты понимаешь, официально сделать я это не могу. Поэтому очень прошу – осенью тебе звонил некто Бóрис по поводу инцидента с корейским самолетом. Я думаю, этого Бóриса можно вычислить. Это наверняка очень серьезный человек, который не погонится за минутной выгодой. Передай ему мою просьбу. Нам с Трепачевым надо встретиться и поговорить.

Гоголевский бульвар, еще через неделю

– Валентин Иванович, – начал маршал Свечин, – вы знаете, что мы прекратили переговоры по ракетам средней дальности в Европе.

Я не могу критиковать решения Политбюро – мы солдаты, и должны выполнять приказ. Но если у нас не будет своей позиции, то при внезапных решениях руководства мы попадем впросак. Я прошу понять – мы должны говорить и действовать с нашей точки зрения военных людей, и только их. По большому счету мне как Начальнику Генштаба все равно, кто сейчас у руководства – покойный Брежнев или нынешний Юрий Владимирович, наша позиция от этого не должна зависеть.

– Николай Васильевич, – начал генерал армии Вареннов, – я …

– Валентин Иванович, я про тебя все знаю. Я говорю это для того, чтобы ты настоятельно ознакомил с моей точкой зрения всех офицеров и генералов, работающих под твоим началом. Главное Оперативное управление – это не только мозг, но и сердце армии и страны, какое твое Первое Управление, такая и армия.

Короче, по линии разведки мы получили документ, имеющий чрезвычайное значение. Это «Предварительные соображения по разведывательно-ударной операции сил НАТО в Европе». Материал подготовлен Объединенным Штабом армии США для обсуждения на заседании Комитета Начальников штабов.

Мне прислали перевод только вчера вечером, я бегло просмотрел документ перед отъездом домой и был просто поражен. То, что они напридумывали, кажется, во-первых, очень правдоподобным и реальным, а, во-вторых, требующим от нас больших усилий по изменению ситуации в нашу пользу. Я получил пояснения, что материал готовился на основе Меморандума генерала Роджерсона, если так, не могу не отметить, что он – способный генштабист.

Я прошу тебя и твое Управление внимательно проанализировать то, что здесь написано, проверить общие положения и выкладки и, если получится, подготовить тезисы наших предложений по боевому планированию в случае реализации этой концепции странами НАТО.

– Понял, Николай Васильевич, можешь не сомневаться!

– И еще. Валентин Иванович, имей в виду – все, что написано про орбитальный сегмент, будет реализовано. Читал про решение Рейдена по стратегической обороне? То-то. Они настроены серьезно и намерены решать задачи послезавтрашнего дня.

– Ну это нам не грозит – продержаться бы год-другой, а там видно будет! Будем работать.

Февраль, Фрунзенская набережная

Автомобили – черные «Волги» – подъезжали к помпезному зданию на набережной.

Пассажиры – немолодые люди, все с толстыми портфелями – поднимались на лифте на третий этаж, заходили в просторную приемную, подполковник за столом регистрировал вошедших.

Народ перебрасывался словами, некоторые уже застряли в обсуждении вопросов, до которых не доходили руки из-за повседневной занятости.

В коридоре послышался шум.

– Товарищи, извините за опоздание, я только что из больницы – начал Дмитрий Федорович,, проходя к своему месту.

Собравшиеся были людьми, тертыми жизнью и ничего особенно хорошего от слова «больница» не ожидающие. Министру не дали продолжить

– Ну как там Юрий Владимирович? Его давно не видно!

Сатинов оглядел собравшихся

– Товарищи, времени мало. Что касается здоровья товарища Андронова – ничем хорошим не порадую, боюсь, что нам всем надо готовиться к худшему. Но давайте начнем. Анатолий Петрович, веди собрание.

– Товарищи, – Алексанов медленно произносил слова, от чего они казались тяжелыми и внушительными – военно-промышленный комплекс США впрямую перешел к реализации нового этапа программы переноса боевых действий в космическое пространство – так называемой Стратегической обороны. Почему стратегической – понятно, потому что от наших стратегических ядерных сил. Как вы знаете, суть– глубокое усовершенствование существующей системы противоракетной обороны, главный акцент делается на космический ее эшелон. В настоящий момент это чистый НИР, но позже он перейдет в ОКР, а потом и будет взят на вооружение. Естественно, договор по ПРО будет денонсирован.

В этой связи нам поручено рассмотреть стратегию нашего ответа на действия заокеанских военных. Я попросил Евгения Павловича подготовить некоторые соображения в качестве основы для проработки руководимыми вами коллективами, это – первый этап, начатый после приснопамятной речи американского президента 23 марта прошлого года. Вторым этапом будет проработка вариантов в рамках предэскизного проекта. И после утверждения руководством страны наши НИИ и КБ займутся реализацией выбранного варианта на уровне ОКР. Пожалуйста, Евгений Павлович!

Беликов вышел к трибуне.

– Товарищи, группа представителей Академии наук, Министерств и ведомств рассмотрела уже опубликованные и возможные варианты построения системы противоракетной обороны Североамериканского континента со средствами поражения, размещаемыми на космических аппаратах. Думается, что с учетом существующих и перспективных средств выведения на орбиту они могли бы представлять следующее – покажите, пожалуйста первый слайд, обратился докладчик к кому-то сбоку.

Анатолий Петрович слушал Беликова вполуха – за месяц они обсуждали это раза четыре, глядел на окружающих. Народ был спокоен и сосредоточен.

Алексанов вдруг подумал – при любом варианте боевые действия разворачиваются в пусть очень-очень большом, но предсказуемом пространстве. Там наши будут ждать американцев, а американцы – наших. Он представлял себе черноту бездонного космоса, где странного вида аппараты в беззвучной тишине обмениваются неразличимыми глазом ударами, вспыхивают, сходят с орбит, на распыл пускаются миллиарды долларов и рублей.

– А где ждать не будут??? – задумался А.П. Он представил себе другую картину, которая показалась вначале совершенно невообразимой, потом в его голове возник образ ракеты, летящей ( – пропущено мной – В.С. –) ….

– Стоп!!!

Это может быть действительно ни на что не похожий ответ американцам! –подумал Анатолий Петрович и впервые улыбнулся. Он вынул блокнотик, карандаш и начал что-то набрасывать на листе бумаги.

– Товарищи, я закончил, спасибо за внимание. – Евгений Павлович сел.

– Таким образом, в настоящее время нам видятся две концепции действий. Первая – построение собственной системы ПРО примерно такими же средствами, Вторая – акцент на борьбу с выведенными в космос средствами поражения. Вы понимаете, что по затратам эти варианты несравнимы, но нам надо думать прежде всего об эффективности. Партия изыщет средства для обороны страны – подвел итог Министр. – Еще хочу добавить – круг исполнителей должен быть ограничен до минимума, особенно в той части, которая касается информации и связи. У нас есть серьезные основания считать, что в нашей системе работает осведомленный источник утечки самых секретных сведений. Мы принимаем меры, но пока результата нет!

Москва, примерно через неделю

Юрий Владимирович Андронов скончался после тяжелой болезни.

На заседании Политбюро ЦК КПСС новым Генеральным секретарем был назначен немолодой и очень больной человек – Константин Устинович Черненко.

Секретарь ЦК и член Политбюро Д.Ф. Сатинов ни в коем случае не стремился быть избранным – ситуацию в мире он воспринимал столь же близко к сердцу, как и воспринял бы проблемы в собственной семье. Отвлекаться на представительские функции он не мог.

– Конечно не здорово, – думал Дмитрий Федорович, двигаясь в своем лимузине – но он хоть мешать не будет.

Для Виктора Петровича Спасского это назначение было «выигрышем миллиона по трамвайному билету» – кандидатура его шефа в качестве руководителя сверхдержавы, державшей в кулаке полмира, представлялась более чем странной.

Впрочем, какая разница! Главное, что возвышение Константина Устиновича –и его, Виктора, продвижение.

Спасский в политики не лез – при воспоминании о своей Боливадорской службе и постояннной оглядке то на партийных, то на чекистских начальников ему становилось худо. Здесь, по крайней мере, надо служить только одному боссу. И лучше быть поближе к деньгам и благам, вот Николай Ефимович согласен взять в команду. И это не какой-то «смотрящий», а тот, за кем смотрят и гадают, куда ондвинется дальше.

Для Джорджа Бушмана это был поразительный сюрприз –он помнил, как «слабохарактерная сестра»5 Черненко подносил спичку к сигарете Брежнева, когда тот пытался сократить курение.

Но уверенность не поколебалась. Руководителем будет Трепачев. Проверим во время очередных похорон, они будут скоро.

Москва, Хорошевское шоссе, через неделю

В это самое время подполковник Благоволин сидел в прокуренном зале с полудюжиной офицеров изучал материалы от генерала Вареннова Сам доклад, расшитый, лежал на полу, карты – на столе, справочники – стопкой сбоку.

Офицеры просматривали «Предварительные соображения», сличая свои выводы и предложения генерала Роджерсона, фактические данные и расположение частей проверялись, вопросы записывались, любое умозаключение подвергалось суровой критике. Это были не шутки – стратегические ядерные силы СССР и США находились в боевой готовности, угрожая друг другу. В Европе также противостояли Организация Варшавского Договора и НАТО. Группировки их вооруженных сил достигали 3,6 млн. человек.

Что будет, если возникнет любой сбой в системе, случайный выстрел, ошибка контролеров или часовых? Что делать нам? У американцев уже есть концепция действий, а у нас?

Форт Мид, штат Мэриленд, несколькими часами позже

Борис Иванович припарковал свой автомобиль около ресторана «Генерал Чан». Хозяин-китаец сам отменно готовил, содержал прекрасную прислугу, еда была восхитительной, цены – более чем демократичными, Борис Иванович взял за правило ужинать здесь. Его «сопровождение» привыкло к ежедневным визитам. Первый раз они даже показались в ресторане, теперь, скорее всего, сидели где-то в припаркованном автомобиле.

Ему было любопытно рассматривать посетителей ресторана – среди них попадались занятные типы. Особенно интересно было потому, что ресторан располагался совсем рядом с Центральным офисом Агентства Национальной безопасности – той самой организации, которая слушала и рассматривала весь эфир, относящийся к Советскому Союзу.

Управление, в котором работал Борис Иванович, недавно переехало из центра Москвы в новый комплекс в Ясенево – за кольцевую дорогу. Оснащение этого комплекса также было совершенно новым.

Сообщение Голса о том, что кто-то читает советскую спутниковую информацию, повергло руководство главка в состояние, близкое к панике. А вдруг и разведывательную переписку тоже кто-то смотрит? Борис Иванович как доктор медицины и практикующий терапевт с тридцатилетним стажем в этой ситуации показался руководству спасательным кругом – именно он своим острым профессиональным глазом мог выловить из толпы безвестных сотрудников неприятельских спецслужб возможных кандидатов для дальнейшей серьезной работы. Борис Иванович получил срочнейшее предписание – в кратчайший срок сформировать, как выражаются американцы, “short-list” кандидатов на дальнейшую работу. Время не терпело.

Полуторамесячное сидение приносило плоды – на седого улыбающегося джентльмена в крапчатом пиджаке никто уже не обращал внимание. Сам же оный джентльмен уже зафиксировал постоянную компанию, заходившую после работы пропустить стаканчик.

Особое внимание еще две недели назад привлек один человек – лет сорока, с нервными движениями и с постоянной маской обиженного на лице. Вот и сейчас, он пытался что-то рассказать, компания явно его вышучивала – добродушно и без злобы. Но он принимал все шутки за чистую монету и издевательство. В конце концов он что-то сказал, оставил деньги и вышел. Судя по всему, в полном расстройстве чувств.

– Слушай, наш Говард что – совсем спятил? – услышал Борис Иванович. – Уже и слова сказать нельзя!

Он насторожился и стал вслушиваться с удвоенным вниманием

– Да не обращай внимания – он всегда таким был, – разобрал он. – Совершенно несносный, у него и друзей ведь нет, жена ушла, но голова у него варит.

Это было главным, что хотел услышать разведчик. Наконец обнаружился тот, ради которого просиживал штаны в этом заведении. Люди с головой, которая «не варит» – не его контингент. А этот – способный, обиженный на весь мир и неустроенный – похоже то, что надо. Займутся Говардом совершенно другие люди.

Можно было расплачиваться.

И в это время у его столика остановился невысокий круглолицый джентльмен с большой телефонной трубкой, снабженной телескопической антенной.

– Я думаю, что Бóрис – это вы.

Борис Иванович был очень удивлен. Конечно, посещение «Генерала Чана» ни для кого не было секретом. Но кто может звонить?

– Слушаю.

– Здесь Фрэнк. –

Разведчик узнал голос. И оторопел. Ситуация была сюрреалистической, но времени на консультации не было. Скорее всего, собеседнику тоже непросто.

– Могу чем-то помочь?

– Да, надеюсь. Давайте встретимся завтра часов в семь утра у мемориала Джорджу Вашингтону и поговорим…

Москва, двумя неделями позже

– Доктор передал важное сообщение. Вице-Президент Бушман хотел бы встретиться с Михаилом Сергеевичем.

– Откуда?

– От Картано.

– Скверно. Скорее всего, дело серьезное.

– Но что делать?

– Доложим по команде. Пусть решают.

С этими словами человек снял трубку кремового телефона.

В ответ услышал:

– Подготовьте записку на мое имя к докладу на Политбюро. Лично я считаю, что Трепачеву встречаться с Бушманом ни к чему. Нам с ними обсуждать нечего, пусть сидят в своих Штатах....

Южная часть штата Нью-Мексико Март

Черный длинный «Плимут» свернул от 25-го хайвея на узкую дорогу 380. На переднем номерном знаке вместо букв и цифр красовалась выбитая синим надпись: «The USAF Weapons Laboratory. Commander”

Ричард Верба и Энтони Фьоре искренне наслаждались видом из окна лимузина. Было короткое время, когда безжизненная пустыня преображалась в нечто неописуемое, никакая фотография не могла передать ощущения человека, под ногами которого начинался бескрайний ковер всех сортов, цветов и оттенков, ковер превращался в дымку на очень далеком горизонте, на котором угадывались смутные силуэты потухших вулканов. Природа стремилась породить потомство до тех пор, пока безжалостное белое солнце еще не спалило все живое и пока еще не испарились остатки воды, накопленной за редкие зимние дожди. Поэтому в начале марта «сверху» запускался таинственный механизм, и сейчас каждая былинка и колючка были усеяны цветами, не говоря уже о персиковых и вишневых деревьях в Верхнем Альбукерке6 – сад у Фьоре был просто белым, желтым и кремовым. Листьев не было – они будут потом, главное для деревьев – успеть дать завязи.

Маленькое очень яркое солнце сияло на высоченном темно-синем куполе неба. Цветущие кактусы, по преимуществу лопухастые опунции,постепенно сменялись яккой с бордовыми пятнами лепестков, дорога поднималась выше – в невысокие горы, перевалила их, справа открылось огромное поле щебенки с редкими зелено-бордовыми клочками той же якки. Равнина была огорожена колючей проволокой, через каждые пятьдесят метров чередовались желтые щиты, надпись на них гласила: «Ракетный полигон Уайт Сэндс. Собственность Правительства США. Проход воспрещен».

– Далеко еще?

– Сэр, до Аламогордо сорок миль, там еще десять, в общем, не больше часа – донесся голос сержанта из-за перегородки.

– Энтони, давай пройдемся по программе. Как я понимаю, это первое испытание боевого блока для «Шатра»?

– Да, собственно, расчеты показывают реализуемость проекта, главное – запустить лазер, а уж сделать «Шатер» – не проблема. Но думаю, что наши ребята сейчас все расскажут.

– Господин полковник, генерал Уайнуотер на проводе – раздался голос сержанта в динамике.

– Хорошо, спасибо. Слушаю, господин генерал! – Фьоре взял трубку спутникового телефона.

– Энтони, как дела?

– Подъезжаем, начало экспериментов через два часа.

– Докладывайте сразу, это очень важно. Весь Специальный комитет надеется на ваш успех. Удачи вам и вашим ребятам!

– Спасибо!

Автомобиль тем временем проскочил Аламогордо – пыльный двухэтажный городок, повернул на 70-ю дорогу, забор из колючки по-прежнему тянулся справа. Показался щит с надписью «Внимание! Контрольно-пропускной пункт через две мили. Просим проверить ваши документы».

Автомобиль остановился у решетчатых ворот с вышками по бокам. Загорелый до черноты сержант небольшого роста вгляделся в лица прибывших, в папку, которую держал перед собой, козырнул. Ворота медленнно поехали в сторону.

Дорога поднялась в гору, нырнула в седловину – с обеих сторон виднелись белые шары радаров, ряд красно-белых металлических мачт явно обозначал какую-то полосу; все это очень напоминало наземные сооружения на посадочной глиссаде аэродрома. Это было действительно так – «Шаттл», возвращаясь из космоса, мог приземлиться здесь.

Автомобиль остановился.

Вышел молодой офицер, козырнул.