Именем природы!

Пролог

Дефенсор Озёрного округа, патер Северус, вздохнул и прикрыл глаза узкой, сухой ладонью. Надо же, раннее утро, а солнце печёт так, словно вознамерилось весь мир спалить; если не к обеду, то к ужину-то уж точно. Потёр пальцами опухшие веки, уронил руку на колени и вздохнул ещё раз.

– Слишком много слов, префектус, – проговорил, едва шевеля сухими, тонкими губами. Так говорят люди, привыкшие к тому, что их слушают. И не слушают даже – внимают. Не дыша, приоткрыв рот от усердия, в страхе пропустить хотя бы слово. Слишком дорого пропущенное слово может стоить.

– Коротко и по делу! Твой посёлок в моём округе не один, и даже не самый большой. Я слушаю.

Префектус промокнул влажное лицо скомканным платком и поглядел на дефенсора тоскливо, жалостливо. В отличие от поджарого патера он с трудом утянул до приличных размеров немаленький живот, а все остальные части тела прикрыл просторной одеждой: серая рубаха, серые штаны, чёрные, изрядно стоптанные сапоги… Но и так не получилось скрыть дородность и рыхлость префектусовых телес. На рубахе, на спине и подмышками, образовались огромные, чёрные, влажные пятна, и патер усмехнулся, чуть изогнув тонкие губы. Волнуется префектус, и даже боится. Вряд ли только от солнышка так взмокрел, хотя и не без этого.

– Погиб житель моего посёлка, – наконец сумел выдавить толстяк. – Убит.

– Это я и из сообщения понял, – устало напомнил Северус, с лёгким презрением глядя на мнущегося перед ним толстяка. – Ты не умеешь кратко излагать факты? Может мне подыскать на твоё место кого-нибудь поумнее?

– Я просто не в себе, патер, – покаянно пробормотал тот и вымучил жалкую улыбку. – Ведь и подумать не мог! Тихий посёлок, добрые люди и вот… Убийство!

– Поподробнее! – нетерпеливо фыркнул Северус и не сдержался, злорадно добавил. – Но покороче.

– Молодежь! Ума в башке нет, зато кровь горячая. Кипит, клокочет, спокойно жить не даёт. Вот и сцепились два парня из-за девки.

– Ну, а ты-то здесь для чего посажен? – удивлённо приподнял бровь дефенсор. – Твоя работа – управлять. Вот и определил бы девку к тому, по кому она сама сохнет – и всех дел. Ни к чему давать возможность выбора дурным кобелям; того и гляди глотки друг другу перегрызут. Или у тебя девок нехватка? Скажи, завезём.

– Когда их была нехватка? – с досадой махнул пухленькой ручкой префектус – вышло забавно. Показалось, что плюнет под ноги от избытка чувств, но не решился, конечно.

– Просто девка… Сама не знает, чего хочет. То перед одним хвостом вильнёт, то второму подмигнёт. И про остальных между делом не забывает, обнадёживает. Ну, а парни, понятно, копытами землю роют, готовы лбы друг дружке разбить. Я ж говорю – дело молодое.

– Повторюсь, хоть и устал уже, – патер царапнул толстяка колючим взглядом. – Ты здесь для того и посажен, чтобы вместо них думать, пока своими мозгами не обзаведутся. Не справился и вот результат: не дело молодое, а тело!

– Так ведь я всего ничего префектусом-то тружусь, патер! – толстяк прижал к груди пухлые ладошки и пот с лица не потёк – хлынул. Никакого смысла платком тыкаться, людей только смешить.

– Да, – вынужденно согласился дефенсор и презрительно скривил губы. – При старом префектусе такого бы точно не случилось. Ну, и где убийца?

– Уже послал парнишку с распоряжением, сейчас приведут. Кстати, вот отчёт за весну, если нужен. Сколько, чего и как.

Северус брезгливо взял за уголок замусоленный, бумажный листок, окинул взглядом столбики коряво нацарапанных цифр и неровные строчки слов.

– Не до того пока. Будешь за год отчитываться, тогда вместе всё и посчитаем. Прицепи к остальным.

– Да, патер.

Северус вновь вздохнул, что-то развздыхался сегодня, лениво посмотрел по сторонам. Из года в год ничего не меняется: всё те же серые, хлипкие домишки – едва ли не шалаши, вовсе уж крохотные баньки в лоскутных огородиках. Внизу, под горкой, на берегу озера – вытащенные на песок узкие лодчонки, выдолбленные из цельного куска дерева. Растянутые на жердях сети, отсюда видно, насколько старые и ветхие. Как в них ещё хоть какая-то рыба попадается – поди знай. Одно спасение, рыбы в озере много. Даже дырявой сетью помаленьку за день изрядно можно натаскать.

До меня здесь всё было так, – подумал безразлично, – и после меня будет так же. Будут жить люди, ловить рыбу, ковырять свои убогие огородики, рожать детей, хоронить умерших. Из года в год, из века в век. Как природой предусмотрено, без отклонений. Природа, как известно, всегда права.

Не заметил, как голова опустилась на подставленную руку, ладошка уютно подпёрла щёку, а глаза с готовностью закрылись, позволяя дрёме опутать себя сладкой, томной сетью. Совсем уж старый стал, – мелькнула ироничная мысль. Подремать в тепле уже в радость. Не то, что раньше, ох не то.

– Сейчас убийцу приведут, патер!

Дефенсор вздрогнул, несколько раз ошарашенно моргнул, потёр пальцами сонные глаза и непонимающе посмотрел перед собой. Разглядел прямо возле ног растрёпанного парнишку – видимо, того самого, что префектус посылал с распоряжением. Вот, докладывает.

Ничего особенного: такая же серая одежонка – хороших красителей нет, а от тех, что есть, сам потом не отмоешься; голые ноги в пыли и застарелых царапинах, заросших бурыми болячками; торчащие во все стороны тёмные волосы: не чёрные и не белые – средненькие; остренький, прямой носик и шустрые, карие глазёнки. На вид лет десять, но вполне может быть и постарше, худоба обычно возраста не добавляет. А росту высокого, даже если и постарше. Немаленький мужик вырастет. Дался мне этот босяк? – недовольно подумал Северус. Такой же, как и все остальные. Впрочем…

– Чей мальчонка? – спросил безразлично. – Почему лицо знакомое?

– Прежнего префектуса сынишка, – с готовностью бросился объяснять толстяк. – Родителей-то по весне волки загрызли, да вы знаете, а мальчонка один остался. На время к себе взял, не решили пока, к какому делу его пристроить, куда жить определить. Будет сход, там и подумаем. Но пропадать не оставим, как можно?

– Похож на отца, – задумчиво пробормотал Северус и насмешливо подмигнул замершему в ожидании мальчишке. – Отец грамоте обучил? Читать, писать, считать умеешь?

– Да, патер, – ответил тот, как положено. – И любой отчёт заполнить смогу без ошибок… почти.

– Учил отец всему, что префектус должен знать, – почтительно пояснил толстяк. – Себе смену готовил, да не успел. Кто ж думал, что так недолго проживёт?

– Кому сколько жить – природа сама решит, – назидательно молвил дефенсор. – Нам тут думать не о чем.

– Конечно не о чем, – согласился тот. – А только всё равно думается. Слаб человек, что с него взять?

Северус прищурился и насмешливо фыркнул.

– А из него, значит, ты префектуса готовить не планируешь?

– Так у меня свой сын есть, – смущённо пробормотал толстяк. – По правилам его готовить положено. Но если будет указание…

– Не будет, – заверил дефенсор. – Как заведено – так и поступай. Готовь своего. В своего-то, понятно, душу вложишь – и от этого делу польза немалая. Чужой же он и есть чужой… А, вот и наш злодей!

В маленький дворик возле домика префектуса, где расположился в тенёчке Северус, двое крепких мужиков ввели высокого парня. По всему видать, лет через десять заматереет, а пока ещё только костяк, мяско не нагулялось. Но рама добротная, чего уж там. Лицо симпатичное, только нос красный, распухший, да под левым глазом синенькое с жёлтеньким обильно расплескалось. И виновница в коротком, сером платьишке рядышком. Северус усмехнулся, ничего не сказал, но языком мысленно поцокал. Хороша девка, не мудрено и голову потерять.

– Патер! – воскликнул меж тем молодой убийца и плюхнулся коленями в пыль так, точно у него ноги враз отказали. – Я виноват, меня и суди. А её-то вовсе не за что!

Мотнул головой в сторону девушки и покаянно, взахлёб, вздохнул.

– Я виноват, я убил, но она тут совершенно не при чём.

– Ты ещё тупее, чем выглядишь, если так думаешь, – хмуро проговорил дефенсор. – И закрой рот, дождись пока тебя спросят.

Парень покорно свесил лохматую голову на грудь, замолчал. А Северус перевёл взгляд на девушку: подбородок гордо вскинула, глазки огнём горят, о раскаянии и не помышляет.

– Слышал, ты очень любишь, когда парни за тебя бьются? – спросил нарочито-добродушно, едва ли не по-отечески.

– А как же среди них лучшего определить? – задиристо выкрикнула девушка. – Как понять, кто больше других достоин?

– Чего достоин? – ненатурально удивился Северус. – Что в тебе есть такого, чтобы больше других стоить?

– Да уж есть, – нахально ухмыльнулась та. – Иначе парни меж собой не бились бы. Выходит – стою.

– Чего ты стоишь решать буду я, – дефенсор медленно, словно нехотя, поднялся, поправил тонкую, чёрную накидку с капюшоном, а кожаный, чёрный костюм расправился сам, только скрипнул чуть слышно. Добротная одежда, не изнашивается и не мнётся.

– И я решил, – проговорил негромко, но твёрдо и уверенно. Тотчас стало тихо в дворике, точно все звуки разом исчезли: ветерок стих и перестал листвой шуршать, насекомые в траве трещать перестали, затаились, а уж люди и вовсе дышать забыли, сжавшись в тревожном ожидании.

– Виноваты оба! – заключил дефенсор и вскинул острый подбородок. – Один в убийстве, вторая в подстрекательстве. Именем природы приговариваю к ссылке на виллу Карбо, для работы на руднике – навечно.

– Вместе? – неуклюже извиваясь, поднялся с колен приговорённый – связанные за спиной руки ловкости не добавляют. В глазах вспыхнула непонятная, горячечная надежда.

– Мы будем вместе?

– С какой стати? – взвизгнула девушка и красивое лицо покрылось безобразными, красными пятнами. – Я никого не убила!

– Убила, – Северус спокойно качнул коротко стриженой, седой головой. – И самое страшное, что этого даже не понимаешь. А значит убьёшь еще, если тебя вовремя не остановить.

Глянул на парня и насмешливо бросил.

– А вместе вы не будете, даже не мечтай. На вилле Карбо мужчин и женщин содержат отдельно.

– Патер! – в отчаянии выкрикнул тот и двое мужчин, уже ухватившие его за локти, в замешательстве остановились. – Ты же можешь заменить рудник на изгнание в Пустошь! Ведь для закона разницы нет, а мы, по крайней мере, будем вместе. Пусть и недолго.

– И будете жить – пусть и недолго? – удивился Северус. – Вы не заслужили жизнь. Вы заслужили полезную смерть. На рудник!

В этот момент лицо смертника жутко изменилось. Краски жизни покинули его, сменившись серым, смертным пеплом. Жалкая, просящая улыбка исчезла, превратившись в звериный, угрожающий оскал, а глаза помертвели, застыли и наполнились отрешённым, лютым мраком. Дико взвизгнув, он ухитрился вывернуться из крепких рук конвоиров, немыслимым усилием, с жутким хрустом и треском разорвал верёвку на руках и бросился на дефенсора. Северус отчётливо, точно время замедлилось и потекло с неторопливостью патоки, видел, как приближаются к нему сумасшедшие глаза простившегося с жизнью человека. Успел ухватить за ручку висящий на поясе кнут-флагелиум, и даже отвёл руку для замаха, но его опередили.

Огромная и стремительная, чёрная тень, бесшумно скользнула по воздуху к обезумевшему парню, сбила с ног и повалила на землю, накрыв беспомощное тело. Отчаянный крик приговорённого сменился хрипом и бульканьем, босые ноги несколько раз дёрнулись, загребая пыль, вытянулись и замерли. Конвоиры в страхе бросились прочь из двора, префектус и девушка замерли на месте, оцепенев от ужаса, а парнишка, только что с интересом наблюдавший за происходящим, шустро юркнул под стол и затих там, точно мышь под веником.

Чёрная тень медленно сползла с распластанного на земле человека и стало понятно, что это мощный, мускулистый пёс, с вытянутой мордой, острыми, торчащими ушами и длинным, лохматым хвостом. Шкура с короткой, чёрной шерстью словно обливает крупное, тяжёлое тело, благородно отсвечивая серебром на сгибах. Пёс медленно обвёл присутствующих внимательным взглядом больших, чёрных глаз, длинным, медленным движением языка смахнул кровь с морды и повернулся к хозяину. Дефенсор одобрительно кивнул и слабо улыбнулся. Телохранитель, как всегда, оказался рядом в нужное время, устранил угрозу быстро, жестоко и без рассуждений. Не понадобилось флагелиумом размахивать, зря только разворачивал.

Пёс в два длинных прыжка преодолел расстояние до Северуса и занял привычное место за его спиной.

– Ну что ж, он сам выбрал свою судьбу, – подытожил дефенсор и небрежно махнул рукой в сторону трупа. – Выдать тело родственникам – если кто-то изъявит желание его хоронить. Или делайте с ним, что хотите, это уже неважно. Девку привязать к моей повозке и рот замотать покрепче, чтобы не верещала всю дорогу, пока следом бежать будет.

Оглядел серые лица остолбеневших в шоке людей и презрительно скривил тонкие губы.

– А мне быстренько организуйте обед! Здесь я разобрался, можно ехать дальше. Как я уже говорил, ваш посёлок в моём округе не единственный.

Опустился в грубо сколоченное кресло – самое роскошное во всём посёлке – и с болезненной гримасой покрутил головой. Недовольно, сухо и громко, щёлкнули шейные позвонки. Мальчонка выбрался из укрытия и поспешно подвинул стол вплотную к Северусу. Тут же ожили и остальные. Вернувшиеся конвоиры схватили за ноги и уволокли тело погибшего парня, ещё один угрюмый увалень подтолкнул приговорённую девушку к воротам и сам отправился следом. Из дома, женщины с перепуганными глазами, взялись таскать блюда с нехитрой снедью: отварная рыба, печёный картофель, зелень и хлеб странного, землистого цвета. Дефенсор едва заметно поморщился, но лишь качнул головой и начал есть, аккуратно отламывая небольшие куски. Небогатый разносол, конечно, однако это лучшая еда в посёлке. Так что, уважение проявлено и правила соблюдены. Глянул на вернувшегося и замершего возле стола префектуса и понимающе усмехнулся. Судя по выражению печальных, круглых глаз, дефенсор сейчас беззастенчиво поглощает именно префектусов обед. Опечалишься тут.

– Мой человек накормлен? – спросил Северус порядка ради. Попробовали бы не побеспокоиться о слуге дефенсора!

Не попробовали.

– Конечно, патер, – подобострастно, насколько позволило брюхо, согнул спину префектус. – Слуга накормлен, конь обихожен, повозка почищена, колёса смазаны. Всё в лучшем виде.

– Вот и славно, – снисходительно кивнул Северус, глянул вбок и увидел голодные глаза прислуживающего паренька.

– Ты что это, парня голодом моришь, что ли? – спросил удивлённо. – Твой посёлок хоть и небогатый, однако вроде не голодает.

– Да он весь день жрать готов, только дай, – префектус сокрушённо покачал головой. – Сколь ни корми, всё равно в брюхе место останется.

– Хороший аппетит – признак хорошего здоровья, – философски заключил Северус, глянул на дородного префектуса и коротко хохотнул. – Уж тебе ли не знать.

Одобрительно посмотрел на парня и, сам себе удивляясь, вновь подмигнул. Откуда такая симпатия?

– Вижу, спросить что-то хочешь. Можешь спрашивать, пока ем. И поспешай, а то уеду и спрашивать будет некого. Да и некогда, я думаю.

– Мне много чего интересно, – стеснительно потупившись пробормотал парень.

– Вот и поторопись. Я ради твоего любопытства здесь задерживаться не собираюсь.

– Отец говорил, – поспешно собрался с духом паренёк, – что дефенсор значит – защитник. А какой же ты защитник, когда людей на смерть посылаешь?

Северус перестал жевать и повернулся к маленькому собеседнику. Мельком успел заметить, как вытянулось и точно похудело лицо префектуса, сочные краски схлынули, и кожа стала сухой и землистой – цвета хлеба на столе. Боится, прохвост, – заметил удовлетворённо. Как и все остальные. Как и полагается.

– Я и есть защитник, – разъяснил спокойно. – Только защитник не людей, а законов природы. Понимаешь?

– Нет, – отчаянно помотал вихрами паренёк. – Вернее, не всё. Я ведь не маленький, понимаю уже, что и как в природе устроено. Самцы за самку тоже бьются – значит так природой и задумано. Отчего же ты людей за то же самое именем природы наказываешь?

Префектус осторожно передвинул стоптанные сапоги, чтобы не шаркнуть неосторожно в присутствии высокого гостя, отошёл подальше – так, чтобы всего этого не слышать. А то ведь обозлится дефенсор и не станет разбирать, кто виноват, а кто просто по случаю рядом стоял. Виданое ли дело – в приговоре дефенсора сомневаться! Лучше уж подальше бесшумно ушаркать, здоровее будешь.

– А что, малец, прямо все животные так поступают? – спросил Северус вкрадчиво. – Или всё-таки кто-то без крови обходится?

– Ну-у… – мальчишка честно наморщил лоб и виновато улыбнулся. – Я не задумывался, но наверно кто-то и обходится.

– Обходится, – заверил Северус. – И не кто-то, а очень многие. Так почему ты не с ними человека сравниваешь, а с самыми безмозглыми, самыми твердолобыми? В природе и такие есть, что себе подобных не только убивают, но и съедают без зазрения совести – с них тоже пример будем брать? Для каждого вида у природы свои законы – вот их и будем выполнять!

Строго посмотрел на притихшего паренька и смягчил голос. Чего расшумелся, словно перед толпой?

– А то ведь вон как нехорошо получается: два мужика жизни лишились из-за того, что дурная девка вбила себе в башку невесть что. И все трое из-за неё решили жить по законам не своего вида. А ведь чего проще? Хочешь узнать человека – понаблюдай, и быстро увидишь, какой он: добрый или злой, умный или глупый, ленивый или трудолюбивый. Никто ведь тебя, дуру, не торопит! Присмотрись! А ей приспичило выбрать того, у кого лоб крепче… Это залог счастья, что ли?

– А если окажется злой, глупый и ленивый? – вытаращил глазёнки паренёк.

– Или умный, добрый и трудолюбивый, – хохотнул Северус. – Я ж говорю – смотреть надо, а не лбы расшибать.

– А почему же в природе не у всех так?

– Чем умнее существо, тем у него больше требований к избраннику, – вздохнул Северус. – Соответственно, чем меньше ума, тем проще выбор. У таких, как верно замечено: сила есть – ума не надо.

– Это что ж получается? – мальчонка с недоумением развёл в стороны худенькие ручонки. – Чем человек умней, тем он от природы дальше?

Северус от удивления даже перестал жевать. Задумался на минуту, проглотил то, что во рту было, глянул на притихшего паренька и призывно махнул мыкающемуся в сторонке префектусу. Тот подбежал, стуча растоптанными сапогами уже без опаски.

– Я так понимаю, тебе этот малец как собаке пятая нога?

– Как-то так, – пожал тот пухлыми плечами. – Но всё равно куда-нибудь пристроим и мысли, не в меру умные, из головы-то повышибем. В этом деле хворостина шибко полезна бывает.

– Всё бы вам вышибать, – недовольно поморщился дефенсор, но тут же поправился. – Это дело нужное, но кому-то умение мыслить вполне может пригодиться. Правда, в посёлке такие не нужны, от них одни неприятности.

– Так и я об этом же! – горячо поддержал префектус.

Северус громко хлопнул ладонями по столу, поднялся, стряхнул хлебные крошки с обтянутого чёрной кожей живота.

– Поэтому парня я у тебя забираю, – заявил решительно. – Собери ему поесть в дорогу, пусть попрощается, если есть с кем – и в путь. Похоже, парнишка смышлёный, и грамотный к тому же. Если сумеет экзамены сдать, пристрою его в школу дефенсоров. Сын префектуса, и не дурак – вполне подходящая кандидатура. Ну, а не сдаст… Работники везде нужны, а смышлёные особенно.

Вскоре повозка дефенсора не спеша двинулась по дороге прочь от рыбацкого посёлка. Северус вольготно раскинулся на застеленном мягкой шкурой сиденье, страшный, чёрный пёс разлёгся возле ног. На передке, изредка помахивая кнутом – обычным, не флагелиумом, расположился упитанный, степенный слуга с окладистой бородой, в добротной, чёрной одежде. Не кожаной, конечно, а всё-таки с серой драниной не сравнишь. Дефенсор глянул на сжавшегося в уголке мальчонку, мазнул взглядом по крохотному, жалкому узелку в худеньких ручонках, поморщился. Сволочь жадная, – подумал беззлобно, презрительно. Хлеба мальцу пожалел, жучара толстобрюхий. А впрочем… Коли дефенсор мальца себе забрал – так теперь он его забота, не префектуса. Нечего на постороннего человека припасы переводить, самим не всегда вдосыт бывает. Рачительный хозяин, как префектусу и полагается. Не в чем упрекать.

– Имя твоё как, малец? – спросил с усмешкой.

– Мама Лютиком звала, – боязливо пискнул тот.

– Лютик? – едва не расхохотался Северус. – Ну, пускай пока будет Лютик. Но если в школу поступишь, то имя тебе другое дадим, правильное. Думаю, будешь ты у нас Люциусом! Звучит прилично и на старое похоже, быстро привыкнешь. Как тебе?

Парень пожал плечами и наморщил остренький носик. Поди знай – как оно? Там видно будет.

Северус понимающе кивнул и уставился на дорогу, задумавшись о чём-то своём. А Лютик, будущий Люциус, обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на родной посёлок. Опоздал, тот уже скрылся за поворотом. Паренёк встретился взглядом с бледной, всклоченной девушкой, бредущей за повозкой, и поспешно отвёл глаза. Отвернулся, чтобы не смотреть, как она обречённо перебирает босыми ногами в дорожной пыли, сжался в уголке повозки, прикрыл глаза и тоже задумался. Уж ему-то подумать было о чём.

Экзамены Лютик сдал.

Глава 1

Северус с удовольствием оглядел ладную фигуру своего протеже, не удержался, поправил и без того безупречную форму дискипулуса школы дефенсоров.

– Красавчик, – проговорил растроганно и похлопал сухой ладошкой по крепкому плечу Люциуса. – Сегодня очень важный день для тебя.

– Я понимаю, патер, – серьёзно ответил тот хрипловатым голосом; не мальчишеским уже, но и не вполне мужским. Не выводится пока сочная строчка слов, нет-нет да и сорвётся голос в мальчишескую трель.

– Не совсем понимаешь. Ты думаешь, что экзамен – просто очередной этап твоей жизни, который нужно пройти. Это не так. Экзамен – это перекрёсток, на котором определится твоя дальнейшая судьба. Сегодня последний день, когда тебя официально нужно называть дискипулусом – учеником. А уже завтра, как я надеюсь, ты будешь гордо именоваться дефенсором! Пусть младшим, но тем не менее.

– Я буду очень стараться, – голос Люциуса предательски дрогнул, и он смущённо кашлянул, прикрыв рот ладонью. – Точно так же, как и все десять лет учёбы.

– Иначе тебя бы здесь не было, – насмешливо фыркнул Северус.

– Да. И я не хочу становиться префектусом в посёлке или модератором на рудниках – как не сдавший главные экзамены в жизни. Моя судьба – быть дефенсором, защитником. Другой судьбы не вижу.

– И не надо, – Северус ещё раз похлопал его по плечу, отступил на шаг, оглядел придирчиво. Похоже, волнуется тут не только ученик, – подумал язвительно. Старому, вон, тоже не по себе.

Люциус, по всему видно, одежду к экзамену готовил с вечера. Новенькая, серая куртка и штаны, чёрные, до блеска начищенные сапоги с короткими голенищами, ярко-синий платок на шее… Северус с удивлением отметил, что ученик уже на голову перерос старого патера, раздался в плечах и оброс приличными мускулами. Странно, когда успел? Не так давно виделись. Лицо затвердело, губы постоянно сжаты, длинные, чистые волосы аккуратно расчёсаны. Карие глаза спокойны и серьёзны. Готовый дефенсор, – заключил Северус, но виду не подал, строго прищурился.

– Не подведи! Экзамен у тебя будет принимать не кто-нибудь, а Дукс дефенсор, патер Овидиус. Представляешь, какие перспективы откроются, если твою аттестацию подпишет сам Главный защитник?

– Но как же это? – растерянно пробормотал Люциус и с трудом сглотнул – точно горло чем-то пережало. – Он здесь? Зачем?

– По моей просьбе, – довольно усмехнулся Северус и в прищуренных глазах мелькнула заслуженная гордость. Привычно пригладил седой ёжик на голове, глянул с лёгким превосходством.

– Мы с ним учились вместе, и он это не забыл. Конечно, пристраивать тебя на тёпленькое местечко он не станет, нет такого в наших традициях, скорей уж наоборот. Да и я не позволю. Не для того я тебя из захудалого посёлка вытаскивал, чтобы потом в какое-нибудь бюрократическое болото посадить. Но он подпишет твою аттестацию, а это… Ну да не маленький, сам понимаешь.

Люциус ошарашенно помотал головой, длинные волосы послушно качнулись из стороны в сторону.

– Он будет принимать экзамен у всех?

– Делать ему больше нечего, двадцать раз одно и то же выслушивать! – Северус едва не расхохотался, представив эту картину. – Выслушает он только тебя, да и то… Понятно, что курс обучения ты вызубрил, нет смысла проверять. Будь готов к тому, что придётся просто поговорить. И чтобы не заставлять патера Овидиуса ждать, ты пойдёшь первым.

Люциус опустил голову и зажмурился так, что разноцветные круги перед глазами устроили суматошную пляску. Северус понимающе кивнул, тоже замолчал.