Простота Вечности. Пробуждение

Сати послушно села, разглядела усиливающуюся метель за окошком, задёрнутым мешковиной, посмотрела на старые ободранные обои, больше похожие на лоскуты бумаги со странными значками, и почему-то эта комната показалась ей знакомой.

– Дайте мне посмотреть. – Чаяна взяла Сати за руку, сняла промокшую повязку и опустила куда-то за топчан, откуда сразу послышалось радостное чавканье и возня.

Сати с тревогой посмотрела на неё и чуть севшим голосом спросила:

– Что это?

– Мусорные бачки ненадёжны. – пространно прокомментировала хозяйка. – Кто это сделал? – указывая на расширяющуюся рану, спросила Чаяна.

– Упала и поранилась. – Сати всё ещё прислушиваясь к звукам, идущим из-под кровати, как вдруг краем глаза заметила, что за тканевой перегородкой словно пролетела чья-то тень.

– Не волнуйтесь, – мягкий голос Чаяны успокаивал, – это Пава. Дорогая, завари нам чаю, – чуть повысила она голос. – Я обработаю вам рану, а потом провожу до аптеки. Мне всё равно нужно сходить кое-куда.

– Спасибо. – Сати споткнулась на полуслове, потому что масса воздуха прямо перед ней начала постепенно обретать, словно нарисованные карандашом, очертания высокой, бледной девушки, в которой Сати узнала незнакомку, что подсказывала ей путь до аптеки.

– Целебный чай, он поможет. – поставив чашку перед Сати, девушка наклонила голову под притолокой и выплыла за дверь.

Услышав голос, Сати точно убедилась, что она встретила эту барышню по дороге.

– Простите, а что это было? Как она так, – Сати не смогла подобрать нужное слово и выдавила из себя, – материализовалась? И по-моему, я видела эту девушку.

– Быть может. – Чаяна пожала плечами и продолжила смешивать в медной ступке пахучую крупку трав, потом подлила воды из графина и зачерпнув зелёную жижу, взглянула на Сати, – давайте руку.

Чаяна, резко схватила раненую ладонь Сати, резким движением высыпала едкую смесь прямо в рану и, крепко сжав запястье девушки, с какой-то нечеловеческой силой вдавила пальцем в центр ладони приготовленное зелье. Сати показалось, что её пронзили кинжалом: нестерпимая жгучая боль окатила девушку с ног до головы, звуки начали сглаживаться в угасающем сознании, она провалилась в тягучее забытье, и только чей-то визжащий крик провожал её по лабиринтам боли. Реальность пыталась возвращаться урывками, продиралось сквозь замутнённое зрение обеспокоенное лицо Чаяны, а Сати лишь чувствовала, как её колотит ледяной озноб, оседающий холодной влагой на побледневшем лбу.

– Ох, как вы меня напугали, – с облегчением проговорила женщина. – Садитесь. Как вы? – Чаяна помогла Сати подняться с пола, куда она свалилась во время обморока.

– Что это было? – Сати попыталась разжать сведённую судорогой руку.

– Мазь такая, – виновато улыбнулась врачевательница. – Я просто знаю несколько старинных рецептов. Вам лучше? Голова не кружится.

Сати отхлебнула из глиняной кружки горьковатый настой, который комом провалился в желудок, закашлялась и решила, что ей пора всё-таки найти настоящую медицинскую помощь.

– Вы знаете, я благодарна вам, но, наверное, мне пора, – часы, стоя́щие перед ней, показывали, что провела она здесь уже почти три часа.

– Если вам лучше, то это отлично. Мне тоже надо спешить, я провожу вас. – Чаяна подхватила клетчатую накидку, отороченную жидким мехом и странный чёрный саквояж.

– Не стоит. – Сати замотала головой, девушке совсем не хотелось и дальше проводить время с Чаяной. На сегодня приключений было достаточно.

– Не переживайте, я вас провожу в нужное место. – мягко, но настойчиво сказала Чаяна.

Женщина пропустила Сати вперёд, как-то протяжно вздохнула и чуть поморщилась, когда увидела, что к ним по коридору несётся дедушка.

– А всё равно у вас ничего не выйдет! – старик стал по-детски скакать, смеяться и закручивать восьмёрки вокруг застывших женщин. – Потому что все вы мерзавцы! – радостно взвизгнув, он схватил лыжную шапочку и довольный умчался обратно в комнату под аккомпанемент рухнувших завалов.

– Милая, прибери за дедушкой. – стараясь держать себя в руках, Чаяна выдохнула и проговорила, – Пава, я надеюсь, тебе не нужно напоминать, что ты должна делать?

– Нет. Я помню. – по лицу девушки лёгкой судорогой пролёг какой-то протест, но спустя секунду, лицо её снова просветлело улыбкой. – И желаю вам удачи.

Чаяна поманила за собой Сати, прошла через комнату и подойдя к камину, потянула за блестящий набалдашник на той печной трубе, что собирала дым от костра, разжигаемого стариком, и здесь совершенно неожиданно отворился незаметный до этого проём. Сати, поднимаясь по лестнице, с удивлением оглядывалась, и ещё больше недоумевала. За её спиной в бочке догорали вещи, не поместившиеся в камин, плавно по комнате скользила Пава, прибирая книги и коробки, дым уходил вертикально вверх, и дрожащий от жара воздух отделял всё это словно незримой стеной. Наверху послышался шум, и из раскрытой Чаяной двери пахнуло кошками и жареной картошкой. Сати поспешила за женщиной и как только дверь захлопнулась, Сати обнаружила, что они очутились в подъезде какого-то дома, и дверь ничем не отличается от трёх других таких же, крашенных коричневой краской.

– Где мы? – Сати оглядела лестничную клетку.

– В этом странном мире людей. – хохотнула Чаяна, поправила высокий воротник накидки и пригласила Сати идти следом.

Вьюжное ненастье слегка успокоилось, снежные покровы, лишь изредка кое-где вздрагивая, сонно тянулись за прогуливающимся ветром. Выбравшись из темноты дворов, спутницы пересекли мост над спящей под ледяными оковами рекой и вышли на пустую набережную.

– Странный дом у вас. – заметила Сати, хотя тут же подумала, что её место обитания мало чем отличается от увиденных.

– Нормальный. – пожав плечами, проговорила Чаяна. – Дедушка иногда чудит, но в основном он такой же милый как сегодня.

– А. – отозвалась Сати и поглубже вдохнула морозную свежесть ночного воздуха, пытаясь выветрить изнутри привкус гадкого чая.

Всё пространство вокруг хрустело морозом, с железного полотна крыш откосом слетал снежный шлейф, срываясь под ступнями торопящегося ветра, плотно укрывал следы дневной суетности, было тихо, и эхом отдавались только спешные шаги Сати и её новой знакомой.

– Аптека далеко? – Сати хотела побыстрее избавиться от навязанного общения и уже готова была просто сбежать. – Что случилось? – Сати увидела, как напряжённо Чаяна всматривается в пустоту переулков, упирающихся в набережную.

– Показалось, что кто-то идёт за нами. – Чаяна повернулась к Сати. – Аптека за тем поворотом, – потыкала она пальцем вперёд.

Девушки пошли дальше, ветер, играя снежной завесой, брёл за ними, укрывая их от постороннего взгляда. И со стороны казалось, что они словно пари́ли в пространстве, пересекая рубежи многомерности мира.

– Ах, какая неудача, – воскликнула Чаяна, когда они подошли к закрытым дверям лавки с лекарствами. – Странно, раньше они работали круглосуточно. – женщина задумалась на мгновение. – Пойдёмте, у меня на работе целая аптечка есть. – Но увидев испуг на лице Сати, рассмеялась. – Всё только от официальных фармацевтов. Пойдёмте, не бойтесь.

– Не уверена, что у меня есть время, – Сати отступила на шаг назад, – я всё-таки пойду и спасибо вам за всё.

– Здесь совсем недалеко. – Чаяна цепко взяла девушку за руку. – Посмотрите на свою ладонь. – серьёзно сказала она.

Сати раскрыла успокоившуюся руку и на секунду даже перестала дышать. Кожа в центре словно обуглилась, отваливалась рваными кусками, и сейчас Сати показалась, что ладонь её просто потихоньку тлеет.

– Не думаю, что вам стоит сейчас уходить. Пойдём со мной.

Девушка постояла несколько секунд в нерешительности, но потом решила довериться этой женщине, от которой веяло спокойствием, и всё время в её облике проскакивали кажущиеся знакомыми черты.

Пройдя ещё несколько улиц, они оказались недалеко от центральной площади города. Вечерняя иллюминация красиво оплетала светом стены домов, бросала лёгкие блики на вычищенный от снега булыжник дороги и если смотреть со стороны, то казалось, что на сердце города накинута лёгкая блестящая вуаль. Сати никогда не была в этой части города ночью, поэтому сейчас на секунду задержалась, восхищённо разглядывая игру света и тени. Но вдруг ей почему-то стало страшно. Глаза, привыкшие к полутьме, выделили высокую фигуру, замотанную в плащ с капюшоном, недвижимо стоявшую в переулке напротив.

– Сати, не задерживайся. – потрепала её по плечу Чаяна. – Мы уже почти пришли. – женщина показала рукой в центр парка, где пряталась громада тёмного здания. – Я служу в театре. – Чаяна проговорила последнее слово с очевидной нежностью. – Здесь настоящая жизнь.

– Не знала, что здесь есть театр.

– В каждом приличном городе есть театр. – фыркнула Чаяна и поспешила вперёд по тропинке.

Сати на секунду оглянулась, но переулок уже был пуст. Когда они подошли к театру, тяжёлая дверь в боковом проходе отворилась с лёгким скрипом и пропустила девушек в долгожданное тепло принявшего их узкого коридора. Тёмное, густое безмолвие, казалось, не заметило Чаяну, а на появление Сати оживилось голосом.

– Душечка, это с тобой?

Рассмеявшись, Чаяна оглянулась на Сати.

– Люблю многообразие родной речи. Да, «это» со мной. Я ненадолго.

– Ох, и не спится вам. – топя слова в зевке, протянула им вслед обезличенная темнота.

Пустынное закулисье эхом дробило шаги, слышались перекаты вздохов, и многоголосное сопение выдавало человеческое присутствие. Внутреннее пространство дремало, но кто-то уже будил рассвет по-своему, ласкал пальцами клавиши забытого в переходах рояля, ронял смешение звуков и иногда что-то шептал, вторя мотиву.

– Мне кажется, что я когда-то здесь была. – еле слышно проговорила Сати, потому что где-то в глубине сознания всколыхнулось чувство, похожее на воспоминание.

– Это же театр, здесь все когда-то были. – Чаяна остановила её прикосновением руки. – Погоди минуту, мне надо переодеться и сходим в подсобку за необходимым. Подожди меня возле сцены.

– Хорошо. – пройдя вперёд, Сати вдруг зацепила рукавом торчащую яблоневую ветвь. Розово-белый перелив цвета высветил блеск прожектора, который включили где-то вверху, и он преломился в узкий луч, пробившись сюда через преграды. Сати остановилась и долго, словно завороженная, смотрела на пластмассовые яблоки и тёмные бумажные листья. – Я точно была здесь. – внутри вдруг заплясал какой-то незнакомый доселе восторг, но когда Сати протянула руку и погладила бумажные лепестки, она почувствовала появившуюся неясную грусть, резко оборванную хриплым криком:

– Ну аккуратнее там, что ли.

Яблоня задрожала, дёрнулась всей листвой, всем бутафорским цветением потянулась к Сати, потом истошно зашелестела, протискиваясь под перилами мостка и созвучно скрипу тележки, на которой лежала, стала удаляться, печально раскачиваясь из стороны в сторону. Так же растворились и первые крохи непроявившихся воспоминаний.

– Слышь, ты мне все декорации обдерёшь. – другой окрик положил начало не только привычной, но даже обязательной и ни к чему не обязывающей перепалке, и из головы Сати окончательно выветрились зарождавшиеся чувства.

– Вы словно призрака увидели. – тихий голос Чаяны вернул Сати в пробуждающуюся реальность.

– Возможно. – Сати очнулась. – Иногда прошлая жизнь – самый настоящий призрак. Куда дальше?

Очередная сцена мира из декораций преградила им путь. Пенопласт лгал, что он камень, оконная рама дрожала полосками бумаги от сквозняка. Чаяна поднялась на помост и открыла бутафорскую дверь, при этом поманив за собой Сати.

– Я только заберу лекарства и сразу пойду, хорошо? Мне уже пора. – Сати вдруг стало странно весело. – А здорово здесь у вас. Мне словно легче дышится.

– Это Зов Проводника, – пробурчала Чаяна.

– Какой зов? – Сати вскинула на неё удивлённый взгляд.

– Вам послышалось. – Чаяна скользнула за красную плотную занавесь. – Нам сюда.

Сати обнаружила каменную лестницу, которая вела куда-то наверх. Дорогу им освещал только слабый свет редких лампочек, неряшливо подвешенных к провисшей проводке.

– Нет, нет нам сюда, – откуда-то сбоку возник голос спутницы, когда Сати повернула не в ту сторону.

Девушка развернулась, сделала шаг, и её поглотила тьма. Чаяна взяла Сати за пальцы и стала продвигаться вперёд, предупредив, чтобы та ступала как можно тише. Сати показалось, что они идут бесконечно долго, и ей уже совсем не нравилась эта затея, но вдруг мгла начала менять цвет. Сначала Сати подумала, что от кромешной темноты перед глазами мерцают звёздочки, но это были лишь предвестники света. Молочно-белое покрывало странного свечения понемногу смешивалось с окружающей чернотой. Неожиданно на их пути возникло туманное дрожанье. Сати опустила глаза и увидела под ногами камни, из-под которых словно лился свет. Камнями, как ковром, была устлана целая площадка. Сати подняла глаза и удивилась, увидев ярко светящуюся овальную белую раму, увитую вензелями, а внутри неё парившее в пустоте зеркало так, что красивая оплётка была не более чем украшением, и они просто существовали отдельно друг от друга. Сати вгляделась в зеркало, но оно не имело отражения того, что было перед ним, хотя между Сати и зеркалом стоял стул, с высокой резной спинкой, которая скрывала сидящую на нём фигуру.

По обе стороны спинки стула виднелись шелестящие, как прозрачные крылья стрекозы, многослойные юбки и вдруг, как будто отдельная от скрытого тела, рука, затянутая в тёмную перчатку, появилась справа от спинки стула. Рука изогнулась назад, поползала пальцами по белому дереву спинки и успокоилась, уцепившись за резьбу. В этот момент Чаяна подтолкнула Сати вперёд на камни, источающие свет, и какое-то время Сати беспокойно разглядывала это странное явление, а потом повернулась к Чаяне, но её провожатой там уже не оказалось. Сати обернулась обратно в поисках ответа и похолодела оттого, что натолкнулась на лицо, вдруг возникшее перед ней из-за спинки стула. Сати вскрикнула, отчего бледный лик под чёрной ажурной полумаской поморщился. Девушка увидела перед собой странную и нереальную личность. На тонкой длинной шее была треугольная голова, и почти овальное, словно приклеенное лицо, обрамленное серым газовым шарфом. Фигура даже не пошевелилась, а вот шея, увитая множеством тонких цепочек, на мгновенье изогнулась подобно змее, ловко отвела назад треугольную голову, и Сати увидела, что между ними добрых полтора метра. При всём этом маскараде перевоплощений, вопрос странной фигуры, обращённый к Чаяне, застывшей неподалёку, был более, чем будничный:

– Чего надо?

Чаяна поставила звякнувший склянками саквояж на пол.

– Обряд перехода.

Треугольная голова стала делать какие-то странные кивающие движения и снова приблизилась к Сати.

– А чем это от неё пахнет? Гадость какая-то. – казалось, все части тела фигуры действуют самостоятельно, потому что после этих слов появилась рука, приложившая платок к носу фигуры. – Ой, да убери ты, – раздражённо обронила фигура. – Я спрашиваю, пахнет чем?

– Её ранили. – Чаяна напряжённо вглядывалась в лицо фигуры.

– Прекрасно. – произнесла фигура, раскатисто раскрывая рычащим звуком слово. – Ты что обалдела? Какой обряд? – фигура вздохнула. – Идите отсюда. Тоже мне, выскочки-самоучки. Чё сюда-то полезла, сразу бы вела. – сетовала голова, а совершенно сбитая с толку Сати не могла проронить и звука.

– Срочно надо было. – выудив одну из банок, Чаяна протянула её на раскрытой ладони.

Услужливая рука вытянулась вперёд на добрый метр, цопнула с раскрытой ладони Чаяны банку и поднесла к лицу фигуры.

– Подкуп? – шея перенесла голову к Чаяне.

– Подарок. – Чаяна, почтительно поклонилась.

– Врёшь. – фигура вздохнула и выпустила неизвестно откуда взявшийся дым из ноздрей, а вторая рука сразу же поднесла к щели рта, не прикрытого маской, изогнутую трубку. – Ладно, бестолочи, уговорили. Одно ведь дело делаем. – проговорила фигура, обращаясь то ли к Чаяне, то ли к руке. – Обряд, обряд. – задумчиво протянула она. – Вот чем-то ещё от неё воняет. – Рука почесала голову. – Не могу понять. Смердит прямо.

– Вы позволите передать вам некоторые свои мысли. Наедине. – Чаяна подняла на фигуру встревоженный взгляд.

– Ты подумай, а я послушаю. – вздохнуло существо. – Да ладно?! – было ощущение, что глаза её округлились. – Что ж сразу-то не сказала, неразумное ты существо женского пола.

Вдруг тишину нарушил какой-то дробный звук, и Сати показалось, что это стучит её перепуганное сердце, но тишину нарушил кто-то извне. Едва заметное шевеление стало собирать разрозненные части странной фигуры в единое целое, и фигура откликнулась на стук очаровательным женским сопрано.

– Войдите.

Хлынувшее дыханье света, от растворенной двери оживило темноту картинкой гримёрки, заваленной цветами, безделушками, костюмами. Странная фигура менялась на глазах и вдруг обернулась, тряхнула тёмными кудрями и оглянулась на вошедшего.

– Милочка, богиня вы наша, скоро ваш выход. – высокий, юркий манерами человек улыбался у входа.

– Ох, заболталась я. Дебютантка. – отозвалось перевоплощение, указывая на Сати. – Три минуты, и я иду покорять публику.

На Сати уже смотрело лицо, которое она часто видела на афишах.

– Я всегда думала, что вы оперная певица. – ляпнула Сати свои мысли вслух. Ничего более дельного в опустевшую от ужаса и неизвестности голову девушки не приходило.

– Одно другому не мешает. – ответила та, что на афишах значилась как Диана Княгинская – Королева Оперы, – Татьяна, – зычно прокатила она чьё-то имя. – Татьяна, мне на выход пора! Вам тоже, – она кивнула на дверь. – Долго добирались. Будет тебе обряд. – Она на секунду замерла, глядя Чаяне в глаза. – Если вовремя придёте.

Гримёрка уже жила другой жизнью, а Чаяна утягивала Сати на выход, пока последняя тщетно пыталась понять, как за полчаса сонное утро превратилось в буйство вечернего театрального представления.