Хроники Третьей Мировой войны, которой не произошло

– Господа, мы готовы. Прошу на пульт.

– Я хотел бы доложить о готовности к испытаниям. Как вы знаете, это макетный образец оружия на базе рентгеновского лазера. В штатном варианте источником энергии будет ядерный взрыв, сейчас у нас размещен макет в одну сотую натуры. Глубина – пятьсот метров.

Схема действия изображена на плакате, в случае успеха мы увидим примерно такую картину – офицер показал на следующий плакат типографского качества. – В натуре же Сандийская установка создаст шатер рентгеновского излучения, гарантированно уничтожающего боеголовки русских ракет на площади в пятьсот квадратных миль. Смотрите сюда! – на следующем красочном плакате прилетающие ракеты упирались в красивый фиолетовый зонтик и проходили через него вспышками.

– Интересно, – протянул Фьоре, с удовольствем глядя на подтянутого молодого парня с табличкой «Конвуд» на левой стороне кителя. – А кто-нибудь пробовал такую штуку?

– Пока нет.

– Ну с Богом, командуйте! Министр обороны просил передавать вам пожелания удачи. Америка смотрит на вас!

– Прошу занять свои места, – скомандовал встречающий.

Выяснилось, что все уже на месте, большинство было в военной форме, среди военных попадались и женщины разного возраста и цвета кожи.

– Пятиминутная готовность!

Тут же послышалось:

– Есть готовность. Пошла запись параметров.

– Деблокировка предохранителя

– Деблокировка вышибного заряда

– Все идет нормально

– Двадцатисекундная готовность.

– Есть!

– Даю обратный отсчет – пять,

– Запустилась микрорегистрация!

– четыре, три, два, один

–Ноль!

Пол вздрогнул под ногами.

Раздался звук удара камнем о камень.

Никто не был готов к такому обороту событий – раз и все кончилось. Офицер, держащий микрофон, был явно ошарашен.

Верба встал со своего места.

– Все так, как и должно быть – процесс идет миллисекунды. Ждать больше нечего – надо собирать материалы. Как я вижу, вся испытательная часть точно сработала, что касается лазера – давайте посмотрим микрорегистрацию, приборы точно ничего не покажут.

Народ вздохнул с явным облегчением.

Двумя часами позже Фьоре в том же зале поздравлял всех с первым испытанием.

– Мы, по правде говоря, сейчас не до конца поняли, что произошло. Но ясно, что мы успешно отработали методику испытаний, регистрацию, определили недостатки – видно, какие именно датчики выведены из строя и что нам надо улучшать. Все равно – сегодня сделан большой шаг, именно тот, с которого, как говорят китайцы, начинается дорога длиной в десять тысяч ли…

Север Челябинской области, примерно двумя неделями позже

Другой конец той самой дороги мог быть именно здесь.

Лазер, который только что испытали на Уайт-Сэндс, должен был поражать советские ракеты, находясь за пределами плотных слоев атмосферы. Здесь, в этом лабораторном зале экспериментировали с системами, активно использующими свойства пучков в атмосфере для достижения аналогичных целей – поражения американских ракет. И сегодня должен был состояться один из решающих опытов.

Изрядно замерзший – только что с долгой дороги – профессор Арнольд Галактионович Даришвили открыл металлический чемодан и достал полиэтиленовый пакет, в котором находилось нечто, завернутое в толстый сверток из скомканной папиросной бумаги.

– Вот. Двести пятьдесят миллиметров! – черные глаза торжествующе сияли.

– Не может быть! – Невысокий человек в белом халате развернул бумагу и достал предмет, более всего похожий на вогнутое увеличивающее зеркало для бритья, только без ободка и с шершавой фиолетовой поверхностью. – С такого эмиттера можно получить тысяч сто ампер, а то и больше! Настоящая электронная пушка!

– Надеюсь, – вошедший надел халат, расположился рядом – около установки непонятного вида. Опутанное кабелями сооружение, блиставшее хромом и стеклом, заканчивалось прозрачной трубой, уходящей в стену.

– Могу только поздравить! хозяин расплылся в улыбке, узкие глаза стали еще уже – Сколько трудов, и вижу, что не напрасно! Это здорово, можем двигаться дальше. Что будем делать?

–Раис, давай мы сейчас его смонтируем и включим установку на прогрев, тем временем я предлагаю проверить всю систему регистрации, к вечеру запустим откачку. А завтра, помолясь кто кому – Аллаху или Христу – начнем.

– Добро, я тогда распоряжусь.

В коридоре посышались шаги. Появилось несколько молодых ребят, все в белых халатах.

– Арнольд Галактионович, покажите!

Даришвили поднял фиолетовый предмет.

– Дайте посмотреть! Расскажите, как удалось?

«Зеркало» – эмиттер электронов – пошло по рукам. Молодые люди бережно передавали его из рук в руки, поворачивая под углом и придирчивым профессиональным взглядом оценивая качество шершавой параболической поверхности.

– Раис Ганеевич, стенд сегодня уже проверяли, сейчас Арнольд Галактионович соберет и, может быть, включим разочек всю систему? – более всего это походило на реакцию пацанов, которым привезли новую игрушку, и которую надо было срочно – сразу, сил терпеть не было!! – испытать в деле.

– Ну ладно, может, действительно сделаем сегодня один пробный прогон – без откачки, чтобы аппаратуру проверить, – улыбаясь, поддержал Даришвили.

– Хорошо. Аллах с вами, если сегодня успеем, то можно и попробовать, но без спешки – Раис Ганеевич Мухаметшин открыл журнал, молодых людей – всех кроме двоих – как ветром сдуло.

– Программа работ на сегодня – сборка и проверка. Арнольд, ты собираешь. Сергей – журнал. – Первая операция – открыть кожух.

– Кожух открыт – с акцентом ответил Даришвили, отводя в сторону цилиндрическую крышку.

– Отсоединить разъем Ш2!

…

– Закончили – сказал Арнольд Галактионович, закрывая крышку. – Сэргей, пиши!

– Давайте предпусковые проверки. Как там у нас с зарядом?

– Полная емкость батарей – послышался ответ в динамике.

– Есть готовности регистрации

– Пишем параметры с полусекеундным интервалом

– Как с рапидом?

– Обижаете, Раис Ганеевич, все давно готово – и оптическая и электронная.

– Ну как вы думаете, – обратился Мухаметшин, – стоит попробовать?

– Нэхарашо абманывать молодеж, Раис, вэдь сам абэщал.

– Внимание, пятиминутная готовность. Сергей, записываешь?

– Конечно.

– Рапид по счету «пять»

– Понял

– Как камера?

– В порядке, – донеслось с некоторой заминкой.

– Начинаю отсчет времени. Двадцать, девятнадцать, ….

– Пять

– Есть рапид, есть регистрация десять микросекунд

– два, один,

– НОЛЬ!!!

С торца установки сорвалась широкая фиолетовая молния с белым ореолом, тут же истончилась – как будто ее пропустили через узкую воронку – превратившись в толстую вязальную спицу белого цвета с какими-то пучностями. Все это продолжалось не более доли секунды.

В соседнем помещении раздался оглушительный грохот. Мухаметшин сорвался с места, за ним – все остальные.

Даришвили вбежал одним из последних. То что он увидел, привело его в замешательство – из открытой камеры в которой должна была завтра располагаться мишень, к потолку поднимался столб пыли красно-коричневого цвета! Уже из коридора слышался громкий голос Раиса.

– Шутники- (………………. ) !!! – бушевал Мухаметшин. – Кто придумал, признавайтесь, а то хуже будет, все будете без премии! Придумщики убираются в помещении, наводят лоск в камере, остальные – расшифровывать показания! Я вам покажу – кирпичи подкладывать!

– Раис Ганеевич, но кто мог подумать, что так получится! А если бы кирпич не подложили – при такой мощности ведь камера была бы насквозь, а так хоть цела осталась, – послышался чей-то голос.

– Ладно, – заметно смягчаясь, произнес Мухаметшин, – час на приведение хозяйства в порядок, потом собираемся.

– Что мы имеем в результате? – Худощавый невысокого роста азиат с правильными чертами лица развернул лист миллиметровки, мокрые пленки типа рентгеновских висели на скрепках над доской на фоне белого листа ватмана, чтобы было лучше видно. – Вот начальный импульс с зеркала, как и ожидалось, он сразу же сжимается, пучок стабильный на пятнадцати метрах, вот он попадает в кирпич – видите волны на поверхности? А вот и сам кирпич – он подал странный красно-коричневый цилиндрик миллиметров трех в диаметре. – Это то, что было в центре. Посмотрите на вот эти снимки. Разлет начался уже после первого импульса из десяти, строго говоря, все оставшиеся девять были использованы только на то, чтобы впечатать этот фрагмент в стенку камеры. Как вы видите, остальные осколки кирпича продолжают свой полет только под действием силы тяжести. А вот и деформация стенки – он показал на еще мокрый снимок. -

– По моему мнению, Раис Ганеевич, программу надо менять. Вы – начальник, но наши мишени могут не выдержать такой мощи. Москвичи сделали классную штуку, при взрывном возбуждении ею можно танковую броню пробивать, а не обечайки спутников. – Докладчик сел на место.

– Спасибо, давайте, пока не забыли, все описывать, отчет в черновике завтра должен быть сдан в печать. А насчет программы – ты прав, надо посчитать и прикинуть, то, что планировали, действительно, не пойдет!

– А я-то надеялся кирпич с дыркой взять на память, – прозвучал чей-то разочарованный голос.

Вашингтон

27 марта 1984 Министр обороны США Каспар Уайнуотер учредил, основываясь на рекомендациях специального комитета, Организацию по осуществлению Стратегической оборонной инициативы (SDIO) во главе с генерал-лейтенантом Джеймсом Абрахамсоном. Директором по ключевым технологиям был назначен Ричард Верба

Кремль, через пару дней

Такие решения без ответа оставлять было нельзя.

Поскольку единодушия среди министерств не было,то разруливать ситуацию надо было Смирницкому – старшему по должности, не по положению, тогда никому обидно не будет. Даже в этом узком кругу – Министр обороны, Начальник Генштаба, Президент Академии наук, Министр общего машиностроения; как говорили, он со временем должен сменить Дмитрия Федоровича на посту Секретаря ЦК КПСС по оборонным вопросам – все имели разное мнение.

Леонид Васильевич Смирницкий был в некоей растерянности. С одной стороны, то, что предлагала группа из Академии наук, подкупала простотой и экономичностью. С другой – а что делать, если они начнут первыми сейчас, не дожидаясь разворачивания систем СОИ?

– Товарищи, – Смирницкий взял инициативу в свои руки, – давайте пройдемся еще раз тезисно – без эмоций. Что предлагает группа Беликова?

Алексанов открыл кожаную папку.

– В значительной степени это – альтернативный американскому вариант. Они собираются уничтожать наши ракеты с орбитальных станций. Но станций значительно меньше, чем ракет.

– Основная идея – незначительными средствами уничтожить ключевой элемент будущей системы стратегической обороны . То, что говорят американцы, и, особенно, то, что мы наблюдаем – развитие космического эшелона средств ПРО. Это боевые станции и мощные спутники связи и управления. Их уязвимое место – большие размеры и стабильные и хорошо известные орбиты, в результате чего оборона таких объектов становится очень проблематичной. Активные контрмеры против них просты и понятны. Самым примитивным и действенным методом является распыление паров щелочных металлов или облака металлических шариков на встречной орбите, в результате чего оптические элементы и антенное хозяйство превращаются в груду металлолома. Второй способ – ускоритель или лазер наземного базирования. Наши эксперименты показали высокую эффективность этих систем, опытные образцы этого вооружения уже проектируются. Третье – методы радиоэлектронной борьбы. Четвертое – «космические мины» – спутники, выводимые на орбиты, близкие к орбитам боевых станций противника и оснащенные достаточно мощным боезарядом, подрываемым по команде с Земли –. это позволит вывести из строя весь сегмент одновременно.

– А как насчет их хваленых рентгеновских лазеров с ядерной накачкой? – раздался голос Пеликанова.

– Расчеты наших и ваших специалистов показывают, что вывести эти штуки с территории США невозможно, поэтому их планируется размещать на подводных лодках в акватории Норвежского моря или северной части Индийского океана. Задача борьбы с ними не нова, и военные здесь добились больших успехов, так, Николай Васильевич?

Свечин кивнул.

– Меня смущает одно, – вмешался Сатинов. – Мы все время обороняемся. Надо сделать так чтобы оборонялись они. Главное, чтобы они знали, что ни одно их действие не останется безнаказанным, пусть даже они и достигнут своих краткосрочных целей.

Алексанов покашлял, вынул платок, вытер лысый остроконечный череп, на котором выступили капельки пота.

– Можно, я скажу?

– Конечно, Анатолий Петрович, что за вопрос? Пожалуйста!

– Так вот, в развитие слов Дмитрия Федоровича – …..

( – пропущено мной – В.С. –)

…..

Собравшиеся руководители страны оторопели. Молчание продолжалось минуты две.

– Ну АП, ну голова, надо же до такого догадаться! А кто-нибудь об этом знает? – раздались голоса.

– Нет, вы первые услышали. Вот кратенькие соображения – я тут кое-что уже прикинул. – маленький отрывной блокнот пошел по рукам и осел у Смирницкого.

– Я думаю, по этому пункту вопросов нет, – решительным голосом сказал Смирницкий. – Делаем без разговоров. Есть другие мнения?

Молчание было ему ответом.

– По предыдущему докладу Анатолия Петровича?

– Конечно, то что предлагается – ответ для страны самый экономически выгодный – произнес Пеликанов – но, с моей точки зрения, пассивный. У нас совсем скоро – год или полтора – появится новый носитель, не хуже Штатовского Сатурна-5. Орбитальный корабль тоже на подходе – в Москве уже начаты электрические испытания, а на полигоне – частотные и вибрационнные, летные ожидаем начать в следующем году. Это открывает путь к созданию по-настоящему мощной обитаемой боевой станции со сменными экипажами, космического командного пункта и прочих подобных установок, включая размещенные на борту орбитального корабля космические самолеты-носители стратегических вооружений. Опыт по «Алмазу» есть, системы вооружения даже для самого простого варианта уже испытаны. По сравнению с американскими автоматическим системами у нас будет экипаж, хорошая энергетика, разнообразное вооружение и собственная бортовая оборонительная система. Я считаю, что необходимо ускорить работы по необитаемому образцу – боевой лазерной станции «Скиф», наши предложения уже давно лежат в ЦК и Совмине. И я призываю вас не забывать, что в американских планах европейских войн спутниковая группировка играет первостепенную роль – без нее никакие разведывательно-ударные операции невозможны. Именно всю эту стаю мелочи по полтонны веса «Скиф» и перебьет.

– Рассмотрим – прервал Сатинов. – Обстановка сейчас сложная, с финансированием, сами знаете, плохо. Но средства изыщем. Что еще?

Пеликанов встал.

– Сиди, Олег Дмитриевич, вставать не обязательно, – улыбнулся Смирницкий. Он хорошо владел собой и был готов, что услышит что-то неожиданное. Так оно и оказалось.

– Товарищи, я еще относительно молодой министр, еще года не прошло со времени вступления в должность. За последние полгода я попытался понять будущие задачи нашего Министерства. Спасибо Николаю Васильевичу – его люди очень помогли.

Наше мнение как людей невоенных – система стратегических ядерных сил нуждается в усовершенствовании. Много структур, действующих сами по себе. С моей точки зрения, у нас есть огромные резервы, чтобы повысить живучесть как самих стратегических сил, так и систем управления ими. Один «Шлюз» – хорошо, но их должно быть несколько, они должны быть связаны и между собой, и с системой высшего командования вооруженными силами, и как кажется, и с системой партийно-государственного управления. Но это без телекоммуникационной прозрачной среды эта система работать не будет. Обращаю особое внимание –КБ Решетникова перегружено, надо принимать меры к увеличению количества спутников и к совершенствованию полезной нагрузки – это электроника, а предсказуемое ее качество – пока только Зеленоград.

– То, что говорит Олег Дмитриевич, разумно, но очень трудноосуществимо, – задумчиво произнес Сатинов, – это только так говорится – совершенствование структур. Это неизбежные тяжелые кадровые проблемы, многие должны будут потерять места. Что думаете, Николай Васильевич!

– Мнение Пеликанова поддерживаю, Генеральный штаб готов к решению этих задач, я считаю, что они давно назрели. Обстановка представляется очень сложной, мы должны ожидать различных инцидентов каждую минуту, и во что они перерастут – зависит и от нас. Если противник почувствует нашу решимость, то и от боевых действий будет воздерживаться.

– Вот ты-то и будешь первым, раз готов,– подумал Сатинов. Он не простил Свечину давнишнего выступления на Политбюро, хотя спустя четыре года не мог не признать тогдашней правоты военных. Вооруженный мир между начальником Генштаба и Министром обороны не мог кончится ничем хорошим.

– Ну и еще об этом,– продолжил Свечин. – Группа советских войск в Германии и Центральная группа войск находятся в состоянии повышенной боевой готовности, мы – Генштаб – тем более. Противник имеет продуманный план действий на случай европейской войны, мы – тоже, но задача – не допустить перерастания локального конфликта в мировую войну с применением ядерного оружия. Хорошим средством отрезвления было бы убеждение противника в том,что ежели даже его операция против структур управления с применением высокоточных неядерных стредств закончится успешно, и управление будет разрушено, то ядерные силы нанесут удар возмездия и без участия высшего руководства страны. Речь идет о системе «Рубеж» . Вопрос один – в 82-м в процессе учений «Рубеж» был активирован по команде. Работы над автоматическим формированием этой команды, согласно моей информации, ведутся в ряде предприятий. Считаю необходимым форсировать этот процесс так, чтобы к середине 85го иметь макетный образец и испытать на тестовой задаче.

В кабинете наступила тишина. Все присутствующие представили себе жуткую картину – среди радиоактивной пустыни медленно со скрипом открывается крышка шахты, ракета сама по себе вертикальной свечой уходит в черный космос, совершает маневр, в это время совсем из другого места взлетает еще ракета, потом еще и еще …

– Это что, мертвецы нажимают красную кнопку? – с черным юмором осведомился Смирницкий.

– Точно так, Леонид Васильевич – отозвался Алексанов,– наши группы именуют это дословно – «концепция мертвой руки».

– Да вы юмористы, особенно Анатолий Петрович. То, что он предлагает – рука длинная и вечная, как у Кощея Бессмертного. Боевое управление – не шутка, всегда надо понимать, кто принимает решение и кто несет ответственность. Обезличка ни к чему хорошему не приводит, – с нажимом сказал Сатинов.

– А если решение принимать некому? – с улыбочкой спросил Смирницкий. – Товарищи, я прошу вас еще раз подумать над итогами сегодняшней встречи. Вчерне мы обменялись мнениями, надо дорабатывать в рабочем порядке. По станции – Пеликанов, по боевому применению – Генштаб, по «мертвой руке» – наверное, и группа Академии наук, и Пеликанов, и Генштаб, а по проекту Анатолия Петровича – лично Алексанов А.П.

1984: Победитель не получит ничего

Петровский парк, апрель

Рогатин не любил опаздывать.Тем более, на мероприятие лично ему интересное.

Но именно сегодня «шефу» (гад, отговорил-таки оппонентов от рекомендации защиты диссертации как докторской, теперь кандидатом останешься до смерти!) приспичило устраивать вечерние посиделки со своим коллективом для обсуждения какого-то плана реконструкции здания с распределением потенциально образовывающихся помещений, иными словами, с дележом шкуры неубитого медведя. Валерий уже в начале совещания должен был находиться в академии Жуковского – раз в три года он проходил переподготовку по своей военной специальности. Две недели с 16:30 до 21:30 без отрыва от производства.

Сегодня была среда. По опыту предыдущих мероприятий ожидалась лекция приглашенных офицеров Генштаба с обзором военно-политической ситуации и анализом нынешних тенденций. Набивались не только офицеры-курсанты, но и слушатели Академии, так что надо было бы поспешить. Ан не тут-то было! Пришлось остаться на совещание. 105-й автобус ходил с большими перерывами.

Валерий открыл дверь в тот момент, когда докладчик уже отвечал на вопросы. Издали крепкая фигура подполковника-лектора показалась смутно знакомой… действительно – это же Андрей – сосед по гаражу! Везуха!

Рогатин подобрался поближе – как раз в тот момент, когда Благоволин собрал бумаги и спускался в зал. Объявили перерыв

– Товарищ подполковник, разрешите представиться! Курсант Рогатин, прохожу курс переподготовки. Вынужден был опоздать. Очень прошу – нельзя ли получить материал? Мне интересно, поскольку краем в теме.

– Валера, привет! Рад тебя видеть, – Благоволин крепко пожал руку. – Получить ничего, как ты понимаешь, нельзя. Хочешь, поговорим по дороге – я сегодня до половины десятого, могу тебя подбросить до гаража после занятий.

К вечеру Благоволин выглядел заметно сникшим.

– Андрей, а что ты такой замотанный?

– Да вкалываем как звери, конца не видать.

– Но ты же вроде подполковник, другие должны работать, а ты – руководить.

– Вот сейчас командуют генералы, а должны работать мы – операторы.

– Что так?

– Долгий разговор, уже надоело об одном и том же.

– Андрей, ну пожалуйста! Полчаса как минимум ехать! Времени вагон!

– Ну ладно, – было видно, что Благоволину самому хочется поговорить на больную тему, – тем более, что у вас формы подходящие. Знаешь про размещение ракет в Европе?

– Ну конечно, слышал.

– Так вот. Американцы пять месяцев назад сформировали совершенно новую стратегическую концепцию. Мы близки к тому, чтобы предложить наш ответ. Тем и занимаемся.

– А поподробнее можно?

– Хорошо – Не знаю, с чего начать, ты – офицер, так что рассуждения будут понятны. Как по твоему, почему промышленность за почти двадцать лет, с 68-го года, не сделала серийного боевого самолета более скоростного и высотного, чем МиГ-25? Причем, что характерно, ни наша, ни американская – ихний SR-71 со стоимостью единичного полета в полмиллиона долларов. к боевым не относится.

Валерий был поражен. Мысль не приходила ему в голову.

– И вправду, почему?

– Потому, что в 60-е годы произошла вьетнамская война, дальше – несколько войн на Ближнем Востоке, и каждая из них требовала совсем других самолетов – способных быстро летать на очень низких высотах, преодолевать насыщенную ПВО, и к тому же выполнять боевую задачу на ограниченном театре военных действий. Кому в Европе нужен самолет со скоростями три Маха и высотностью тридцать километров, который начнет разворачиваться в Голландии, а ляжет на обратный курс в Великобритании? Да и потом подумай сам – во времена Хрущева предполагалось, что две великие державы начнут сразу же метать друг в друга ракеты с термоядерным боеприприпасом, Конечно, часть из них собьют, но ведь что-то долетит, так?

– И что будет? Штаты – в пустыню, половина СССР – тоже, а через некоторое время – и оставшаяся часть шарика. И для чего воевать? Чтобы прекратить все это – он показал на городской пейзаж за окном – в мировом масштабе и самим погибнуть?

Валерий был впечатлен всерьез.

– Нет, война является продолжением политики, как говорил Клаузевиц, и решает политические задачи. Поэтому еще десять лет назад в странах НАТО и ОВД стал формироваться взгляд на ограниченное столкновение, которое либо приведет к переговорам, либо к войне на полную катушку – но это уж при полной невозможности о чем-то договориться. Вот и началось – тактическое ядерное оружие, ракеты средней дальности у нас, превосходящие на голову их «Першинги». И все было стабильно, пока они не начали перевооружение высокоточным оружием – крылатыми ракетами и «Першингами-2». Как выяснилось, это и был настоящий перелом – как танки в Первой мировой.

Открытый от удивления рот Рогатина так и не закрывался.

– Что такое для меня как для оператора высокоточное оружие? Раньше мы планировали операцию исходя из угроз, которые представляет, допустим, воздушная армия или американское «крыло». Сейчас тот же фатальный ущерб нашим стратегическим ядерным силам может нанести эскадрилья или даже звено, вооруженное неядерным высокоточным оружием!! А сколько таких звеньев? Наземные войска – то же самое, военно-морской флот шагнул настолько далеко вперед, что просто страшно становится! И американцы здесь впереди. Пока впереди.

Вот их генералы и придумали штуку. Называется «разведывательно-ударная операция».

Смотри – вооруженные силы должны быть эшелонированы – вот наши передовые эшелоны – это ГДР и Чехословакия, вот НАТОвские – ФРГ.