В тени Отчизны. Имя Первое

Андрей с деланым ужасом всплеснул руками:

– Вот, видите, если бы не спросил – пил бы свой эспрессо по негосударственному курсу. Вы буквально спасли мой бюджет!

– Тогда, Алексей, с вас история взамен. Равный обмен: я – курс молодого бойца, вы – о себе что-нибудь. Например… – она чуть наклонила голову и в её карих глазах за стёклами очков мелькнул озорной огонёк, – правда, что у вас в «Инфореде» рабочий день начинается ближе к полудню, а заканчивается к полуночи? Поговаривают, что у подрядчиков ночная жизнь бурлит.

Андрей сыграл удивление:

– Хотите сказать, что в министерстве все сидят строго с восьми до пяти, а затем их сдувает по домам?

– Во-первых, не сидят, а работают, – рассмеялась девушка. – Ну, не без переработок, но да: тут всё чинно и регламентировано, – Анна изобразила важность, подняв палец. – Государственная служба, как-никак.

– Придётся разочаровать: «Инфоред» тоже не ночной клуб, – задумчиво улыбнулся Андрей. – В полночь мы разве что сервер перезагрузим для профилактики, и то по согласованию.

Он наслаждался коротким обменом шутками, чувствуя, как устанавливается лёгкий мостик взаимопонимания. Анна разговаривала непринуждённо, со спокойной уверенностью человека, который искренне доверяет и интересуется. Андрей поймал себя на том, что ему хочется оправдать это доверие простым человеческим теплом, но тут же внутренне одёрнул: «осторожно, не забывай, зачем ты здесь».

– Мне американо, пожалуйста, без сахара, – голос Анны вернул его к действительности. Они уже подошли к кассе.

– А мне двойной эспрессо, – добавил Андрей, достав кошелёк.

– Кстати, у них вкусные творожные круассаны, – подсказала Анна, кивая на витрину.

– Тогда возьмём два, – решительно заявил Андрей и, опередив её, приложил свою карту к терминалу оплаты. – За мой счёт. В качестве благодарности за экскурсию.

– Эй, так нечестно, – запротестовала Анна, но без особого нажима. – Я же обещала корпоративную скидку, а не корпоративное угощение.

– А вы работник министерства? – поинтересовалась у него кассир.

– Можно сказать и так, только пропуск пока не привязан к карте.

– Тогда я вам сделаю скидку, не волнуйтесь, – кассир показала на экран терминала, где мигнуло подтверждение.

– Вот, Аня, считайте, что я просто оптимизировал издержки, – легко рассмеялся Андрей.

Анна покачала головой с улыбкой:

– Ладно. Спасибо.

Они забрали дымящиеся чашки и тёплые круассаны на блюдцах. Андрей указал на свободный столик у стены, напротив яркого постера:

– Аня, давайте туда? Там вроде бы потише.

– Давайте!

Столик стоял под большим полотном в деревянной раме: не то фотография ночного города со световым шумом, не то абстрактная картина в синих и светло-жёлтых тонах. Андрей, ставя поднос, всмотрелся: размытые огни складывались в контуры мегаполиса под начавшимся дождём. В неоне угадывались силуэты небоскрёбов.

– Красиво, – выдохнул он, опускаясь на стул. – Москва-Сити, как думаете?

Анна проследила за его взглядом:

– Похоже. Здесь вообще выставка работ молодых художников. Меняют каждый месяц. Некоторые картины, говорят, сотрудники и покупают потом.

– Весьма стильная задумка для министерства, – Андрей провёл пальцем по краю чашки, ощутив на коже легкий жар керамики. – Устраивают галерею на рабочем месте.

– Двоим коллегам это точно на пользу, – Анна охотно подхватила тему. – Я знаю пару человек, которые каждое утро, едва живые, подходят сначала не к кофемашине, а к той красной абстракции в углу. Стоят, смотрят минут пять – и только потом оживают. Говорят, «настрой ловят».

Андрей искоса взглянул на неё, пытаясь понять – шутит или всерьёз. Анна с самым серьёзным видом отломила кусочек круассана и улыбнулась:

– Я не шучу. Искусство спасает даже местных айтишников!

– Верю, – Андрей кивнул, отпивая глоток эспрессо. Горечь обожгла нёбо, возвращая ему сосредоточенность. – Знаете, я рад, что в вашем проектном офисе появился ещё один человек, который тоже в это верит.

Он специально озвучил «тоже», делая аккуратный шаг навстречу. Анна вскинула брови:

– Вы про… искусство?

Андрей поставил чашку и показал на картину:

– Да. Вообще, мне кажется, что люди, у которых есть какое-то творческое увлечение, легче переживают рабочие стрессы. Я, например… – он позволил голосу чуть замяться, будто сомневаясь, говорить или нет, – я рисую. Ну, скорее так… балуюсь графическим рисунком, для себя.

Анна живо отреагировала – расплылась в искренней улыбке:

– Правда?

Она отодвинулась на спинку стула, рассматривая его с явным любопытством, как будто впервые по-настоящему увидела. В её глазах читалось приятное удивление:

– Неожиданно. Вы упоминали сегодня, что математик.

– Ну да, МИФИ, прикладная математика, – подтвердил Андрей. – Но с детства у меня склонность что-нибудь чертить, набрасывать. Отец даже думал, что я в художники подамся или в архитекторы.

Это воспоминание выплыло само собой, и Андрей чуть прикусил язык. Нельзя слишком много о реальном отце. Он поправился:

– В итоге я пошёл в математики, но привычка рисовать осталась. Особенно если нужно обдумать что-то сложное – рука тянется начертить схему или скетч.

Анна слушала внимательно, чуть склонив голову. Локти она поставила на стол, пальцы переплела. Выглядела она сейчас не как коллега, дающая инструкции, а скорее как заинтересованный собеседник. И всё-таки в её позе чувствовалась сдержанность: спина прямая, улыбка теплая, но корректная.

– Меня всегда восхищало умение людей рисовать, – сказала она. – У меня папа художник… вернее, был… Он меня и заразил любовью к кистям и краскам.

– Был? – осторожно спросил Андрей.

– Да, он умер несколько лет назад… Через год после смерти мамы, – Анна опустила глаза к чашке, но не печально, скорее задумчиво. – Но я с детства помню его мастерскую и запах льняного масла, разбавителя. И вот акварель мне особенно полюбилась. Может, потому что папа больше маслом писал, а мне хотелось чего-то своего.

Андрей внимательно смотрел на неё, стараясь уловить отражение эмоций на лице Анны. Однако она сохраняла самообладание, лишь голос стал мягче.

– Акварель – сложная техника, – заметил он уважительно. – Там ведь нельзя ничего толком исправить: как ляжет вода, так и останется.

Анна кивнула энергично:

– Точно! В этом и прелесть. Она непредсказуемая, живая. Каждый раз как маленькое приключение: ты вроде планируешь рисунок, а вода возьмёт и растечётся куда захочет. И – бац – получается что-то новое, не то, что задумал. Иногда ужасно, мрак, скомкать и выбросить. А иногда – лучше, чем ты хотел.

Она улыбнулась, глядя куда-то внутрь своих воспоминаний. Андрей спонтанно представил её не в строгой блузке, а дома, в старой футболке с пятнами краски, склонившейся над альбомным листом. Представил, как она сдувает пушистой кистью капельки воды, как на щеке у неё выступает смешная красивая клякса от неосторожного взмаха. Этот образ возник столь ясно, что он на миг замер, боясь, что слишком явно уставился.

– Извините, я, кажется, увлеклась, – спохватилась Анна и чуть смутилась.

– Что вы, – отозвался Андрей. – Наоборот, очень интересно.

Он честно наслаждался её рассказом, но также и анализировал: Анна открылась, заговорила о личном – это верный знак доверия. «Хорошо идёшь». В голове автоматически всплыло: «потенциальный проводник, высокий уровень эмпатии». Он помнил эту строчку из своих же подготовительных заметок про неё. Сейчас она оправдывалась на глазах.

– Вы, наверное, на выходных на пленэрах рисуете? – продолжил он разговор, бережно направляя его дальше. – Я увидел, что у вас в сетях были упоминания про фестиваль «Субботняя акварель».

«Чёрт, лишнее!» Проговорился по привычке, ведь «увидел в сетях» звучит словно он её изучал заранее. Но он отыграл момент – быстро добавил с улыбкой:

– Я сегодня открыл LinkedIn и посмотрел на весь ваш отдел.

Анна фыркнула:

– А вы молодец! Умеете знакомиться с коллективом. Но да, балуюсь по выходным. Это… как это сказать… отдушина. После всей этой «цифры» вокруг так приятно вернуться к чему-то аналоговому.

Она слегка взмахнула пальцами, будто воспроизвела движением кисти мазок по воображаемому листу.

– Удивительно, – признался Андрей, – но у меня похожее ощущение. После долгого дня с цифрами – пусть даже они для меня родная стихия – хочется уткнуться в альбом и заняться графикой, пока голова не прояснится.

Анна лучилась пониманием:

– Значит, мы с вами… как это говорят… родственные, что ли, души в этом.

Сказав, она чуть смутилась своей фразе и поспешно отпила кофе, чтобы сделать паузу. Андрей на секунду тоже почувствовал странное волнение: «родственные души» прозвучало слишком… близко. Он даже ощутил, как внутри что-то включилось от этих слов. Так! Он мгновенно врубил внутренний «стоп-кран», словно балансируя на краю.

– Хорошо сказано, – отозвался он добродушно, стараясь не выдать всплеск эмоции. – Наверное, каждому в нашем мире технологий нужно такое отступление в творчество, чтобы не рехнуться.

Анна выдохнула и улыбнулась ему благодарно, будто он снял неловкость своим ответом:

– Да, точно. Иногда гляжу на всех нас: сидим, пялимся в мониторы, обсуждаем какие-то сети, кибербез, искусственный интеллект. Как роботы, честное слово. А стоит отвлечься – и заново чувствуешь себя человеком, а не винтиком.

Андрей отметил себе её тон: беззлобно-ироничный, но в словах читалась измождённость от однообразия. «Скучает по экшену», – понял он.

– Вы ведь до этого вообще другой сферой занимались, да? Министерство – не первая любовь?

Анна понимающе улыбнулась:

– Да уж, совсем другой. Журналистика. Училась на журфаке у себя в Воронеже. В прошлом году закончила. Думала, буду репортёром, гоняться за историями, жить в ритме новостей… – она мечтательно закатила глаза, разыгрывая юношеский максимализм. – Такой себе стрим ежедневный.

Затем вздохнула и добавила более приземленно:

– Но жизнь внесла коррективы. После выпуска переехала в Москву – тяжело было оставаться в городе, где могилы обоих родителей… И вдруг оказалось, что тут никто не ждёт юного журналиста с распростёртыми объятьями. Ни денег, ни связей. Пришлось искать варианты, чтобы просто жить самостоятельно. Кем только я не работала этот год. И как-то этой весной знакомые рассказали, что в министерстве есть вакансии в проектном офисе – кем-то вроде администратора, чтобы бумаги шевелить и с людьми общаться. В принципе, на часть задач и журналистские навыки годятся: общаться я умею, тексты писать тоже. Вот и подалась.

Она развела руками, подытожив:

– Так мечта о славе репортёра сменилась реальностью госслужащего. Конечно, я скучаю иногда по той неосуществлённой жизни… журналистского настоящего драйва и погоней за новостями не хватает. Тут у нас всё довольно размеренно.

Андрей слушал, слегка наклонив голову. Его изучающий взгляд не пропускал мелочей: как Анна, говоря о прошлом, теребит край большой салфетки; как чуть дрогнула при слове «реальность». Она явно не жаловалась – констатировала, словно уже смирилась. Но в глазах на миг мелькнула искра тоски по упущенному.

– Представляю. Журналистика – она ведь в крови у человека, наверное, остаётся. Всё время тянет на приключения, – сказал он сочувственно. – А здесь – совещания, дедлайны…

Он картинно огляделся вокруг, будто показывая на деловые декорации министерства. За другими столиками сотрудники что-то обсуждали, строчили в ноутбуках даже во время перерыва. Один мужчина в углу говорил по телефону, монотонно рапортуя о выполнении и о том, какой он большой молодец.

– Да уж. Иногда чувствуешь себя, словно попала в сценарий «Офиса» – сплошная рутина и свои маленькие драмы с интригами и начальством.

Она сделала ещё глоток, затем, словно опомнившись, чуть выпрямилась и посмотрела на Андрея извиняющимся тоном:

– Только вы не подумайте, что я жалуюсь. Работа тут хорошая, важная, стабильность опять же… Просто другой темперамент у меня. Привыкла, когда жизнь кипит.

– Я вас отлично понимаю. У меня, правда, путь обратный: из стабильности.

– В смысле?

– Ну, я ведь сначала в «Инфореде» аналитиком трудился, а это такая тихая гавань: сиди себе, ковыряй данные. Стабильно, спокойно. Но мне быстро стало скучно. Захотелось больше движухи, общения, проектов. Вот и ушёл в аккаунт-менеджеры. Теперь, считай, каждый день новый вызов: клиент что-то требует, команда не успевает, надо всех мирить, решать, выкручиваться. Вечно какие-то проблемы, – он улыбнулся. – Так что мне перемены пошли на пользу.

Анна слушала с живым интересом, подпирая щёку ладонью. Теперь уже она разглядывала его, будто заново оценивая:

– Здорово, что у вас получилось сменить трек. Многим ведь страшно. Я вот, признаться, пока не решаюсь что-то менять кардинально.

– Возможно, ещё просто не пришло время, – заметил Андрей. И прибавил чуть более официально, чтобы разрядить серьёзность: – К тому же ваш трек сейчас – ключевой для страны: цифровая трансформация, импортозамещение, безопасность, все дела. Без вас, Аня, этот прогресс не обуздать.

Она расхохоталась, качнув головой:

– Ох, что вы, я же бумажками руковожу, а не проектами. Весь прогресс у нас обуздывает Минин, вы же видели.

– Каждый выполняет свою часть, – не отступал Андрей. – Вот мне говорили, инженерам не всегда удаётся понятно представить результаты – так? Вы переводите их труд на человеческий язык для руководства. Без этого их «гениальные мысли» просто потеряются в потоке. Так что ваша роль тоже экшен, просто другого рода: социальный экшен.

Анна прищурилась, принимая вызов формулировки:

– Социальный экшен… Звучит интересно. Надо будет так в резюме написать, – пошутила она. Затем, посмотрев в сторону, чуть серьёзнее добавила: – Но знаете, есть в ваших словах правда. Когда удаётся сделать так, что люди поняли друг друга и дело пошло – ощущение словно маленький подвиг совершила.

– Именно, – Андрей поднял палец, а про себя подумал: «они на одной волне». С каждым обменом мнениями это чувствовалось всё сильнее.

Разговор незаметно перетёк обратно к работе, но теперь Андрей воспринимал слова собеседницы уже с иной, более личной перспективы. Ему в одночасье стало важно, что она думает, что чувствует, довольна ли своей жизнью. Он знал, что не должен слишком глубоко погружаться в эти симпатии, но человеческое любопытство брало своё.

– Кстати, насчёт дела, – вспомнил он, собираясь вернуться к практичным вопросам. – Сегодня Ольга Николаевна говорила про проектный комитет в среду. Нам ведь надо будет вместе подготовиться к нему?

Анна чуть кивнула:

– Да, верно. Среда, в одиннадцать часов, презентация по «Веге» для замминистра и директора департамента. Ничего глобального: просто отчёт о том, что сделано, и проблемы, если есть. Проект же на контроле сами понимаете – где…

Она отхлебнула остывающий кофе и, нахмурившись, отодвинула чашку в сторону. Рабочие мысли, казалось, вернули ей собранность.

– На проекте «Вега», я так поняла, пока всё нормально. Но вам, как нашему связующему звену с главным подрядчиком, нужно будет пару слов сказать, представить своё видение. Чтобы показать, что вы в теме и полезны, – Анна чуть лукаво взглянула. – Нужно засветиться по делу, как говорится. Да, основной доклад на Виталии Аксёнове, вашем генеральном директоре. Но Хромов точно попросит вас высказаться, чтобы определить степень вашей применимости для проекта. Он не любит праздных людей. Но не волнуйтесь, на комитете больше обмен мнениями, чем экзамен.

Андрей внутренне напрягся на долю секунды: но, скорее всего, это просто распространённый в министерстве подход. Он улыбнулся:

– Спасибо за подсказку. Выйду, как говорится, на сцену. Но мне бы тогда лучше понять вашу внутреннюю кухню.

Она покрутила в пальцах пустой стаканчик из-под воды, что стоял на столе, и неожиданно с тёплой интонацией ответила:

– Хорошо, я помогу вам подготовиться. Мы во вторник, а это уже завтра, можем пройтись по основным пунктам, прогнать репетицию, чтобы вы чувствовали себя уверенно.

Андрей чуть не выдал облегчённого вздоха. Предложение провести вместе подготовку во вторник значило не только поддержку, но и новую возможность пообщаться. А главное – знак того, что она хочет ему помочь, заинтересована в его успехе. Первый уровень доверия.

– Был бы вам признателен, – сказал он искренне. – Как ни крути, вы тут лучше понимаете внутренние ожидания. Мне лишняя тренировка не повредит.

Анна дипломатично улыбнулась:

– Отлично, тогда завтра после обеда выберем время. Я пришлю вам приглашение в календарь. Мне нужна ваша почта. Подарите, пожалуйста, мне свою визитку – я их целую пачку видела у вас на столе. И еще: вам сейчас готовят ноутбук, на котором вы сможете работать внутри сети департамента. Вот в нём всё и увидите.

Она взглянула на часы на стене и слегка охнула:

– Ой, время-то! Нам пора возвращаться.

Андрей тоже посмотрел вверх: большие дизайнерские часы над входом кафе показывали без десяти пять. Рабочий день близился к концу. Вокруг заметно поредело: многие сотрудники уже уходили, гремя чашками и перебрасываясь напоследок шутками.

– Как быстро летит время за приятной беседой, – произнёс он почти автоматически, поднимаясь.

Анна коротко взглянула на него, и в её взгляде на миг проступило тепло, почти нежность:

– Это правда.

Они вместе отнесли поднос с посудой на стойку для сбора. Андрей чуть придержал тарелки, когда Анна ставила чашки, их пальцы на мгновение соприкоснулись. Она мягко убрала руку, не смущённо, скорее машинально. Но Андрей уловил этот мимолётный ток – простое касание, через которое прошло ощущение близости. Осторожно. Он опустил глаза, делая вид, что следит за неустойчивой чашкой.

– Спасибо вам за компанию, – обратилась Анна к Андрею, когда они вышли из кафе в приёмную зону.

– Вам спасибо, что согласились составить её.

Мимо прошла небольшая группа посетителей в деловых костюмах – видимо, внешние партнёры шли к турникетам на выход. Андрей загородил им дорогу, и слегка коснулся ладонью локтя Анны, чтобы она прошла вперед первой. Этот жест вышел естественно, и она не возразила, лишь взглянула на него коротко и с благодарностью.

У лифтов Андрей позволил себе короткий вдох-выдох: он ловил себя на том, что чувствует почти наваждение от простого присутствия рядом этой девушки. Смешно – ещё утром она была просто фамилией в списке контактов. А сейчас…

– У нас рабочий день уже закончен, но многие остаются до вечера, так как дел много. Вы задержитесь с нами? – спросила Анна по дороге. – Или ещё в свой офис будете заезжать?

– Думал до вечера побыть здесь, – ответил он. – Раз уже приступил, надо доступы настроить, с ноутбуком разобраться… Да и я обещал Минину заглянуть к нему в конце дня, отчитаться, что, мол, жив-здоров и на месте.

– Да, он любит, когда к нему заходят без пафоса отмечаться, – процитировала Анна привычку начальника, подбирая точные слова.

Андрей с удивлением посмотрел на неё:

– Именно так он и сказал! – и они одновременно рассмеялись.

Лифт открылся, впуская их внутрь. Никого больше не было – большинство сотрудников уже разъехались по этажам. Андрей нажал их уровень. Створки сомкнулись, вокруг стало тихо, было слышно лишь ритмичное покашливание механизма да дыхание двух людей, стоящих рядом.

Анна вдруг повернулась к нему, будто вспомнив что-то важное:

– Ах да. Прежде чем я вас завтра буду тренировать, вам же надо сначала просмотреть все задачи на среду!

Андрей удержал с ней зрительный контакт.

– Конечно, нужно. Повестку, статус, текущие проблемы. Всё, о чём говорила Сычёва.

– Верно. Я что-то не подумала сразу. Давайте договоримся: я пришлю черновик презентации по «Веге» вам сегодня к вечеру. А вы посмотрите и будете готовы к тренировке завтра днем, как решили.

Она говорила чётко, конкретно, словно стараясь вновь обозначить границы – от личного обратно к рабочему. Но голос оставался мягким. Андрей улыбнулся, слушая этот тон: сдержанность при росте доверия – формула, которой учили Андрея, сейчас реализовывалась естественно сама собой.

– План отличный, – подтвердил он. – Так и сделаем, Анна.

Лифт открылся на их этаже и они вышли друг за другом. Коридор был почти пуст – лишь парочка сотрудников шла вдали, обсуждая что-то, шаркая подошвами по ковролину.

Дойдя до развилки, где её сектор отделялся от его временного стола, Анна притормозила:

– Ну что же. Думаю, первый ваш день получился насыщенным. Добро пожаловать в нашу «Вегу».

– Спасибо вам, Анна, – Андрей ответил, опираясь ладонью на перегородку, – за тёплый приём. Честно, я не ожидал, что в министерстве может быть так… по-человечески приятно. Это во многом ваша заслуга.

Он выразил это без излишка чувств, но искренне. Ему самому не пришлось притворяться – он действительно это чувствовал сейчас.

Анна едва уловимо зарделась, отвела глаза. Сделала шаг назад, направляясь к своему столу:

– Тогда до связи, Алексей. Если что – я на чате, звоните, пишите в любое время.

– Обязательно, – кивнул он. – И вы тоже. Если понадобится помощь с нашей стороны или… ну, мало ли…

Он хотел сказать «или просто поболтать», но прикусил язык. «Не перегибай».

– …или документы какие, – быстро добавил он. – Я всегда на связи.

Анна понимающе улыбнулась его неуклюжести, будто уловив заминку, но никак не показала этого:

– Отлично.

Она развернулась и зашагала к своему месту. Андрей проводил взглядом её стройную фигуру в серой юбке и лёгкой блузке, пока та не скрылась за высоким экраном монитора. Потом вздохнул, чувствуя странную смесь удовлетворения и настороженности.

Всё прошло даже лучше, чем можно было надеяться. Он закрепил контакт с человеком, завоевал симпатию, да и сам… Что уж там, сам он тоже проникся симпатией к ней. Может быть, даже слишком. Он дал потеплеть чувству от воспоминания, как Анна смеялась над его шутками или с каким увлечением говорила про акварель. Хотелось задержаться в этих мыслях подольше. Но он усилием воли выдернул себя обратно в настоящее:

«Не путай личное с легендой, Рощин», – он строго «ударил себя по рукам», опускаясь на стул. В голове прозвучал даже тембр отцовского голоса. Задание – прежде всего.

Он коснулся нового бейджа, ощущая под пальцами напечатанное имя прикрытия. «Твоя роль – стать своим, войти в доверие, но не попасть в плен», напомнил он себе. Андрей вдохнул полной грудью: впереди ещё три недели миссии – но первая маленькая отметка уже сделана сегодня, и она неожиданно принесла тепло человеческого контакта. Но дальше линии будут только сложнее.

Он бросил взгляд в сторону, где сидела Анна. Её не видно, но он знал: она там, за перегородкой, тоже занята делом, возможно, сейчас открывает пустой шаблон презентации для среды. Возможно, на губах у неё ещё играет отголосок улыбки после их разговора. Эта мысль почему-то воодушевила Андрея.

Он опустил глаза, прикрыв их на секунду, чтобы окончательно взять себя в руки.

Ведь эта девушка на самом деле не настоящий объект для разработки, а обычная гражданка его страны. И он имеет полное право встречаться с ней на правах такого же гражданина, с честными намерениями. Но сейчас это не позволит ему затмить главную цель.

Когда Андрей снова открыл глаза, он взял ручку, достал из портфеля блокнот и на чистой странице записал: «Анна Крылова – рабочий контакт установлен. Уровень доверия: начальный (положительный). Далее – поддерживать без лишних сближений».

Буквы ложились ровно. Андрей поставил точку, отложил ручку и выдохнул. Внутри него зародилась искорка, которая обычно возникает «с первого взгляда» и которую он пока не разрешал себе назвать.

«Кстати, надо бы записи сегодня перенести в телефон, а листы из блокнота ликвидировать», – подумал Андрей.

Он посмотрел на неполный список задач на завтра и сосредоточился. Скоро к нему подошел сотрудник, который принес его рабочий ноутбук, коротко пересказав инструкции. Андрей расписался в ведомости и забрал технику.

Подошло время вернуться к рутине — разбору документов, писем и бесед по делу. Но теперь, после этого кофейного перерыва, ему казалось, что тона этих стен стали чуточку светлее.

Первый шаг сделан. И сделан правильно.