[Древнеегипетское сказание о Дарах Матери]
– Сегодня ты услышишь сказку, которую давным-давно, ещё задолго до нашей эры, рассказал своим ученикам один мудрец, а его ученики передавали своим ученикам; и так до тех пор, пока сказка не дошла до нас. – Мужчина заботливо поправил одеяло на малыше и присел на край кровати. – События в ней происходили с тех времён, когда Создатель сотворил Землю…
{«…С помощью богов населил Создатель Землю разными существами, но главным творением стали люди.
Поселились боги среди созданий своих, делились знаниями и умениями с ними, обучали искусствам.
Покорные создания узрели величие богов, силу и власть над жизнью и смертью.
Возвели боги величайшие строения – священные Дома Божественной Искры, где люди поклонялись Им, подносили к алтарям приношения, а на жертвенные плиты возлияния, молили о милости и возрастали духовно в Местах Силы.
Тех, кто чист сердцем, открыт разумом, справедлив и честен, наделили боги Знаниями о том, как управлять волей своей, как умилостивить природу и как обрести жизнь после смерти возле Создателя своего. И нарекли избранных Хранителями Знаний. Люди же называли их Верховными Жрецами или Посвящёнными.
Не было запретов для богов на Земле кроме одного: не может бог сочетаться брачными узами со смертным, поскольку не обладает тот первозданной Искрой Божественной, без которой не быть человеку богом никогда.
Но даже бог не властен над чувствами.
Полюбил Сын Создателя простолюдинку с земель Та-Кеми.
Не мог более смотреть на других, лишь прекрасная жрица стала избранной Им.
Ослушался Отца.
Объявил её своей богиней.
Втайне от Создателя, когда день стал равен ночи и звезды соединились, родились у них три сына.
Стало известно об этом Матери.
Возрадовалась Она и против воли Создателя благословила Сына Своего, и вдохнула Искру Божественную в жену его, чтобы стала она равной Ему, а новорождённых провозгласила Владыками земли всей Та-Мери.
Велела Мать трём богиням преподнести Дары от Неё каждому из троих детей.
И явилась первая богиня. Возложила на голову одного дитя Венец и промолвила:
«Наделяю твои Мысли Силой, способной призвать меня. Ты будешь знать, если против тебя задумано зло, и в ту же минуту явлюсь Я для твоей защиты. Мой яд парализует врага твоего, мои когти разорвут его на части!»
И явилась другая богиня. Даровала второму дитя Кольцо и промолвила:
«Наделяю тебя Силой Истины. Ты будешь честен и справедлив. Тебе откроются множество вариантов будущего, и ты выберешь лучший из всех!»
И явилась третья богиня. Даровала Она последнему дитя Ключ Жизни и промолвила:
«Наделяю тебя Силой Исцеления. Ты не будешь знать усталости и болезней, а когда твоя смертная оболочка перестанет существовать, тебе откроются Врата, и ты возродишься для новой Жизни!»
И не заметил никто, что свидетелем рождения сыновей стало Око Создателя.
Яркая Звезда взошла в лучах утренней зари и в тот же миг окрасилась в красный цвет.
Узнал Создатель о деянии Сына!
Жгучая ярость охватила Его.
Наслал Он подземных Демонов на людей, вызывающих в сердцах их неудержимое стремление к порокам, дабы наказать и истребить.
Запретил Создатель богам впредь помогать людям.
И покинуло Око Его Землю навсегда.
Чудом спасла Мать новорождённых от кары Создателя, но возлюбленные не спаслись.
Выросли сыновья.
Стали могущественными Владыками на своей земле.
Но хитры были Демоны.
И тьма охватила сердце старшего сына.
Тщеславие направило руку его с оружием на младшего брата.
Поверил он Демонам, что нет могущественнее его и лишь он один вправе обладать всеми Дарами Матери.
Сопровождала могучая богиня Владыку Своего в минуты страшной братской войны, рвала когтями и кусала врагов его, как и обещала.
Завладев Ключом Жизни, явился он к среднему брату.
К удивлению, не встретили его с оружием, а приняли в доме как дорогого гостя.
Честен и справедлив был средний брат.
Выбрал тот путь, где не смогли Демоны проникнуть в дом его вместе со старшим братом и вернулись во тьму.
Освободившись от бремени, узрел старший брат совершенное преступление и пал на колени перед средним братом, прося о прощении за смерть младшего и моля об избавлении мрака в душе его.
Сотни путей будущего в потоке времени видел средний брат, но лишь истинный избрал он.
Чтобы не было впредь соблазна и не вернулась тьма в их сердца, решили они избавиться от Даров Матери. Божественная Сила, таящаяся в Дарах, не позволила уничтожить их. Обратились тогда они к самому верному Хранителю, наказали спрятать Дары, чтоб никто не мог отыскать их. И нарекли хранить эту тайну вечно!
Принял Дары Хранитель и покинул родные места навсегда…
Шли годы.
Не стало Владык от бога.
Не стало богов.
Но деяния их и учения сохранились в памяти наследников и народа Та-Кемет.
Продолжали Посвящённые служить в Домах Искры, использовать Места Силы и Знания, но уже по своему разумению и по воле своей.
Демоны отравляли души некоторых из них.
Грешны они стали.
Уверовали в силу и власть свою.
Посвящённые осмелились управлять волей своих Владык.
Убеждали их, что не покинула Искра Божья возведённые Дома, что направляют Владыку через верного слугу – Жреца.
Был среди Посвящённых самый хитрый и коварный.
Помнил он о Дарах.
Ослеплённый завистью, не желал более служить ни богам, ни Владыке.
Сам хотел стать Владыкой.
И богом!
Но не имел Жрец той силы и власти, что Владыка.
Решил однажды его руками исполнить свой замысел.
Рассказал Владыке о видении, будто найдены некогда сокрытые Дары, которые принадлежат Владыке по праву рождения. Предостерёг, что другой отыскал их, и теперь нет могущественнее врага.
Верен был его промысел, и помогли ему в этом Демоны.
Направляемый алчностью Жреца, захотел Владыка обладать Дарами.
Собрал он войско и шёл войной на любого, кого указывал ему Жрец, не разбирая враг тот или друг.
Много войн и распрей прошло меж Владык земель Та-Кемет.
Много крови и жизней было положено.
Но тщетны все их попытки завладеть Дарами, потому как никто не знал, где они.
Зато добился желаемого Жрец.
Стал однажды Владыкой и принёс своему народу ещё больше горя и страдания.
И не оставлял желания своего – стать богом! – до самого последнего вдоха.
Заклинал перед смертью детей своих найти Дары, чтобы смогли они с помощью Ключа открыть ему Врата для обретения новой Жизни…
Исполнил Хранитель волю Владык, как было велено.
До глубокой старости бродил он странником по землям Тауи.
Много чудес совершил на своём пути.
Знания, дарованные богами, использовал только во благо.
Слава о чудесах распространилась, но никто не знал ни истинного имени его, ни как найти.
Состарился Хранитель, и пришло время сотворить пристанище для человеческой оболочки.
Поселился он на землях Дешрет, в небольшой пещере, и посвятил себя молитвам к богине своей, которой поклонялся и верил, что Она укажет путь.
И вот однажды во сне ему привиделось чудо…
…Гуляет он по волшебному саду в самом сердце пустыни.
Идёт по тропинке, которая приводит его к величайшему Дому Божественной Искры. Два обелиска исполинских размеров, вершины которых увенчаны золотыми пирамидами, возвышаются по обе стороны монументальных врат. Стражи под стать обелискам с головами шакалов и с копьями стоят прямо на входе, преграждают путь, скрестив копья.
Всё настолько прекрасно, что глаз не может отвести; каждая песчинка отражает свет солнца золотым переливом.
Вдруг стражи убирают копья, освобождая путь к лестнице с округлыми перилами. Он поднимается по ней, заходит внутрь и попадает в большой открытый двор.
Посреди двора стоят две гигантские статуи. Одна статуя могучего мужчины в набедренной повязке, а на голове клафт; другая – статуя изящной женщины в калазирисе.
Он узнаёт Великого Сына и Его любимую жену – жрицу Беннэнефру.
Трепетное благоговение охватывает старческое сердце!
В низком поклоне выражает своё глубокое почтение статуям, а когда поднимает голову, видит – находится уже внутри Дома, и с обеих сторон окружают его скульптуры богов. Глаза их закрыты – не смотрят они более на Землю.
Нужно торопиться!
Почти бегом бросается дальше по длинному коридору с массивными каменными стенами и попадает в гипостильный зал. Лотосообразные колонны, подпирающие своды потолка, расписаны фресками с изображениями богов и божественными текстами, сакральный смысл которых может постичь только посвящённый. Солнечные лучи, падающие через потолочные просветы, освещают изображения ритуальных сцен в честь Госпожи Небес и Властительницы загробного мира, передающие Высший Закон Истины.
Всё сверкает неким внеземным сиянием; и ничего восхитительнее он никогда не видел!
Вот Она – его Богиня!
Пальцы машинально хватают золотой круглый амулет на шее с гравировкой пера. Хочется остаться здесь – с Ней! – всеми силами удержать такую долгожданную, но хрупкую, мгновенную энергетическую связь.
Но что-то вновь подгоняет двигаться дальше.
Не может сопротивляться невидимой воле.
Пересекает зал, перешагивает через грандиозный портал и попадает под затемнённый свод Великого Места Силы.
В многочисленных нишах стен лампады излучают яркий магический свет, неугасаемый веками, однако его взгляд прикован к золотой пирамиде на каменном алтаре в центре зала.
Пирамида начинает переливаться изнутри. Свечение становится всё ярче и ярче, и вскоре зал наполняется ослепительно-ярким светом.
Пришлось крепко зажмуриться и закрыться руками, чтобы защититься от этого свечения.
Внезапно свет тускнеет и пропадает.
Опасливо опускает руки.
Открывает глаза.
В нескольких шагах от него стоит прекрасная женщина. Её длинные чёрные прямые волосы блестят, словно в них пролегают серебряные нити. Белое, полупрозрачное длинное платье сливается с фарфоровой кожей, создавая безупречный, чистый силуэт.
Она задумчиво смотрит на него из-под густых ресниц. Улыбается с некой печалью и тоской. А он не может отвести взгляд от её голубых глаз, обрамлённых чёрной каймой, и узнаёт в ней образ статуи, которую видел перед входом в Храм.
Беннэнефра!
Торопливо опускается на одно колено, касаясь ладонями холодного пола, и склоняет голову в низком почтительном поклоне. Сердце рвалось из груди. Оцепенение смывает новая волна смешанных чувств: удивление, восторг, тревога, смятение…
Как такое возможно? Почему Она здесь?
Лёгкое прикосновение к плечу заставляет поднять глаза.
Беннэнефра стоит совсем рядом и протягивает…
Кольцо!
Он резко поднимается и испуганно смотрит на неё.
Откуда Кольцо? Неужели… Дары найдены? Наложенные чары сокрытия оказались так ненадёжны?
Жрица понимает страх верного старца и успокаивающе мотает головой. Следующим воздушным касанием берёт его кисть, кладёт Кольцо ему в ладонь…
Что? Зачем? Нельзя!
Он с опаской прячет Кольцо в кулаке и крепко прижимает к груди, непонимающе всматриваясь в небесные глаза.
Жрица благодарно кивает и в тот же миг слабый звёздный свет пробивается из её груди, распространяясь по телу и наполняя собой пространство вокруг.
Он с изумлением смотрит, как гладкая кожа покрывается искрящимися перьями, как меняются женские черты, как распахнутые человеческие руки превращаются в могучие крылья.
Теперь пред ним стояла не женщина, а птица.
Чудо Птица!
Столь же прекрасная, с теми же дивными глазами. Длинные золотые перья излучали тепло и сияние солнца.
Птица взмывает ввысь, взмахивая крыльями и рассекая воздух искрами, длинный хвост шлейфом тянется за ней, но, достигая потолка, внезапно устремляется вниз прямо на него!
Он пятится назад, в ужасе зажмуривается, ожидая столкновения…
…Проснулся Хранитель, крепко сжимая в кулаке Кольцо.
Беннэнефра желала, чтобы он надел его, но верный слуга не решался: не был Владыкой и не имел права обладать им.
Старец завораживающе всматривался в изгибы электрума в виде пера, которое манило и притягивало своей магической Силой.
Он надел, осторожно произнёс слова, и в тот же миг поток видений вихрем обрушились на него. В этих видениях Дары попали в алчные руки! Зловещие, мрачные варианты будущего обрели реальность на его глазах. Смех переходит в жуткие рыдания, счастье обращается в горе. Войны, убийства, море крови следуют за тем, кто жаждет обладать Дарами.
Не в силах удержаться от нахлынувших образов, Хранитель покачнулся и упал на колени, хватаясь за голову. Тысячи нитей всевозможных событий переплетались в сознании, видения накладывались одно на другое, образуя сотни витков событий и множество тропинок, которые вели в наиболее вероятные варианты будущего.
Хранитель тихо зашептал заклинание, борясь с потоком, пытаясь приостановить и совладать с ним; речитатив становился всё увереннее, а голос твёрже.
Видения замедлились.
Старец увидел в них себя, свой страдающий народ, новых Владык, сражающихся за корону и власть. Увидел, как меняется будущее, вмешайся он в мельчайшую деталь в настоящем, и увидел разные варианты этих изменений.
Но вот образовалась нить ближайшего будущего. Хранитель с надеждой ухватился за неё…
…Там он торопливо пишет, склонившись над свитком, подгоняемый временем, и прекрасная Жрица в образе Чудесной Птицы беспокойно летает над ним. Он знает, свиток очень важен для неё…
И узрел тогда Хранитель Истинный путь, и знал теперь, что нужно делать…»}
Мужчина задумался, прервав рассказ.
– Что же было потом? – нетерпеливо смотрел на него малыш.
– Никто не знает, мой мальчик, – вздохнул рассказчик. – На этом сказание обрывается. Говорят, Чудесная Птица до сих пор обитает в Доме Божественной Искры своего возлюбленного и лишь изредка покидает его высокие стены. Те, кто видел её, хотели проследить за ней, чтобы найти её Дом. Думали, там много богатства. Но никому не удалось.
– Почему? – огорчённо нахмурился малыш.
– Потому что путь к своему Дому она откроет только тому, кто не золото ищет и драгоценности, а Знания. Вот истинное сокровище человека!
– А мне покажет? Там очень красиво! Я хотел бы посмотреть, – мечтательно проговорил малыш.
Мужчина улыбнулся:
– Конечно, покажет! Ты же самый добрый и честный из всех, кого я встречал, а ещё умный, смелый и… не боишься щекотки, – заявил уверенным тоном, и его руки тут же проворно скользнули под одеяло, а пальцы озорно забегали по рёбрам мальчика.
– Хватит. Хватит! – весело хохотал мальчишка, елозя, извиваясь и пытаясь увернуться от приставучих рук. – Щекотки я боюсь. Перестань!
– Тогда ты просто умный и смелый, – стараясь выглядеть разочарованным, заключил мужчина, снова поправил одеяло и поцеловал ребёнка в лобик. – Сладких снов, – прошептал ласково.
– Ещё добрый и честный! – добавил малыш, широко зевая. – И тебе.
Мужчина выключил свет и вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь.
Глава 1
[Египет, Дэйр эль-Бахри.
1998 год]
Крутая лестница, по которой спускались два человека, вела в узкий коридор, уходящий глубоко под землю. Мерцающий свет от их фонарей откидывал длинные тени, сливаясь с темнотой впереди. По низкому проходу приходилось идти полусогнувшись, а местами – почти ползти. Чем дальше продвигались, тем тяжелее было дышать и больше чувствовался затхлый запах склепа. С потолка на головы сыпались мелкие камни и песок. Наконец показался вход в конце шахты, и они вошли внутрь погребальной камеры.
Мужчина с маленькой чёрной бородкой в серой галабеи с недоумением осмотрел пустое помещение:
– Филипп, может скажешь уже, зачем мы здесь? – заговорил он на арабском.
– Чтобы найти кое-что, – ответил спутник с лёгким французским акцентом, ощупывая сырую поверхность стены.
– Здесь ничего нет.
– Должно быть, – француз медленно светил фонариком по сторонам, всматриваясь в каждую трещинку.
Араб замер:
– Ты расшифровал текст? – его глаза догадливо округлились.
Филипп посмотрел на Ахмеда. Рано или поздно этот вопрос прозвучал бы, но сейчас ответа ждёт друг, а завтра – остальные члены Совета, и глаза их будут гореть не жаждой новых открытий, а человеческой алчностью. Строгое лицо археолога искривилось досадой. На этот раз умолчать не получится. После того как представит полный отчёт о проделанной изыскательной работе и раскроет правду, одержимость некоторых уже не сможет остановить. Он это знал!
– Ещё нет, но, думаю, близок, – неторопливо проговорил Филипп. – Не готов пока делиться своими догадками.
Ахмед тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что нет смысла настаивать, и тоже принялся осматривать склеп.
– Напомни мне, кто написал замечательные строки, – и Филипп продекламировал, не отрываясь от дела:
{«Ненасытная жадность, проникшая в души,
Их мертвит и сжигает, калечит и сушит.
Жадный чахнет, желтеет и сохнет от муки,
Он не спит, домогаясь богатства и власти,
К недоступному тянет дрожащие руки…»}
– {Но разумный не станет рабом этой страсти}, – закончил араб и снова посмотрел на друга, улавливая скрытый намёк. – Абу-аль-Атахия, – ответил задумчиво.
Филипп бросил на него быстрый взгляд через плечо, и губ коснулась лёгкая улыбка.
Шаг за шагом они ощупывали каждый сантиметр гробницы, но всё тщетно.
Время тянулось бесконечно долго.
Из-за наступающей духоты стало казаться, что полутёмное пространство гробницы начинает давить, сужаясь и уменьшаясь в размерах. Ахмед потряс головой, отбрасывая жуткое ощущение, и посмотрел на француза, который стоял рядом, увлечённый поисками:
– Может, на сегодня закончим? Дышать уже нечем, – пробормотал, утирая рукавом галабеи потеющий лоб. – Давай завтра вернёмся.
– Завтра собрание, – напомнил Филипп. – Им нужны ответы, им нужны доказательства. Иначе не дадут закончить. Слишком я затянул с этим делом, видите ли, – с досадой повёл плечами. – Признаюсь, я и сам уже начал думать, что столько времени потратил впустую, но появилась одна зацепка и я должен её проверить. – «Снова», – добавил мысленно археолог. Ахмеду не надо знать, что он осматривал эту гробницу тысячу раз. Однако сегодня у него с собой Знания и надёжный свидетель их применения, который подтвердит Совету подлинность находки, чтоб не обвинили в подлоге. – Честное слово, – Филипп повернулся к арабу, – не могу сказать, что мы с тобой ищем, но обязательно найдём. Ты со мной?
– Что за вопрос? Ты всегда можешь рассчитывать на меня. – Ахмед по-дружески хлопнул Филиппа по спине.
– Тогда не будем терять время.
Ахмед обследовал склеп, краем уха слушая непонятное бормотание коллеги. Сегодня это походило на какой-то речитатив. Араб часто замечал за другом привычку: когда тот чем-то увлечён, напевал себе под нос мотив какой-нибудь песни или цитировал какого-нибудь поэта. Сейчас Ахмед не мог разобрать слов, поэтому не придавал значения. Он осветил фонариком потолок в поисках невесть чего, когда неглубокие трещины начали сходиться в одном месте, и оттуда посыпался мелкий щебень, образуя небольшое отверстие. Ахмед настороженно направил туда луч: «Не хватало ещё, чтобы потолок обрушился!» Но свет преломился, мерцая ярким голубоватым блеском. Он вытянулся во весь рост и присмотрелся:
– Филипп, кажется, здесь что-то есть, – пробормотал неуверенно.
Француз вмиг оказался рядом с ним.
– Вон, видишь? – Араб посветил в образовавшуюся щель.
Снова мерцнуло.
– Вижу. – Филипп вытащил из перекинутой через плечо брезентовой сумки лопатку и начал расширять отверстие. Не так легко это было сделать. Песок сыпался в глаза, руки от напряжённой позы слабели, но археолог продолжал аккуратно выскребать известняк.
– Дай мне. – Ахмед заменил его, а когда и он устал, к работе вернулся Филипп.
И вот наконец француз взял находку, стряхнул кисточкой остатки извести и восторженно охнул:
– Admirablement! ^ Восхитительно! (фр.)^ Это же Маат!
Араб кивнул, с интересом разглядывая статуэтку сидящей женщины с пером на голове из голубого фаянса:
– Странно, что она оказалась замурована в потолке, тебе не кажется?
– В другой ситуации я бы согласился, но не в этот раз. – Филипп бережно завернул фигурку в ткань и убрал в сумку.
– А ещё странно, что трещины пошли из ниоткуда, камни осыпались сами по себе, – надеялся получить разъяснения Ахмед.
Филипп встретил его взгляд спокойно:
– Завтра я скажу то, что вызовет у многих болезнь опаснее, чем чума, – и направился к выходу, оставив друга в недоумении.
– Опять ты про алчность, – араб последовал за ним к выходу. – Я не понимаю, что особенного можно прочесть в свитке иерограмматея, которого не удосужились похоронить как следует. Насколько помню, у этого писаря имени даже нет.
– В этом же и вся прелесть: не знают имени – не получат полную власть над тобой. Просто-напросто не существуешь ни для кого. Вот бы и мне так, – усмехнулся француз, двигаясь в обратном направлении.
– Не говори глупостей, – дышал ему в спину араб. – Имя – неотъемлемая часть сущности всего живого. Ты говорил, что этот свиток – очередное собрание загробных песнопений.
– Я ошибся, – легко сознался Филипп.
– Ты никогда не ошибаешься, а вот скрывать и хранить тайны можешь. Так что ты скрываешь на этот раз, друг мой? Что там?
– Дары Матери.
Француз проговорил это так, будто данная информация настолько незначительна, что не заслуживает абсолютно никакого внимания.
Араб ошеломлённо застыл:
– Шутишь? – уточнил недоверчиво.
Филипп промолчал.
Ахмед догнал его, схватил за плечо и заставил повернуться к нему:
– Это шутка?!
– Нет, не шутка. Там написано, где спрятаны Дары.
Араб совсем не ожидал услышать ТАКОЕ.
– Но, – он в смятении опустил руку, удерживающую француза, – это всего лишь старые сказки, – пробормотал нерешительно.
– Это не сказки, – убеждённо ответил Филипп, всматриваясь в глаза друга. Он хотел понять, какое именно чувство вызвало в нём это открытие, но тот ещё не осознал услышанное, и кроме растерянности ничего не увидел.
– И ты знаешь, где их искать? – недоверчиво хмурился Ахмед.
– Нет, – Филипп снова развернулся к выходу.
– А статуэтка?
Француз почувствовал прожигающий взгляд араба сквозь футболку.
«Ну вот, уже потихоньку начинает соображать», – усмехнулся он мысленно и поспешил разъяснить, пока воображение друга не разыгралось:
– Статуэтка – не Дар. В свитке писец сделал особую пометку, и я хотел проверить, значит ли она что-либо.
– Ну, как видишь, значит. Что дальше? – Ахмед полез вслед за Филиппом по металлической лестнице, ведущей наверх из шахты.
– А вот дальше – ещё разбираться. Если мне позволят, конечно. Завтра увидим.
***
[Франция. Париж.
Неделю спустя.]
Из больших окон кабинета видна достопримечательность всей Франции – Эйфелева Башня. Она величаво возвышалась над всем городом, привлекая к своему подножию огромное количество туристов, приезжающих со всех стран, чтобы посмотреть на это чудо света.
В кабинете происходила важная встреча. Филипп нервно расхаживал по паркету, а молодой худощавый человек спокойно сидел на старинном диване и устало наблюдал за ним.
– Послушайте, – прогремел сердитый голос хозяина кабинета. Он нахмурил густые брови, предававшие его умному взгляду некую грозность, – вы хотите запретить мне закончить дело, которому я посвятил почти пять лет. Не такого глупого решения ожидал целую неделю!
– Поймите, пожалуйста, месье де`Рамьен, – проговорил Худощавый, прервав речь рассерженного собеседника. Он вяло провёл рукой по бледному худощавому лицу и обратил свой тусклый, полный безразличия, взор на Филиппа. – Я всего лишь курьер, уполномоченный уведомить вас об отказе. Совет считает, что статуэтка, которую вам удалось обнаружить, не является в достаточной мере доказательством какого-либо предстоящего грандиозного открытия. И не намерены спонсировать ваши исследования впредь.
Филипп с прищуром посмотрел на курьера. Это шутка такая? Неделю назад на собрании археолог предоставил все разъяснения и доказательства своей правоты. Он видел горящие глаза некоторых членов Совета, их жажду. Кто-то, конечно же, со скептицизмом отнёсся к его словам, но те, кто способен мыслить глубже, сразу уцепились за невероятную возможность. Что же они задумали? В какую игру затеяли играть?
– Какое, к чёрту, спонсирование?! Пусть подавятся своими деньгами! Можешь им так и передать! – Филипп нарочито перешёл на «ты», чтобы в полной мере обозначить свой гнев. – Единственное, что мне нужно, так это чтоб не мешали, а не их спонсирование! Идиоты!
– Ваши «доказательства», – Худощавый растянул последнее слово, сделав на нем акцент, – их не убедили. Пять лет тишина, а тут, за день до решения Совета, вдруг такая находка – статуэтка, замурованная в потолке гробницы. Прям чудеса! – Он отвратительно скривил губы в усмешке.
– Умный такой, да?! – сощурился Филипп, желая испепелить этого мерзкого типа своим взглядом. – Текст на свитке мало просто прочесть, нужно ещё растолковать содержание и познать сакральный смысл! Если бы ты знал хоть малую толику из того, что знает мой шестилетний племянник, рот бы сейчас не посмел открывать!
– Что ж вы не обратились к вашему племяннику за помощью, раз он такой умный, тогда и времени бы ушло меньше на толкование и познание? – ядовито огрызнулся Худощавый.
– А знаешь, я, пожалуй, так и поступлю! – Филипп, казалось, всерьёз задумался над этим предложением.
– Ну, вот и отлично, – безразлично пожал плечами Худощавый, – только, боюсь, в другой раз. Я должен вручить вам вот это письмо. – Он лениво поднялся с дивана, подошёл к Филиппу и протянул ему белый конверт. – Здесь подробно расписано о причине их отказа. И, кстати, артефакты необходимо вернуть Совету. Вы должны сейчас же передать их мне.
Месье де`Рамьен выхватил конверт и тут же бросил в горящий рядом камин.
– Убирайся! – процедил он сквозь зубы, крепко сжимая кулаки, сдерживая из последних усилий свою ярость.
Худощавый отрешённо смотрел, как огненные языки пламени в мгновение ока превратили белую бумагу в пепел, поднимая вверх чёрный дым. Резкий запах рассеялся по комнате. Курьер сильно встревожился, крепко зажал нос и прогнусавил, торопливо удаляясь из кабинета:
– Ну что ж… Значит, они правы. Выбор сделан. Прощайте! – Дверь за ним с грохотом захлопнулась.
И можно сказать вовремя, потому что Филипп больше не сдерживался. Он схватил хрустальную пепельницу со стола и запустил её вслед курьеру. Пепельница разлетелась вдребезги, ударившись уже о закрытую дверь.
В ту же минуту жгучая боль в грудной клетке исказила строгие черты смуглого лица Филиппа. Из носа тонкой струйкой потекла кровь. Прижал левую руку к груди, а правой оперся на стол, пытаясь сохранить устойчивость, но ноги, против железной воли, подкосились, и он без чувств рухнул на паркет.
Пришёл в себя уже в больничной палате. Запах фенола и лекарств резко ударил в нос. Он болезненно поморщился и попытался присесть, но многочисленные провода, прикреплённые к груди и рукам, не позволили это сделать. От действий пациента встрепенулся малыш, который тихо посапывал, сидя рядом на стуле и сложив головку на ручки, опираясь о краешек кровати. Мальчик внимательно посмотрел на больного, и его личико озарилось радостной улыбкой.
– Мама! – крикнул радостно, подскочив со стула. – Он открыл глаза!
Филипп заметил молодую женщину и пожилого мужчину в белом халате, которые тихо переговаривались возле двери.
Женщина бросилась к ним, увлекая за собой врача.
– О, Филипп! – запричитала она. – Как же ты напугал нас!
– Как себя чувствуешь, друг мой? – поинтересовался врач.
– Отлично, Генрих, – вяло ответил Филипп, криво усмехнувшись.
– Ты же знаешь, что при твоей ишемии нужно беречь себя, – поучительно проворчал Генрих. – Ещё один такой инфаркт и…
– Док, ты это говорил уже тысячу раз, – отмахнулся Филипп.
Археолог и сам чувствовал необычайную слабость, боль в груди не проходила, а наоборот периодами усиливалась, голова кружилась, немела рука.
– На этот раз достаточно глянуть на мониторы приборов, и сразу страшно становится, – взволнованно проговорила женщина. Она часто заморгала, пытаясь удержать поток слез.
– Елена права, Филипп, – поддержал Генрих. – Все гораздо серьёзнее. И ты сам это прекрасно понимаешь. – В глазах доктора читалось глубокое сожаление и сочувствие. – У тебя произошёл спазм коронарных артерий. Мы провели все необходимые анализы, но… результаты неутешительные.
– Куда делся мой мальчик? – резко сменил тему пациент, не желая слушать заключение.
– Я здесь! – с готовностью отозвался ребёнок, выглядывая из-за маминых ног.
– Хватит прятаться за мамину юбку, Жорж, – улыбнулся Филипп. – Ты уже большой. Подойди ко мне скорее, я хочу кое-что рассказать тебе. Но это только между нами, – закончил он шёпотом, приложив указательный палец к губам и заговорщически подмигнув.
Жорж радостно бросился к нему, предвкушая очередную интересную игру с разгадыванием ребусов и поисками сокровищ, в которые они любили играть вместе. Настоящими сокровищами для малыша в таких играх являлись найденные сладости и обязательно какая-нибудь древняя вещичка.
Он подошёл так близко, что можно было рассмотреть крошечные веснушки на его маленьком детском носике. Но Филипп приманил его к себе ещё ближе и, когда малыш наклонился к нему, подставляя ухо, тихо-тихо зашептал:
– Помнишь, как открыть потайной ящик в моем столе? – Мальчик с готовностью кивнул. – Отлично. Забери артефакты, которые там лежат, и спрячь у себя. Никому не рассказывай, и не показывай. Это очень важно! Они таят в себе интересную загадку. Древнюю тайну! Такую же древнюю, как та сказка, которую я тебе вчера рассказал. Помнишь? – Малыш снова кивнул. – Обещай, что приложишь все усилия, чтобы разгадать эту тайну, и ни за что не сдашься! – Филипп серьёзно посмотрел в большие зелёные глаза ребёнка. – Сейчас ты слишком мал, но потом, когда придёт время, у тебя обязательно получится. Продолжай хорошо учиться, оставайся таким же смелым, добрым и честным. Обещаешь? – Он погладил мальчика по белокурой головке.
– Обещаю, – с готовностью прошептал малыш в ответ. – Но как я узнаю, что пришло время? – озабоченно спросил он.
– Ты у меня самый умный, – Филипп снова потрепал его по волосам, – сразу поймёшь. Тебя ждут великие открытия, мой мальчик.
– А если у меня не получится? – затревожился Жорж. – Ты же поможешь? Подскажешь, если я запутаюсь? – с надеждой прошептал он.
– Конечно! – Филипп обнял мальчика, крепко прижимая к груди. – Главное, помни, чему я тебя учил и что рассказывал. – Он отстранился и указал на золотой круглый амулет с гравировкой пера, висевший на шее Жоржа. – Твой амулет тоже тебе будет помогать. Береги его! Он всегда…
Внезапная острая боль оказалась быстрее всяких слов.
Глава 2
[20 лет спустя]
Да, расстаться с человеком можно за секунды, а для того, чтобы расстаться с мыслями о нем, может не хватить и жизни.
Так размышлял посетитель, находясь в том самом кабинете и глядя на портрет почтительного мужчины, который скоропостижно покинул этот мир, когда ему было шесть лет.