Земные сны

Вечность

Бурный поток времён

Плещется в скалы вечности;

Брызги веков и эпох

Летят за грань бесконечности,

В край мрачных пространств,

К дальним мирам неизвестным.

И там Господь воссоздаст

Из хаоса жизнь повсеместную.

Из мрака появится свет

Сотен пылающих звёзд,

И плоть на почвах планет

Вскоре опять оживёт.

Всё повторится снова,

Вернётся к своим основам;

За тьмою идёт восход,

Рассвет для всего живого.

Вселенная гибнет, и вновь

Из тёмных руин восстаёт;

Таков нерушимый закон,

Из праха является плод.

И вот что надо понять,

Есть только смена форм,

Крушиться и возникать

Могут они. А сам дом,

Само мироздание, – вечно.

Нету начал и конца,

Всё это цикл бесконечный.-

Творение, и пустота,

Творение, и пустота;

Пространство меняет облик.

А сам же разум Творца,

И все души им сотворённые,

Витают на вечных ветрах,

И новые «формы» находят;

Они восстают в существах

И жизненный цикл проходят

В неисчислимых мирах.

Одни из них, словно боги,

Другие, – на тех ступеня́х,

По которым ходят животные.

Когда мы начнём понимать

На что наши души способны,

То сможем ступени менять,

Взойдём в миры превосходные.

Знайте, у нас в сердцах

Есть искра́ от Творца,-

Творите обитель новую.

И только работа ума

Способна её построить.

Пророк

Ходил я в безводной пустыне

Тридцать дней и ночей,

Творил неустанно молитвы

В сердце своём; и не ел,

Постился. И только водою

Я насыщал плоть свою,

Ждал, чтобы дух Господень

Наставил меня на путь.

Но дьявол сперва появился,

И начал меня искушать.-

«В бездну с горы низринься,

И ангел тебя удержать

Сможет на крыльях своих;

Погибель тебе не грозит.»

А я отвечал: «Сатана,

Хватит смущать мой дух.

Я знаю, что к свету иду;

Мне воля от Бога дана,

Стезю свою в мире свершу.

Лишь после я плоть отдам

Палачам; а душой воспарю

К далёким дивным мирам,

В обитель Отца моего.»

И дьявол оставил меня

На высокой горе одного.

И светлою силой душа

Наполнилась. Произошло…

Голоса в ушах моих

Звучат, как рокот грома;

Гремят в душе глаголы

О долгих днях земных,

Дарованных нам Богом.

Образы мелькают вмиг,

Подобно ярым молниям,

Грядущее я вижу в них,

Всё, что будет вскоре.-

Глады, и тяжкие войны

Кровавые; моры чумные,

И дикие буйства стихии

Предстают перед взором.

Сотни царств в руинах,

Тьма народу во прахе;

И лишь единицы живы,

И они от язв изнывают.

Белого света не видно,

По небу стелется дым;

Померкли солнца лучи,

Воздух повсюду стынет.

Пришло запустенье на Землю.

Времени больше не стало,

И тех, кто его отмеряет,

Все превратились в пепел.

Скоро свершится гибель

Бренного мира. Но день

У Бога, – как тысяча лет;

И мы тех дней не увидим.

Мы будем в телах иных,

Когда крах Земли узрим;

В иных поколениях встретим

Светопреставление это…

О нём я глаголить не стану.

Пришёл я поведать иное,-

Немного жизненных правил,

От которых взоры народа

Прозреют на скрытую суть,

И стопы их смогут шагнуть

За грань сего небосвода.

Сейчас мне надо ученье

Оставить тем, кто живёт;

Семя в земле созреет

И добрый плод принесёт.

Там, где окажется труп,

Вмиг соберутся орлы,

Они на крылах разнесут

Во все пределы Земли

Слово Господне, людям.

Всевышнюю волю иду я

Исполнить, в убогий мир.

От поэтов

Мы пришли в этот мир,

Чтобы оставить в слове

Премудрые мысли свои,-

Они в стихотворной форме.

К самым далёким потомкам

Дойдёт наш стихийный порыв,

И будет он долго и громко

В рифмах звучать среди них.

Вслушайся в звонкие строки,

В присущий им вольный мотив.

Пребывая в раздумьи глубоком,

В наши сердца загляни.

Знай, что поэты – пророки,

Их вещему гласу внемли.

Когда на душе одиноко,

С ними по душам говори.

Услышишь советы от них,

Они несомненно помогут

Во время тяжёлой невзгоды.

Советы поэтов прими,

Как дар от господа Бога.

Стихи исцеляют от хвори,

Спасают от тяжкой хандры.

Сила в священном глаголе

Сокрыта, – скорее найди

В слове бальзам благотворный.

Рецептов в поэзии много:

Увядший в чахотке Надсон

Даст вам лекарство от кашля.

Лермонтов, меткий стрелок,

Подарит микстуру бесстрашия.

Шекспир скажет быть иль не быть

В юдоли мирской тростником

Колеблющимся, – причастит

Дух ваш красивым словцом.

А мудрый певец Саади

Укажет, где в чаще густой

Спит притаившийся тигр;

Подскажет, какою тропой

Идти, чтобы быть невредимым.

Советы вам необходимы…

Дети столетий далёких,

Прочтите рассказы в стихах;

Взлетите над прозой жестокой,

Парите в напевных ветрах.

Стремитесь достигнуть высоких

Обителей, там в небесах.

Поэзия вас к дому Бога

Примчит на быстрых крылах.

Ночное кафе

В кафе унылом придорожном

Брезжит свет.

Сидит за столиком художник

И пьёт абсент;

Рядом с ним стоит триножник,

Его мольберт.

Нарисовал он зал, прихожую,-

Всё на холсте;

И там же три, четыре рожи,

Все во хмельке.

Рисунок на мазню похожий,

Но что-то есть

В нём такое, что до дрожи

Душу жжёт,-

Там сатанинское и Божье

Враз живёт.

Когда нетрезвые прохожие

Зайдут в кафе,

То на картину осторожно

Смотрят все,

И говорят они: «Хороший

Создал сюжет!

Тут Истину увидеть можно,

Тут сила есть!

Ты абсента выпить хочешь?»

– Конечно, да.

«Эй! неси нам чашки-плошки,

Официант!

С нами будет пить художник,

Он как Бог!

Он в простом увидел сложное,

Он Ван Гог!»

Бал в усадьбе

Весна. Оттаял снег; местами

Уже трава пожухлая видна.

Земля в снегах чернеет островками,

Мелеет белоснежный океан.

В небесах горланят птичьи стаи,

Возвращаясь на свои места

Гнездования; то тут то там

В вольном небосводе пролетают,

Спешат в родимые края.

Резвые прохладные ветра

Свежестью приятою вздыхают,

Ледоход на речке предвещают.

Я слегка озяб; два рысака

Мчат меня на санках по поляне,

Еду я в соседнюю усадьбу.

Граф устроил званый бал.

Помещики сбегутся на гулянье,

Там веселье будет до утра.

И вот уже издалека видна

Крыша знаменитого дворца,

А рядом приютились хаты,-

Роскошество, а возле нищета.

Вон гурьбой шагают бабы,

Мешки они несут в руках,

Видать, торопятся куда-то.

А там стоит знакомый экипаж,

Выходят три богатых дамы,

И с ними развесёлый паж,-

Из корпуса пришёл недавно.

А пятый кто? Да это наш!

Поэт, мастак на эпиграммы.

Ух, погуляем мы на славу!

Я предчувствую кураж!

Подъезжаю я к усадьбе,

Пробегаю беглым взглядом

Всё собранье, – тех не знаю.

Чьи-то дрожки, чьи-то сани.

Три прекрасные кареты;

И ещё штук десять старых,-

Вот эти точно от соседей.

Так, скорее надо в залу…

Шубу отдаю лакею,

И в гостиную скорее

Устремляюсь. Тут и там

Шагают важно господа,

Все из местных богатеев.

Но полно и приживал.

Все у графа, как всегда,

Собрали́ся на веселье.

Суета возле стола,-

Слуги в бежевых ливреях,

Расставляют вина в ряд,

Яства вносят на тарелках.

В зале сладостно звучат

Гаммы ладного оркестра.-

Арфы нежно говорят,

Скрипки плачут; и чудесно

Фортепьяно подпевает.

Дамы ходят, шелестя

Платьями, и оставляют

Сладкий мятный аромат,

Нас духами одурманивают.

Франты бойкие спешат

Приударивать за дамами,-

Забавляют их, смешат,

На свидания уговаривают.

Старцы знатные сидят

За столом, играют в карты.

Там и сам хозяин – граф.

Подойду-ка я сначала

Дань почтения отдам.

Поздоровался я с графом,

Про здоровье расспросил.

Пожелал в сеансе фарта.

Старцам тоже посулил

Много козырей богатых.

И отправился искать

Знакомых своих. Вот они,-

Начинают танцевать.

Катерина, с ней Мари,

С ними паж Победоносцев.

Ольга, и поэт любитель,

Эпиграммик Пустословцев.

Я застал всех пятерых,

Присоединился к ним.

Поплясали мы кадриль;

А потом к столу пошли.

Уселись среди молодёжи;

Пьём вино, едим, шумим,

Обсуждаем всё, что можно,

Всё, что слухи донесли.

Пустословцев говорит:

«Поглядите на безбожника,

Самый рьяный нигилист,-

Люциферов; а в прихожей

У него молебн творить

Можно, – всё в иконах!

А вон там Фи-фи сидит,

Распрекрасная матрона.

Трёх любовников своих

Довела она до гроба.

Денежки у них Фи-фи

Выудила из-под бока,

Разорила дурней вмиг,

Векселя́ переоформила!

И все трое на карниз

Забрали́сь, и опа! в омут

Выпрыгнули, и утопли

В мутном озере глубоком.

И теперь мадам Фи-фи

Во платочке тёмном ходит.»

– Видимо, себя винит.

(Отозва́лася Мари).

Я читала в психологии,-

Ух, терзаются они!

Совесть – кара для убийц.

«Да, наука подтверждает.»

– Посмотрите, тот старик

Нюхает табак, чихает,

А потом сопля висит

На его носу горбатом,

А он того не замечает!

(Браво отрапортовал

Паж кадетский). Ха-ха-ха!

– Фу! (Скривилась Катерина).

Ольга ахнула слегка,

И веером себя прикрыла.

А я налил в бокал вина

И смачно залпом выпил.

А потом смотрю, – везде

Всё покрылось пылью,

Омрачился высший свет.

Все травою – былью

Поросли… Проснулся я.

У меня в руках стакан,-

Пивом вся кровать облита.

Чертыхнулся я сердито,

И пошёл опохмелять

Голову свою пробитую.

Сага скальда Олафа

Бушует холодное море,

Волны врезаются в скалы,

Долгий грохот прибоя

Эхом разносится плавно.

Северный ветер жестокий

Поёт свою вечную сагу

О самых дальних походах,-

В рай отважных варягов.

Песнь его ведома скальду;

Он часто выходит на берег

И слышит сказания ветра,

И все их в душе сохраняет.

Скальда зовут Олаф Снорри,

Он звонко играет словами,

Добротно слагает истории,

Храбрость и ум воспевает.

Он знает великое правило,-

Мудрый послужит потомству,

А после к богам вознесётся,

И станет с ними на равных.

А храбрый обрящет Вальгаллу,

Павши в кровавом сраженьи,

Берсерком бессмертным станет.

Получит с лихвой утешенье,

Пируя в чертоге высоком

У Одина, – крепкого мёда

И пива вдоволь он выпьет.

Много страстных красавиц

Он рядом с собою увидит,

Любить их неистово станет;

В ласках валькирий прекрасных

Счастье и радость познает,

Обрящет он вечную благость…

Скальд обо всём этом знает.

Но ветер порой и другое

О жизни загробной глаголет:

«Воины снова восстанут

Среди многоликих народов,

В жизни окажутся снова;

Все воины, конунги, ярлы,

Крестьяне, обратно приходят.

Лишь редкие мир покидают,

И мчатся за грань небосвода,-

В другие миры попадают.

И ты среди них, Олаф Снорри,

Будешь, но если оставишь

Страсти свои средь земного.»

Скальд долго думал над этим,

Гуляя по берегу моря.

И дома потом, с чарой пенного

Пива, он думал о слове

Вольного дикого ветра.

Не верил он в эти советы.

«Зачем мне иные миры?

Вся радость имеется здесь.

Буду любить, есть и пить;

Вальгалла прекрасная есть

Уже на Земле!» – Так он думал.

Но в мыслях его неотступно

Звучал тот премудрый совет,-

Прозрей, и уйдёшь на тот свет…

Однажды скальд Олаф Снорри

Созвал к себе верных друзей:

Двух ярлов, – Нали и Торина.

И с ними пришёл ветхий дед

Свиор, – колдун прозорливый.

Уселись они все за стол,

Отведали пенного пива,

И стали вести разговор.

– Нали и Торин сказали,

Что ветер приносит тебе

Откровения необычайные.

«Да. Говорит каждый день

Северный ветер о тайнах,

Которые вмиг разгадаем,

Оставляя земную юдоль.

Но я не совсем понимаю

О чём он глаголет порой.

Он говорит, что Вальгалла

Навеки сокрыта от нас;

Желанья обратно притянут

Все души наши в тела.

Лишь редкие Землю оставят,

И вмиг вознесутся к мирам

Великим, в прекрасные дали.

Сей ветер ещё мне сказал

О том, что и я перейду

В иную обитель, к богам,

Если при жизни смогу

Желанья свои обуздать.»

– Нет, ты останешься здесь.

Ты, словно Локи буян,

Будешь смеяться и петь,

Пить на пирах, и гулять.

Мудрость ты в рунах познал:

Вороны Одина рядом,-

Мысли твои и память,

Но ты устремишься к волкам

Диким, свирепым, жадным.-

Волк Гери, волк Фреки тебя

Не пустят к дальним мирам,

И ты возвратишься обратно,

На бренную землю, в тела.

А вороны Хунин и Мунин

В Асгард улетят от тебя,

Будешь помнить их смутно,-

Жизни свои вспоминать

Станешь. Печаль и тоска

Пребудут с тобою всегда,

И ты наконец-то на путь

Верный сумеешь шагнуть,

Уйдёшь к далёким мирам.

Проклятье даётся и дар

Тем, кто извечную суть

Смутно в себе постигал;

Крепким в борении будь,

Шагай в царство к богам.

Нали и Торин смеялись:

«Свиор, конечно, колдун,

Много он всякого знает,-

Смотрите, куда заглянул,

Он жизни какие-то видит!

А все наблюдают одну,

И здесь не бывает двух.

Если смертный погибнет,

То тело истлеет, а дух…

Станет убежищем мух,

Так же, как тело, ха-ха!

Чарку полней наливай!

Хмель избавляет от мук.

В Вальгаллу сегодня пора

Отправиться нам, (знаю двух

Чудных валькирий). Айда

Врата отворять от Асгарда!

Зачем уноситься куда-то

В иные миры, если тут

Счастья и блага хватает!»

«Я с вами сегодня пойду,

Достигнем блаженного рая.

Но знаю я, есть там иная

Жизнь в прекрасных мирах,

Ветер об этом сказал мне.

И Свиор сейчас рассуждал;

Наверное, всё-таки прав он.

Мудрый вещун, продолжай.»

– Нали и Торин, вы знали,

Что все муравьи, как один

Слепы и глухи пребывают?

У них единственный мир,-

Их муравейник маленький;

Влачат свои жалкие дни,

Темноты своей не сознавая.

И мы, словно те муравьи.

А душа, это вольная птица,

(У тех, кто её не сгубил),

И она к небесам стремится,

Желает из мрака уйти.

Когда душа прозревает

К Истине, то ей тяжело,

Птица ясней понимает,

Что муравейник кругом,-

Тёмная, тесная клетка,

И летит к вечному свету,

Бьётся о стены, но тщетно.

Снова в миру восстаёт,

И каждый раз тяжелее

Судьба для неё настаёт;

И в то же время светлее,-

Ведь птица знает полёт,

А прутья волю сильнее

Делают. Время придёт,

И птица навек упорхнёт

В иные далёкие сферы…

А курам и здесь хорошо,

Есть у них место и корм;

А бо́льшего ум не желает,

Ведь они не богаты умом,

Сознанье у них не летает,

А воля их – тёмный загон.

Нали и Торин, возлейте

В чарки не пиво, а мёд,

И посильней захмелейте.

Каждый из нас о своём

Ведёт разговор: я о небе,

А вы же, про ваше нутро.

«Свиор, ты, видимо, зол.

Скажи нам, а сам ты уйдёшь

В иные миры? Или здесь

Жилище получше найдёшь?

Тут бака прекрасная есть,

Иди после смерти к ней в дом!

Ха-ха! Хорошо заживёшь!»

– Из бренного мира уйду.

А Олаф вернётся обратно,-

Мудрого, вещего скальда

Желания в мир приведут.

Он будет слагать свои саги,

Предчувствуя жизнь неземную.

Два ворона Одина станут

Глаголить со скальдом о думах,

Навеянных ветром ему,-

Лишь мысль и крепкая память

Помогут выйти на путь,

Ведущий к чертогам Асгарда.

Запомни слова мои, Олаф;

И в сагах своих расскажи

О том, что к миру благому

Возможно дорогу найти.

Олаф Снорри запомнил

Слова колдуна, и сложил

Краткую сагу про море;

Про ветер, в иные миры

Зовущий. И про застолье,

На котором речи велись.

Вороны Одина – Хунин и Мунин (мысль и память)

Волки Одина – Гери и Фреки (жадный и прожорливый)

Асгард – небесный град, обитель богов

Воля

Впереди далёкая дорога,

К горизонту тянется она;

Едем мы по ней так долго,

Что невольно стали засыпать,

Сидя в сёдлах. Монотонно

Выглядят широкие просторы

Поля, и высокий небосклон.

Травы шелестят, как волны.

Тишина пустынная кругом.

Солнце напекло нам головы,

Мы устали, в вязкий полусон

Погружаемся, – но наготове

Держим карабины, если что

Отобьёмся от легавой своры.

Нас осталось только трое.

В городе устроили погром,-

Жандармы животы вспороли

Цыганам, за лихой разбой.

И сейчас мы едем в горы,

Только там от гибели спасём

Души свои истомлённые;

Убежище укромное найдём.

Старший наш устало молвит:

«Эй, ромалэ, хватит спать.

Давайте расскажу историю,

Нам надо время скоротать.

Послушайте рассказ о воле:

Как-то раз цыган Забар

Украл коня у пана знатного,

И сразу рысака продал

На базаре; и забравши злато,

Отправился Забар в кабак.

И там он отдыхал богато:

Пил вино и девушек ласкал,

И на гитаре звонко брякал.

И вот зашли в кабак дворяне,

Два знатных шляхтича; они

Любили погулять с цыганами,-

За музыку платили им.

К пана́м девицы подбежали,

(Забара позабыли вмиг),

Сначала танец станцевали,

Потом запели о любви.

«А хор звучит очаровательно.» -

Сказали девушкам паны.

«И лишь гитары не хватает вам…

Эй, любезный, подойди,

И славно на струна́х сыграй нам.

Заплатим десять золотых.» -

Забару говорят они.

А тот нахально отвечает им:

– Я вам двадцать заплачу,

Если вы нам польку спляшете.

Сполна дворян озолочу!

Танцуйте! Неужель откажите?

«Откуда ж у тебя гроши?

Ты пьян, цыган, не хвастай;

Тебе и десять не добыть.»

– А вот они, пожалуйста…

(И Забар достал монеты

Из мешочка, и на стол

Бросил). – Я не бедный.

«Ну тогда поставь на кон

Злато своё, – поиграем

В карты; только не мухлюй,

Мы повадку вашу знаем.

Держи колоду, растасуй,

И начнём играть на двадцать

Золотых. Давай присаживайся.»

Долго резались они.

Сначала пьяные паны

Проиграли по двадцатке.

А потом ещё поставили,-

И опять гроши пропали.

А с Забара взятки гладки,

Злато у него в кармане

Пребывает. Злиться стали

Шляхтичи, – растаял

Быстро денежный запас.

«Что-то тут неладно…

Ты как-то надуваешь нас!

Верни гроши обратно!»

– Нет, пано́ве, всё при вас

Раздаётся; ваши карты,

Значит крапа нет. У нас

Честная игра ведётся.

«А скажи-ка нам, откуда

Золото твоё, пропойца?!

Здесь точно дело мутное.

Ведь ты кого-то обокрал,

И на ворованные деньги

Панов в карты обыграл!

Верни гроши не медля!»

– Ох, нехорошо, панове…

Что ж вы на меня грешить

Стали? Это ваша воля,-

Вы же в карты предложили

Поиграть. И недовольны.

«Да ты нас хочешь поучить,

Гадёныш подколодный!

Эй, трактирщик, призови

Жандарма; тут картёжный

Вор! Хватай его! Держи!» -

Закричали па́ны злобно,

И хотят схватить Забара.

Но цыганки, те, что хором

Пели, распушили платья,

Окружили двух дворян

И давай петь, танцевать.

А Забар, пока шум-гам

Воцарился, – убежал.

Паны бросились за ним.

И один из них наган

Достал, и стал палить

Вслед Забару; и попал

Прямо в голову ему.

Замертво цыган упал,-

Испустил свободный дух;

Все златые растерял,

Но обрёл навеки волю…»

– Зачем ты это рассказал?

«Чтобы вы смотрели в оба,

И на сёдлах не дремали.

Мы счастливее Забара;

Бедняки мы, но свободны.

Жизни – главная награда.

Злато ни к чему за гробом.

Веселей держись, ромалэ!

Впереди нас ждёт дорога

Долгая, – простор и воля…»

Корабль-призрак

Опять в голове пустота,

Не знаю я, что написать.

Не хочет злодейка-строка

В раскрытой тетради бежать.

Смотрю из окна в облака

И жду, что придёт вдохновенье,

(Оно прилетает, как ветер).

Открою-ка ставни слегка…

Ага! Начинает! Повеяло!

Вздёрнулись шторы, как парус;

А вот и корабль-привидение,

Плывёт он по морю, качаясь

На бурных высоких волнах.

По палубе ветер гуляет:

Шумит, шелестит в парусах,

Изодранный флаг развивает

На мачте; резвится в снастях,

Разбросанных там в беспорядке,-

Матросы их так и оставили

На полах деревянных лежать;

А сами исчезли куда-то.

Корабль плывёт без команды,

Пустынный, он призраком стал.

А раньше сражался с пиратами,

В английском флоту состоял.

Отважный его капитан,-

Старый моряк Томас Харли

В команду к себе набирал

Храбрых искателей славы.

Скитаясь по южным морям,

Карали они обирателей

Чужого добра, – за дела

Кровавые их воздавали им.

И вот как-то раз к островам

Пристали они, и запрятали

В бухте свой бравый корабль.

И стали ждать неприятеля.

Ведь знали они, что сюда

Пираты придут обязательно.

У них тут хранится клад,-

Всё, что в Карибах награбили

Привозят на те острова.

Когда появились пираты

На стареньком судне своём,

То сразу разда́лись залпы,-

Корабль пиратский на дно

Ушёл. Лишь малая горстка

Грабителей вышла на берег;

И они сражались геройски,

Но их всё ровно одолели.

Харли сказал уцелевшим:

«Ведите нас к вашему кладу,

Иначе мы вас перевешаем,

Вздёрнем на той перекладине!»

Пираты отдали всё злато.

Вину искупить обещали:

«Будем работать исправно.

Не надо нас вешать, Харли!»

Победители их пощадили.

И вся удалая команда

Спустилась на берег. Разлили

Ром и вино по бокалам,

И к пиршеству все приступили.

Пока они пили и пели,

Корабль умчался куда-то.

Как же они проглядели?!

Забыли поставить на якорь!

Остров совсем безлюдный,

Нет на нём пресной воды…

Прошло две недели, и трупы

Остались на острове гнить.

А корабль плывёт по волнам

Бескрайнего океана.

Он мрачным призраком стал,

Ему не найти причала.

Loco

В старой таверне идальго сидит,-

Хосе, сын Рауля Эспадо;

Скучая, вино из бокала цедит,

И слушает он серенаду.

Гитара играет тоскливый мотив,

И песня звучит о страданьях,

О пламенной срасти двух молодых

Сердец, о едином дыханьи

Любви; и о сети коварных интриг,