Каждый из нас – алмаз! (Рабочее название: Лучшие друзья девушек.)

Все события и персонажи в этой книге являются вымыслом автора, любое их совпадение с реальными людьми и событиями – случайно.

ЧП на выпускном.

Полгода назад я развелась с мужем и переехала из Подмосковья в родной провинциальный город вместе с семнадцатилетней дочерью Дашей. Перед этим мне удалось окончить Литературный институт в Москве, и теперь я делаю первые шаги в новой профессии – писатель, которая пока не приносит мне денег, достаточных, чтобы в будущем оплатить дочери приличный ВУЗ.

Вчера я откликнулась на вакансию «диалогист на сериале», а сегодня мне прислали тестовое задание, которое нужно выполнить, чтобы меня взяли на работу. Над ним я и размышляла на родительском собрании, выпав из действительности, когда голос классной руководительницы дочери вырвал меня из вымышленной любовной истории.

– Ольга Владимировна! Вы же у нас, кажется, писатель?

– Я… не слишком успешный, да.

– Вот. А у нас в классе много поющих детей. Вместе собираются, играют. Можете сочинить для них песню на выпускной? У вас ведь свободный график, да? Праздник пройдет на бриллиантовой фабрике.

– Я не поэт, училась на прозаика, но стихи тоже немного пишу. Конечно, я помогу.

– Вот и славно.

– Хоть кто-то не сильно занят, – радуется Роман – глава родительского комитета. – Оль, можете сегодня съездить со мной выбрать торт?

– Съезжу, – я посмотрела на него холодно.

Полгода назад я уже попала из-за этого холёного хлыща в неловкое положение. На первое сентября я пришла на «линейку» с дочерью и, с удивлением, заметила, что Роман часто с улыбкой поглядывает на меня. Я выпрямила спину и тоже пустила в ход самую очаровательную улыбку. Но, как оказалось, Роман смотрел совсем не на меня, а на свою жену, которая стояла рядом со мной. Конечно, он заметил мои обезьяньи ужимки и притягивающие взгляды, и, хотя он явно не планировал меня смутить, сама попала в неловкое положение, но неприятный осадок от этого события в душе остался до сих пор.

Однако, в кафе при выборе торта, как бы между прочим, Рома признался, что отношения с женой разладились, он подал на развод. К тому же Рома оказался приятным собеседником с великолепным чувством юмора. Я знала, что он работает старшим менеджером на бриллиантовом заводе и именно там он и организовывал выпускной для наших детей. Положив в рот большой кусок торта, чуть не свалившийся с вилки, он задумчиво посмотрел мне в глаза.

– А хотите работать у меня? Ничего сложного. Нужно разгребать текущие дела, общаться с заказчиками, договариваться о встречах, отвечать на телефон. С этим и школьница справится.

– Давайте! Когда приступать? – заявила я, услышав размер зарплаты, вполне приличной даже по меркам Москвы, а в нашем городе – просто огромной.

Вот так неожиданно для самой себя я стала помощником старшего менеджера. На следующий день в офисе, покончив с бумажками, я дописывала одну свою историю, но она никак не клеилась. В кабинет забежал взлохмаченный Роман.

– Ты чего сидишь, документы к двенадцати часам должны быть у директора! А сейчас без четверти час. Забыла? Давай скорее, я сказал, что у тебя заболел зуб, так что сделай кислую мину. Пошли.

Я мгновенно вылетела из истории об убийстве, которое сочиняла для программы «Судья грядёт», схватила документы со стола и побежала за Ромой.

После совещания у директора Роман неожиданно пригласил меня пообедать в кафе, находившееся прямо рядом с музеем на первом этаже завода.

По дороге зашли в музей, расположенный на первом этаже. Рома обратил моё внимание на большой коричневый алмаз, лежащий на отдельном стенде в центре зала.

– Посмотри на это чудо. Это – наша реликвия. Алмаз редкого цвета. И размер приличный, да?

– Да, он очень красивый, – я зачарованно смотрела на драгоценный камень.

– Название очень необычное – «Кровавое озеро». Я тебе потом расскажу его историю, он не такой уж и безобидный.

– Слушай, а он хорошо охраняется? Этот стенд кажется таким хрупким.

– Это – бронебойное стекло, а стенд из стали и приклеен к полу. Так что не переживай.

– А ключ?

– А ключ закрыт у меня в кабинете. Только это тайна.

– Я – могила.

– А ты чего такие странные вопросы задаешь? Решила его украсть?

– Нет, просто это такая редкость. Волнуюсь за его сохранность.

– Не волнуйся, охраняется надежно.

В кафе речь зашла о детях.

– Как жаль, что дети выросли, уже выпускной, я помню Славку совсем крошечным. В пять лет он посмотрел сказку «Морозко», я ему специально наши советские фильмы показывал. Сам их очень люблю. Но этот, видимо, смотреть ему было рано, он потом спал со светом.

– Ага, фильм «Морозко» – и мой детский кошмар! – призналась я. – Тот момент, когда Аленушка снимает ведро с головы Иванушки, а под ведром – башка медведя. Даже во взрослом возрасте это смотрится жутко, а в пять лет – и подавно. Я каждый раз вздрагивала! А еще говорят, что в советское время не было ужастиков! А что тебя, Ром, пугало в детстве?

– Я боялся циклопа. Когда мне было шесть лет, мы всей семьей пошли в кино на фильм Кончаловского «Одиссея». Там циклоп зажарил на костре друга Одиссея. После этого я боялся ходить один в подъезде, мне казалось, что сейчас циклоп протянет свою лапу из-за мусоропровода и схватит меня. Я и сейчас его побаиваюсь, правда-правда.

Я засмеялась. Роман внушал такую уверенность, что нельзя было представить, что он может чего-то бояться.

– А вот еще случай был в деревне, – вспомнила я. – Мы сидели в сенях дома в темноте и рассказывали страшные истории про вампиров. И когда один мальчик – Лешка – сказал: «И вот он потянулся к ее горлу, его клыки выросли. Он впился в ее горло и залакал…», мы с Юлькой (это моя подружка детства) услышали отчетливый звук – лакание, и жутко испугались. Мы вскочили, и чуть было не унеслись из дома в ночь в неизвестном направлении. Единственный, кто сохранил самообладание, был Лешка. Он сказал: «Вы чего? Это же кошка лакает!». Но мы не успокоились, пока он не отодвинул занавеску, и мы не увидели своими глазами эту лакающую кошку. Представляешь? Так совпало.

– Да, детство – это самое лучшее время, наверное. И дети – ради них стоит жить, работать. Да всё ради них.

Рома посмотрел на часы.

– Ой, Оль, мы засиделись, скорее суп доедай. Нам же сегодня надо к тамаде подъехать. Он будет вести выпускной. Он у нас уже был на дне завода, очень весело все прошло. Классный такой, сама всё увидишь.

Тамада очаровал меня сразу. Он сам был, как праздник: яркий, улыбчивый, фонтанирующий идеями, не человек, а фейерверк.

– Здравствуйте, я – Павел, – он протянул мне руку и долго не хотел отпускать ладонь, после крепкого рукопожатия мне пришлось чуть ли не вырывать её. – Я тут набросал примерно план нашего выпускного. Думаю, проблем не будет, дети у вас активные, живые, я уже в школу приходил, пообщался… Постоянно в конкурсах участвуют, олимпиадах разных, легкие на подъем. Значит, нам нужно сейчас отобрать конкурсы. Вот, например…

И Пашка стал перечислять конкурсы, о которых я и раньше слышала, но с его подводками они становились уморительно смешными. Пашка и сам смеялся звонким, заразительным смехом, запрокинув голову. Я ржала с ним от души. А Рома только улыбался. Мы утвердили несколько конкурсов.

– Ну, остальные сам подберешь, я полностью доверяю твоему вкусу и опыту, – резюмировал Рома. – Сегодня хотел еще съездить на винный завод, продегустировать вино, детям легкое надо подобрать, родителям покрепче. Но вижу, что не успею, у меня ещё встреча сегодня. Это только на бумаге мы до трех работаем, а на самом деле, приходится встречи назначать, как удобно покупателю. – Рома посмотрел на свои дорогие смарт-часы.

– А мы с Ольгой съездим, да, Оль? Я люблю вина дегустировать, – Паша внимательно меня разглядывал. – Поручишь нам, Ромыч, такую приятную обязанность?

– Придется, только без глупостей там, знаю я тебя, напьешься и приставать к девушке будешь, – Рома кивнул на меня.

– Я? Да ни в жизнь, я – сама скромность! – Пашка улыбнулся во всю челюсть.

Я смутилась, неужели моя персона могла вызвать интерес этого модного хлыща? Да у него, наверное, на каждом корпоративе по невесте. Тем более мне тридцать шесть, а ему на вид около двадцати семи.

***

Проснувшись поздно вечером, я не сразу поняла, где нахожусь. Над кроватью, в которой я лежала, парила связка шаров, со стен смотрели воздушные змеи, маски и картины, довольно интересного содержания. Я как раз задумалась, как можно так выгнуться, не поломав кости, как женщина на одной из картин, видимо, срисованная с иллюстрации к «Кама сутре», когда в комнату вошел Павел с ноутом в руках. Довольный, как кот, наевшийся сметаны, он сел рядом со мной. Я подтянула одеяло до носа, пытаясь скрыть своё смущение.

– Проснулась? А у меня всё готово, я пожарил куриные ножки, сейчас принесу.

И вот он уже тащит дымящийся поднос из кухни.

– Мы же с тобой так и не поужинали, только собирались, но потом всё понеслось с бешеной скоростью и пришлось отложить ужин на более спокойное время.

– Госсспади, как это получилось? – я с удивлением смотрела на Пашку, который улыбался до ушей. – Да что ты лыбишься?

– По-моему, здорово получилось. Я просто в восторге. Я даже думаю, не сделать ли тебе предложение? А у тебя другое мнение? Считаешь, я плохой любовник?

Пашка поставил поднос прямо на кровать.

– Кушай, пожалуйста. Извини, тебя не дождался. И будить не захотел, ты так крепко спала.

– Да причем тут, какой ты…? Мы же сегодня познакомились, это как-то слишком быстро, – я взяла лифчик со стула и начала одеваться под одеялом.

– Да какая разница, когда познакомились? Разве ты не желала меня всем телом и душой? Мы же с тобой как рояль и пианист, как смычок и скрипка.

– Я ведь совсем не пью, это только ради выпускного. Наверное, поэтому… – не закончила я фразу.

– Неправда, мы совсем немного выпили! И заснула ты не от алкоголя, а потому, что устала от любви, – Пашка казался расстроенным. – А давай проверим. Сейчас ты трезвая, иди ко мне, поцелуй меня…

Паша обнял меня, потянулся к губам, но я резко отстранилась.

– Да прекрати, не верю. Тебе вчера пять разных девушек звонили. Всем это говоришь? Смычок и скрипка… Жираф и Гиппопотамша из «Мадагаскара», да? Как поэтично!

– Пять девушек… Посчитала даже, ого, а ты – ревнивая. Раз так, хорошо. Хочешь моногамные отношения? Я согласен. Ради тебя… я всегда стремился именно…

– Хватит мне лапшу на уши вешать! Еще скажи, любовь с первого взгляда… Ты просто болтун и бабник. Я помню, как умело ты меня вчера соблазнял: комплименты, легкие прикосновения, танцы… Наверное, прошел курсы пикапа. Ты просто изощренный…

Я остановилась, потому что не смогла подобрать слова к коварству Паши. Он смотрел на меня с удивлением.

– Кто? Казанова? Да ты же сама набросилась на меня, как голодная хомячиха!

«Он прав. Какая же я легкомысленная, – пронеслась в голове мысль, – пора уже думать головой, а не подчиняться инстинктам».

– Дай платье, пожалуйста, – я показала на скомканную горку материала на полу перед кроватью.

– Не проходил я никаких курсов. Я что, должен оправдываться за то, что нравлюсь женщинам? – Паша подобрал платье и подал его мне. – Понимаю, это будет тебя раздражать. Но если мы договоримся, что верность – это наш приоритет… Я умею быть верным.

Я быстро влезла в платье. Схватила куриную ножку с подноса и впилась в нее зубами. Сосредоточенно обгрызла её, раздумывая над его словами. Пашка напряженно ждал. Я кинула косточку на поднос.

– Все, я пошла. Спасибо за ужин… Не надо, – я остановила жестом Пашку, который протянул руку к рубашке, лежащей на кровати. – Не провожай. Еще не поздно, сама доберусь.

Я схватила со стула свою сумочку.

– Ты что, так и уйдешь? После лучшего секса в своей жизни?

– Какая самоуверенность! А может, худшего?

– Ты серьезно?

Я взяла со подноса салфетку и стала тщательно вытирать от куриного жира каждый палец.

– Что, первый облом на твоем конвейере женщин? Ну, с каждым бывает рано или поздно, каким бы профессиональным пикапером ты не был… Привыкай, иногда в жизни бывают поражения. Не все верят в эту сладкую чушь, которой ты их потчуешь. Особенно взрослые и самостоятельные женщины.

Я бросила салфетку на поднос.

– И вот еще что, давай договоримся, что это вот, – я обвела рукой комнату, – останется между нами. Ты не будешь никому говорить о нашем… вечере, особенно на заводе!

– Ах, вот в чем дело! Старший менеджер бриллиантового завода. Кучу бабла зарабатывает. Ну да, я ему не ровня, – Пашка грустно усмехнулся.

– Я рада, что ты всё понял. Где мои трусы?

– Под подушкой.

Я выудила из-под подушки трусы и засунула их в сумку.

– Чао-какао! – я вышла из комнаты, краем глаза заметив, как расстроенный Пашка в изнеможении сел на кровать.

***

Весь следующий день я чувствовала раскаяние. Ведь у нас с Ромой только-только начались такие неуловимые, пока еще очень робкие отношения. И дело не в том, что он хорошо зарабатывает. Просто он ближе по духу, мы одного возраста и понимаем друг друга лучше. У нас могут быть серьезные отношения, а с этим любителем женщин у меня не может быть ничего общего.

Вечером того же дня Рома пригласил меня в кино. И вот мы сидим рядом в кинотеатре, и мне было так трудно сосредоточиться на кинофильме. Я тайком разглядываю профиль Ромы, его почти греческий нос, немного пухлые губы. Роман берет меня за руку, нежно гладит пальцы. Я понимаю, что совершенно перестаю интересоваться фильмом. Вечером Дашка спрашивает меня, стоит ли ей пойти на этот фильм? Но я не могу вспомнить сюжет.

Я жду, что Роман зайдет к мне на чашечку кофе, мы побудем ещё немного вместе, пока Дашка в гостях у подруги готовится к выпускному, но Рома провожает меня до дома и уходит, сославшись на дела.

Наши прогулки продолжаются, но всегда заканчиваются у моего подъезда. В один из таких вечеров, после того как Роман подает мне руку, помогает выйти из машины, целует у подъезда на прощанье в щеку и уезжает, из-за бака с мусором выходит Пашка с шикарным букетом роз и ирисов. Протягивает мне букет.

– Привет. Это тебе.

– Привет, – я отпускаю ручку двери подъезда, но букет не беру. – Паш, какой ты настырный, повторяю еще раз: я не хочу отношений с тобой.

– Слушай, а почему ты его домой не пригласила, а? Странно как-то. Встречаетесь уже пару недель, не меньше.

– А что тут странного? У взрослых людей так принято, не сразу в постель прыгать.

– Ну, это не показатель взрослости. И кто вообще установил эти правила, когда стоит прыгать? Для каждой пары, наверное, по-своему. Когда оба готовы, тогда и приходит время.

Я пикаю замком подъезда, но Пашка хватает меня за руку, отчего я мгновенно вспоминает его руки на своем теле и меня бросает в жар.

– Скажи честно, кто тормозит? – интересуется Павел.

– Он просто не готов к такому быстрому сближению. Сказал, что должен сначала привыкнуть ко мне. Недавно пережил развод, еще не пришел в себя. Но после выпускного мы с ним полетим на море. Он уже присматривает билеты.

– Понятно. Ну возьми букет, пожалуйста. Это тебя ни к чему не обязывает. Лучший в магазине выбрал.

Я беру букет.

– Спасибо, он очень красивый, но больше не надо мне ничего дарить, хорошо?

Пашка не отвечает, машет мне рукой на прощание и уходит.

***

На следующий день я захожу в кабинет Романа. Улыбаюсь ему.

– Вызывали?

– Да, Оль, посмотри на них, – Рома показывает на большую клетку с декоративными кроликами, стоящую у окна в его кабинете.

– Да ты мне уже показывал этих малышей, симпатяги.

– Они тебе не кажутся вялыми, больными?

Я подхожу к клетке, вглядываюсь в милых зверьков.

– Нет, по-моему, такие же веселые, как всегда, – пожимаю я плечами.

– Их надо завтра отвезти к ветеринару. Они что-то в последнее время стали плохо есть. И спят всё время. Сможешь поехать утром?

– А почему не вызвать ветеринара к тебе в офис? Тем более, завтра выпускной, у меня много дел и без транспортировки кроликов.

– Слушай, у нас режимный объект, что ж ветеринара раздевать на проходной? И не в каждой клинике есть выездной врач. И потом, вдруг понадобится УЗИ или ещё какие-нибудь исследования. Там есть все реактивы и аппаратура, а на выезде ветеринару всех необходимых анализов не сделать.

– Ладно, с утра отвезу, – вздыхаю я, – сейчас запишусь на приём.

– Ты извини, что я настаиваю, но уж очень привязался к этим пушистикам.

– Ой да, к ним сильно привязываешься, я знаю. Сама трясусь над своими кошками.

– Ты там их оставь, пусть они сделают всё, что надо, исследования свои, и дай им мою визитку, пусть мне позвонят, я заберу, как закончат.

– Хорошо.

***

На следующий день вечером, в шикарном синем платье прихожу на выпускной. С замиранием сердца смотрю, как дочь получает диплом. И вот официальная часть закончена, мы переходим в банкетный зал.

Одноклассники Даши поют песню. Я раскраснелась, хотя почти никто из родителей не знает, конечно, что стихи для неё сочинила я. Взрослые дети пели чистыми звонкими голосами.

«Кто-то из вас – ну вдруг? – классным политиком станет,

И наконец, помирит все враждующие страны,

Кто-то будет переломы сращивать, вправлять вывихи,

Кто-то – просто мамой десяти детей счастливых.

Кто-то новые земли на карте откроет,

Кто-то долетит до Марса, став, как Юрий Гагарин, героем.

Давно ли мы заплетали косички, поправляли галстуки,

Чтоб на все сто выглядели наши первоклассники?

Давно ли радовались первому слову – «мама»?

И вот – прощальный звонок… Финишная прямая.

Прощай, школа! За кормой остался огромный остров.

А обойти все рифы впереди – увы – не так уж просто

Ведь вы еще не Врунгели, хотя уже не Ломы.

Но в шторм или в штиль – вас всегда будут ждать дома!

Теперь вы – взрослые, навалятся «серьезные» проблемы:

Сломалась бритва, а пол-лица еще покрыто пеной,

И это, как назло, за пять минут до важной встречи,

Или – крутяк! – пломбир упал на ноутбук – еще не легче!

Но знай, даже если в кармане осталась последняя сотка,

А мобильник упал под трамвай и «попухли» контакты и фотки –

Не секрет, как исправить это огромное горе –

Падай в объятия мамы (или папы) – теплые, как южное море».

Получилось очень неплохо, дети пели с чувством, родители искренне аплодировали. Рома тоже хлопал, повернувшись в мою сторону и глядя на меня влюблёнными глазами.

– Полный триумф, да? – шепнул он мне на ухо. – Поздравляю.

Я была счастлива, моё творчество в кои-то веки оценили по достоинству. Но счастье, как водится, не длится долго. Именно в этот момент, когда ребята спускались со сцены в зал, а Пашка только взял микрофон, чтобы объявить начало конкурсов, в зал вошли двое полицейских. Они что-то спрашивали у присутствующих, некоторые пожимали плечами, но кто-то из родителей показал на меня.

– Вот она стоит, в синем платье.

Я обернулась.

– Грушина Ольга Владимировна? – молодой полицейский взял меня за локоть.

– Да. А что такое? – я дернула рукой, пытаясь освободиться от его хватки.

– Вы задержаны по подозрению в краже реликвии фабрики – коричневого алмаза в сорок карат.