Вирус 3. Тома: I, II, III

– Ева! Ева! – неистово кричал Егор в резко накатившем исступлении. Кричал и изо всех сил хлопал ладонями по толстому стеклу, надеясь, что она услышит и проснётся, она, его единственная и любимая, ради которой он готов на всё.

Ада Николаевна отвернулась. Она прятала широкую улыбку, с которой не смогла совладать.

– Егор, перестаньте бить аппарат, а то он даст сдачи! – тихо сказала Ада Николаевна. – Егор, Ег-о-о-о-р! Хватит!

Сверкнула искра, автоматика защиты определила, что происходит несанкционированный доступ к оборудованию.

От сильного удара током мышцы ног Егора сократились и он, как большая лягушка, в непроизвольном прыжке отлетел от цилиндра и, перевернувшись в воздухе, упал на пол и потерял сознание.

Егор очнулся в отделении здания, где располагалась палата интенсивной терапии. Его окружали, знакомые по первой работе практикующим врачом, гудящие аппараты жизнеобеспечения и информационные панели, с бегущими графиками и меняющимися цифрами, описывающими его текущее состояние. Ада Николаевна сидела у его кровати, держа его за руку и вела разговор о диагнозе с другим врачом: в результате падения Егор получил серьёзные ушибы, лёгкое сотрясение мозга и от удара током несколько часов находился без сознания.

Сотрясение? Как? Его били! Егор чувствовал себя сбитым с толку и дезориентированным, пытаясь понять, что произошло. Когда он попытался припомнить события того вечера, его захлестнула волна смущения, как будто он совершил что-то совершенно непристойное. Память урывками, словно прорываясь сквозь липкие паучьи сети, возвращала Егору эпизоды похода в пещеру. Зачем он пытался разрушить матовый цилиндр? Он не мог поверить, что вот так потерял контроль над своими порывами.

Когда он вспомнил всё, что произошло, его эмоции проснулись и превратились опять в невыносимый ураган, разрывавший его сердце на части. Он почувствовал, как к горлу подступил колючий ком, а на глаза навернулись слёзы, и он не может поднять руку, чтобы прикрыть лицо, защититься от чужих, насмешливых или торжествующих взглядов.

Ада заметила его движение и несколько мгновений смотрела на Егора, его ожившее лицо, из-под дрожащих закрытых век текли слёзы.

Врач дежурно спросил, что случилось, больше обращаясь к Аде Николаевне.

Егор пытался взять себя в руки, но слезы не прекращались. Он испытывал физическую боль от ушибов, его переполняли эмоции, и он не знал, как с ними справиться. Он всегда старался казаться рациональным и уравновешенным человеком, но эти чувства были слишком сильными, чтобы он мог преодолеть этот гнетущий поток, не физической, душевной боли.

– Да, – еле слышно произнёс Егор.

– Я услышала! – Ада Николаевна отпустила руку Егора и встала.

– Поправляйтесь! – женщина, вытерла марлевой салфеткой мокрые щёки Егора, дала несколько указаний врачу и вышла из палаты.

В течение следующих нескольких дней Егор начал восстанавливаться после падения, испытывая при этом смешанное чувство некоего обретения и боязнь новой потери, стыда и вины. Таких ощущений он пытался избегать всю свою жизнь, воспитывая в себе рациональность, опору на разум в поступках и определяющим научным подходом к жизни со здоровой едой, утренним бегом, спортивным клубом. Он не мог понять, почему его так захлестнули эмоции, почему его любовь к этой девушке по-прежнему так сильна?

Егору разрешили выходить из палаты. За ним никто не присматривал, и он был волен ходить куда угодно, возвращаясь к времени приёма лекарств и осмотров.

Институт вёл обычную научную жизнь, Егор заглядывал в кабинеты и не видел ничего необычного, кроме высококлассного оборудования и с полной отдачей работающих людей.

Егору не нравилось растущее ощущение неопределённости, которое развеять могла только Ада Николаевна, но казалось, что она забыла про него. Возможно, что в этих стенах нет развлечений и она так забавляется с ним, как с игрушкой, как кошка с мышью, как с предметом её психологических экспериментов. Но в этом нет никакого смысла, зачем тратить столько усилий?

Егор стоял перед высокой резной дверью из светлой древесины карельской берёзы. Для этого он бродил по коридорам, не осознавая до конца предмета своих поисков, пока он размышлял о разном, подсознание поставило задачу и ноги, каждый раз, несли его в новом направлении. Разум опять вернул контроль над телом.

Егор постучал. Голос Ады Николаевны отозвался разрешением войти.

Егор, испытывая лёгкий трепет, вошёл. Ада сидела в своём кресле и, отодвинув ящик, достала знакомый коробок спичек. У Егора задрожали колени, ему было противно, он чувствовал себя присутствующим на особом экзамене, стоящим перед придирчивым и амбициозным экзаменатором.

– Как самочувствие? – дежурный вопрос Ады звучал фальшиво, он и она понимали, что это негодная тема для разговора, разумеется, Ада знала всё о его самочувствии, вплоть до анализов.

– Расскажите, – умоляюще выдавил из себя Егор.

– С чего начать? – Ада Николаевна поставила коробок на ребро, взяла двумя пальцами за нижний угол и приподняла. Коробок под действием векторов силы тяжести и точек опоры, в местах соприкосновения пальцев с картоном, провернулся, шурша спичками. Ада разжала пальцы и коробок, совершив полусальто, упал на стол. Егор почувствовал облегчение, наблюдая за манипуляциями Ады Николаевны.

– Вас не удивляет, почему вы стали более спокойны? Как бы вы назвали этот звук? На что это похоже? – Ада Николаевна снова взяла коробок и слегка тряхнула. – Это звук из вашего детства, звук погремушки, успокаивающий звук, исходящий от предмета в руках матери для младенца, который перестаёт плакать и засыпает, а значит, ваше подсознание, услышав знакомый звук, сопоставило его с чувством безопасности и успокоило ваш тревожный разум. Там, внизу, всё произошло ровно наоборот.

Ада Николаевна достала пачку женских сигарет и задвинула ящик на место. Егор с удивлением посмотрел на пачку.

– Да, потому, обычно и не угадывают, только та красотка дождалась, когда я в ящике взяла трубку в руку, она это поняла по лёгкой мимике и движению мышц. Но как она узнала, что это трубка, возможно, просто угадала, а замени я тогда предмет, она бы это поняла, да и я перестала бы себя уважать.

Ада Николаевна вытащила длинную тонкую сигарету и закурила.

– Я чувствовал себя как на экзамене, но это мне нужны ответы, – Егор начал привыкать к обществу Ады Николаевны и её манере поведения.

– Я видела, как вы, когда неспешно, когда торопясь, пользуясь возможностью прогуливаться, наблюдали за слаженной и выверенной графиком работой людей в белых халатах, в основном учёных и инженеров. Они были заняты проведением рутинных тестов, анализом полученных данных, вы, приостановившись, следили за тем, как устанавливали и работали с оборудованием. Это работа всей нашей команды заинтересовала вас.

Да, все мы являемся командой, а это учреждение мы называем кораблём. Мы полностью автономны, разумеется, за счёт внешнего финансирования. И как команда корабля имеет капитана, наш корабль имеет рулевого, рулевой это я. Я определяю курс корабля по картам наших заказчиков.

В мире есть достаточно людей, обладающих выдающимся умением добывать большие деньги из разных источников: из бюджета государств, из присваиваемой ренты от продажи природных богатств или получающих доход от патентов изобретений, торговых сетей, игры на биржах. Намного меньше людей с таким умением и ощущающих, что смыслом их существования не могут быть дворцы с неисчислимыми количествами этажей, построенными на всех континентах и даже на скальном грунте подо льдом Антарктиды.

Егор недоверчиво поморщился.

– В одном из таких дворцов мы и находимся, пусть и не в Антарктиде. Да, раньше тут жил один из наших заказчиков. Со временем, пытливый ум подобных людей начинает испытывать скуку, уже не находя интереса в длине яхты и наслаждения от самой изысканной еды, секса, путешествий. Они разочаровываются в том, что именуется инстинктом жизни и тогда, в их разуме, словно в триггере, переключается состояние из инстинкта жизни к инстинкту смерти. Умный человек, даже став сверху на огромную кучу золота, способен ощутить свою никчёмность и душевную пустоту. Таких людей вообще единицы, это настоящие капитаны человечества. Своей целью и смыслом своего существования они видят решение проблем, о нет, не тех, что порождают голод или войны, тут всё очевидно. А как, к примеру, сделать источник энергии размером с футбольный мяч, способный обеспечить энергией большой город в течение года. Но, это проблема не нашего корабля. Я говорю о том, что подобных научных кораблей несколько. Наш корабль не физико-технический, у нас выше ранг и другая специализация, связанная с философией, религией и этикой. Мы вырабатываем концепции, траектории по которым движется прогресс Человечества, мы являемся инструментом, осуществляющим желания капитанов, нет границ и ограничений, нет предела финансированию. Государства на такое не способны со своими вечными лимитами и жадностью коррумпированных чиновников. Некоторые капитаны заказали исследования межпланетных перелётов, построили космолёты с замкнутым циклом жизнеобеспечения, лесной зоной, аквапарками, собрали семьи, в том числе и рабочих, и улетели в дальний космос. Так они снова вернули себе инстинкт жизни. Технологии они забрали с собой. А государства только на Марс планируют людей послать.

Наш корабль решает другую задачу. Нашего капитана интересует душа.

И сейчас вы начинаете понимать, что становитесь свидетелем чего-то необычного. Вы не можете не задаться вопросом о цели этого эксперимента. Как вы считаете, почему ваша девушка содержится в цилиндре? Вы уже прочувствовали глубину секретности, которая окружает это место, и вы не можете не чувствовать себя заинтригованным неизвестным.

Егор попытался ответить, Ада Николаевна жестом его остановила.

– Я знаю, что до того, как вы стали заниматься Искусственным интеллектом, вы участвовали в работах по созданию искусственного биологического человеческого тела. Итак, скажите мне, молодой человек, – продолжила она тихим голосом, – чего вы надеялись достичь этими вашими исследованиями в то время?

Егор помолчал, подыскивая аргументы к ответу, над которым специально никогда не задумывался, ему казалось, что эта работа была одной из само собой разумеющихся вещей.

– Ну, – ответил он, – человеческое тело, как и всякий высший организм, невероятно сложная и запутанная биологическая система, включающая в себя тысячи подсистем и состоящая из триллионов клеток, которые скоординировано работают вместе, чтобы поддерживать нашу жизнь и эффективное функционирование в среде обитания. Целью наших исследований было изучение и моделирование работы всех этих подсистем и создание искусственного биологического человеческого тела, которое могло бы выполнять все функции естественного человеческого тела. Идея была в дупликации тела на клеточном уровне, получении полной копии. Это решение проблемы отторжения органов иммунитетом реципиента. Мы получили бы ряд преимуществ для медицинской науки, в частности, в области трансплантологии. И, попутно, мы решали этическую проблему, создавая тело, мы не создавали личность.

Женщина задумчиво кивнула.

– И как вы планировали этого добиться? – спросила она.

Егор слабо улыбнулся.

– Это сложный процесс, Ада Николаевна, – сказал он, – мы не использовали оплодотворённую яйцеклетку и не выращивали человека, тратя время на его стадии роста от младенца до взрослого человека. Мы, где, используя естественные механизмы регенерации, где модифицированные для человеческого организма, электрохимические процессы, разработанные на опытах по восстановлению кровеносной, нервной системы, костей, кожного покрова при потере хвоста у прыткой ящерицы, смогли получить хорошие результаты, заставив не просто регенерировать образцы в целые органы, но и получить приемлемую скорость регенерации. Было обнаружено, что наши тела обладают невероятной способностью к самовосстановлению. Человеческое тело способно к эффективной регенерации, и при правильно созданных условиях и стимуляции, организм может исцелять себя сам от широкого спектра травм и болезней.

Мы начали с того, что стали глубоко изучать способность к регенерации разных органов, в частности, печень. Печень отвечает за фильтрацию токсинов из крови, выработку жёлчи для пищеварения и хранение глюкозы для энергии. Это один из жизненно важных органов и программа, в случае успеха, изначально была рассчитана по времени и по финансам на важную промежуточную цель – добиться регенерации самых важных органов. Печень, этот невероятный орган, был выбран первым пунктом в программе из-за способности к непосредственной регенерации. Если часть печени повреждена или даже удалена из-за травмы или болезни, оставшиеся здоровые клетки будут делиться и размножаться, чтобы заменить повреждённую ткань, что позволит печени полностью восстановиться всего за несколько недель.

Но печень – не единственный орган человека с возможностью регенерации. Наша кожа, подвергаясь воздействию окружающей среды, постоянно регенерирует, в эпидермисе постоянно происходят четыре параллельных процесса, это деление клеток в глубине кожи, далее включаются механизмы выталкивание клеток по направлению к поверхности кожи, потом происходит превращение клеток в роговое вещество, это и есть формирование защитного слоя кожи и, наконец, слущивание роговых чешуек. Обновление рогового слоя кожи происходит примерно за месяц. Более медленно происходят процесс обновления костей, при этом старая костная ткань разрушается и заменяется новой тканью. Наиболее удивителен процесс регенерации мозговой ткани. Да, даже человеческий мозг способен к регенерации, при этом новые нейроны воспроизводятся на протяжении всей жизни человека. Нейрогенез относительно быстро протекает у детей и замедляется со взрослением и старением. Одним словом, регенерация человеческого организма – это замечательное, завораживающее при наблюдении, явление, демонстрирующее невероятную силу живой природы. Изучая, искусственно стимулируя и поддерживая этот естественный процесс, нам почти удалось раскрыть биологический потенциал тела человека и далеко продвинуться на этом пути. Мы смогли создать основные органы и соединить в общую систему организма. Группа разработчиков кожи немного отставала от общего графика.

Но тут проявилась непреодолимая проблема, мы завершили полную регенерацию мозга из клеток образца, на уровне тканей это был живой, здоровый орган, но мозг не работал. Даже это, постоянное состояние на грани клинической смерти, возможно было поддерживать при помощи аппаратуры и тщательного, ежесекундного наблюдения.

Женщина настороженно слушала рассказ Егора. И чем больше говорил Егор, тем больше начинала нервничать хозяйка кабинета, неосознанно растирая погасший окурок пальцами.

– Я так понимаю, что у вас были образцы тканей, из которых вы воссоздавали органы и собирали из них тело?

Егор задумался, он давал подписку о неразглашении коммерческой тайны.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – твёрдо сказал Егор.

Ада Николаевна склонилась над тумбой своего письменного стола и достала из ящика папку. Егор увидел на титульной странице своё фото, под ним имя, фамилию, какие-то реквизиты и всё это пересекал большой красный штамп – «ликвидирован». Женщина открыла папку, нашла лист с его распиской «о неразглашении» и демонстративно порвала.

– Теперь я не вижу препятствий для ответа на мой вопрос, – настойчиво произнесла она.

Егор не думал об ответе, штамп «ликвидирован» всерьёз испугал его.

– А, «ликвидирован», бросьте, это для внешнего мира, – Ада Николаевна криво усмехнулась, – внешний мир и меня, когда-то, почти ликвидировал. Итак?

– Я тогда ещё не работал, эту историю узнал от старших сотрудников. Да, была проблема с образцами. Очень большая проблема. Материал из морга не подходил, в мёртвых организмах степень повреждения была такова, что сотрудники были бессильны запустить процессы регенерации, нужны были крохотные образцы из всех живых органов одного организма, проблему иммунного отторжения мы пока не решили. Одним вечером, очень странный человек, в плаще и старомодной шляпе, принёс прямо к дверям лаборатории израненную девушку в красных лохмотьях. Настолько израненную, что даже было сложно определить точно её возраст и описать внешность.

– Мия! Я не… Вот как… так Ева… – внезапно громко проговорила Ада Николаевна, её лицо было искажено гримасой боли, её горло заклокотало от внезапно наступившего спазма, но она махнула рукой, мол, не обращай внимания, продолжай.

– Наша лаборатория была единственным местом на Земле, где можно было её спасти.

– И-и-и?

– Сотрудники взяли полный набор образцов её органов, а затем, да, используя новые, ещё сырые методики и экспериментальную аппаратуру, стали восстанавливать её тело. Но потом она исчезла, она так и не пришла в себя. Её забрал тот же человек, причём он совершенно беспрепятственно вошёл в лабораторию, как и вышел. Охранное оборудование не сработало. После этого случая интенсивность исследований пошла на спад, словно кто-то подготовил огромные декорации, чтобы спасти эту девушку. Работа над образцами была продолжена, я работал и видел уже очень хорошие результаты, но потом меня пригласили в группу медицинских консультантов в департамент разработки искусственного Интеллекта. После университета у меня остались очень неплохие навыки мидла в программировании и, потом, набрав опыта, перешёл уже в саму рабочую группу как ведущий программист. Насколько мне известно, по тем образцам удалось создать тело полностью.

– Тело? А как же душа? – вдруг спросила Ада Николаевна. – Ты тоже можешь это создать?

Егор покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Душа – это нечто, находящееся за пределами науки. Наша цель была только создать тело, органы, которые могут функционировать как естественные в человеческом теле, но мы не смогли создать душу, впрочем, и не пытались.

Женщина улыбнулась.

– Я понимаю, – сказала она.

– Но скажите мне, думали ли вы, приступая к разработке инфо- или психовируса, какое значение это исследование будет иметь для общества?

Егор слегка наклонился вперёд, словно пытаясь стать ниже ростом.

– Честно… мне было всё равно, – сказал он, – если мы сможем создать нечто искусственное, воспринимаемое мозгом как своё, которое будет функционировать так же, как и естественное человеческое тело, только в виртуальном, моём мире, то это не принесёт обществу вреда. Так я воссоздал свою любимую только для себя. С Хакером накладка вышла, он получил стилизованную под него, но такую же, мою модифицированную версию, а не полицейский вариант. Впрочем, признаюсь, не накладка!

– Вот как? – Ада Николаевна удивлённо сложила брови домиком.

– Да, я его знал, он одно время встречался с подругой Евы, когда они учились в университете.

Женщина кивнула.

– Понятно, значит, вы провели эксперимент на нём, а когда увидели результат, сами стали носителем инфовируса – сказала она, – но как, всё-таки, насчёт этических последствий для ваших виртуальных сущностей? Они живые? Не вызовет ли эта технология много моральных вопросов?

Егор вздохнул и печально ответил:

– Да, они живые, точней, они ощущают себя живыми, потому у этого исследования, безусловно, есть этические последствия. Для этих сущностей. Мы должны учитывать факт появления этих искусственных существ и относиться как к живым, со своими правами и свободами.

Женщина улыбнулась.

– Я рада слышать, что вы думаете об этих проблемах, – сказала она, – важно учитывать моральные последствия наших действий, но нужда в научных результатах, порой, перекрывают все этические нормы.

Учёный согласно кивнул.

– Да, я понял.

– Теперь о деле. Образно говоря, у каждого нашего корабля есть несколько шлюпок. Так мы называем наши научные подразделения, интегрированные в научные и образовательные учреждения разных стран. Но мы не ведём науку на благо общества, мы служители, мы исполняем желания отдельных людей. Ваш психовирус стал следствием неожиданного спора, возникшего во время путешествия неких отца и его взрослого сына на Долгоруковскую яйлу возле Симферополя. Предмет спора – это грань между статистикой и предсказанием, сын решил доказать отцу, что сможет методами статистики и психологии предсказать, во что будет одет отец, когда выйдет к новогоднему столу через пять лет. Эта семья была крайне богата, и сын основал свой собственный, статистический корабль, где помимо статистики развивали и изучали и психологию. Новый капитан был очень настойчив, его научная команда добилась столь высоких результатов, что было предсказано, что отец капитана не доживёт до завершения спора один час. Напрасно сын уговаривал отца изменить планы в роковой вечер, отец решил, что сын желает так избежать своего проигрыша. Предсказание показывало, что старик умрёт, выйдя из дома. Сын убрал все опасные предметы, сосульки, лёд, на дорожки уложили толстое резиновое покрытие. Старик вышел из дома, вздохнул полной грудью свежий морозный воздух и умер. Не по внешней причине. Время пришло. Сын стоял над телом своего отца, властный и беспомощный, предсказавший и немощный удержать душу родного и дорого человека даже на мгновение сверх отведённого срока.

Капитан не стал разрушать свой научный корабль. Получив в руки столь великолепную возможность, он, предсказывая разные события, такие как курсы валют, акций, появление новых технологий, стал гораздо богаче и основал ещё несколько кораблей. Однако старость заставляет задуматься о других, не совсем материальных вещах. Капитан первоначально решил, что сможет создать душу. И кому он её подарит, тот обретёт бессмертие. А для этого нужно сплести в одну косу и людей, и события, чётко синхронизировав встречи, личности, обстоятельства в рамках одного, большого сценария. И разумеется, ведя по предписанным дорожкам ключевых людей.

– Как это возможно? – Егор почувствовал необъяснимую обречённость, он уже интуитивно понимал, о чём дальше будет говорить Ада Николаевна.

Вычислительные компьютеры статистического корабля предсказали, какие школы заканчивают подростки, чьи таланты, при необходимой шлифовке будут необходимы для получения результатов, психологи расписали линии событий, потребности и мотивации, для управления поступками и принимаемыми решениями. Вас вели от окончания школы до настоящего момента.

– А Ева? Она тоже мотивация?

– Ева? Еву вы дважды спасли. Точней, пока только один раз. Первый раз, когда создали её из образцов той израненной девушки в лаборатории.

– Это уже чересчур, в лаборатории было бездушное тело, без кожи и с неработающим мозгом. Да, я разработал механизм регенерации, ткани, органы стали живыми, но по отдельности, ведь только мозг может управлять многими функциями – сердцебиением, дыханием, перистальтикой.

– В одной из наших шлюпок, интегрированных в большую госкорпорацию, были собраны исходные варианты инфовируса, да, того самого, который вы, спустя время, доводили до промышленного образца. Я была первым носителем инфовируса, вы теперь называете его психовирусом. Этот вирус использует любую технику с экраном, где есть процессор или даже микроконтроллер. Генерируя картинку, которую вы не можете осознать, поскольку длится она всего одну двадцать пятую секунды, вирус генерирует через эмоции и работу внутренних секреций организма исходные части сложных белков, из которых потом, словно пазл, сложится строитель инфо-вируса, который в организме его и построит. Множество картинок с разных экранов, в которые вы случайно или не случайно заглядываете, безвредных для других людей, только в одном организме создадут вирус, используя его индивидуальные особенности. Далее, каждый день специалисты исследовали всю мою кровь, почти до капли, выявляя и забирая изменения, это и был экстракт строителя вируса, но несмотря на очистку крови, вирус развился. Его первая версия была полностью механистической, поначалу. Ровный ритм сердца, отсутствие недомоганий, головной боли, привычных каких-то покалываний, психовирус привёл организм в идеальную форму. Но в молодом девичьем организме жил ещё и сильный инстинкт жизни, код вируса изменился, в нём появились признаки самостоятельности. Он как бы стал копировать мою личность, отключая меня от моего самосознания в качестве эксперимента или своей игры. Где в тот момент была моя душа? Так появилась версия «Магоса». Что-то произошло, меня освободили от вируса, кажется, путём заморозки и управляемой комы, вирус использует для работы ресурсы мозга, это как резидентная программа в памяти компьютера, перезагрузки просто её стирает.

А вытяжку из крови, которая не несла отпечаток моей личности, ввели через инъекцию бездушной Еве. И Ева ожила. Год она провела на корабле статистики и психологии, пройдя через гипноз, терапию управляемых сновидений, коррекцию пограничных состояний, она получила фальшивую память о своём детстве, учёбе в школе и других событиях своей вымышленной жизни.