- -
- 100%
- +
© Наталья Тимофеева, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Азбука рассвета
«Вновь слышу песнь осеннего призыва —…»
Вновь слышу песнь осеннего призыва —Томительного клича журавлей.Вонзаясь клином в облачность заливаНебесной тверди над судьбой моей,Они уносят эхо за границыДуши, умевшей некогда желать.Теперь она далече не стремится,Но, отогревшись, стала петь опять.Мотив её заученного ладаМеж песен ветра трудно различим,А он, коснувшись прядей звездопада,Вновь манит душу выпорхнуть за ним.И журавли, над нею проплывая,Чуть слышной грусти оставляя след,Зовут её в отчаянную стаюЛететь отсюда – на высокий свет…«Резных дубов блистающую медь…»
Резных дубов блистающую медьРасстрига-ветер медленно листает…Ещё листве не время умереть,Но в воздухе тепло упрямо таетИ гор хребты скрывает сизый мрак.Он заползает медленно в долину,И меркнет солнца утомлённый зрак,Меняя мира яркую картинуНа приглушённых красок хмурый вид.И вот уж дождик сеется сквозь ситаБелёсых туч, и марево дрожитТам, где недавно золото разлитоПо склонам было, пурпур и багрец,И кажется, навечно эта слякотьПогасит человечий жар сердец,Заставив всех вокруг грустить и плакать.Но ветер, вдруг опомнившись, взыгралИ, угадав тоску небесной шири,На радость ей все тучи изорвал,А спелых груш увесистые гириПобил об землю, старые сукиПросыпав тоже, – жалкие обломки…И гор драконы стали из рекиПить солнца блики у небесной кромки…«Ослепший дождь ныряет с косогора…»
Ослепший дождь ныряет с косогораВ поток дремотный медленной реки,А ветер пересчитывает спороНа клёнах листья с западной руки.Он то бормочет, высыпая златоВ намокший красный глинистый овраг,То восклицает радостно, каратыКрасы осенней получив за так…Нисходит время на земное поле,Одето в тогу красок янтаря,И дождь бежит из сумрачной неволиТяжёлых туч – в объятья октября.«Отблеск лиловой зари, догорая…»
Отблеск лиловой зари, догорая,В сумрак лавандовый выплеснул свет.С гор перекинулась лава чермнаяНа виноградники, огненный следВыдал желтеющих клёнов дрожанье,Ржавчины бурый налёт на дубах…Ветер пронёс над долиною ржаньеКоника… Эхо, растаяв в горах,Словно опомнившись, снова вернулосьИ суматошно забилось, двоясь…А наверху в ширину распахнулась,Звёздная высветилась коновязь.Тотчас кузнечики с крепнущим пыломСтали подпиливать ветра орган,В воздухе чёрном, глубоком и стыломПасмой, чуть видимый, свился туман…Осень вздохнула протяжно и гулкоШелестом листьев, журчаньем рекиИ заогнивела по переулкам,Где зажигались в ночи огоньки.«Огневица-зоренька, ясный свет…»
Огневица-зоренька, ясный свет,Ты заходишь в горенку, – меня нет.Винограда гроздьями занятаЯ до часа позднего. КрасотаВ руки так и просится с винных лоз,На просвет-то – росица, чище слёз.Как надкусишь ягодку, – аромат!Сладок, словно патока, виноградЧёрный, красный, розовый – весь букет…Зоренька вечерняя, мочи нет,На подушку клонится голова,А над виноградником, сурова,Смотрит с ветки вишенной пустельга,Как пустилась ноченька во бега…«Музыка осени в небе, размеренный…»
Музыка осени в небе, размеренныйТактами, медленный вальс.Ветер листву кружит так неуверенноВ этот неузнанный час.Шорохи, запахи, слитность сознанияС жёлтой листвяной рекой…Летние кончились иносказания,Осень взмахнула рукой.Вот за горою растаяли в нежностиБлики закатной зари,Вечер с луной неулыбчивой тешится…Ветер, свой вальс повтори?Матрица повседневности
«Искусно ветер добывает груши…»
Искусно ветер добывает груши:Срывает с ветки и об землю бьёт.А солнце под навесом перец сушитИ каждый день размер его крадёт.Котёнок скачет за листвой опавшей,Попутно ловит желтобрюхих ос…У осени, мне счастье обещавшей,Ещё не накопилось в небе слёз.Короче день, но не довлеет сумракНад сединой задумчивых вершин.Протяжен час спокойных сельских суток,Составленных из разных половин.А звуки ткут свой невесомый пологНад светом дня и теменью ночной,И кажется, твой путь ко мне недолог,Ещё чуть-чуть, и встретимся с тобой!Ведь там, в Москве коптящей и гремящей,Где осень топит в лужах явь и сон,Ты вновь один среди ненастоящейМосковской жизни, – ею взят в полон.Ещё немного, смилуется время,Отпустит сердце раны врачевать,Ведь мы с тобой – неведомое племяИ нам на расстоянья наплевать!Не в первый раз разлука, нам ли киснуть,Когда судьба за дверью стережёт…Опять сентябрь мои благие мыслиПускает, будто воду, в оборот.С ветвей роняет резкий ветер груши,И сок их пьёт с камней армада ос,А солнце под навесом перец сушит,И осень затевается всерьёз.«Слюдяные чешуйки звёзд…»
Слюдяные чешуйки звёздПересыпали Млечный Путь.Он повис, как ажурный мост…Стоит ветру туда подуть,Заколышется, что вода,Этот зыбкий летучий свет,И, сорвясь, упадёт звездаИ закатится в бересклет.Будут тени качать муарОтражений на глади стен,И забвения тонкий парДвор погрузит в туманный плен,А ущербной луны лоскут,Зацепившись за неба край,Станет музою пёсьих смут,Вдохновляя на вой и лай.Снова ночь занавесит мирНеобъятным своим крылом,И фонарь жестяной потирВновь наполнит златым вином.Каплей мёда заклеит глазРазвалившийся в спальне котИ немыслимый свой рассказПро грядущее заведёт.«У изголовья кружка с молоком…»
У изголовья кружка с молоком,Кот на груди мурлычет важным басом,Собаке снится колбаса, волчкомХвост кружится её и лапы брассомПлывут куда-то сами… От луныЛожится на пол блёсткая дорожка,И очи звёзд загадочно-влажны,И ветер в фортку тянется сторожко,Чтобы блокнот, шурша, перелистнуть…Кота тревожить жаль, но встать охота,Коль всё равно не можется заснуть.Опять под крышей колобродит кто-то,Мне говорили – белка, но не та,Чей хвост изогнут, рыжий и пушистый…Ночь хороша, – глухая пустотаКачает горный воздух свежий, льдистый,Кругом разлиты нега и покой…Петух соседский – истый полунощникПроклекотал, перильца под рукойОтозвались скрипуче, в чёрной толщеПространства драгоценные дрожатОгни, как в ожерелье сердоликаМерцая, сгусток времени зажатЗдесь, в кольцах гор и духе базилика…Отшельничество вольное моё,Как мне мила сейчас твоя отрада!Проснулось, вышло на крыльцо зверьё, —Какого же рожна ещё мне надо?Плывёт луна, серебряным весломГоняя пух небесный надо мною,А рядом крепость – мой старинный домС судьбой своею, вовсе не простою.Здесь жили люди, и за веком векПлыла луна, своим надменным ликомНапоминая, – смертен человек.И в этом равноденствие великомСмертей, событий, жизней и любвиЯ оказалась волею незримойКак в эпицентре вечности. Увы,И я уйду однажды, будто мимоВот этих окон свет немой скользнёт, —Недолгий блик, неяркий и усталый…Запрыгнул мне на плечи чёрный кот.Пожалуй, мне пора под одеяло.Оса жужжит и бьётся о стекло,Сейчас тебя я выпущу, бедняга…А стрелки уползают под уклон,И белка1 барабанит дробным шагом…«Ветер несёт околесицу полную…»
Ветер несёт околесицу полную,Хлопает дверью, кидается грушами,Ходит в гривастых акациях волнами,Только себя с пониманием слушает.Вот застучал по ступеням орехами,Выгнул дугою тростину кленовую,Вымел тропу перед домом с огрехами,Песню запел, словно пьяный, бредовую…Что ему жар, проходимцу, полуденный,Он им дохнёт, словно факелом, огненно…Ветер предгорий, мой ласковый суженый,Я принимаю твой пламень растроганно.Скоро погонишь ты тучи осенние,Скоро возглавишь ты грозное воинство…Боже, пошли мне ума и терпения,Толику строгости – ветреной вольнице…«Виноградная спелая гроздь…»
Виноградная спелая гроздьНалилась упоённо закатом,Небо заревом роз занялосьИ речные зажгло перекаты.По алеющей водной тропеЗаскользили волшебные блики,Зимородок несмело запел,Пустельги возбуждённые крики,Трепет крыл её – звуки свелиВ резонанс безутешного эха,И с водой в берегах потекли…Словно первая осени вехаНа траве засияла роса,Паутин потянулись тенета,Сладким соком огрузла лозаИ, наверное, кончилось лето.Только зелено всё невпопадВ этом царстве добра и покоя…Догорел за горою закат,Воцарилась луна над землёю,Зазмеилась река серебром,И таинственно выкрались тени,И посыпались колким стекломЗвёзды с неба ко мне на ступени.Ветер тронул листву, как струну,Задышал упоительно, влажноИ, колыша тугую волнуАроматов, продолжил отважноКроны тёмных деревьев трепать,Нагнетая безудержно тучи,И в прозорци2 с разбега стучать,Обещая грозы неминучей…Пала ночь, и глуха, и черна,Засквозило вокруг, зазнобило…Я опять очутилась однаИ опять своё имя забыла…«На небе алыми мазками…»
На небе алыми мазкамиНебесной магмы цвёл закат.Он невесомо над горамиВисел и плавился. РаскатВорчливый грома плыл, стихая,С востока из-за синей мглы,Где гор громада налитаяДубов баюкала стволы.И робкий месяц из-за тучиЛовил последний солнца луч,И остриё звезды падучейВонзалось в спины дальних круч.Одно мгновение, и палаЗавеса ночи, словно рок,И ничего вокруг не стало, —Закрылся видимый чертог.Лишь в отдалении неясном,Переливаясь и горя,Огнивом вспыхивая красным,Зажглись огни монастыря.А ночь сгустила чёрный пологИ обострила каждый звук,И стал невидимым посёлок,И горы, ставшие вокруг.Лишь под оркестр кузнечьих скрипок,Под лай нестройный местных псовКачался воздух, прян и зыбок,И ждал заветных вещих снов…***
Слоистый воздух то студён, то жарокВ заросшей улице над каменной тропой,Из-под поникших виноградных арокВослед за мной он льётся медленной рекой.На повороте хмелевой волноюОбдал лицо моё дремотный аромат,И пчёлы заскользили дружным роем,В излёте лета опыляя чей-то сад.Цикорий отражение закатаВ кордиеритовые чашечки пленит,И, кажется, я здесь жила когда-то,И потемневших стен мне дорог тленный вид,Когда они, средь зелени мелькая,Убогих будто бы щербин своих стыдясь,Мне отдают тепло чужого края,Где я и впрямь недавно снова родилась.«Река молчит. В остудном ожиданье…»
Река молчит. В остудном ожиданьеПрозрачных струй – осенняя печаль.За перекатом – синих ив смыканьеИ омута таинственный Грааль.Так тихо, словно жизнь вот-вот угаснетИ в зазеркалье омута падёт,Лишь старых ив несмелые запястьяНад ней дрожанье успокоят вод.А берега, не ощутив событий,Гиперболой вопроса замерев,Останутся хранилищем наитий,Где скрыт в молчанье вечности распев.Болгарские напевы
«Дождь пахнет рыбой. Может быть, она…»
Дождь пахнет рыбой. Может быть, она,В раздутой туче плавая, играетИ, сетью молний там оплетена,На землю чешую свою роняет?И чешуя, сползая по стеклу,На нём кривит серебряные блёстки…Дождь, обернув мой двор в свою полу,Бросает скупо книзу влаги горстки,Тотчас закончив свой нетвёрдый крап,Как только вечер, потемневший ликом,Его настиг. Дождь выдохся, ослаб,И солнце предзакатным нежным бликомВдруг высветило зелени каймуНад черепичной красной мокрой крышей,И светотень ажурную канвуЯвила взору, где искусно вышит,Дождём омытый, абрис вечных горИ цепь огней в таинственном предгорье,И на моём окне рисунок штор,Изломанный дыханьем ветра с моря.Уплыли рыбы в тучах… ВерховейУнёс их запах, острый, как касаньеХребтов колючих радужных сельдейИ чешуи серебряной мерцанье.«Не распознаю сослепу рубля…»
Не распознаю сослепу рубля,Но лист любой на ощупь распознаю…Уже за Янтрой вспаханы поля,А лозы солнцем кисти наливают.Из летних таинств не разгадан лишьОкруглый короб с мякотью ореха.Он падает, скорлупкой бьётся в тишь,Но этот звук для уха не помеха.Его тугого тела не разъять,Он бесконечно крепок для ладони.Молочно-спел иль горек, – не узнать,Пока сентябрь на землю не уронит.И запах йода, и смолистый вкус,И множество извилин мозговитых, —Мой с детства не приевшийся искусОткрыть орех в стараньях позабытых.Его я покупала, лучших яствПопутчика, уже разбитым где-то,Теперь он ждёт, когда рука раздастМоя его на две частицы света.Он ждёт давно, огромен, одинок,Стеля листву по черепичной кровле,И серый ствол услужливый вьюнокОбвил, струясь цветочной алой кровью…«Я стала блюсти сиесту, —…»
Я стала блюсти сиесту, —Здесь солнце палит нещадно.Найду попрохладней место,Залягу с винцом – и ладно.А бархатный персик – влажен,А синяя слива – гладка,А день непомерно важен,В жару расплываясь сладко.Звучит над селеньем песня,Болгарский напев порожист,А я ем лохматый персик,В него погружая ножик.Окну орхидеи снятся,В стекле отражая стрелы…Да, мне уж давно не двадцать,А впрочем, кому есть дело?Мне нравится леность тела,Забывшего торопливость,Я в зеркало поглядела,Его не взыскуя милость.Живу, ожидая чуда —Восхода или заката…Я здесь обрелась оттуда,Где правды ждала когда-то.«Сломать воспоминанья об колено…»
Сломать воспоминанья об колено,Как хлам ненужный, выбросить в навоз,Сдуть наносное, словно с пива пену,Начать сначала. Можно – не всерьёз.Зачем бежать, стерню ногами чуя,А сердцем пересиливая боль?Ведь есть же на земле такое чудо,Которое зовётся просто – «соль».Соль солона, но не из слёз родится,И не от бед пластуется она,А смысла наполнением гордитьсяЕй по ранжиру, тем и я сильна,Хоть не вписалась в жизни повороты.Но не люблю бессмысленную «круть»,Когда она безглазо мчит кого-тоИ не даёт на миг передохнуть.На поле лжи лежат мои сомненья,Они за расстояньем скрыли рты,Что прокляли моё освобожденьеОт недостойной этой маяты.Здесь даже сны нахлынули другие, —Они наивней, чище и светлей.И снятся мне не копи соляные,А разговоры звёзд-поводырей…«У ветерка рубаха нараспашку…»
У ветерка рубаха нараспашку,Ему косая сажень с косогорДала полынной веточкой отмашку,А он и побежал во весь опор.В чешму3 насыпал сливы по дороге,И по проулкам разогнал собак,Цыганские подталкивая дроги,Их выкатил на Вырбицкий большак.Пошёл плясать по мосту, пыль вздымая,Да спрыгнул в реку и пропал из глаз….И лишь большая рыба золотая,Хвостом плеснув, его поймала враз.Она вздохнула, плавники топорща, —Ловить здесь воздух, видно, не впервой,К тому же, ветер был весьма солощий, —Приличный ужин рыбе золотой…Она стояла в водорослях, ластясьК потоку солнца, словно сытый кот,И блёсткой головой сусальной мастиЧесала камни, разевая рот…«Какие тени нам на стенах…»
Какие тени нам на стенахРисует полная луна!Орех зелёной вздыблен пеной,Остатки давешнего снаНа нём качаются, спадаетВ прохладу сумерек простор,И в небо абрис улетаетЗакатом высвеченных гор.Бежит цыганская лошадка, —Копыт ритмичен метроном,Поёт пичуга тонко, сладко,И залит дворик серебром.Он светляков на дне качает,Как проблесковые огни,И шоколадом вечер тает,И в целом мире мы – одни.«Устами роз глаголет тишина…»
Устами роз глаголет тишинаО невозвратном времени бутонов.Судьба моя теперь предрешенаПо правилам совсем иных законов.Как будто я отрезала пирог,Огромный пласт, испорченный гниеньем,И чист мой разум, и высок порогПред новым, неопознанным рожденьем.Как будто детство постучалось вновьНа улочку, укрытую разлукойОт глаз, забывших вечную любовь,Задавленную бесконечной мукой.Из сада слов я вырву сорняки,И горный воздух мне наполнит душу,Чуть было не ослепшую с тоски,Разученную понимать и слушать.Благоуханна, словно фимиам,Ложится тишина, венчая веси,И жмутся разноцветные к горамСкоплений терракотовых навесы.Драконы гор мой стерегут покой,Закольцевав хвосты под облаками,И просто нет возможности такой —Разжалобить тоскою белый камень.Здесь бьют ключи благословенных вод,Их разговор студён и равнодушен.И жизнь моя размеренно течёт,И ритм её дыханию послушен.«Здесь шум дождя такой же, как везде…»
Здесь шум дождя такой же, как везде,Когда он пляской распаляет бубен,Стуча босою пяткой по водеСреди обычных неприметных буден.По крыше скачет мойщик черепиц,Журча, стекает в реку с косогора,Пугает громом гордых белых птицИ намывает в лужах много сора.Он пахнет небом, ухарь, вертопрах,Переселяясь из высоких далейИ прибивая паданки в садах,Он знает, что внизу его не ждали.Но роз благоуханная пораЕго цветеньем манит благодатным,И он кропит их венчики с утра,Встречаясь с обожаньем ароматным.Да, розы в дождь сияют красотой!Целуя влагу алыми губами,Они роднятся с синей высотой,Что за шипы цепляется краями.А за дождём белеет пеленаПологих гор, и дальше – только ветер.Его бежит за тучами волна,И мир под ним сверкает, чист и светел…«Садилась солнца половина…»
Садилась солнца половина,Под тучей спрятав медный бок.Горела медью полонина,Тянулся ветер на восток.Простор страдал одышкой прянойИ сливы дикие ронял,На травы вечер падал пьяныйПод спуд листвяных одеял.На виноградник свет ложилсяПрощальным радостным мазком,И птичий голос нежно лился,И пахло мёдом и вином.«Террариум страстей к действительности глух…»
Террариум страстей к действительности глух.Как цепок взор судьбы за стёклами разлада!Летит моя душа над памятью, как пух,Ей больше ничего из прошлого не надо.Там, в призрачной дали, растаял чей-то смех, —Злорадства не снести родному поголовью…Что ж, кажется, и я развеюсь без помех,Довольствуясь вполне лишь волей, да любовью.Открыт ветрам простор широкий и святой,Внизу бежит река, вверху над крышей – аист.Со старых гор закат струится золотойИ я сама к себе испытываю зависть.Кивают мне цветы и терпкая полынь,Цепляют за подол кусты чертополоха,А месяц молодой на бархатную синьНасыпал из рожка блескучего гороха.Волынки голос пьян, он, медленно-тягуч,От Вырбицы плывёт на лодочке воздушной,Свой в летнем вечеру обыгрывая ключ,Дыханью ветерка неспешного послушный.Ничто не тяготит разнежившихся дум,И непривычный штиль не предвещает бури.Уляжется за мной и оборвётся шум,И лишь вода в реке со мной побалагурит.Назавтра снова день и, может быть, дожди,Я разожгу огонь не для тепла – для счастья,Что, верится, споёт волынкою в груди,Попавшись и в мои бесхитростные снасти.«Я всю жизнь сторонилась симметрии, нет в ней искусства…»
Я всю жизнь сторонилась симметрии, нет в ней искусства,Есть лишь искус красивости, глаз услаждающий штамп.Симметричность мышления – это продуманность чувства,А любовь – непорочная дева, не женщина – вамп.У любви серафимы живут над крыльцом под застрехой,Ей на косы в ночи переносят огни светляки.Для любви все сердца, словно воск, но не станет потехойЧьё-то сердце в огонь опрокинуть иль в недра тоски.У любви всё открыто, распахнуты настежь оконца,Ей хитрить ни к чему, ей противна искусственность слов…Потому так нечаянна радость – влюбиться под солнцем,Где давно от симметрии денег страдает любовь.Но не всем этот дар драгоценнее кажется злата,Продаётся эрзац, как телесная тень волшебства…А любовь, как и Бог, на земле не бывает богата,Вырастая из крови людской, будто в небе трава.«Директория чувства – несметная область сомнений…»
Директория чувства – несметная область сомнений,Переменчивый азимут света и робкая властьНад таинственной сутью любви, над попыткой явленийВ ограниченный круг бытия, отражаясь, попасть.Что же делать, когда невозможность смиряет желанья,Воздух правды бывает и солон, и остро-колюч.Всё короче минуты, и тени длинней расстояньяМежду ложью и сердцем, чей голос чуть слышный горюч.Словно сучья сухие впиваются в душу ответыНа простые вопросы, а сложных – не стоит трудаЗадавать, если эхо несчастья заблудится где-тоИ с порожистой кручи судьбы утечёт, как вода.Ты мне просто поверь, я в свободу ныряю без страха.Здесь условностей нет, всё понятно, как абрисы гор.Может быть, я найду голове своей новую плаху,Но любить тебя буду, как тысяча любит сестёр!«Ночная птица крикнула негромко…»
Ночная птица крикнула негромко,Со старой груши оборвался плод,Погасла света тонкая каёмкаИ, кажется, – весь мир вот-вот уснёт.Но он звучит легко, освобождённо,Из жара дня в прохладу погружён,И ветерок порхает… окрылённоВ такт ветру кроной машет чёрный клён,Пищат в мансарде радостные мыши,Копытом бьёт цыганский сивый конь,И сумрак белых стен тенями вышит,И бабочка летит на мой огонь.Зажжённый хворост манит разговором,В камине места много для тепла…И лишь моя душа с немым укоромПеняет мне, мол, раньше не моглаЗабыть про боль, что на сердце ложитсяМогильным камнем? Посмотри во тьму!Ты слышишь, как кричит ночная птица?Она свободна! Больше никомуНе дай себя в силках запутать снова,Судьба утрат сердечных не вернёт…Ей вторю я – мне ничего иногоНе надо, пусть всё будет, как идёт.Да, эта ночь укромная прекрасна,В ней есть для дум божественный приют,И верится, что с жизнью не напрасноЯ состязалась, оказавшись тут.И верится, что счастье не отпустит,Что воля разум вынесет из бед…Но есть в ночи всегда немного грусти,И не на всё она даёт ответ.Романс с любовью
Объявлена любовь, – парадный выход сердцаПод перекрёстный блеск мерцающих огней.Ах, мне бы на неё душою наглядетьсяИ перестать считать черёд счастливых дней.Но, разменяв судьбу на горестные всхлипы,Уже не увидать любви за пеленойПотоков горьких слёз, что приходилось выпить,Увы, не мне одной, увы, не мне одной…Объявлена любовь на сцене совершенства,Сияет, как огонь, проснувшаяся медь…Так много обещал короткий миг блаженства,Что впору в небеса, как птице, улететь.Негромок голос был из ракушки суфлёра,Любовь свои слова забыла невзначайИ вот она ушла, сказав немало вздора, —Она вернулась в рай, она вернулась в рай…Объявлена любовь в грядущие столетья,Мечтателям она увидится во сне,Когда-нибудь и я стряхну с себя веретьяИз памяти своей о невозвратном дне.Когда-нибудь и я увижу рай небесныйСреди земных щедрот, где чувствам места нет.И пусть мне от любви под небом станет тесно, —Её недолог свет, и мой недолог свет…«Затем, что правду говорила…»
Затем, что правду говорила,Затем, что землю береглаИ небеса боготворила,В тюрьме прижиться не смогла.Как птица падает за тучиВ плену потоков ледяных,Так я, с земной сорвавшись кручи,Лишусь и близких, и родных,В чужом краю навеки кануДля тех, кому не горек хлеб,И сердца пламенную рануОсвобожу от душных скреп.Не надо слов для темы плача,Невелика земля людей.И раз не выпало иначе,То кроме Бога нет судей!Тоске неведомы поблажки,И я не стану горевать.Из родника наполню фляжкиИ буду снова понимать,Как в целом мире безграничномЧастицы малые срослись,Но их мельчайшие отличьяВ моей душе отозвались!«Разлуки белые глаза…»
Разлуки белые глазаСкользят по окнам равнодушно,Их взгляду время не послушно,Пытаясь вырваться назад.Но там, откуда я взялась,Всё тот же омут неприятья.Моё под ветром смялось платье, —Он надо мной ярился всласть, —Однако разум уцелел,Ему продолжить сказ недолго.Немного воздуха отволгло,Да раскрошился света мел,И пепел выпал по краямДороги, не ведущей к храму.Лишь память носится упрямоПо жёлтым скошенным полям,Где от стерни лоснится холм,За ним другой, но до закатаИстлеет и она. Когда-тоСтрашилась мыслей чёрных волнМоя душа, теперь не так, —Её покоя не нарушить…А тишина заходит в душу,Как расстояний вещий знак…«Там, где в сердце была Россия…»
Там, где в сердце была Россия,Разрастается пустота.Не берёт меня ностальгия,Ум покинула суета.Словно бабочка, кокон сбросив,Полетела на свет душа.Пусть для тела настала осень, —В чувствах золото, а не ржа.Ни сомнений во мне, ни фальши,Не тревожит чужая речь.Буду жить, как и прежде, дальше,Будет время, как прежде, течь,Но на память наложит ветоЭтот дивный для глаз простор,Где ещё не погасло летоНад горбами лиловых гор.Прощальные ветра
«Эрзац-мечты властителям в угоду…»
Эрзац-мечты властителям в угоду…Шельмует век и карты раздаёт.Богатство духа не дано народу,Что из-за денег кровь земную пьёт.Дым без огня… вновь истлевают листья…Так дотлевают память и судьба.Не так уж много недоступных истин,Но вновь кругом идёт-кипит борьба.То тут, то там ползёт над миром ересь,Безумна жизнь, что Богом налитаВ меха Земли. Меж ойкумен рассеясь,Не познанной осталась красота.Стада влекомы жалкою потехой,Всё – на потребу, время мчится вскачь,И топит печи алчности со смехомГрядущей жизнью человек-палач.Но есть на свете, как вкрапленье истинВ негодный прах, в неузнанный сырец,Бессребреник и недотёпа истыйВ делах практичных – человек-Творец.Им не сойтись в желаниях навечно,Хоть кровь одна бежит у них внутри.Уничтожает первый бессердечно,Что ни возьмёт, другой – опять творит,И так до бесконечности. ОскомаНи одного из них не бьёт в пути.И нет у них вовек другого дома,И вместе до конца им не дойти.Останутся они с последним часомНаедине в пустынном мире грёз:Один – накрыв собой все деньги разом,Другой – имея в сердце море слёз.А замысел вселенский прост и ясен, —Подобен Богу только лишь Творец,Но и его нелёгкий путь напрасенТам, где властитель истины – сырец.