Отблески купальского костра

– Просто ладья! Хоть садись и в шахматы играй, – Игорь отвернулся от облака и встретился с удивленно-насмешливым взглядом подошедшего ближе Анатолия Константиновича. Несколько раз мигнул глазами, растерянно пожал плечами. – А что я! Я ничего! Скучно, вот потому и засмотрелся, делать-то больше нечего. Хотя да, не спорю, здесь красиво и вообще надо чаще на природу выбираться…

30 июня 2013 года

Игорь

– После того как я добросовестно прогулял вчерашний день никак не могу настроиться! Хотя, если быть честным до конца, то и позавчерашний день тоже. Прогулял в смысле. Мы прогуляли. Нет, это не в том смысле, что «прогуляли», а именно прогуляли! В хорошем смысле этого слова, если таковой существует…

Да, ситуация такова, что, как ни размышляй, о чем ни думай, но после длительного бездействия у меня просто-таки двойственное чувство. Практически раздвоение личности! С одной стороны, очень хочется работать. Просто усидеть не могу на месте! А вот с другой – ни малейшего желания!

Правда, так и есть! Я и сам себя особо не понимаю (наверняка виной тому вчерашнее пиво!), но так охота обложиться приборами, заняться делом, провести замеры, нанести все на карту. Увидеть, воочию увидеть, результаты своего труда. И при этом ничего делать не хочется, вообще ничего…

Начинаю понимать – это все прогулка, да, сегодняшняя прогулка! Именно она, и именно прогулка, как иначе сие мероприятие можно назвать? Это и не разведка, и не вылазка. Так, прогулялись, лишь бы дома не сидеть! Прогулялся и я, облаками полюбовался. Оттого отсутствующее настроение и видимость нежелания работать. Да, именно видимость! Я ведь хочу, я очень хочу! Только хочу делать то, что приносит плоды, то, результаты чего можно увидеть! Вот чего мне не хватает…

И куда это меня понесло! Нет, точно я на облака насмотрелся. Еще и природа местная сказывается. Небо, деревья, прогулка, апатия, все это собранное вместе на меня влияет далеко не лучшим образом. Не идет мне такая комбинация на пользу. Фантазия берет верх над логикой и устремляется куда-то…

Думаю, надо бы что-то умное сказать, что-то чтоб по делу. Дневник все-таки научной экспедиции. Ладно, сейчас чего-нибудь придумаю этакого заумного…

Да, пока я бездельничаю. Радует, что недолго осталось. Все-таки хочу я работать! Сегодня, увы, нет, но уже завтра с раннего утра работа начнется. Обещают магнитометр привести, вот тогда я, да в поля, да с приборами, да с радостью!

Значит, план примерно таков: первым делом измеряем напряженность магнитного поля, наносим результаты наблюдений на карту (картой Константиныч меня снабдил, где только взял такую подробную, не иначе как у военных!), после замеряем радиационный фон, так, для полноты картины, сопоставляем данные с ландшафтом, учитывая перепад высот…

Спросите, что я собираюсь намерить? Не отвечу. Честно! Вот вы спросите, а я лишь улыбнусь, настолько глупо, насколько это только возможно, да плечами пожму. Нет, все честно, не пытаюсь я ничего утаить, нет никакого обмана – я даже и не представляю, что хочу получить в результате всевозможных измерений.

Тогда еще спросите, а зачем, мол, тебе что-то там измерять, если совершенно неважно, что в результате получится? Ну, это не совсем так. Все дело в том, что интересующая нас территория, если верить карте, а теперь и собственным глазам, очень даже обширна. Мы физически не сможет контролировать все, что там происходит. Пусть даже нас будет не пятеро, а человек, скажем, сто, и с нами камер – штук… не знаю сколько. Вот для этого и нужны измерения, надеюсь, можно будет вычислить те места, где показатели наших приборов будут отличными от общего фона. Тут даже и не важно, какие именно показатели, каких именно приборов. Тут бы хоть что-нибудь…

А вообще, прелесть всего происходящего в том, что никто ничего подобного до нас не делал. Так сказать, нет наработанных методик, признанных авторитетов тоже нет. Никто нам не скажет, как правильно искать цветок, как его окружать, заманивать… тьфу, не иначе как от Витьки заразился!

В общем, я планирую выполнить распоряжение Анатолия Константиновича на все сто процентов, а именно провести полное исследование территории. Самое полное. Я так понимаю, тут надо задействовать все, что имеется в нашем распоряжении. А потом буду разбираться, что за результаты мы получили, нужны они нам или нет. Примерно так.

Получается, нам нужна геомагнитная карта. Радиацию меряем, сомневаюсь, что где-то «затрещит», но все возможно, да и не зря я счетчик Гейгера с собой тащил! Это еще не все, у нас с десяток сейсмических датчиков имеется, нет, спрогнозировать землетрясение я не планирую, просто они столь чувствительны, что человеческие шаги могут засечь за сотню метров, а могут и не человеческие. Еще парочку метеостанций надо будет установить, точки на месте выберем, простые температурные датчики надо грамотно расположить. Еще пробы грунта возьму на самых интересных участках, но это на дальнюю перспективу. Все-таки без лаборатории я ничего с ними не сделаю. Ну и камеры. Обязательно все более или менее подозрительные участки перекрываем камерами. Они у нас дневные, ночные, несколько штук и вовсе в ультрафиолетовом диапазоне отлично видят. Словом, полезная вещь, можно будет контролировать все происходящее, буквально не вставая со стула.

Конечно, чуть не забыл, пожалуй, главное – необходимо дерево на роль мачты выбрать, связь наладить. Простенькую сеть организовать «точка-точка». Без нее никакого удобства не будет. Сомневаюсь, что все так сразу заработает, расстояние приличное, скорее всего, придется усилители ставить…

Ну и ладно. Прорвемся!

Вот озвучил планы и та часть меня, которой работать не хотелось, растворилась, будто и не было ее. Все, я хочу в поля! Выпустите меня! Хи-хи…

***

Игорь еще раз пожал плечами. Медленно мигнул глазами, посмотрел на Анатолия Константиновича, на Наталью, улыбнулся рассеянной улыбкой. Снова поднял глаза на небо, рассчитывая в последний раз полюбоваться так понравившейся ему облачной башней. Взглянул в одну сторону, в другую, заметно помрачнел. Еще недавно притягивающее взор небесное сооружение исчезло. Расплылось оно по небосводу, превратившись из шедевра облачной архитектуры в самую заурядную ничем непримечательную белую с сероватым основанием тучку.

– Войска развернули осадные орудия, грянул залп, один, за ним второй и от неприступной белоснежной башни осталась лишь груда белоснежных обломков. Печально… – Игорь отвернулся от облака, грустным взглядом обвел полянку и удивленно воскликнул: – Санька, ты как туда забрался?!

На краю поляны, в месте, откуда начинала свой бег ведущая вниз колея, в окружении насыщенно-зеленых своих собратьев расположились два совершенно сухих куста терновника. Лишенные листвы их колючие веточки живописно переплелись, образовав ажурную решетку, достойную молота мастера-кузнеца. Сухие веточки эффектно обыгрывали доступное им пространство, создавали надежную прозрачную конструкцию, сетку, что позволяла разглядеть то, что происходило в зарослях, но не давала шанса забраться в колючие дебри ни человеку, ни более или менее крупному животному. Непроходимые заросли, но…

Внутри ажурной конструкции, природной клетки, щедро украшенной острыми шипами, за ветвями и колючками удивленный и обескураженный мигал глазами Саша. Его растерянный вид вкупе с неспешно покачивающимися ветвями удивительного творения живой природы не мог не заставить присутствующих искренне рассмеяться.

– Просто красна девица в темнице. Хоть кино снимай. Какая натура, какие декорации! – Анатолий Константинович восторженно осмотрел прутья терновой решетки, обломал ближайший острый шип и тут-таки уколол палец. – Колючая! Так как ты говоришь, туда забрался?

Вместо ответа Саша улыбнулся еще более глупо и энергично пожал плечами. Попытался даже развести руками, но острые шипы тут-таки вонзились в кожу. Похоже, узник терновой клетки этого и не почувствовал…

Громко захлопали крылья. Все вздрогнули и дружно обернулись. Виновником шума оказался Игорь. Рассчитывая лучше рассмотреть место Сашиного заточения, он подошел к кустам на противоположной стороне колеи и потревожил одного из пернатых обитателей кустарника.

– Чего вы испугались! Это всего лишь перепел, – звонко засмеялся Саша. Он тут же затих и удивленно огляделся. – Слушайте, а где это я?

Он медленно повернул голову, острие шипа не упустило возможности вонзиться ему в ухо.

– Больно! – он дернулся, другой шип уткнулся в плечо. – Товарищи! Друзья! По-моему, спасать меня надо…

– Не дергайся, не то уколов получишь на всю оставшуюся жизнь! – ничуть не смешно пошутил Игорь и потянул на себя две ближайшие ветки. – Константиныч, помогайте, давайте вызволять из плена этого, эту… жертву природы…

Несколько минут спустя исколотый, исцарапанный, но неимоверно счастливый Саша клеил листья подорожника на свежие ранки. Не только на свои. В борьбе за товарища досталось всем. Меньше всего пострадала Наталья, но и она прижимала маленький овальный листик к запястью.

– Это все, конечно, здорово. Но лично меня интересует один только вопрос – как ты туда забрался? Нет, серьезно! Отстань, заживет само, – Анатолий Константинович решительно отверг помощь биолога. Он присел у куста, внимательно посмотрел на слегка влажную почву, поправил рукой примятую траву. – Серьезно, как ты там оказался?! Вижу – натоптано. Следы, безусловно, твои, только они с нашей стороны. Вот один очень интересный отпечаток, похоже ты на цыпочках стоял, не иначе как высматривал что-то. Вижу еще один точно такой же, но уже там. Нет, ну не прыгнул же ты, сквозь терны, так сказать… вспоминай, Саня!

– Да ну тебя, Константиныч! Что вспоминать, о чем вспоминать? Увлекся я, засмотрелся. Сам глаза открой, красота вокруг, неописуемая, нет, не так, красотища! А богатство, да просто россыпи! Где? Да у вас под ногами, присядьте только, Игорек, а ты…

– Тоже мне богач нашелся, сорняки увидел и радуется, – отмахнулся от предложения испачкаться Игорь. – Трава как трава. Какая же это ценность?

– Сам ты сорняк! – беззлобно обиделся биолог. – Сюда посмотри, вот на это растение. Знаешь, как оно называется? Нет?! Иван-да-марья, вот-вот расцветет, самый, что ни на есть, купальский цветок! А вон целая полянка, да невзрачного, да неказистого, но столь целебного подорожника. Рядом с ним медяница, петров крест, купаленка, а вот этот росточек, я уверен, особо знаковое для местных жителей растение – медвежье ушко! Вы правы, Наташа, все вокруг медвежье, куда ни глянь. Что мы еще имеем? Крапива жгучая, но также лечебная, полынь, тоже неплохо…

– Купальский сбор все это называется, – равнодушно отметил Игорь, поймал удивленный взгляд товарища и так же равнодушно пожал плечами. – Да, извини, не такой я необразованный по части растений, как ты думал. Помню, бабушка много чего о травах на Ивана Купала рассказывала.

– Да, Игорек, не ожидал! И да ты прав, так оно и есть, стоит выйти утром, на Иванов день, до рассвета, пока еще солнце росы не испило, да нарвать трав, это целебный сбор на весь год! – Саша даже руки потер в предвкушении. – Вы как хотите, я же сразу после всего на рассвете сюда!

– Лично я ничуть не возражаю. Вот только если сам пойдешь, – серьезно заметил Анатолий Константинович, – будь так любезен, не лезь в терновник! Одному из этих зарослей не выбраться. И опять-таки не понимаю, ты ведь стоял с той стороны, улыбался, целый, невредимый, ни царапинки на тебе, ни ссадины! Как такое возможно…

– Это всего лишь чудо, – ответил на риторический вопрос Игорь. – Просто чудо. А пока оно не развеялось, да не приелось, превратившись в обыденность, предлагаю выдвигаться дальше. Какие, Наталья, вы говорили, еще красоты таит ваш благословенный край?

– Все перед вами, оглянитесь!

– Видим, а Медвежий овраг, он в какой стороне? – подключился Анатолий Константинович.

– Левее, да, вон вдалеке, темное продолговатое пятно, это и есть трещина в земной коре, освоенная деревьями. Собственно, это даже и не овраг, точнее не просто овраг, это лес, только в овраге. Наверное, правильнее будет сказать урочище, очень уж он выделяется средь окрестного ландшафта… – Наташа показала рукой в сторону вытянутого в длину темно-зеленого лоскута, дальний край которого подбирался к туманному горизонту. – Сейчас спустимся с холма, вернемся немного назад, свернем левее. Правда, дорога там не очень… заросло все наверняка…

– Ничего, ради достижения цели мы и пешком пройдемся. Надо будет сквозь заросли пробираться, проберемся, – Игорь потер руки и нетерпеливо ударил каблуком о землю.

– Нет, я не думаю, что все так плохо, во всяком случае, настолько близко, насколько это возможно, мы подъедем. Разве что последние метры придется прогуляться…

– Наташа надо ехать, – вмешался Саша, – причем уже сейчас. Смотрите, как Игорь нервничает, боюсь, он нам всю поляну вытопчет. Вон как копытом бьет, что конь боевой!

Спустившись с горки, автомобильчик весело подкатил к ближайшей грунтовой «развязке». Свернул левее и, весело покачиваясь на частых неровностях утрамбованной почвы, направился к конечной цели ученых-путешественников.

Скоро грунтовая дорога превратилась в еле различимую колею, следы, судя по протектору, оставленные трактором, еще немного и они слились в одну узкую виляющую из стороны в сторону тропинку. Впереди примерно в километре от автомобиля Натальи отчетливый показался край оврага и выглядывающие из его глубин верхушки деревьев.

Пожалуй, можно было доехать и самого склона, но Анатолий Константинович скомандовал:

– Остановитесь Наташа. Для начала достаточно! Дальше пешим ходом.

Впереди, выбравшаяся из-под капота машины, весело бежала тропинка. Сворачивала она, то правее, то левее, то устремлялась в сторону оврага, то, наоборот, удалялась от него. Наверняка тот, кто первым здесь прошел меньше всего заботился о туристах, которые каким-то чудом забрели в столь дикие земли. Наверняка у него были свои канувшие в Лету вместе с именем его планы…

– Думаю, будет правильно, если вы нас в машине подождете, – выйдя из машины, сказал Саша.

– Да Наталья, действительно так будет лучше, – кивнул Анатолий Константинович. – Дорожка после дождя скользкая, да и ваши не очень туристические туфельки не лучшая обувь для прогулок средь лесной чащи. Подождите нас, мы недолго, только вниз спустимся, осмотримся и тут-таки обратно. Ничего предпринимать не будем, честное слово!

Он стойко выдержал ее взгляд и добавил:

– Честно-честно!

– Ладно, вынуждена согласиться, одета я не для лесной прогулки, – слегка натянуто рассмеялась девушка. – Уговорили, повинуюсь, буду ждать, только вы не задерживайтесь…

Трудноразличимая тропка нехотя приближала путешественников к оврагу. Несколько раз и без того практически невидимая она терялась в густой траве. Пропадала на десятки метров, затем снова находилась. Сама собой, будто играла в прятки с нечаянными гостями.

Да играла она, да шутила, но с каждым шагом склон оврага был ближе, его окаймленная кустарником граница виднелась яснее, отчетливее. Верхушки деревьев приближались, покачивались они, склонялись, поддаваясь легкому летнему ветерку, будто кланялись, а то и вовсе здоровались, радовались, приглашали путешественников в гости, заманивали вглубь своего чудесного и волшебного мирка.

Очередной вираж своенравной тропинки привел путников к краю оврага. Самого склона не было видно, его скрывала плотная стена терновника, но было чувство, отчетливое чувство пустоты, там, впереди, всего в шаге…

– Невероятно! Да он же просто огромный! Нет, еще раньше с верхушки холма я это видел, понимал, но как-то издалека он выглядел игрушечным, ненастоящим, – с каждым мгновением приближающим цель похода настроение Саши скачкообразно росло. С ним росла и степень восхищения. Он уже не говорил, он буквально захлебывался…

Очень скоро он позабыл обо всем на свете. Обогнал коллег, пошел впереди, задавая темп всей компании. Не лучшим проводником оказался биолог, то срывался он с места, то резко останавливался, заметив какое-то особо интересующее его растение.

Очередная остановка. На этот раз причиной послужило дерево. Высоченная сосна, чья куполообразная верхушка неимоверно живописно нависала над практически гладким ковром макушек ее соседей. Покачнулась она, будто заметила, что нею заинтересовались, чуточку склонила крону-голову. В тот же миг из хитросплетения веток вылетела большая птица. Зависла на мгновение, застыла над спугнувшей ее сосной и улетела, тяжело взмахивая огромными крыльями. Некоторое время она приближалась к путешественникам, но скоро раздумала, отвернула, взмыла ввысь и растворилась в бездонной синеве.

– Вот же я! Бинокль забыл. До чего обидно! – на мгновение расстроился Саша, но тут-таки его взгляд вновь засветился предвкушением новых радостных эмоций. – Неважно. Тут и без оптики красиво! И это, можно так сказать, вид сверху! Как представлю что там внизу, в тени деревьев! Как представлю, так дух захватывает! Не могу более терпеть, хочу увидеть, что прячется под кронами, в глубине, в царстве растений!

– Скоро насмотришься, – мрачно заметил Игорь, рассеянно глядя себе под ноги. Ему надоело натыкаться на постоянно останавливающегося товарища, потому попытался того обойти. Правильная мысль, но направление обхода он выбрал не лучшее.

Почва под ногами изрядно упитанного физика сдвинулась. Он опасливо расставил руки, предчувствуя падение и, конечно же, не ошибся. Ком земли, куст терновника, а с ними и сам Игорь начали медленно сползать по склону. В последний момент он успел ухватить Сашу за ногу. Мгновение тот держался, но сила притяжения вещь упрямая, а масса вещь серьезная – посунулся следом.

– Я так понимаю, это еще не начало спуска, – послышался голос начальника экспедиции, тот крепко схватил Сашу за руку и на удивление легко вытащил обоих. – Так что вы друзья мои поспешили.

– Ну, Константиныч! Вот спасибо! Я уже вычислять начал какую скорость буду иметь на подлете к дну оврага, вот только вычислить не удалось, глубина-то мне не известна… – задыхаясь, поблагодарил физик.

– Ага, не известна она ему! Значит вместо того, чтобы самому узнавать, ты хотел меня с собой утащить, – поддакнул Саша, – в бездну. Ладно, забыли, мы дальше идти собираемся?

– Идем, только смотрим под ноги, резко не останавливаемся и не очень энергично головами вертим, – согласился Анатолий Константинович. – Благо, идти недалеко я так полагаю, вон там у боярышника тропинка на склон переходит. Нам туда.

Игорь задержался на краю созданного ним провала, всмотрелся в зеленоватую полутьму внизу. Поднял камешек, бросил вниз. Несколько секунд слышался шелест потревоженной листвы и вот все стихло. Физик пожал плечами, представил себя на месте камня, поежился…

Тропинка разделилась на две. Одна убежала в поля, растворилась среди густой травы. Вторая вильнула последний раз и приблизилась к одиноко растущему боярышнику. Обогнула его, подкралась к относительно пологому склону, небольшому участку, не огражденному высаженной самой природой живой изгороди, устремилась вниз.

Памятуя первое знакомство с оврагом, Игорь и Анатолий Константинович спускались медленно, молча, внимательно смотрели себе под ноги. Следовать их примеру биолог и не пытался. Он смотрел куда угодно только не на дорожку, энергично вертел головой на все триста шестьдесят градусов и не переставал громко восхищаться. В принципе, это понятно, кто как не человек его профессии в состоянии оценить красоту творений природы, их великолепие. Кого еще так тронет атмосфера чудесного мирка спрятанного от людских глаз, восхитительного лесного оазиса притаившегося в глубокой расщелине.

С каждым шагом путешественников листва над их головами становилась гуще. Природным шатром нависала она над оврагом, скрывала происходящее в его глубине от любопытных глаз.

Деревья, те, которым природа даровала высокий рост, вытягивались, как могли, старались возвыситься над собратьями, отхватить положенную каждому растению частичку солнечного света. У тех из них, которые росли возле дорожки, ухватившись за глинистый склон, частые дожди вымыли грунт из-под корней. Из-за этого казалось, будто они так стремятся стать выше, что поднялись на цыпочки в погоне за дарующим жизнь светом, за свежим воздухом.

От безудержного стремления каждого растения вырасти и расправить листья, внизу царила волшебная полумгла. Пространство свободное от деревьев наполнялось волшебным сумраком и особым колоритом. Редкие лучики, которым удавалось-таки проскользнуть сквозь плотную завесу густой листвы, создавали атмосферу праздника. Влетали они в одну из многочисленных капелек все еще не высохшей росы. Преломлялся лучик внутри водяной линзы, распадался на тысячи цветных отблесков и радугой дополнял природное очарование полуденной полутьмы волшебного леса.

Помимо того, что листва не пропускала лучи, она же не выпускала и влагу. Каждая частичка жидкости, каждая капелька росы или дождя, которой удалось просочиться сквозь лиственный покров, была надежно заперта под его сенью, наполняла она влажностью воздух, добавляла особого, тропического, колорита удивительной атмосфере.

– Слушайте, я все понял, это джунгли! Просто-таки тропический лес, только наш, отечественный. Потом, по свободе, надо будет детальнее изучить здешний микроклимат. Уверен, занимательное предстоит дело, – продолжал восхищаться Саша. – А вот это, гляньте-ка, очень интересная форма…

Предательски скользкая от избытка влаги глина схватила его за ногу и потащила вниз. Саша энергично взмахнул обеими руками, будто попытался взлететь, восхищение в его глазах моментально уступило место страху, в горле застрял несформированный крик. Взлететь ему не удалось, как и закричать, зато он и не упал, устоял, балансируя вытянутыми руками. Плавно съехал по склону, просто заправский лыжник…

Повезло ему, недолгим выдался спуск. У него на пути оказалось дерево, он налетел на него, обнял толстый ствол, громко выдохнул, выпуская остатки несформировавшегося крика, повернулся к друзьям.

– Как здорово, что растительность густая, и устойчивая! Кстати, мы уже внизу…

Тропинка свершала свой последний вираж, сворачивала правее, подбегала к ручейку и уже вместе с ним весело бежала куда-то в необозримую даль, скрывалась среди высоких деревьев и густых колючих кустов.

– Неподражаемо! – не унимался Саша. Благодаря кристально чистым водам ручья он уже успел смыть пятна глины с брюк, вернул себе более или менее ухоженный вид. – Немыслимо и просто-таки невероятно!

– Лес, как лес. Но вот скажите мне, кому это понадобилось протаптывать тропинку в эти, как ты сказал, джунгли? – равнодушно пожал плечами Игорь. – Нет, это конечно удобно для нас, как для исследователей, все-таки проще по тропинке спускаться, нежели кубарем по склону катиться! Но вопрос остается, кто сюда спускается, а главное, зачем! Что можно искать в этих дебрях? Тут же так все заросло, что я не удивлюсь, если в здешней глуши настоящие медведи водятся. Не зря все вокруг… медвежье…

Отвечать на поток риторических вопросов никто не собирался. Анатолий Константинович задумчиво вертел головой, щурился, будто пытался что-то разглядеть, а то и просто вспомнить. Он повернулся назад, проследил за дорожкой, поднимающейся по склону, чуть заметно пожал плечами. Посмотрел в противоположную сторону, туда, где среди деревьев исчезал ручей. Кивнул своим мыслям. Ступил несколько шагов вперед, внимательно до отрешенности всмотрелся в прозрачные воды. Задумался. Его что-то беспокоило. Он сам толком не понимал что именно, а от того погружался в себя все глубже.

Неугомонный биолог не обращал внимания на своих коллег, он отломил две длинные ветки роскошной ивы разросшейся на берегу. Резким движением очистил их от листьев. Взял одну ветку в правую, другую в левую руку. Прикусил язык, будто мальчишка, задумавший очередную шалость, ступил шаг вперед. Ветки разом дрогнули и пришли в движение. В одно мгновение они будто два магнита качнулись навстречу, прилипли друг к дружке практически по всей длине. Биолог отступил на шаг, вернулся на тропинку, веточки потеряли друг к другу всяческий интерес и безвольно обвисли.

– Какое увлекательное занятие! – до предела счастливый Саша медленно двинулся по дорожке. Отошел на пару десятков метров, прутики не шевелились. – А если я сверну, к примеру, вон туда?

Впереди заросли были не столь густыми, между ровными рядами огромных деревьев был просвет, пространство разделенное стволами почему-то не облюбовал кустарник. Впереди, сколько можно было видеть сквозь дневную полутьму, была только трава, узкий прямой коридор, который упирался в симпатичную полянку (если только это не плод воображения).

Стоило биологу сойти с тропы, веточки снова ожили. На этот раз они не сходились, а медленно покачивались, будто два маятника, синхронно, в одну строну, в другую, обратно.

Саша пошел быстрее. Ему в след шептались деревья пугающим зловещим шепотом, скрипели сучья приглушенным издевательским хохотом, тянулись к нему тонкие прутики, пытались коснуться, а то и просто ударить незваного гостя. Ничего этого биолог не видел и не слышал, все его восприятие мира ограничилось веточками в руках и их размеренными покачиваниями.