- -
- 100%
- +
Глава 1. Морда со шрамом
Железная собака лежала в куче лома мордой к небу. Шкуры нет, нос затянут кривым сварным швом, будто шрамом через переносицу.
– Пусто, – сказала Виола, глядя в планшет.
– Если пусто, почему батареи свежие? – спросил Найд. – Давайте вскроем.
Ви глянула на него как на ученого, который лезет в розетку мокрыми руками.
– Я сказала уже, разрежем оболочку – рванет. Там паутина сигналок прямо под поверхностью.
Найд промолчал.
– Может, его как-нибудь разобрать можно? – предположил Григорий.
Теперь уже под совместным взглядом Ви и Найда «несмышленышем» оказался Гриша – на две головы выше обоих и весом, как они вместе взятые.
У Найда сегодня было двое компаньонов, и очень разные. Худенькая девчонка-ровесница с умом к электронике и парень постарше на год – кузнец-слесарь, руки под металл заточены. Только вот живут каждый в своем: Виола – в медицине и кибернетике, а Григорий – в кузнечном деле и механике. Каждый понимает в технике, но в разных ее проявлениях. Поэтому и друг друга понимают слабо.
– Сказала же, дохлый он, – озвучила финальный вердикт Ви, закончив сканирование с планшета. – Ни следа жизни. Хотя батареи свежие и питание куда-то в нос проходит. Странно. Погоди, еще проверю.
Еще полминуты лишь холод экрана морозил тени на ее лице.
– Что? – не выдержал Найд.
– Нет, показалось.
Она закрыла планшет, убрала в чехол-медсумку и склонилась над корпусом. Внимательно оглядела – по порядку, с начала и до конца, не отвлекаясь.
– Старый, – сказала она, – еще довоенный.
– Ну ты уж и скажешь.
Григорий хмыкнул, еще разок глянул на железное тело и потерял интерес. Отошел, фонарем побежал по кучам. Ему точно хотелось найти «что-то» и как можно скорее уйти со Свалки, а возиться с мертвым кибером – не хотелось.
У железного пса остались Виола и Найд.
– Выкинули недавно, – сказала девочка.
– Почему тогда в землю врос?
– Он не врос, его так положили. Смотри – глина буртиком пошла.
Найд присмотрелся. И в самом деле. Лежал бы кибер тут давно, его массу утащило бы в вязкую грязь. Да и сверху было бы много пыли и грязи. А этот – пятнами измазан, словно нарочно, и кем-то «вбит в землю»: вдавлен, а не погружен.
– Я боюсь, – шепнула Ви. – Давай пойдем.
– Иди, если хочешь, – буркнул Найд, сам поежившись. – Тут куча метапласта. Ценный лут. Дотащим – взрослые по головке погладят.
Ви сбросила его руку с плеча, поднялась, догнала Григория. Они ушли дальше в тьму, подпираемую глухим блеском пластика в свете фонаря. Найд вздохнул и уже поднялся следом, но…
«Диагностика. Разъем. Оптика».
Он вздрогнул. Беззвучный подсказчик вернулся – полгода молчал, и вот – снова.
Найд вынул зажигалку, посветил и оглядел туловище кибера, как Ви смотрела – от носа до хвоста. И нашел. На шее было матовое пятно по глянцу: заглушка. Под ней – стандартный оптический порт. Современный разъем на старой туше. И еще батареи – новые.
Больше подсказок не было, да и эти – без ответов.
Найд затушил огонь, пошел вглубь свалки. Ви и Григорий возвращались ни с чем, перекидываясь шпильками.
– …не хочу домой под утро, – ворчал Григорий. – Подумают невесть что.
– Невеста не что, а кто. – поддразнила Ви. – Кстати, а кто?
– Уж точно не ты, малявка.
– Я всего на год младше! А девочки взрослеют раньше парней!
– По тебе не видно. Ты точно девочка?
Найд усмехнулся: вечная их пикировка. Григорию на самом деле нравилась Ви, только он не знал, как это выразить. Вот и кололся шутками.
Найд махнул спорщикам – сюда! Гриша тут же переключился на безопасную цель, но Найд отрезал шутки:
– Ви, шнурок при тебе?
– Конечно. А что?
– Пошли, покажу.
Дошли. Найд молча ткнул пальцем в заглушку порта у пса на шее.
– Пропустили, – сказал он.
Ви молча размотала оптоволокно, вставила штекер, оживила планшет. Пальцы быстро сыграли на приборе – и приговор готов:
– Ничего нового. Есть мозги, но не видно ни зги.
– Чего? – не понял Григорий.
Он хорошо разбирался с металлом, не с кодом. А уж программистских шуток вообще не знал.
– Ви говорит, что операционка отсутствует, – пояснил Найд.
– Именно. – Девочка выключила планшет. – Без активной нейросети это просто оболочка, пусть и заряженная.
Найд сидел на корточках. Внутреннее понимание молчало, но уходить без пса казалось неправильным.
– Сможем дотащить до коммуны? – спросил он.
Ви сматывала кабель. Найд перевел взгляд на Григория.
– Да можно, чой бы нет? Волокушу смастерим – и попрем.
Найд ткнул Гришу кулаком в бок – без злости, с почтением:
– А у тебя голова варит!
– Еще бы, я ж в нее ем, – заулыбался Григорий. Про себя он обычно шутил получше, чем про других.
Ви картинно вздохнула:
– Мальчишки.
Путь назад оказался тяжелее. Луна ушла, а с нею и сумеречная подсветка с неба. Тропа в чаще стала зыбкой на глаз. Кибер – ростом с крупную овчарку – оказался совсем не как овчарка по массе. Точно больше центнера. Волокушу связали тут же, проволока нашлась под ногами. Тащили еле-еле.
На очередном ухабе каркас хрустнул. Корпус собаки рухнул в глину. Удар прокатился по ногам, как пульсация земли.
Григорий ойкнул – рукоять чиркнула по голени. Найд поднял палец: тише. Хищники и падальщики привычны на Свалке, а вот лишний звук и вспышка – нет. Охрана может всполошиться.
– Мне кажется, он дернулся, – шепнула Ви, прижимаясь плечом.
– Невозможно, – уверенно произнес Найд. – Без софта не включится.
Но туша в самом деле дернулась. Раз-другой, сильнее. Лапы приняли позу «служить» – но лежа на боку. Было бы смешно, если б не страшно. Оба глаза кибера вспыхнули фиолетом. Пасть раскрылась, и лес взрезало звонкое «гым-гым».
Считай, звонок охране – за нарушителями побегать не изволите?
Где-то, мягко, как набегающая волна, взвыла сирена.
– Бежим! – крикнула Виола и сорвалась с места.
Григорий – следом, махнув Найду: «шевелись!»
А тот остался. Не из-за страха – из-за голоса в голове.
«Проверен. Исправен. Ждет».
– Чего? – вырвалось у мальчика.
«Сознания».
– И что мне делать?
Тишина. Впереди – визг Ви, узкие пучки света, и снова темно.
– ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?!
«Активировать».
Пасть раскрылась. И сразу – знание как надо.
Больше всего на свете Найд не хотел снова оставить себя одного. Друзья приходят и уходят, взрослеют или предают. А тут – будущий друг навсегда. Тот, кто не уйдет и не предаст.
Мальчик наклонился, нажал зубы в нужной, подсказанной пониманием последовательности. Голос ударил в голову – жесткий, нечеловеческий:
«Загрузка нейроматрицы завершена. Привязка к Хозяину успешна. Ожидаю идентификации».
Пес встал на четыре лапы. Поднял переднюю – приветствие.
– Шрам, – сказал Найд. – Тебя зовут Шрам.
«Шрам. Слуга».
– Друг, – возразил он. – Ты мой друг.
«Ты Хозяин. Значит, я друг. Приказывай!»
Найд чувствовал разум. Это было уже свое понимание – не иллюзия и не голос откуда-то.
«Ожидаю приказ».
Красные огни замигали на краю леса – пауки-стражи включили маяки, чтобы охране легче найти нарушителей. Значит, друзья уже в силках.
Что ж, решение принято им – отвечать тоже ему.
– Спаси моих друзей, – тихо сказал он роботу.
***К окраине коммуны добрались к рассвету. Быстрее не вышло: волоком тащили обмякшего Григория. Буксир – Шрам – не уставал, но скорость все равно упала.
Короткая схватка с пауками закончилась со счетом «два к одному»: Шрам разорвал спайдерботов на запчасти, но один успел добраться до связанного Гриши и что-то вколоть. Ви осталась в сознании, но тоже скрученная по рукам-ногам. Когда Найд освободил друзей от пут, Григорий уже был в глубокой отключке.
У Сухого Русла девочка предложила отдохнуть, а Григория – перенести аккуратно в траву, под навес моста, от чужих глаз. Так и сделали. Найд и Ви сели сверху, Шрам – в рогозе снизу. Команды не требовалось: пес сам понял, что лучше и самому не светиться, и Григория под надзором держать.
Зори только подсекали небо понизу, первый петух еще не проснулся, влага еще стояла над лугами. Через час-другой пастушки выведут скот – до того надо успеть проговорить.
Найд надеялся, что Ви присядет ближе – чтобы плечом «случайно» ее коснуться. Но она выбрала середину пролета, в полуметре.
– Весит, как двадцатилетний. Кузнец, блин, – Найд картинно стер пот. – Откуда столько мяса?
– Лахтины всегда были большие и сильные. Потому и семейную ячейку сохранили. Они обособленно от коммуны живут, – ответила Ви. – Ладно, Гриша вырубился. Давай, пока не очнулся, подумаем.
– О чем?
– Как объясним все взрослым. Включая этого.
Она метнула взгляд вниз.
– Мы? – удивился Найд. – Пусть сам объясняет. А мы по домам.
– Он нас сдаст. – В голосе Ви стояла железная уверенность. – Не смотри, что здоровяк. Перед папой он что телятя поперек быка-трехлетки. Отец его размажет и выяснит все.
– Что предлагаешь?
– Пса надо спрятать.
– Это понятно, – Найд вымученно улыбнулся. – Подумаем позже. С Гришей что делать?
– Может быть…
Она замолчала, теребя деревянный оберег на шее. Найд взором поехал ниже – грудь, пояс, ноги, – и тут же устыдился своего взгляда.
Ви сидела «по-цыгански», сложив ноги под себя, – статуэтка из тени нового дня. У горизонта зарождался рассвет.
А он ловил, как свет очерчивает ее плечи, линию щек и волос. Как узкая теплая полоска неба поднимается выше. Как утро сглаживает ночные страхи. Как хорошо без слов, если рядом друг.
Когда небо кольнул первый утренний луч, показалось, на Виоле – рубашка из рассвета. Внутри у Найда ухнуло.
– Тебе очень идет солнце, – сказал он.
– Спасибо.
Она приняла это просто, без жеманства – и в том же тоне продолжила:
– Нечасто удается с ним поболтать.
– Поздно встаешь?
– Нет, просто времени на разговоры нет. Я ж у отца одна. Почти сын. – Виола усмехнулась. – Старший брат был, но умер, как и мама. И средний был, его фермачи в Набор забрали. Осталась вот только я. Потому и пашу за парней. Вместо того, чтобы строить глазки местным бычкам-осеменителям.
– Э-э-э…
– Чё завис? – Она рассмеялась. – Или думаешь, девчонка-медик в свои почти тринадцать не знает, как люди размножаются?
Смех у нее был без жалоб о «невозможном», лишь с тихой болью – о братьях и матери. Найд хотел что-то ответить – но ее ладонь легла на его губы:
– Не порть мне рассвет, деревня. Давай просто посидим так.
Решили по-деловому. Шрам – по плану Ви – уходит «в тень», под ее ответственность. Он принял чужой вольер как слуга – покорно.
С кибером они дотащили Григория до дороги на Порецкую. Там – прощание. Ви направилась к своим, пес – с ней, но поодаль от девочки, под прикрытием придорожных кустов.
Найд взвалил край плащ-палатки, подтянул ремень и потащил здоровяка к воротам. Понимал, что «влетит всем». Но поступал как правильно.
До межи добрался к началу седьмого. Ровно к тому моменту, когда Григорий зашевелился. Найд остановился под одинокой тенистой лиственницей у дороги – дать очнуться другу.
Григ пришел в себя минут через двадцать. Поднялся на локоть, хрипло спросил:
– Бычий цепень, где мы?
– Очнулся? – Найд подал флягу. – На, выпей.
Ви на прощание показала у Гриши обезвоживание и сунула лекарства. Найд заранее высыпал регидрант в воду.
Григорий припал к горлышку, выпил все в пять глотков.
– Еще, перемать разэдак…
– Вон лужа, пей, – жестко сказал Найд. – Заодно язык вымой.
– Извини.
– Ничего, – Найд закрутил пробку. – Скажи спасибо, у Ви регидрант был. Я тебе в бутыль высыпал.
– Медичка?
– Ее Виола зовут. Или совсем память отшибло?
– Отвали…
Григорий схватился за голову, сжал виски. Похоже, «подарок» пауков его крепко высушил, как сушат возлияния на затянувшейся вечеринке.
Сам Найд к «взрослым каплям» не притрагивался и считал это признаком тупости. Даже общинная медицина кричит, что опьянение – насилие над духом. Про фермачей и говорить нечего. А небогов алкоголь, говорят, вообще на части разрывает…
– Через минуту отпустит, – сказал он Григорию. – Ты хоть помнишь чего?
– Ни-че-ха.
– А?
– Ни-че-го, – поправился Григ. – Мы бухали, что ли?
– Чего-чего? – изумился Найд.
– Ща вывернет, – взвыл Григорий вместо ответа.
Здоровяк вывернулся и вылил на плащ-палатку то, что осталось. Резко поднялся, схватился за виски.
– Кобылья дырка! – простонал. – Найд, будь другом, убей меня!
– У меня лекарства больше нет. А свою дозу ты только что выхаркал.
– Это не я…
– Чужих не вижу, – усмехнулся Найд. – Теперь жди, когда само отпустит.
Отпустило к концу часа. Ругательства сменились человеческой речью. Но память – не вернулась.
– Давай наново, – вздохнул Гриша. – Что с нами случилось-то?
– С нами? – поднял бровь Найд. – Это с тобой.
– И что?
– Ты полез целоваться с Ви, и она тебя отшила. Ты с грусти выпил больше, чем мог.
Найд не удержался – хихикнул.
– А серьезно?
– А чем не версия?
– Я скорее бабушку небога расцелую, чем эту щепку. Там и подержаться-то не за что.
Найд неодобрительно покачал головой.
– Если серьезно – мы ломанулись на Свалку и получили по рогам от охраны фермачей. Еще до того, как добрались до лута.
– Парализаторами, что ли? – предположил Григорий.
– Типа того, – буркнул Найд уклончиво.
Рассказывать сейчас – лишнее. Если память не вернется – лучше Грише забыть. Если вернется – тем более.
– А чего мы на Свалку поперлись?
– Приключений захотелось.
– А в самом деле?
– За барахлом рванули, чего непонятного? – сорвался Найд. – Там недавно кучу метапласта выкинули, по слухам. Ну, я решил проверить.
– Проверил?
– А сам как думаешь?
– Мне енда.
– Чего?
– Фермачи так говорят, – отмахнулся Григорий. – Конец мне. Отец в блин раздавит.
– С чего бы?
– Да он и в жизнь не поверит, что парнишка с бодунишка – это из-за парализаторов. Будет думать, я со старшими пацанами уклюкался. Ты бы хоть какую другую легенду придумал, а? Ты же со словами дружишь, Найд! Не дай погибнуть, а?
Найд усмехнулся:
– Другой истории у меня для тебя нет. Меня дома тоже ждут… с распростертыми.
– С чего бы?
– Мы с Ви договорились, что она признается своим. А те с Уречными свяжутся, без вариантов.
– А ты…
Григорий замер, собирая мысли. Далось не сразу.
– Ты можешь попросить Виолу сказать, что я не с вами был?
– Решил на отказ пойти? – улыбнулся Найд.
– Да не… – Григорий поморщился. – Просто за попойку отец меня просто высечет. А вот если узнает, что я под Запрет поперся, то плетьми не обойдусь. Вот как на духу тебе говорю! Запрет меня в какой-нибудь конопляник на сортировку. Буду плясать на травке, как дурной кузнечик.
– Ты, я гляжу, тоже мастер слова.
Гриша недоуменно уставился, потом догнал – и даже рассмеялся. Но тут же схватился за голову, согнулся и снова испортил плащ-палатку.
– Да у вас тут веселье в разгаре, я смотрю, – раздался мужской голос позади.
Найд вздрогнул. Обернулся.
К ним подошел человек. Нездешний – но вел себя, как дома. От этого становилось холоднее, чем от всех пауков Свалки вместе.
1.1.
12 лет назад. Республика Новороссия, пос. Кабардинка.
Ночь, южное море, ветер с перевала.
Хорс – горная модель – выползает из темноты, как железный призрак. Копыта с резиновыми камнезацепами тихо чмокают по твердому, шипят по гравию. На склоне – запах соли, травы и старой смолы.
Гаев глушит силовую, тянет рычаг горного тормоза – щелчок. Хорс расставляет ноги шире, наклоняет голову к земле и упирается переносицей в грунт. Глаза дважды мигают оранжевым и гаснут. Статуя.
Ладонь мужчины задерживается на седле. На безымянном пальце руки, где раньше было кольцо, кожа светлее.
Бетонный павильон бывшего стрелкового клуба сидит в земле, как свекла – сверху только колпак, а сам внизу. Табличка на двери выцвела, вместо букв – обрывки. Дверь косая, на одной петле. Внутри пахнет цементной пылью, ружейным маслом и запертым морем.
Под потолком висит химический светильник. Тусклый свет не гонит мрак, а скорее оттеняет. Под светильником – алюминиевый стол с вмятинами от ружейных прикладов. Рядом две железные тумбы. В углу – низкий патронный сейф без дверцы – как железный рот без губ.
Человек в плаще стоит у стены, не касаясь, словно боится запачкаться. Ботинки фабричные, шнурки – дорогая синтетика. На груди – неприметный пластиковый пропуск с мозаикой машинного кода. Черное на сером, рисунок точек сливается с тьмой, не разобрать.
– Доктор Гаев, – говорит человек без прелюдий. Голос ровный, как запись. – Я рад, что вы пришли.
Гаев кивает. Берет стул, но не садится, так и стоит руками на спинку, смотрит на стол.
На столе – прямоугольный футляр со сглаженными стенками, по виду металлический.
Человек в плаще открывает футляр. Внутри – белая коробка размером чуть больше пачки сигарет. Материал непонятный, корпус – почти монолит. Лишь еле-еле видна тонкая линия разъема. Маркировки нет.
– Вот он, – говорит человек. – Артефакт, о котором мы говорили.
Гаев не берет коробку, даже не тянется к ней. Ощупывает взглядом.
– Вам на хранение, – продолжает человек в плаще. – Это оттуда – указывает пальцем вверх. Понимаю, звучит как сказка. Но это реальность, и в ней было много жертв.
– Вы до сих пор не сказали, что это, – наконец произносит Гаев.
– Бустер интеллектуального развития, – отвечает фигура в плаще. – Развивает все. Животные, люди – без разницы. Пока к нему нет кодона-профиля, поэтому так и назвали. Толкач – развивает интеллект, но вектора нет.
– А вам нужна специализация, – дополняет Гаев, не спрашивая.
В бункере слышно, как вода с потолка бьет по полу. Снаружи ветер играет с кривой дверью.
– Почему неофициально? – спрашивает Гаев.
– Потому, что я не враг своей Страте, – вроде бы по-человечески отвечает фигура в плаще, но в голосе нет ни опаски, ни вины, лишь информация. – Страта не ворует с кормящей руки. Я рискую, поэтому сделка частная.
Человек достает из внутреннего кармана куртки прозрачный пакет. В пакете – квадрат ламинированной бумаги с еще одним машинным кодом.
– Договор, – говорит он и кладет пакет на стол.
Пакет остается на месте, Гаев недвижим.
Человек в плаще подвигает белую коробку ближе к собеседнику.
– Второй элемент технологии, кодон, скоро будет, – добавляет он, как речь о погоде. – Когда получим, вы будете первым, кто сможет испытать связку.
– А если потеряю это?
– Не потеряете, – человек в плаще дальше подталкивает по столу то коробочку, то пакет с договором. – Ваш лимит потерь вышел, время получать. И да, примите мои соболезнования.
На запястье Гаева – черная лента траурной ткани, завязанная слишком крепко.
Гаев дышит спокойно, однако плечи напряжены, руки все еще на спинке стула. Наконец он протягивает ладонь и не берет, а лишь касается коробочки ногтем. Цок! – поверхность жесткая.
– Я ничем не рискую? – спрашивает Гаев.
– Ничем. О сделке знаю только я. К вам никто не придет, ни они, ни наши. Найти бустер в неактивном состоянии невозможно, он инертен. И потом, вы же не дурак, а известный своим умом человек. Глупости – не про вас.
– Ваш интерес?
– Нам за это заплатят. Вам не надо знать, кто.
– А что мне?
– Вам поможет Фарм. Здесь и сейчас, а надо – когда и где угодно. Бессрочная поддержка. Это даже не сделка, а обмен услугами, доктор.
Слово «доктор» ложится на воздух фальшиво. Человек в плаще не вдохнул в него уважения, лишь обозначил ученую степень.
Взгляд Гаева цепляется наконец за гладкую коробочку.
– Вы уверены, – уточняет он, – что это безопасно?
– Я уверен, что это шанс.
Шум ветра извне то усиливается, то глохнет, как прибой. Здесь, в горах, это звучит чуждо.
Гаев берет коробку двумя пальцами. Она выглядит массивной, но легкая. Потом подвигает к себе футляр, закрывает крышку. Смахивает договор со стола в карман, не глядя, да и что там рассматривать – серые точки?
– Надолго? – говорит он.
– Когда придет время, – повторяет человек. – Мы вас найдем.
Они не пожимают руки сразу же. Сначала напряженное молчание, потом – рука к руке. Без тепла и силы. Удары пульса у человека в плаще – чужие, слишком ровные и тягучие.
Человек с пропуском выходит первым, ветер тут же подметает звук шагов. Гаев еще внутри. Светильник мерцает, неплотные тени играют с ним в повторялки. Гаев задерживается, проводит ладонью по неровному столу, где лежала коробочка. Стряхивает пыль с пальцев, разворачивается и уходит.
Снаружи по-прежнему пахнет морем, хоть ветер – с гор. Хорс все еще изваяние самому себе. Гаев достает футляр и кладет его в грузовой люк под сиденье, застегивает ремнями. Слышно, как на склоне сыплются мелкие камни.
Гаев садится на кибера, трогает рычаг горного тормоза. Подсвечивая глазами, хорс включает встает в полный рост, разом вознеся седока на двухметровую высоту. Кинжалы головного света тихо режут темноту.
Гаев кладет руки на руль, хорс разворачивается к дороге. Свет фар выбеливает и траву, и каменистую тропинку спереди. Под гул моторов хорс уходит мелкой рысью.
Глава 2. Соседи замолчали
Перед Найдом стоял мужчина средних лет, лысый до блеска. Невысокий, но крепкий, из той породы людей, что с дорогой сроднились. Подошел бесшумно и теперь стоял у ствола – ровно, без суеты.
– Здравствуйте, – поздоровался Найд, вставая.
– Твоему другу плохо? – спросил мужчина.
Найд кивнул: вид Григория и две вонючие лужи говорили сами за себя.
– Бурная ночь? – улыбнулся мужчина.
– В каком-то роде, – ответил Найд настороженно. – А вы кто? Из какой коммуны?
– Не из какой, – ответил лысый. – Я путевик-летописец. Изучаю жизнь людей в Общинах и пишу об этом книгу.
Слова ни о чем не сказали Найду. Он уже собирался равнодушно пожать плечами, но за спиной шевельнулся Григорий и, вытирая губы, хрипло прорычал:
– Да ладно! Последний раз хрониста мой дед видел!
– Тем не менее, это так. Меня зовут Павел. Павел Громов.
И протянул ладонь Найду, тот пожал. Рука у хрониста была жесткая, совсем не по округлой фигуре.
– Найд, – назвался мальчик.
– Вот просто Найд, и все?
– Найдён Уречный. Но все зовут просто Найд.
– Хорошо, Найд, принято. А тебя как звать, богатырь?
Павел протянул ладонь Григорию, тот принял. Желваки у Гриши напряглись – в свои четырнадцать он разгибал не отожженную. Видимо решил проверить пришлого «на слабо». Пальцы побелели у обоих. Улыбка у мужчины не сдвинулась, а о лицо кузнецкого сына можно было гвозди выпрямлять.
Расцепились. Григорий, выдохнув, назвал имя.
– Друзья? – спросил Павел.
– Приятели, – Найд опередил Григория. – А вы откуда?
– Издалека, – лысый путешественник улыбнулся. – Вы даже мест таких не знаете.
Похоже на правду. Одет он был по-общинному: штаны и куртка землистого цвета, карманы – где только можно. Изношено, но чисто, словно опрятность – часть службы. А вот на ногах удобные ботинки, фабричные и дорогие; шнурки – вообще синтетика, как новые. У фермачей такие попадаются, но откуда берут – загадка. За спиной у мужчины висел рюкзак, тоже заводского пошива, средний, не тугой по лямкам. На плече – палка, вроде черенка от лопаты, только тоньше и вышкуренная руками до блеска и с металлическим кольцом посередине. Может, подмога для ходьбы. Или оружие. Или вообще другое.
Лицо у Громова оставалось спокойным, в масть каменной лысине. Когда повернулся к Григорию, за левым ухом мелькнул шрам-пятачок, круглый, ровный, как донце гильзы. Старый, но заметный.
– Вы из Города? – спросил Григорий.
– Я же говорю, вы о тех землях не знаете, – улыбнулся мужчина. – У меня есть порошок от головной боли. Дать?
– Спасибо, так поправлюсь.
Правильно. От незнакомцев лекарства не берут – закон.
– Далеко отсюда до порецкой коммуны? – спросил Павел.
– Да, считай, пришли уже, – продолжил Григорий. – Вон на холме дозорная сторожка, видите?
Павел оглянулся на домик, кивнул.
– Значит, правильно меня карта вывела, – сказал он. – А вы местные?
– Да, местные, – ответил Найд. – Вас проводить до коммуны? Или до заставы?