Бархатная смерть
- -
- 100%
- +
Валерия приблизилась. Софи сглотнула: мрачный взгляд хозяйки не сулил ничего хорошего.
– Да я просто поблагодарить хотела…
– Поблагодарить?
«Функция меня благодарит. Прекрасно. Кто следующий? Самотык?»
– Лучшее, что ты можешь сделать – не втягивать меня в неприятности, раз уж не можешь контролировать свой голод.
– Могу.
Уверенность в голосе шла вразрез с внешней робостью. Валерия сощурилась, но секунды спустя лишь пожала плечами.
– Допустим. Тогда ты планировала высосать его досуха.
Глаза чернявой девушки сверкнули, а уголки губ разъехались в нескромную улыбку.
– Хи-хи, не думаю, что о нём будут долго скорбеть.
– В таком случае, тебе придётся назвать вескую причину, почему мне стоит оставить тебя здесь.
Серые глаза Валерии сделались совсем белыми, светясь в полумраке словно кошачьи. Из её рта вылетел пар.
– Здесь. В этом мире.
Лучи, подобные лунным, проникли сквозь веки и глаза Софи, оплетая её мозг паутиной несуществующего, но осязаемого инея.
«Ещё немного, и твоя кровь замёрзнет. Тромбоциты забьют капилляры. Холод овладеет каждой мышцей, одна за другой. Они не смогут сокращаться, а потом… сердце перестанет биться».
Софи не могла отвести взгляд от лица Валерии, но будто не видела его. Воздух кругом уплотнился, превращаясь в ловушку морозного ветра. Тело задрожало, все его резервы пошли на борьбу с холодом, но силы были далеки от равных. Софи силилась отвернуться, но двигаться стало гораздо труднее.
– Я-я с с-самыми доб-б-брыми намерь… ями…
– Это ведь не первая жизнь, которую ты забрала? – Тихий голос колдуньи звучал громче каскада камней, ударяющихся друг о друга и раскалывающихся. – Я знаю. Убийство как наркотик. Один раз попробуешь – не оторваться. И раз уж ты нарушила мои условия, вошла ко мне без разрешения…
Толчок в плечо опрокинул девушку на спину.
– …слишком рискованно оставлять тебя в живых.
Участок потолка, вырванный у темноты светильником, захлестнуло вихрями клокочущей пурги. Валерия нависла над Софи светло-серым надгробием. Бледная будто гипсовый слепок, она терзала тело и вытягивала из него душу своим редко мигающим взглядом; радужная оболочка глаз не различалась, а скорее угадывалась на обескровленных белках.
Кожа на лице Софи задубела. Изо рта брызнула кровь: воздух резал горло как битое стекло. Девушка высунула язык в попытке облегчить свои страдания, но уже через секунду сдавленно захрипела: Валерия наступила ей на грудь.
– Нет, пожалуйста! – Софи попыталась пошевелиться, но спина и руки будто примёрзли к полу. Отчаявшись, суккуб в девичьем теле воззвал к подвластной ему силе, но тщетно: попытка проникнуть в разум колдуньи разбилась о крепкую ментальную броню.
Ответ не заставил себя ждать.
– Для подстилки3 ты слишком активна, – Валерия вдавила ступню в грудину. Хрип услаждал слух, как музыка.
– Пожалуйста! – Слёзы брызнули из-под девичьих век, моментально замерзая. Не в силах смотреть в глаза смерти, едва живая Софи попыталась удержать свой взгляд хотя бы на колене госпожи.
«Ты просто функция, – вычленила Софи из шума фантомного ветра и стука в висках, – кукла для слабых мальчишек. Кусок мяса с дыркой».
– Я буду полезна!.. Прошу…
– Имя. Мне следует называть тебя по имени?
Софи всхлипнула. Ступня переместилась с грудной клетки на горло.
– Так надо, суккуб?
– Умоляю! – Софи заплакала. – Я и так сделаю всё, что пожелаешь!
– Как хочешь.
– Не-э-э…рх-ха-а-ар…
2
Комната потонула во мраке, чтобы тут же озариться фиолетовым свечением. Тьма и пурпур. Из чуть живой Софи сочилась склизкая белёсая субстанция с розовыми прожилками. Она текла нехотя, хлюпала, чавкала, липла к коже и одежде, оставляла разводы, но борьба была проиграна задолго до её начала. Жижа взмыла в воздух, лишь нити вязкой блестящей слизи тянулись от сгустка к бывшему сосуду, теряясь в ноздрях, во рту, в нижнем белье.
Перед колдуньей собиралась сфера бледно-розовой эктоплазмы.
«Пожалуйста… Я отблагодарю тебя за спасение и молчание. Я всё сделаю, только останови это!»
– Жажда. Под стать характеру.
«Госпожа, молю…»
– Ситис4, поклянись мне в покорности!
Молчание. Несколько капель отделились от сферы и упали на пол, подобно слезам.
«Клянусь…»
– Ситис, поклянись мне в нерушимости своих обещаний!
«Клянусь».
Новые капли едва не запачкали Валерии ступни.
– Ситис, поклянись мне в повиновении!
Тело на полу затряслось в конвульсиях. Пена заполнила рот и уже струилась по щеке, смешиваясь с остатками эктоплазмы.
«Пожалуйста, госпожа, я так страдаю…»
– Ситис, я жду.
«Клянусь в повиновении!»
– А теперь сама, – с махровой издёвкой продолжила колдунья.
Две из семи нитей, связывавшие сферу с телом, оборвались. Сфера покрылась рябью и задрожала. Уголки Валериных губ едва заметно натянулись.
«Клянусь, что… не причиню тебе вреда, не обману и не ослушаюсь!!!»
– Или?.. – подняла бровь ведьма.
«Ты изверг!»
«Я знаю».
«Или не жить мне на этом све-э-эте-э-э а-а-а!!! – Брызги пены достигли пальцев колдуньи и края её халата. – Прошу! Заклинаю тебя! Смилуйся надо мной! Я больше не буду входить без разрешения!»
Насытившись страданиями суккуба, Валерия взмахом руки отправила сгусток, усохший на треть и ставший похожим на пузырь розоватой жвачки, обратно в тело.
Сфера лопнула, покрыв Софи слизью. Оказавшись на коже, слякоть пришла в движение; с отвратительным хлюпаньем она затекала под одежду, будто живая лезла во все отверстия, из которых её недавно вытянуло магией. Поползли и капли на полу, медленно, словно гигантские личинки мух или трупные черви, собираясь в зловонные лужи у лица и промежности чернявой девушки, питая текущие к ней ручьи и создавая новые. Даже брызги, оставшиеся на самой Валерии, потянулись к основной массе.
«Я так не думаю». Колдунья торопливо обыскала стол: и поверхность, и выдвижные ящики. Между карточками заказов, потрёпанным чёрным фолиантом и «Биохимией» Комова-Шведовой затесались несколько пустых колб.
Софи вдохнула воздух и закашлялась, словно вынырнула из глубокого озера. Стукнувшись затылком о пол, перевалилась на бок. В глазах плыло и двоилось, воздух жёг лёгкие. Желудок крутили спазмы, но ком в горле удалось сдержать.
– Воды! Воды! – перепачканный слизью полутруп встал на четвереньки и вытянул дрожащую руку. Валерия молча подняла с пола садовую лейку. Софи изогнулась и подставила язык под струю.
По мере того как влага исчезала в глотке, тело Софи «оттаивало»; к тому моменту, как вода закончилась, следы обморожения и обезвоживания сошли на нет. Валерию преображение не впечатлило; суккуб выглядел по-прежнему жалко из-за разводов и промокшей одежды.
– Ты бы ещё с пола слизала, – проворчала Валерия, когда Софи собрала в рот капли, оставшиеся на лице после полива. Суккуб замерла задумавшись. Потом она переменилась в лице; губы расплылись в улыбке, а взгляд медленно поднялся на хозяйку. В игре света и тени белые, будто искусственные, зубы на остром лице казались частоколом клыков, а глаза нездорово блестели.
– Я и не такое могу, моя госпожа. Ты только скажи. – Софи подползла к повелительнице и попыталась поцеловать её ступню, но колдунья отшагнула. Подлиза, впрочем, не расстроилась, а провела языком по губам и плавно, словно гимнастка, поднялась на ноги.
В наступившей тишине можно было различить свист ветра за окном.
Софи ждала. Взгляд Валерии упёрся в пол; она ничего не высматривала, но и не прятала взгляд.
«Не обманывайся этой похабной улыбкой. Мы два зверя, запертые в одной клетке».
Наконец, Валерия произнесла:
– Мне нужно расслабиться.
Суккуб понимающе кивнула.
– Призови кого-нибудь из своих. Мужчин. Двух. Мускулистых, с выбритыми яйцами и повыносливее.
– Что-нибудь ещё? Может, какие-нибудь особые пожелания? – вскинула бровь Софи. – Лица Клуни и Бандераса? Тентакли из спины? Может, по двадцать пять сантиметров у каждого, хм?
Особое пожелание колдуньи не заставило себя ждать.
– Ты за них в ответе. Если что-нибудь выкинут, мало тебе не покажется.
Улыбка суккуба померкла, огонёк в глазах почти исчез. Разговор на приятную тему больше не вдохновлял.
– Поняла, госпожа.
– Приступай. – Валерия обошла суккуба и встала возле кровати.
Печально вздохнув, Софи развернулась к стене. Тень от аспарагуса привычно украшала обои. Пара мгновений, и к свету лампы добавился новый, яркий и фиолетовый. Он струился из зрачков Софи, образуя на обоях две пересекающиеся окружности от пола до потолка.
Софи молчала, но колдунья улавливала посылаемые ею сигналы. На каком языке суккуб взывает к родичам, Валерия не знала, но подсознание интерпретировало поток мыслей как латынь:
«Quidem! Fidei! – Eu necessito de ti!!5»
В центрах фиолетовых кругов возникли чёрные пятна, будто стена была лишь тонкой перегородкой, и с той стороны на поверхность приземлились две жирные мухи. Разросшись, пятна растеклись в рослые человеческие фигуры. Поначалу плоские, призрачные и тонкие, они постепенно наливались густотой и обретали чёткие очертания – словно существа с той стороны прислонились к грани. Они готовились явить себя этой стороне бытия, но что-то мешало им преодолеть последнюю черту.
– Выключи, – прошептала Софи. Валерия поняла. Настольная лампа погасла, в комнате остались лишь неземной свет и затерявшиеся в нём огни улиц.
Лучи из глаз Софи потускнели. Несколько секунд Валерия простояла у кровати в полной, космической темноте, пока слабый свет из-за штор не заполнил освободившуюся нишу. Потусторонние фигуры, словно вылитые из жидкого олова, выступили из стены.
Первое, что различила Валерия, – это мускулистые руки с когтями и увенчанные небольшими козье-бараньими рогами головы. Пришельцы не торопились двигаться с места, и тьма всё ещё скрывала большую часть привычных человеческих черт, но те, которые уже проявились: развитые грудные мышцы, блестящие кубики пресса и эрегированные, увесистые, как булавы, члены – заставили Валерию ухмыльнуться.
– Нравятся? – улыбнулась Софи, вытирая испарину со лба. Валерия помрачнела и устало повернула к суккубу голову.
– Поглядим. – И хрустнула костяшками пальцев.
Ночью все звуки кажутся неестественно громкими и зловещими. Софи подскочила к сородичам.
«Carissimi mei, – Софи нетерпеливо заглядывала инкубам в чёрные, словно антрацит, глаза, – hodie opus tuum talenta6».
Софи кивнула на колдунью. Двое синхронно повернули головы. Валерия тоже не спускала с них глаз. Она искала на их лицах эмоции, в их разумах – мысли и намерения, но пока не находила ничего. Пустота и безразличие.
«Ego huic mulieri debitum. Satisfaciat necessitatibus eius, sed ne polluas eam7».
Инкубы переглянулись, оглядев порученное им тело, затем молча обратились к Софи. Губы одного из них открылись, словно он собирался что-то сказать, но не решался. Валерия громко прокашлялась и скрестила руки на груди. Ожидание утомляло, и она смирилась с тем, что не сможет прочесть мысли тварей из иного мира. Ситис привязана к телу, а эти…
«Quid non intellegis?! – Софи опасливо оглянулась на колдунью. – Nihil iniuriae et uterum! Lustus xvi pedicabo eam!»8
В чёрных глазах вспыхнули искры понимания, и инкубы, потеряв интерес к Софи, направились к Валерии.
«Diligenter cum ea!»9
Благодаря зеркалу в глубине комнаты было светлее, но внешность инкубов Валерию уже не интересовала. Рога втянулись в черепа, уступив место коротким темным волосам, серая кожа разбавилась казавшимися чёрными сосками и губами и чуть более светлой шляпкой набухшей головки. Воплощения отличались друг от друга комплекцией и лицами: на одном читалось стоическое спокойствие на грани с безразличием, на втором – жестокость и высокомерие.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Сокращённо от «Макдоналдс».
2
Мальчики, девочки (англ.)
3
Буквальный перевод латинского слова succuba – «лежащий снизу», «подстилка».
4
Жажда (лат.)
5
Тихоня! Непоседа! Я нуждаюсь в вас! (лат.)
6
Милые мои, сегодня я нуждаюсь в ваших талантах (лат.).
7
Я в долгу перед этой женщиной. Удовлетворите её потребности, но не оскверняйте (лат.).
8
Что вам неясно?! Никаких травм и беременностей! Просто трахните её! (лат.)
9
Будьте с ней аккуратны! (лат.)