Європа

«Мишенька!» – вновь сказала женщина. Строго, но при этом без злости. Как-то обречённо. Не удивительно, мальчик отвлекся от пляски совсем ненадолго.

Игорь всё-таки смог объяснить, и чем удобней нижняя морозилка, и что с плачущей стеной «придётся раз в полгода размораживать, зато экономичней», и что «грузчики в квартиру занесут».

«Я в субботу зайду с мужем, – сказала женщина, – пусть тоже посмотрит».

«Конечно», – ответил Игорь и протянул визитку. (Бля, подумал он, надеюсь, Мишенька пошёл не в отца).

Свой первый штраф Ждан получил за опоздание. На третий день, в четверг. Он поднялся в раздевалку в половине девятого и даже не заметил куда делись «запасные» пятнадцать минут: как и днём раньше, Игорь переоделся, переобулся, сложил джинсы, повесил футболку – всё это время на фоне другие продавцы разговаривали, шуршали пакетами, гремели тремпелями – то громче, то тише… Когда Ждан закрыл дверцу, в раздевалке уже никого не было. Он глянул на часы и – 8:46 – бегом по лестнице, придерживаясь на поворотах за перила, перепрыгивая по две-три ступеньки за раз… «Ну а если превысить скорость света, – рассказывала их школьная физичка, как-то странно прихмыкивая, – Эйнштейн считал, что время пойдёт в обратную сторону».

Возле стола проверки стояла Ужва.

– Здрасьте, – сказал запыхавшийся Игорь и потянулся было за списком, но завотделом схватила листик первой.

– Куда тянешься? – спросила она. – Не можешь приходить вовремя, так нечего комедии ломать! Правила у нас для всех одни. – Ужва покосилась на туфли Ждана. Как бы невзначай.

Игорь почувствовал, что его физиономия стала совсем кислой. Обидно было не столько из-за минус двух долларов (хрен с ними), и не из-за интонаций Елен Палны, которая говорила так, будто он только и делал, что опаздывал – а потому, что штраф случился вперёд первой продажи – пусть и холостой, бесплатной, записанной на Чижова. К кассам Ждан побрёл уже не спеша – считай, оплачено.

– Ой, – услышал он знакомый голос, – а я боялась, что сегодня Левич открывает.

Ждан обернулся. Перед Ужвой стояла Лисицина – волосы собраны в хвост чуть ли не на макушке, в ушах – большие круглые серьги, как у мулаток в клипах.

– Левич не Левич, – сказала завотделом, – а микроволновки уже заждались.

– Бегу, бегу, – Лисицина взяла у Ужвы список, приложила к стене и расписалась.

Ждан подумал, что штраф минует и его – на первый раз, в порядке исключения – но нет, открыв через полчаса таблицу на терминале, он увидел: «КБТ Ждан 2 опоздание». А ниже была ещё одна запись: «КБТ Сотник 4 опоздание».

«Чё? – спросил Халин. – Будешь мне теперь рассказывать, что аура у шкафчика плохая?»

– Я обычно спрашивала так: «Что должна делать микроволновка?» Или: «Какие у неё должны быть функции?»

– Короче, нужна стиралка, – Чижов причмокнул губами и закивал в такт модной песенке, звучавшей за день уже раз третий. – Такая, ну ты понял, нормальная. Чтоб современная, со всякими наворотами, – он подбросил и поймал «рабочую» трубку. – И не понты там какие-то, а реальная тачила. Я ща вот просто ремонт доделываю и буду баб потом к себе водить. Так что надо, чтоб всё в порядке.

– Если позволяет место, – Игорь еле сдержался, чтобы не рассмеяться, – лучше взять полногабаритную. Шестьдесят на шестьдесят…

– Это вот такую типа? – Костя перегнулся через электролюкс и зачем-то поглядел на заднюю стенку. – А почему она лучше? Того, что больше и дороже?

– Во-первых, цена полногабаритной, как правило, такая же, что и у компактной, или чуть ниже. Во-вторых, полногабаритные более устойчивы, а значит меньше вибрируют и шумят. И в-третьих, загрузка: больше объем барабана, больше помещается белья.

«Рабочая» трубка запищала.

– Ща, погодь чуток, – сказал Чижов и тут же вышел из образа. – Здравствуйте, – ответил он и улыбнулся, будто поприветствовал кого-то вживую, – отдел кэ-бэ-тэ… Он в отпуске, будет на следующей неделе, в среду. Может, я чем-нибудь помогу?.. Ага… Хорошо, конечно… Всего доброго.

Костя нажал отбой и положил телефон на стиралку.

– Так, а если мне не надо стирать по пять кило, – он снова закивал в такт песенке, теперь уже другой, но тоже модно-танцевальной, – это чё, копить целую неделю?

– Нет. В большинстве машин есть автовзвешивание – она определяет сколько белья загружено и соответственно дозирует воду, тратит меньше электричества на нагрев… И ещё, вес весом, но бывают лёгкие и объёмные вещи, которые в компактной не особо и постираешь. Тот же пуховик, например.

– Тема, – согласился Чижов. – И чё из этих больших посоветуешь?

– Вот это неплохие варианты – полнофункциональные, с дисплеем. Или тот бош.

– О, нормальды. Чисто взял бош – и струячь. Кто их делает?

– Электролюксы – Италия. Бош собирается в Польше.

– Не-не, ты чё! Давай, ты понял, лучше электролюкс. Чего этот на две сотки дороже?

В итоге Костя купил ту, что на тысячу оборотов. За наличные, с доставкой. Вернее – «Костя» «купил». Ждан сбегал на инфо уточнить, на когда есть места («Завтра, – ответили девчонки в один голос. – Ещё остались на утро»), распечатал заказ – играть так до конца, – и протянул Чижову:

– Оплачивайте на кассе, и потом на инфо – столик рядом.

– Понял, – Костя скомкал листик и бросил в корзину возле терминала. – Спасибо.

Первая же настоящая продажа состоялась у Игоря в пятницу. Причём покупатель был точь-в-точь, как сыгранный Чижовым. Правда, пришёл не один, а с девушкой.

«Пока ремонт не закончил, подумал Игорь, баб не к себе, а с собой».

– Короче, – сказал парень, – нужна стиралка.

Они остановились посреди второго ряда – с одной стороны индезит и самсунг (на индезите заканчивались узкие, с самсунга начинались средние), с другой – канди и аристон.

– Ой, какая маленькая! – почему-то обрадовалась девушка. – И три с половиной килограмма.

Лицо засияло, в глазах пробежала искорка; без адресата: ни для парня, ни для Ждана, даже ни для самой себя – ей будто и не важно было, кому светить, главное – светить. На секунду фронты машинок стали смайликами – приняли на свой счёт? – ржущий электролюкс, удивленная канди, подмигивающая эл-джи (прям, как на логотипе).

– Что машинка должна делать? – спросил Игорь.

– Стирать, – парень посмотрел на него, будто на идиота. Как в анекдоте: «Училка ничего не знает – всё у нас спрашивает».

– Ну да, – согласилась девушка. – А что ещё?

– Есть ли какие-то функции, которые обязательно должны быть?

– Ты нам расскажи, что бывает, а мы выберем.

– Расскажите, – поправила девушка и легонько толкнула парня: чего ты вечно тыкаешь?

– Для начала, – сказал Ждан, – давайте определимся с габаритами. Если место позволяет, лучше остановиться на полногабаритной – шестьдесят на шестьдесят. Из вот тех…

– Ого, – девушка смешно надула губы, словно передразнивала кого-то, – такие большие!

– Место-то позволяет… Так а чё – три килограмма мало, что ли?

– По весу не мало. Но не забывайте про объем, – Игорь открыл люк узкого индезита (сверх-узкого, U в маркировке означала «ultra»). – Видете? – он постучал по задней стенке барабана. – Раз и всё: большую вещь уже не постираешь… Кроме того, чем меньше площадь опоры – тем больше вибаций и шума при отжиме.

– Точно! – снова засияла девушка. – У Мыши, помнишь? Маленькая, а грохочет, как трактор!

– Мыша твоя, – фыркнул парень, – напостой выбирает всякую фигню – ей лишь бы всё блестело и сверкало. И название помоднее.

– Если б у вас было всего тридцать пять сэ-мэ, – сказал Ждан – тогда, да – никуда не денешься.

– У нас места хватит, понял, и на две огромные, – парень показал в сторону «вот тех», – но как-то не хочется такой гроб ставить… Да и вообще, я эти понты не понимаю, когда покупают что-то большое, потому что так круче; с наворотами каким-то, в которые толком и не врубаются. Или платят типа в три раза дороже, лишь бы надпись бош была…

«Были такие игрухи на компе, – рассказывал на днях Халин, – имитирующие свидания-отношения. Сперва ты слушаешь, что деваха говорит о себе, своих хобби, прочую хрень. А потом у тебя типа выбор, куда её пригласить вечером: в кино на какой-то ужастик, в клуб потанцевать или поужинать у итальянцев. И ты вспоминаешь – ага – она говорила, что ненавидит громкую музыку, а из фильмов смотрит только комедии, а оливок съест хоть целую банку… Вывод? К итальянцам. Потом надо выбрать подарок, куда-то с ней съездить… И тэ-дэ, пока не переспишь… С продажами принцип тот же: слушаешь клиента и выхватываешь какие-то фишки. Не только, и не столько пожелания, а как бы подмечаешь сами ценности – например, „нам бы на тыщу двести оборотов“ у одних означает „сосед купил на тыщу“, у других – типа современней, у третьих – запас прочности: куплю на тыщу двести, а отжимать буду на восьмиста, и машинка дольше проживёт. Соответственно, для одних важен престиж, для других – новизна, для третьих – надёжность».

«Переплачивать за название», услышал Ждан, «ненужные функции», «быстрее на новый холодильник накопим» и в голове мгновенно всплыло «рабочая лошадка», сказанное кем-то из продавцов.

– Я бы посоветовал, если не полноразмерную, то всё-таки не совсем и компактную – средний вариант: сорок два – сорок пять сантиметров. На четыре с половиной – пять килограммов.

– Такая ещё ладно, – согласился парень и зачем-то, так же как и Чижов днём раньше, перегнулся через машинку (лёг на неё), посмотрел на что-то, покрутил шланг. – А чё из них? – спросил он. – Эл-джи – нормально? Или лучше самсунг взять?

– Эл-джи и самсунг, – ответил Игорь, – это прямые конкуренты. Как кока-кола и пепси-кола…

– Я такое, понял, не пью, – перебил парень.

– И я, – добавила девушка и взяла его за руку.

– Образно выражаясь. Скажем так: они сопоставимы по качеству. Стоит глянуть конкретные модели – что где по функциям – и выбирать из этого.

«А сушка в каждой есть?» – спросили у Игоря. «А отжим и сушка – разве ни одно и тоже?», «А электроника – это надёжно?», «А зачем нам дисплей?», «Как весы?», «Как часы?»

– А когда летнее солнцестояние? – спросила вдруг девушка. Непонятно у кого.

– Уже было, – ответил Ждан. – В июне.

Он будто и не заметил, что вопрос «не в кассу». Хотя, кто знает, вдруг так у них заведено: никаких покупок до Купайла.

– Оба варианта, – подытожил Игорь, – и сто пятьдесят, и сто шестьдесят – рабочие лошадки.

– Ну а чё? Это и нужно.

– А так разницы почти нет. В сто пятидесятой – такой программатор, здесь же – нажимаете клавишу. В остальном, – Ждан быстро пробежал взглядом по подписям на панелях, – разве что, в сто шестидесятой нету био-стирки и положения в шестьсот оборотов отжима…

– Чё-то ручкам я доверяю больше.

– На мой взгляд, тоже, – согласился Игорь, – удобней.

– А нам сказали, – девушка обошла его, словно перекрывала пути к отступлению: парень с одной стороны, она – с другой, – что в магазинах можно торговаться.

Ждан сразу же вспомнил того ежедневного чижовского покупателя, которому кто-то постоянно что-то говорил. И представил себе этого самого кого-то, например, по телевизору – бокониста-пятидесятника: «плодитесь, размножайтесь – торгуйтесь, не стесняйтесь».

– Торговаться-то можно, – ответил Игорь, – но, к сожалению, на эту модель…

– Давай, – парень решил, что не обязательно знать, к чьему сожалению и почему именно на эту. – Мы её берём.

Доставка («Да, бесплатно. Поднимут на этаж, занесут в квартиру»). Наличные.

Работать с базой, выписывать, Ждана учили то Чижов, то Олейников, то Халин – и теперь под каждое действие всплывали комментарии-подсказки то одного, то другого, то третьего. «Если доставка, проверяй сперва по складу», – подсказывал Андрей; «не забывай себя здесь выбрать», – напоминал Саша; «всегда смотри, чтобы примечаний не было», – повторял Костя. Команда поддержки – правда, не особо слаженная. «Вгоняй название целиком», – говорил Олейников. «Вводи первые буквы, а дальше лучше пролистни, – перебивал Чижов, – поиск вечно залипает».

Из принтера выполз листок с надписью вверху: «Центр ответственности: Чижов Константин».

– Спасибо, – сказала девушка.

– Ага, – кивнул парень. Или согласился со спасибо-продавцу, или подумал, что это ему.

«Пользуйтесь с удовольствием», сказал бы Чижов. «Теперь на очереди – новый холодильник, затем – посудомойка», сказал бы Олейников.

– Всего доброго, – сказал Ждан.

Стиралка эл-джи так и осталась его единственной пятничной продажей. Впрочем, на то она и первая – лицо без толпы, диплом-сертификат на пустой стене – такие легко подминают под себя весь день. Ждана порадовало, что всё прошло без тупиков-заминок. Так, по крайней мере, казалось.

«Я на тебя машинку продал», – сказал он Чижову. Постарался как бы между прочим, но не получилось – довольная улыбка так и расползалась по лицу (детское: «Как слон»). «С почином!» – поздравил Костя и пожал руку. «Ты какой день сегодня?» – спросит Андрей чуть позже. «Четвертый», – ответит Игорь. «Тогда порядок. Все на третий-четвёртый совершают первую продажу. Что за тачка?» «Эл-джи. Энка». «Нормально. У меня, правда, почином был бош. Макс четыре, немецкий».

У каждого помещения свой характер и свои привычки. И с этим, горбатого – могила, ничего не поделаешь.

– Кстати, – сказал Халин, – и я как-то забыл, и ты не напоминаешь…

– Про что? – не понял Ждан.

– Про выходные. Пока ты стажёр, будет один в неделю. Какой день удобней?

– Ну, – Игорь пожал плечами. – Давай понедельник.

– Согласен, день тяжёлый. Хорошо, а потом уже как у всех – восемь-девять в месяц. Там, правда, будет плавающий график – когда как получится.

Наклейка была порвана и получалось «Запасной вы», а на соседней двери была другая наклейка, целая: «Запасный выход».

– В своё время, – сказал Чижов, – торговля льдом была бизнесом. Особо шустрые сколотили миллионы. Лёд собирали с поверхности замёрзших озёр и рек, и отвозили в тёплые края в специальных ящиках или вагонах – по сути, в термосах. Вот эти сумки, – он взял одну из лежащих на «офисных» холодильниках, расстегнул молнию, – фактически аналоги, разве что, теплоизоляция у них не кроличий мех, как раньше. Да и вот, – Чижов постучал по стоящим рядом синим боксам с ручками, – из той же серии. Они не охлаждают, а просто держат температуру внутри. Часов на двенадцать хватает, как раз на какой-нибудь пикник смотаться. Можно, к слову, использовать аккумуляторы холода – такие контейнеры с голубой жидкостью – их сперва замораживаешь в обычной морозилке, бросаешь в бокс и тогда около суток будет холод держаться. У нас периодически продаются. Хотя, если что, можно использовать и обычные бутылки с водой.

Игорь вспомнил школьную задачку: какое мороженое растает быстрее – завёрнутое в шубу или нет? И ответ-картинка: истекающее пóтом эскимо с перекошенным ртом, и другое – улыбающееся, в шубке с меховым воротничком.

– А этот, кстати, – продолжил Костя, – выглядит так же, но уже с кабелем, работает от прикуривателя. Такие охлаждают. У него внутри две металлические пластинки – когда пропускаешь ток, тепло перекидывается с одной на другую и – видишь вентилятор? – выводится наружу.

Почему тепло передаётся, Ждан не сообразил, но уточнять не стал.

– Ты же знаешь, – сказал Чижов, – то, что мы называем «получить холод», на самом деле означает «вытянуть тепло»? – он вынул что-то невидимое из холодильника и бросил себе за спину.

Игорь кивнул.

К полуторометровым моделям, тем, что сразу за «офисными», подошли средних лет мужчина и женщина – одинаково полные-плотненькие, невысокие, – открыли дверцу, молча переглянулись, закрыли, шагнули к следующему.

– Здравствуйте, – сказал им Чижов. «Толстячки» не ответили, мужчина лишь на секунду отвлекся от стенок и полок, к чему-то прислушался, и тут же хлопнул дверцей.

Они шли от холодильника к холодильнику, ни одного не пропуская, повторяя перед каждым этот ритуал: открыли, пару секунд порассматривали что-то внутри и закрыли – дальше, дальше, дальше. Как туристы, которым надо отметиться перед каждой картиной в каком-нибудь Лувре.

– И хоть бы в каком-нибудь, сволочи, жратву или пиво оставили! – усмехнулся Игорь.

– Наебалово, – согласился Костя.

– Но в премиумах, – сказал он, – может, чего и будет. Продавцы отдела крупной бытовой, – почему-то официально, – когда приходят с бодуна, любят включить какой-нибудь модявый и загрузить в морозилку колу или минералку.

Тем временем мужчина и женщина дошли до двухметровых – хлопнули турецким бошем, лыжей с дисплеем, люксом. Откуда-то вынырнул Сохацкий, вроде как хотел предложить свою помощь-консультацию, но на полпути передумал – остановился и отвернулся к водогрейкам. «Толстячки» заглянули в последний холодильник в ряду (горенье пининфарина) и – видимо, никто с кэ-бэ-тэ вчера не пьянствовал – толкнули дверцу и направились через встройку на выход.

«Смотрим – несётся мужик, к нам или даже – на нас. В руке сжимает инструкцию. Оранжевую такую, к занусси. Все мгновенно теряются: мэ-мэ резко захотел поправить ценники, Сотник тоже что-то там, Шевель просто шагнул назад. Вот, думаю, твари, блин. Ну ладно – что делать? – иду мужику навстречу, здороваюсь. „Мы у вас стиралку покупали“, – говорит он и показывает инструкцию. Всё, думаю, сейчас начнётся: здесь написано, что должен быть ключ; шланг на картинке длиннее; ни слова про Италию… „Нам нужно ещё две“, – сказал мужик. И глянув на мою удивленную морду, типа уточнил: „Таких же“».

– Первые советские холодильники стали выпускать у нас на тракторном в конце тридцатых годов. Если не ошибаюсь, они так и назывались – хэ-тэ-зэ, и какой-то номер.

Чижов открыл тумбу терминала и вытянул несколько каталогов.

– Так, – сказал он, – держи, – и протянул стопку Ждану. – Здесь почитаешь про компрессоры, тут про ноу-фрост неплохо написано, а вот как раз про двухкомпрессорные. Иди в столовку, попей кофе и заодно поизучай. А потом обсудим.

Игорь отнёс каталоги наверх, бросил на стол и, прежде чем зарыться в них, решил спуститься покурить. У складских ворот стоял Шевель. Увидев его, Ждан подумал было вернуться, но Лёха кивнул: иди, кури, ничего страшного. «Ты стажёр, – сказал он. – Это не считается. Не оштрафуют». Воротник у Шевеля был, как всегда, поднят, только в этот раз казалось, что Лёха не специально его поднял, а наоборот, торопился и забыл поправить.

В столовой Игорь просидел минут сорок – полупару. Странно, но за это время никто не зашёл попить чай-кофе или пообедать. Легко было представить, что все уже ушли из магазина, почему-то раньше – эвакуация? – а про него и не вспомнили.

За окном застыл летний полдень; дремали облака – пушистые, как взбитые венчиком сливки. По столовой скакали солнечные зайчики – играли в салки на столе и стенах (иногда почему-то замирая на наклейке «Не курить»), прыгали по серебристому чайнику и микроволновке, заглядывали в чашку; пробегали и по глянцевым страничкам, стараясь угадать строчку, которую Игорь в тот момент читал. Чаще всего угадывали.

Многое в каталогах и брошюрах повторяло рассказанное Чижовым, только теперь со схемами, разрезами и разноцветными стрелками. Картинки напоминали иллюстрации в анатомических атласах: кровеносная система (красная змейка конденсатора, синяя – испарителя), компрессор-сердце с клапанами, кожа-теплоизоляция. Игорь прочитал про хладогенты («Хрень, что кипит при минусовой температуре») – уже не использующийся эр двенадцать («У нас его звали фреон-12»), про эр сто тридцать четыре («В большинстве») и про эр шестьсот («Экономичней и экологию не портит»). Про «плачущую стенку» (вполне официальное название), про двухконтурную систему (компрессор один, а регулировка температуры раздельная, как с двумя), про ноу-фрост (равномерный холод, не нужно размораживать) … К слову, оказалось, что снежинки, которые Игорь считал просто эмблемой морозилок, означают градусы в ней: одна – минус шесть, две – минус двенадцать, три – минус восемнадцать.

Каталог норда удивил Ждана, вернее – озадачил. «Недорогие отечественные» на фотографиях были забиты всякими экзотическими фруктами (их названий Игорь и не знал), шампиньонами, консервированными ананасами, фужерчиками с разноцветным желе, минералкой в стеклянных бутылках – никаких тебе кастрюль и накрытых тарелками мисок; в морозилках лежали тигровые креветки, шоколадные пирожные, коробки с пиццей и пакеты с овощными смесями. Некоторые продукты кочевали из модели в модель, словно были обязательными пунктами потребительской корзины.

– Глянь, чем питаются владельцы донбассов, – скажет Ждан Чижову.

– Если на картинке будут привычные колбаса да каша, – ответит Костя, – не возникнет мостика, – то, о чём мы говорили, помнишь? Нафига тогда деньги тратить? Покупать билеты на автобус, который никуда не поедет?

«У вас акулы есть?» – спросил он. «Что?» – не понял я. «А-ку-лы», – повторил он, зачем-то по слогам. «Что за акулы?» «Ясно», – он махнул рукой и зашагал куда-то на а-вэ.

Олейников не обманул – субботним утром нельзя было не заметить, что магазин открылся: люди всё шли и шли, будто ко входу подкатила набитая электричка и выйти в город можно было только через вокзал-супермаркет. А заодно – раз уж всё равно здесь – почему бы чего-нибудь не присмотреть, не прикупить. «Лосось пошёл, медведи – не спать!» К слову, олейниковское «не хочешь, а продашь» следовало понимать буквально: «Здравствуйте», – сказал Ждан «пляжнику» в шортах-футболке и вьетнамках и через десять минут продал ему вертикалку индезит; «Эта модель с сушкой», – подсказал Ждан и выписал стоящую рядом, без сушки.

К одиннадцати часам, когда поток схлынул, у Игоря было пять продаж – три стиралки, холодильник и вытяжка. С вытяжкой, правда, вышло случайно – без консультации, даже без разговоров: «Молодой человек, – позвали Ждана, – продайте нам вытяжку». «Вы с кем-нибудь уже общались?» – уточнил он, пока они шли к встройке. «Нет, у нас такая же, теперь родителям хотим на подарок», – и показали на белую ардо. Выписывать Игорь пошёл с ценником – отклеил, чтобы не ошибиться.

Конечно, были и накладки. Когда, например, попросили подобрать кондиционер – «У нас небольшая комната, но солнце всё утро», – пришлось извиниться и найти кого-нибудь понимающего в кондёрах: Чижов был занят, общался с целой делегацией – получилось, что Сотника. Или позже – Игорь долго сравнивал вирпул с индезитом («сборка и там, и там итальянская, но…»), и тут появился Шевель. «Всё-таки надумали? – спросил он через Игоря, демонстративно не обратив на того внимания; обошёл, встал между Игорем и покупателями. – Как раз на вечер доставки остались». И лишь через минуту, заметив, что Ждан не отходит, повернулся и сказал: «Это мои, ещё с прошлой субботы. За вирпулом». – «Они по индезиту…» – неуверенно начал Игорь. «Им нужен вирпул», – отрезал Лёха.

Некоторые клиенты приходили с визитками – на лицевой стороне был логотип «Європы», адрес, телефоны и две чёрточки-строчки, куда уже от руки продавец вписывал себя. «А он сегодня работает?» – спрашивали Игоря. Нам подождать? Пригласите, позовите. Или протягивали карточки обратной стороной: «WISL 85», читал Ждан, «AVSL 106», «NEW BASIC»; переворачивал и смотрел, с кем покупатели общались. «Одну минуту, я сейчас найду Малика». Или Олейникова. Или Чижова… Одна попалась без подписи – ничейный самсунг, эс восемьсот двадцать один, тот, что без вываривания. Впрочем, в холостую: взглянули (интересно, в который раз) и спасибо, до свидания.

Игорь и сам стал раздавать визитки. Первую, правда, почему-то подписал Чижовым.

«Возьми в терминале, – сказал Олейников. – Если закончились, можно попросить на инфо, или по отделам помародёрствовать. А если нет нигде – звони Халину». Себе Саша заказывал визитки в каком-то агентстве – один в один как «общие», только с фамилией-именем и номером мобильного. «Помногу не таскай в кармане. Быстро затираются, стыдно потом клиентам давать».

(How do you do!)

У Сохацкого была привычка смотреть куда угодно, только не на собеседника. Рассказывал, например, кому-нибудь о морозилке, а сам косился то в сторону склада – на большую серую дверь, то на Чижова и Ждана, стоявших возле стиралок.

– Что у тебя, Костян, сегодня? – спросил Сохацкий, отвернувшись к холодильникам.

– Около двадцатки или чуть больше.

– Ого, – Юра решил всё-таки взглянуть на Чижова, затем на Ждана. – Ну да, вы же в четыре руки бомбите… Пойду узнаю, может хоть кредиты закрылись.

Игорь так и не понял, что означает этот блуждающий взгляд Сохацкого: комплексы? принебрежение? «на своей волне»? всё сразу? что-то ещё?

«У меня двадцатка без „стажёрских“», – крикнул Костя вдогонку.

– Не удивляйся, – сказал он Ждану, – если кто-то вот так спрашивает, сколько ты наторговал. Это нормально. Ты и сам спрашивай. Помогает понять – день плохой или с тобой что-то не так.