- -
- 100%
- +
И снова август
Ильин день
Черной копотью небо завешано.На исходе ненастного дняТо, что прадедов кровью завещано,Обожгло в одночасье меня.Тучи падают спелыми сливами.По затонам гуляет гроза.Вот и я поседел над обрывамиНад бездонными, щуря глаза,Над путями, в закат невеселыми,Где одна лебеда да полынь,Где грохочет над русскими селамиЗатихающий праздник Ильин,Где любили и верили истовоВ заповедной гречишной глуши,Где крылами о дно каменистоеЗадевали шальные стрижи.И, опомнясь, стояли в безмолвииНа закраине той колеи,Где сгорели грехи наши в молнииБезрассудного гнева Ильи.Фиолетовый стих
Памяти В. Д. Берестова
На рассвете сады молчаливы,
Легкой зыбью покрыт водоем,
Только слышно, как падают сливы
Фиолето-восиним дождем.
Перенявшие хитрости лисьи,
Ускользая от солнца огня,
Тихо падают сливы на листья
Облетевшего, прошлого дня,
Чтобы вновь на успение лета
Мир укрыл плодоносный покров
Загустевших мазков фиолета:
Туч, опавших садов, васильков.
Чтоб седатые мхи голубели,
Бородой, оплетая кору,
Чтобы строгие синие ели
Заступали зиме в караул,
Чтобы август над миром лиловым
Отлетал горевым сизарем,
Тихо падают сливы тяжелым
Фиолетово-синим дождем.
Август 2001
Прощай, Лазурь Преображенская
И золото второго Спаса.
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа…
Б. Пастернак. АвгустТуманится даль предвечернею мглою,Смыкается ночь над душою бездомной.Лишь голуби кружат опавшей листвою,Лишь омуты глаз все чернейи бездонней.И будут снега от Покрова пластаться,И плакать капелями в день Евдокии.И встретиться вновь тяжелей,чем расстаться,Чтоб стужей дышать на просторахРоссии.Чтоб только во снах позадавнее летоОпять приходило в твоем сарафане.И лили грибные дожди до рассвета,И пахли малиновым духом елани.И благовест медленно плыл, зависая,Дивясь разноцветных лугов узорочью.И ты косогором бродила босая,И плакала, если не виделись ночью.И были слова горячи, но не лживы.Теперь по приметам рассудим едва ли,Что светлой печали задел положило,Лишь первые звезды на землю упали.Лишь белые росы от Первого СпасаЛегли, как пролог ледяного безмолвья,Седою предтечей последнего часа,Забытого верой, надеждой, любовью.Август 2002
Август – время вкушенья плодов,И медов и расчета по давности срокам.Где-то в городе Рузе блуждает любовь,Согревая последним теплом,по дорогам.Видно, чтот-о случилась не то и не так,Как шептали стихи на лощеной бумаге.Волочатся репьи на хвостах у собак,И бездомные тати засели в овраге.Но на весь этот со́ром, на древнийпогост,На Димитрия храм, изузо́ренныйдивно,Зачарованно падают ливни из звезд,Заповедно-желанные звездные ливни.Ты со мной о желанье своем говори,Все равно не исполнится, я ли не знаю.Лучше кофе свари и варенье свари,Я на гуще тебе что-нибудь нагадаю.А под горкой уже холодеет река,И горчит разнотравье полыньюи тмином,И вальяжные в осень плывут облакаМимо сосен и вечности дремлющеймимо.Золотые шары – на параде стрельцы —В медных касках шутейное правятсраженье.И звенят колоколен резных бубенцыВ дни Успенья и в праздникиПреображенья.Август – время идти к рубежу,За которым зима, словно волчья пожива.Может, в августе я вдругорядь расскажу,Что на Вербное вербами наворожило.Август 2005
И. Ш.
Жгут сухую ботву.Над полянами август кружится.Молодая картошкаостыть не успела в золе.Нам с потерею лети с потерею лета ужитьсяНевозможно никак,потому что светло на земле.Все мечталось:прожить ну хотя бы полсотни,и баста!А потом как позволят врачи,как свершатся дела.Но опять ворожитза окошком рябиновый август.И высокие полднипрозрачней слюды и стекла.И звучит все нежнейтвой по-прежнему девичий голос,И в копне твоих рыжих волосне видна седина,И по-царски цвететзолотой, как они, гладиолус.А быть может, что этопрощально горит купина’.И над лентой реки,что несет на закат свои струи,меж кустов ивнякапо песчаному ложу скользя,я тебя на бегу,словно юность свою, поцелую,позабыть про которуюв августа пору нельзя.Тяжелеют плоды,осыпая сады и дороги,Уводящие в сутемь предзимьяи холод зимы.Жгут костры.Поздний август подводит итоги…Ставший вечностью август,в котором останемся мы.Тридцатъ первое августа
Ушедшего лета последний звонок.В реке холодеет водица.В день Фрола и Лавра сплетенныйвенокНавряд ли когда пригодится.Остатнее сено скирдуется в стог.Осот зеленеет убого.У осени много путей и дорог,Но главная – в зиму дорога.Накинь свою шаль, поднимиворотник,Не верь в безысходность итога.У осени мало дорог напрямик,Но главная – наша дорога.И если листами и ветром сечетИ падают белые мухи,Не думай: «Что было – сегодняне в счет!»,Былому не делай порухи.Ушедшего лета последний венокБросай, наклонившись с обрыва…Как мало в поэзии радостных строк,В днях лета – дождям перерыва.Как свойственно поэту
Ночной дозор
Сосны в ночную жутьШепчут былину-небыль.Кони за лесом ржут.Ты далека, как небо.Поздний закат сгорелНад межевым затесом.В су́теми град СаркелВзглядом грозит раскосым.Белой росой блеститЯд колдовских испарин.Где-то мосты моститЧерез Донец хазарин.Стали славянской крыж.Отблеск огня спокоен.Что ж ты опять грустишь,Дней позабытых воин?Или тебе невмочьДвинуть свою десницу?Или об эту ночьВспомнил красу-девицу?Ночи совиный крестКружится на аркане.«Счастье, конечно, естьГде-то в Тмутаракани».Вспомнилось, нету сил,В лю́бых глазах ненастье.«Я бы тебя простил,Да не воротишь счастье».Ветер – в лицо и злей.Крепче сомкнитесь, губы!Вновь с боевых полейКличут на подвиг трубы.Над Русью осень
Любимая, в твоих родных глазахЯ вновь обрел все то, что знал дотоле:Широкое нетоптанное поле,Кресты церквушек, стены в образахИ сенокос, что в росах, как в слезах,И ветер, что свистит о славной доле.Так что еще сказать тебе одной?Какие прошептать с любовью сказки?О том, как ярче вспыхивают краскиОсенних рощ под алою луной.Но кони ржут за сизой пеленой.И закружились сабли в дикой пляске.Земля была распластана щитом,А рыжий лес звенел листвы кольчугой,И князь, прощаясь с верною подругой,В броне застыв на береге крутом,Все забывал и помнил лишь о том:Костер любви горит под листьеввьюгой.Была ладонь шершава и груба,Когда ее девичьи руки жали.Лишь жемчугами две слезы дрожали.А князь шептал: «Прощай, моя судьба!Упершись в небо, голосит труба,И в бой зовут веков былых скрижали».Любимая, я в облике твоемУвидел то, что скрыла сказок синька:Осенний лес, вдали твоя косынка.И чистым полем в неба окоемНесется витязь, сросшийся с конем.Не забывай его, моя осинка.Казанский эскиз
Небо басурманское белесо,Азиатским зноем опаленНизкий берег, русские березы,Кем-то приведенные в полон.Полумесяц мусульманской верыВперил в Мекку раскаленный взгляд,Западу из вотчин ЕдигераМинареты стрелами грозят.Было все: от ярмарки до драки,От орды до царственных особ.Таяло минувшее во мраке,Уходило прошлое в песок.Но ломилась от товаров пристаньИ бурлак надсаживал плечо,И ломился яростно на приступМатушки-Казани Пугачев.И достались мне в двадцатом векеОтголоском позадавних днейБашня легендарной СююмбекиДа Коран прабабушки моей.И один ответ на все вопросы —Тот, что заучился наизусть,Отчего в глазах своих раскосыхЯ навек укрыл степную грусть.Проводы зимы
(вальс декабристов)
Весна – ты близко! ОщущаюТвою загадочную синь.Друзья, ко мне, на чашку чая,Поручик, троньте клавесин!Сыграйте что-нибудь такое,Хотя б старинный мадригал.И переполненный бокалЯ двигал звукам в такт рукою.Гас вечер, стаи черных птицВещали сумерек истому.Меж аксельбантов и петлицТы шла, ступая невесомо.Присела около меня:«Мой друг, темно, зажгите свечи…»И вот на худенькие плечиУпал тяжелый сноп огня.Я звякнул шпорами, и мыПлывем тихонько по гостиной.На про́водах своей зимыТанцуем этот вальс старинный.И с заалевшего лицаНе сходит странная улыбка.Все в мире призрачно и зыбко,Лишь отбивают такт сердца.Трубач тревогу протрубил,И суета на коновязи.«Здраст!.. Ваш!» – фельдъегерьотрубил,А сапоги в дорожной грязи.Растает полк в объятьях тьмы.Мой друг, наш след залижет заметь,Но пусть твою тревожит памятьПечаль о проводах зимы.Звезда декабриста (монолог поручика Анненкова)
Французская шляпка, вуаль,Фигура, обвитая флером…Гори же, моя этуаль,Гори над острожным забором.За Нерчинском – только Восток.А мысли уносят на Запад,Где в прошлом – шампани глоток,Где в прошлом – волос твоих запах.Но Бог не услышит молитв.Отплясана жизни мазурка.Он крепок пока – монолитГранитных столпов Петербурга.Штыков ощетиненных сталь,Халат арестантский, куртина.Гори же, моя этуаль,Звезда декабриста – Полина!До самой последней чертыНе будет лукавей кошмара:Острог предвесенней Читы,Венчание в церкови старой.Кольцо из чугунной цепи.Взахлеб поцелуй на морозе.Конвойного оклик: «Не спи!»И сани невесту увозят.Я клятву свободе сдержал.Имперская служба постыла.Всеобщего счастья желал,А счастья себе не хватило.Кандальная злая печаль.Набухшая почками верба…Гори же, моя этуаль,Даруй вдохновенье, Эвтерпа!Уездный роман
Как нежен свет ушедшей осени,Но остывает тверди пазуха.Все больше стай в линялой просини.Антракт. Природа держит паузу.Купецкий город сладко почивал.(Здесь в пятницу гуляла ярмарка.)В рядах обжорных ели сочивоИ пили хмель казенный чарками.И были горожанки в паникеОт удалых гусарских выстрелов.И продавали мед и пряникиЗасевшие в лабазах выкресты.И в бричке бегали каурыеПо бездорожной грязи с топотом.И были плечики понурыеПокрыты ситцевою лопотью.Но были руки – алебастровы.А очи были – аметистовы.И инвалиды с алебардамиНам в след в кулак себе посвистывали.И улыбалась по-бедовомуС пустым ведром соседка встречная,Как ты, смущаясь чувству новому,Клонила голову доверчивоНа эполет, покрытый порохомЕще недавнего сражения…И на пути стояло Дорохово —Предтеча нашего сближения.Зима над Россией
Когда над Россией сгущается тьмаИ льдом затянулись затоны,Когда колесит издалече зимаИ в такт громыхают вагоны,Когда бесконечны унылые дниИ после «Прощанья славянки» —Огни, полустанки и снова огни,И снова в огнях полустанкиМелькают виденьем в морозном бредуИ тонут в объятиях ночи,—Россия, ты словно в двадцатом годуНе прячешь разбойные очи.И снова с надеждой, что все впереди,Что там – веселее и лучше,С размаху рванешь на широкой грудиСтепной пугачевский тулупчик.И снова ломаешь коленца, присевВ похмелье бездумного пляса…Сокрытый веками Батыев посевДождался урочного часа.Россия, молись за уделы свои —Крамола в полуночном стане.Пусть каждый акафист, как Спас на КровиНад дымной воронкою встанет!Ни Гришка Распутин, ни Тушинский ворТобой не управят вовеки.И птицы весной возвратятся на двор,И тронутся стылые реки.На этой земле
На Сретенье – лужи, на Пасху – пурга.То степи, то чащи лесные.Что скажешь? – «Россия —и вся недолга́!»Что сделаешь? Это – Россия.Здесь нет колыбелей. Качают пращиКаме́ния судеб бедовых.И здесь не дают на разжив палачиОтступникам тридцать целковых.На этой земле, где сражаясь, не ждут,Что к смерти состарится тело,Доносчику первый достанется кнутЗа слово его и за дело.И дешева пусть подъяремная месть,И нету для катов Мессии,Но в этой земле Благовещенье есть,Чтоб верила в завтра Россия.Чтоб знала: в черед зацветет красноталЦерковный от солнечной ласки.Но будут погосты по свежим крестамСчитать не доживших до Пасхи,И, в свиток свернувшись, чернеть небеса,Кричать заплутавшая стая…Что скажешь? – «Россия – кругомчудеса!»Что сделаешь? Участь такая.Плач по российским поэтам
В небеса пошлет прощальный глас
Колокол людского покаянья.
Скольких нас не стало? Сколько нас
За чертой признанья и призванья?
Скольких нас не стало! Сколько нас
Приняла российская равнина.
Ждал на Черной речке алый наст,
Эшафот в утробе равелина.
Скольких целовала вьюга в лоб!
Скольким вслед струился шип змеиный!
Положи, Елабуга, на гроб
Асфодель Кавказа для Марины.
А душа – зегзицей со стены,
Мысью с древа грянется на травы.
Мы еще вернемся с той войны,
Где стихи – горящий край державы.
И пройдем по россыпи листов
Пасквилей, доносов и наветов.
И не хватит Родине крестов —
Как наград посмертных для поэтов.
Реквием по юности
(Леониду Колганову)
На годах-камнях семидесятых
Наше поколенье полегло…
Л. КолгановА юность все-таки была,Как некогда была Россия.Зимою – снег, земля бела,Под осень – грязь, дожди косые.Нас нежно пе́стовали те,Те – гимназистки и славянки,Чьих под Сморгонью в немотеОтцов покоятся останки.Изящность бабушкиных рукМне вспоминать всю жизньс любовью.Плыл электричек ближних стук.Средь сосняка, по Подмосковью.И знать откуда было мне,Что оборотни взгляды вперилиВ то, что любил в своей стране —Великой и больной империи.Наверное, я верил зряВ то, что сейчас зовут застоем.Но были книги и друзья,А остальное все – пустое.Лишь: «Русь за нами!» – ратей кликВ дали мерещился туманной,Лишь «Незнакомки» Блока ликМанил в былое неустанно.Бабушке
Рудневой Зое Владимировне – рожденной 6 февраля, упокоенной 16 февраля и день ангела имеющей 26 февраля
Юная бабушка, кто целовал
Ваши надменные губы?..
М. ЦветаеваБабушка, в мире уснувших страстей,Где не заботят печали и толки,Ждешь ли на Пасху желанных гостей,Шьешь ли костюмы для праздничной елки?Снимешь ли добрыми пальцами воскСвечек, стекающих в жерла кануна?Внук твой матер, поседел, словно волк,Только душа неприкаянно-юна.Только на памяти – осени дым,В лужах стоит босоногое детство.Только во взгляде с прищуром твоимКрови степной иссякает наследство.Бабушка, дождиком с горних высот,Белой метелью с хвостом горностая,Выпади, пусть, как упрямый осот,Правнуки в небо твое прорастают.Пластырем туч застилает глаза.Смутен покой под Ваганьковской сенью.Бабушка, где ты? Молчат образа.Вещие сны не приносят забвенья.Воспоминание детства
М. Г.
Дорога в Ильинку открыта,Ворота – Казанский вокзал.Как в детстве, колеса-копытаГарцуют по лестнице шпал.Гудок оглушительно-четкийК отправке сигнал подает,И станций бесчисленных четкиОтщелкает поезда ход.Куда мне деваться от лета?Куда мне избыть эту грусть?На улице солнечной где-тоЦветет по утру майский куст.Мои полудетские былиСквозь колкий шиповник бредут.Отростки его на могилеУ бабушек наших растут.Пока еще сердцем не поздноИзбыть суету бытия:Я с вами – ильинские сосны,Я помню вас – детства друзья.Дорога в Ильинку открыта,Ворота – Казанский вокзал.Как в детстве, колеса-копытаГарцуют по лестнице шпал.Март
Брызжет даль белизною и паром.Свежий воздух пьянит, как первач.По поляне блестящим гусаромПроскакал одуревший косач.Громким писком шальные синицыНас приветствуют в чащах сосны.Мы на лыжах стоим – у границы,У границы зимы и весны.И в капельном разбуженном шумеВ синеве высоко-высокоОблаков боевые ушкуиМчат под звонкие гусли Садко.Незабвенные детские были,Заповедного счастья миры…Что ж вы голову так забелили,Сорок зазимков, с этой поры?Где вы, тонкие пальчики-спички,Растопившие лед без следа?Но несутся звеня электричкиВ те родные места и года,Где жилось с ощущеньем азарта,Где дышалось легко на бегуВ первых днях долгожданного мартаПо последней лыжне на снегу.* * *Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.