Королевство

Глава 1

– Тридцать тысяч лет назад появилось Королевство. Тридцать тысяч лет стояло и столько же стоять будет!

– Да ты откуда вообще эту цифру взял, скажи? Наша планета столько не существует, сколько ты сказал.

– А я вот утверждаю и утверждать буду, что оно так и есть. Наливай!

– Мож, притормозим?

– А на черта?

– Тоже верно…

– А по поводу этому я тебе вот что скажу. Пока мне обратного не доказано, я тебе говорить буду – и утверждать я тоже буду – что стоит Королевство с незапамятных времен. Вот любую цифру назови.

– Ну, предположим, секстиллион!

– Да хоть секстиллиард! Утверждаю, что Королевство секстиллиард лет назад уже было, а попробуй-ка мне возрази!

– Ик! Возражаю!

– А вот хренушки твоей Дунюшке. Исторический центр вчера сожгли, ты что, не слышал? А без Исторического центра мы как теперь всю правду узнаем? Бумаг больше нет, а значит, доказать, что Королевства секстиллиард лет назад не было – уже что?

– Что?

– Невозможно, дурень! Как ты, блин, это докажешь? Люди столько не живут…

– И то правда!

– На том и порешим тогда, что Королевство тысячи лет стояло и стоять будет. Спора тут быть не может.

***

Никогда. Никогда не разговаривайте с алкашами спозаранку. Они всегда обсуждают крайне важные темы и так и норовят втянуть в свои извечные разговоры. Если такое произойдет, то уже не отвяжешься от расспросов, перетекающих в просьбы одолжить денег, которые явно никто возвращать и не собирается. Иван просто прошел мимо местных зазывал, и те приветливо помахали ему, но он лишь сухо кивнул в ответ. Сейчас он был занят, спешил на пожарище бывшего Исторического центра. Иван был журналистом.

Ну, вот скажите, кто сейчас в здравом уме выберет себе эту профессию? Столько возможностей вокруг, можешь хоть на Префекта выучиться – и управлять частью городской агломерации, хоть на охранника – и сидеть ничего не делать, но его такое не прельщало. Иван был человеком въедливым. Охотником до правды. Именно поэтому он поставил галочку напротив графы «Журналист» в Профессиональном распределительном центре. Пока он об этом фактически не жалел, но тем не менее первые после выпуска месяцы на работе прошли скучно. Вечно одно и то же: однотипные статьи по госзаказу, от которых откровенно тянет в сон не только читателя, но и того, кто это пишет. Разве что заказчик остается доволен, да и что-то же печатать в государственной газете всё же нужно. Других у нас не имеется.

И тут – такая удача. Во время очередной стандартной смены, когда кажется, что ничего-то в Королевстве не произойдет, кто-то берёт и сжигает Информационный центр! Да не абы какой, а самый важный. Тот, в котором исторические хроники и экспонаты из прошлого хранятся. Хранились. Исторические хроники в оригинале же только там и лежат. Лежали. Выходит, этот некто не просто Информационный центр сжег. Теперь получается, что только копии и остались. Беспрецедентно! А главное, зачем? Кому в здравом уме может понадобиться уничтожать исторические хроники? Понятное дело, если бы на правительственное здание напали или, к примеру, банковские центры, хранящие всю информацию о счетах граждан, подорвали. Тут был бы хоть какой-то смысл. А так получается, что попросту уничтожили пласт истории. Глупо. Бессмысленно. Иван не мог поверить, что что-либо в этой жизни было лишено смысла.

Основной вопрос так и висел в воздухе: что же именно позволят рассказать в газетах и остальных СМИ? Конечно же, его не пустят на пепелище, а дадут только ознакомиться с официальными отчетами и документацией, но это никак не могло остановить Ивана от поездки на место событий. Он так изголодался по придуманной для себя самого профессии журналиста… Того самого, что в самом центре конфликта. Вокруг свистят пули, а он берёт интервью у полевого командира, который через мат-перемат объясняет положение дел, и лишь только Иван может перевести это на человеческий язык, понятный читателю.

Именно такой образ сложился у него в мозгу после прочтения сотен книг и просмотра ленты кинохроники. Само собой разумеется, одобренной специальным государственным органом к просмотру. Не хватало еще проблем от Охранки схлопотать. Знал он – правда, только по слухам – как «вежливо» могут эти люди обходиться с теми, кого в чём-то подозревают. А там – еще из Центральных городов вышлют. Вроде ничего такого – не тюрьма, не каторга. Но поставят тебя в каком-нибудь захолустье помощником секретаря с окладом, на который разве что питание и обязательные платежи себе сможешь позволить. Вот и думай, смотреть тебе запрещенные кинохроники или ну его.

Сам же процесс работы после распределения Ивана разочаровал. Отчеты. Отписки. Разрешенные к публикации тексты по шаблону. Скукота. Хотелось же чего-то фееричного, но, как ни крути, он всего лишь клерк на нижней ступени. Вот его начальница – Шефредактор Анна, та явно имела доступ к большему количеству информации. Именно она отсматривала все приходящие материалы и передавала их в публикацию. Наверное, именно из-за количества работы она столько курила. Иван даже и не помнил толком, когда видел свою коллегу не растрепанной. Она вечно была на нервах и с чашкой кофе в руках. К самому журналисту она относилась достаточно хорошо, насколько он мог судить. На грани полного игнорирования и каких-то материнских чувств. Поэтому, скорее всего, из всех бесполезных публикаций он получал самые сочные. Четкое следование инструкции помогало довести некоторые шероховатости до степени: «Ваня, отлично!»

***

Так и живется в Королевстве. Иван быстро прошагал по пластикатной мостовой и нырнул в метро. Наверное, только тут в современности остался привет из прошлого: мрамор и лепнина. Ты будто бы в другой мир попадаешь, который заботливо для тебя законсервировали в подземелье. Электропоезда шли, как всегда, по расписанию, цифры которого услужливо переключались над перегонами. Иван быстро зашел в только что подошедший вагон прошлой эпохи, и громкоговоритель тут же проворчал: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция Спортивная». Ну хоть бы перезаписали этот голос, ему уже лет… А сколько? Только его он и помнил всё то время, что учился и работал. Старый электропоезд, который еще на Грязной энергии служит, лязгнул колесами и потихоньку стал набирать обороты.

Конечно, этот пережиток прошлого – совсем не чета новым поездам Королевской железной дороги, что ходят до стены. Те-то почти моментально разгоняются до такой скорости, что уследить за проносящимися мимо пейзажами почти невозможно. Иван выбежал на нужной станции и суетливо начал протискиваться наружу. Ему не терпелось добраться до руин Исторического центра, ведь чем быстрее он там окажется, тем больше улик сможет увидеть. Хоть из-за ограждения. Хоть глазочком. Возможно, на месте будет Анна и даже даст ему посмотреть официальные отчеты. Это, конечно, маловероятно, но всё же сама такая возможность была для него сладким самообманом, в который хотелось верить.

Иван вышел наружу и вдохнул полной грудью фильтрованный воздух центральных улиц. Небо, как и всегда, было затянуто проводами разных размеров и цветов, по ним, немного гудя, протекали Чистая и Грязная энергии, на которых тут всё и работало. Солнце пробивалось сквозь провода, создавая причудливый узор этого обычного летнего дня в Центральном городе Мос. Вдалеке замаячил полупрозрачный купол ограждения, который применяли, чтобы отвести взгляды любопытных обывателей. Сам журналист такие видел только в пособиях на курсах. В Королевстве настолько редко случалось что-либо не одобренное правительственными органами и не согласованное через десятки ведомств, что, казалось, ничего вокруг не происходит. Не это ли признак стабильности?

– Предъявите пропуск! – гориллообразного вида охранник стоял на КПП и всем видом показывал, что пропускать никого не намерен.

– П-пожалуйста, – Иван протянул дежурный пропуск журналиста. Быть он тут, конечно, мог, но даже не в курсе был, пустят ли без одобрения.

– Госгазета? Допуск пятого уровня, значит. Ну, проходи, тебе только в прилегающее помещение для прессы можно. Ты как раз к брифингу.

Прилегающее помещение для прессы. Такое тоже только в талмудах на обучении он и читал, но вида не подал и насколько мог уверенно зашагал по пластикатному коридору. Само собой, пропуск нижнего уровня не давал ему никаких шансов попасть куда-либо дальше, а само помещение оказалось небольшим конференц-залом с раскладными стульями, которые явно привезли со складов готовой продукции. Помещение было модульным и делалось явно в лучшие времена, так что выглядело добротно, но крайне обветшало. Одна из стен была полупрозрачной, за ней можно было разобрать чернеющие остатки бывшего Исторического центра, но в деталях, конечно же, ничего видно не было. Иван тут же поспешил занять свободное место поближе к трибуне, которая сейчас пустовала. Мест было немного.

– Ваня! Ты что тут делаешь? – стандартным голосом с хрипотцой заявила о себе Шефредактор. Она стояла в деловом костюме, ее растрепанные светлые волосы были собраны в хвост. Дежурная сигарета в зубах и одноразовый пластикатный стаканчик кофе делали ее по-своему очаровательной. Курить здесь запрещалось, о чём свидетельствовал висящий почти у нее над головой знак, но все, видимо, просто боялись ей об этом сказать.

– Да, Анна Сергеевна, вы понимаете… У меня вчера смена была, и вот мне-то это сообщение и пришло, ну я и подумал, что теперь мой журналистский долг ознакомиться…

– Понятно, ну я и не сомневалась. И не надо мне тут формальностей, просто Анной меня зови, я же тебе говорила уже! Куда это ты там показываешь? – она обернулась на знак «Курение запрещено» и чертыхнулась, но сигарету затушила.

– Я же могу остаться?

– Да что с тобой сделаешь, въедливый ты наш! Давай, подвинься. Так у тебя же выходной вроде?

Иван только пожал плечами, на что Шефредактор ответила многозначительной улыбкой. Он знал, что та любила преданность делу и сама была журналисткой до глубины души, не зря же она занимала высший пост Госгазеты. Самой уважаемой и, по сути, единственной, которую рекомендовалось читать обывателю. Они создавали новости, но вот писать нужно было только то, что давали на брифингах и в официальных отчетах, а потом это должно было быть одобрено. О дивный новый мир.

Все уже заняли свои места. Явно было видно, как кучковались СМИ: телеэфирщики взирали исподлобья на всех остальных, общеновостные газеты сидели отдельно, развлекательные журналы – тоже, а Госгазета гордо восседала в составе трех человек – Ивана, Анны и ее помощника. Тем временем дверь открылась, и внутрь вошла статная женщина с темными волосами ниже плеч, в сером деловом костюме, за ней покорно следовали еще четыре человека крайне официального вида. По их поведению Иван сразу понял – это свита, лишь приближенные. Главная тут именно она. Женщина выглядела ухоженно, а еще слишком молодо для должности Префекта. Такая серьезная, но привлекательная. Она подошла к трибуне и положила на нее папку с бумагами.

– Здравствуйте, Товарищи! Меня зовут Прасковья Юрьевна. Для тех, кто меня не знает, я Префект Центрального округа Мос. Как вы прекрасно понимаете, этот Исторический центр был в нашем ведении. То, что произошло, – большая утрата для всех нас! Теперь поподробнее о случившемся. Акцентирую внимание на том, что мы не можем говорить где-либо в официальных источниках о поджоге. Кто это сделал – также неизвестно, но следствие ведется. Любая информация, которая может у вас появиться, должна быть незамедлительно передана в мой оперштаб. Постановление об этом выйдет сегодня. Теперь о том, что мы можем говорить…

– Так всегда на брифингах? – не удержался Иван.

– Хм, вообще-то нет. Обычно дают нужную одобренную информацию. Чтобы сама Префект не знала всей обстановки… – Шефредактор говорила очень тихо, но выступающая женщина перевела на нее оценивающий взгляд. Короткий кивок в сторону Анны, затем взгляд скользнул по ассистенту и замер на Иване. На секунду показалось, что глаза Префекта округлились, но даже если так было, она тут же взяла себя в руки и без остановки продолжала брифинг.

– Говорить мы можем, что здание сгорело. Нужно крайне аккуратно подойти к вопросу о том, из-за чего это произошло. Запрещается давать конкретные формулировки, то есть вы можете говорить «возгорание», но ни в коем случае – «поджог». Акцентируйте внимание на том, что это большая утрата для нас, и вся Префектура сожалеет об этом. В ваших публикациях не должно мелькать какого-либо намека на терроризм или порчу имущества. Полные инструкции вы получите в письменном виде, а пока помните, какое-либо распространение неодобренной информации карается законом. Теперь все с уровнем допуска от четвертого и выше могут пройти со мной на демонстрационную площадку.

Иван мог поклясться, что взгляд Префекта несколько раз задерживался на нём неприлично долго. Существуют регламенты и правила, которым должны соответствовать все служащие. Это проходят еще на младших курсах: как раз там дается четкое время, которое нужно уделять каждому слушателю в ходе публичного выступления. Тем временем Префект махнула рукой, и все собравшиеся пошли к выходу, а Анна направилась напрямую к трибуне. Уж не известно, о чём они там говорили, но озадаченная Шефредактор через некоторое время вернулась к Ивану и сухо сказала:

– Ты пойдешь со мной.

– Но как же? Уровень допуска нужен выше четвертого, а мой – минимальный. Всего пятый!

– Тебе поднимут уровень допуска при входе, – только и сказала она и зашагала к столпившимся у двери людям.

Недоумевающий журналист поплелся следом. Всей административной свиты уже не было видно, остались только лишь представители СМИ, которые взволнованно показывали свои пропуски. Было заметно, что такое происходило у них нечасто. Начальница больше не разговаривала с Иваном и не смотрела в его сторону, только лишь проходя этот импровизированный пропускной пункт кивнула: «Это он». Бред. Что такого могло произойти за время общения с Префектом, что она так резко изменилась в поведении.

– Бумаги, пожалуйста! – сухо отчеканил охранник.

– Пожалуйте. Но у меня там уровень допуска…

– Знаю. Вам временно повышено до четвертого. Соответствующая печать будет иметься, – с этими словами он достал из своего старого стола печать, подышал на нее и резким движением поставил прямо рядом с фотографией журналиста, – проходите.

Совершенно перестав понимать, что происходит, и верить в это, Иван направился по узкому рукаву, который вскоре резко оборвался. Света было настолько много, что пришлось зажмуриться и закрыть лицо рукой.

– Вот это да! Послышалось откуда-то справа. Мы можем это снимать?

– Переднюю часть для кинохроники. Публиковать где-либо запрещено.

Глаза Ивана наконец привыкли к свету, и он смог разглядеть, что происходило вокруг.

– Но что это? Почему? – только и вырвалось у журналиста, доселе не видавшего ничего подобного.

– Именно поэтому мне нужна твоя помощь, – теперь уже слева раздался знакомый голос Префекта.

Глава 2

– И что, вот прям так и жжется?

– Да, мать ее перемать! Подносишь руки – и будто внутри горит. Жуткое ощущение. Они перерывы почему каждые пятнадцать минут делают, как думаешь? Противогаз еще этот.

– Да, их будто со старинных складов достали. Сроду не видел, чтобы такое надевать заставляли. У пожарных, может, чего похожее, да не то.

– Ну а что думаешь-то. Видимо, с тех времен, когда загрязнение убирали, они и остались. Похоже, лучше ничего и нет.

– Может. Я ж такое на картинках только видел да в старых кинохрониках. Синее свечение еще, допустим, на Чистую энергию, по слухам, похоже, а зеленое – это что?

– А тут вот черт его знает. Не думай об этом вовсе, а то за такие мыслишки, не там высказанные, сам знаешь, куда уедешь…

– Ну интересно же…

– Сказали собирать, значит, собирай. Наше дело малое. О, смотри, Префект! Тихо, айясь чего услышит не то. Пойдем, перекур окончен.

***

Как бы описать то здание, на которое открывался вид с обзорной площадки? Его не было. Точнее, было, но было оно напечатано на огромном плакате и растянуто внутри рамки. Отражена там была сгоревшая конструкция в натуральную величину. Сделано настолько мастерски, что издалека отличить его от настоящего не представлялось возможным, но Иван видел несостыковки.

– Помощь? Но в чём? Почему именно я?

– Для начала скажи мне, что ты видишь и думаешь об этом? – Префект подняла худую руку с идеальным маникюром и показала на то, что должно было быть Историческим центром.

– Хм. Как бы вам сказать… – Иван заметно смущался, ибо со столь влиятельной женщиной ему не доводилось общаться. – Если честно, я не знаю, почему все игнорируют тот факт, что это не настоящее здание, а плакат.

– Вот именно поэтому я и обратилась к тебе… К вам. Я читала публикации, которые приносили на одобрение из вашего отдела, и меня заинтересовали именно твои. Я же могу обращаться на ты?

– Конечно. – Сказать, что журналист был смущен, – это не сказать ровным счетом ничего о его внутренних метаниях. «Сама Префект говорит с ним на ты. Почему?»

– В общем. Публикации одного юного журналиста меня заинтересовали и впечатлили. В остальных я видела лишь формальности и нормы, но тут внутри четкого следования инструкции я заметила мысль и интерес. Думаю, только такой человек сможет помочь мне.

– Но чем? Чем обычный журналист без опыта и допуска может помочь Префектуре?

Прасковья смерила его непонимающим взглядом. Возможно, Иван и должен был о чём-то догадаться, да только ничего ему сейчас не шло в голову. Нечасто ему удавалось переговорить с высшим начальством, а чтобы попросили одолжения – такого и вовсе не происходило раньше.

– Видишь ли, все будут делать то, что сказано. Сказано, что здание сгоревшее, значит, телеэкранщики снимут его как сгоревшее. Газеты сделают фото правильно, по инструкциям, и никто даже не подумает заглянуть за плакат. Но ты ведь хочешь?

– Больше всего на свете…

– Ну вот ты и ответил на свой вопрос. – Префект откинула волосы, которые разметало ветром, и поправила их, на секунду обнажив шею. Иван мог поклясться, что успел разглядеть там Порт Правительственного Подключения.

Он только слышал про такие штуки. Поговаривали, что когда уровень допуска становится первым, то тебе дают выбор. Ты можешь получить безграничный доступ к информации, но для этого нужно перенести операцию. Говорят даже, что достаточно болезненную. После в Правительственных центрах ты можешь «подключиться» к Центральному хранилищу и узнать любую незасекреченную информацию. Правда, всё это было на уровне слухов, а в жизни он никогда такого не видел. Этот модуль должен был быть именно там, на шее.

– Я хочу провести независимое расследование о том, что со зданием случилось. Главное – разузнать, что люди об этом знают и думают. Органы Охраны Правопорядка мне тут не в помощь, ибо они опять пойдут по инструкциям, да и люди им попросту ничего не скажут. Так что мне нужен человек, скажем так, близкий к субкультурам, да еще который сможет сложить всё в единую цепочку.

– Нужно будет написать отдельный репортаж об этом в Госгазету? – всё еще непонимающе уточнил Иван.

– Нет. Задание лично от меня, и отчеты нужно будет дать мне, а не Шефредактору. Вообще никому рассказывать не нужно это, но благодарность будет ощутимой. Ну, и я освобожу тебя от рутинной работы в Госгазете, а также подниму на время этого журналистского расследования уровень допуска.

– А это вообще возможно?

– Префект многое может в Королевстве, Ваня, – сказала Прасковья и смерила его ехидным взглядом, сверкнув на секунду серыми глазами. – Так что ты скажешь? Решить нужно сейчас, иначе будет поздно.

Иван смотрел на этот плакат, который все усердно снимали и фотографировали с разных ракурсов. Вся ситуация и сама просьба казались ему нереальными, но желание посмотреть, что по ту сторону, было выше. Думается, даже если бы ему не предложили никаких привилегий, он всё равно не смог бы отказаться. Несмотря на то, куда это могло его завести. Глубокомысленно вздохнув, он выпалил:

– Согласен.

***

Иван остался стоять и ждать, пока все уйдут. Нужно было видеть лицо Шефредактора, когда та проходила мимо него к выходу. Он не нашел ничего лучше, чем виновато пожать плечами, на что Анна фыркнула и зашагала быстрее. Вскоре Префект закончила свои текущие дела и махнула рукой в жесте-приглашении. Журналист незамедлительно направился за ней.

Они, не проронив ни единого слова, проследовали к краю плаката. Сердце бешено стучало, поскольку увидеть там можно было что угодно. Шаг, еще один – и открылся вид на то, что раньше было зданием Исторического центра. Там копошились люди в защитных костюмах болотного цвета и старинных противогазах, они что-то замеряли, записывали, а потом собирали образцы в жестяные контейнеры. Всё это происходило в полной тишине, так как с площадки для СМИ их не было слышно вовсе.

– Ближе не подходи! Мы не до конца знаем свойства… этого.

– Но что это? Что вообще произошло? Как нечто могло нанести такие повреждения?

– Я не могу тебе всего рассказать, как понимаешь. Но в общих чертах… часть этого – Чистая энергия, остальное мы пока не можем идентифицировать. Да и как Чистая энергия могла нанести такие разрушения – тоже загадка.

Здание перед ними представляло собой две оплавленные части. Правая пульсировала синим цветом, а левая – зеленым. Оно было еще из тех старых домов, которые строили из бетона, а не пластиката. Это было очень странно, поскольку можно было понять, каким образом пластикат мог оплавиться. Его всё же делали из угля, газа и Чистой энергии. При больших температурах он не выдерживал и терял форму и свойства, но расплавить бетон до основания?

– Ничего не сохранилось?

– Ни единого экземпляра, всё уничтожено и восстановлению не подлежит. Все оригиналы.

– Но должны же быть копии? По регламентам обязаны делать.

– Должны быть и есть, только вот оригиналы уже не вернуть. Наверное, в этом был смысл. Способ внушает ужас, даже представить себе не могу, что было бы, если бы там были люди.

– Там никого не было?

– Да, и это тоже странно. Все сотрудники ночной смены под разными предлогами вышли из здания. Они сейчас в Органах Охраны Правопорядка, но позже ты сможешь с ними переговорить. Тебе всё равно придется приходить на основное место работы и отмечаться, с системой я ничего сделать не смогу, но после ты сможешь свободно заниматься расследованием.

– А как же Шефредактор?

– Анну я беру на себя, скажем так, она моя давняя должница. – Прасковья недобро улыбнулась, на что журналист мог только непонимающе кивнуть.

– Что я могу здесь посмотреть сейчас? – нерешительно спросил Иван, подумав, что не хотел бы быть что-либо должен этой женщине.

– Немногое. Улики еще обрабатывают, и самые безопасные сейчас в хранилище. Ну и еще одно. Пойми, что никому. Ничего. Говорить нельзя. Ни одному человеку, тут я могу лишь положиться на тебя и твое здравомыслие. Если кто-либо услышит эту информацию… Я вынуждена буду тебя уничтожить, – голос Префекта был наигранно холодным, но вовсе не угрожающим, скорее, в нём проступало сочувствие. Это заставляло жилы стыть, а внутренности сжиматься.

– Я понимаю это. Так же как понимаю, что это вся доступная информация. Теперь я могу идти?

– Да, – это было сказано после некоторой паузы, возможно, слишком длинной для формального ответа.

– Так где те улики, на которые я могу взглянуть?

Прасковья внимательно посмотрела на Ивана и сложила руки на груди. Она будто вглядывалась внутрь его души, а он вовсе не мог отвести взгляда. Словно завороженный какой-то силой, как зверь, загнанный хищником. С таким он пока еще ни разу не сталкивался. И столкнуться бы больше не хотел. Тем не менее, даже несмотря на это, он готов был согласиться на задание. Будто бы почувствовав это, женщина кивнула и указала рукой направление.

На приземистом здании была прилажена еле заметная табличка: «Соцхран».

***

Внутри это оказалось обычным помещением прошлой эпохи. Сюда стащили столы, видимо, которые не задело взрывом или пожаром, что бы это ни было. На столах лежали улики, которые уже успели собрать. Тут было негусто. По всей видимости, выставлялись лишь те вещи, которые удалось идентифицировать и привязать к делу. Выглядело это как помещение в Исторических центрах, где на одном столе стояло по одному экспонату. Подписаны они не были.

Тут же стояли колбы, внутри прозрачных контейнеров, смахивающих на кубы. Контейнеры выглядели надежно, будто со склада военного. В такие, по слухам, убирали опасные образцы. Раньше Иван в жизни такого не видел, да и в кинохрониках тоже. Похоже, даже сами контейнеры тут были засекреченными. В одной колбе плескалась голубая пульсирующая жидкость, в другой – зеленая. Он подошел к синему кубу и протянул к нему руки. Кончики пальцев тут же начало колоть. Дверь в тот же момент резко распахнулась.