000
ОтложитьЧитал
Глава 1. Это прорыв!
Списки, списки, списки. Чёрные электронные таблицы словно сельди в бочке под завязку набиты именами, фамилиями и прочей важной информацией. Взгляд привычно скользит по ячейкам электронных таблиц на широком экране компьютера. Информация структурирована по столбцам: должность, звание, место рождения, прописка, чем занимается или чем занимался. Здесь же достижения, навыки, награды, взыскания. Николай Павлович, штатный вербовщик секретного правительственного проекта «Синяя канарейка», устало склонил голову. Информация более чем важная, но, чёрт побери, до чего же личные дела скучны и однообразны. Даже не верится, что за столбцами и строчками электронных таблиц скрываются живые люди, а не некие функциональные абстракции.
В глазах рябит, а голова гудит словно чугунный колокол. Николай Павлович вновь поднял глаза на экран компьютера. Но такова его работа. Между прочим, любимая работа, за которую ему деньги платят. Между прочим, очень хорошо платят.
С недавних пор будущее «Синей канарейки» забалансировало на очень тонкой жёрдочки. Одно неосторожное движение, слово, намёк, и проект закроют. Но пока «Синяя канарейка» официально чирикает, приказа всё свернуть, документы сдать в секретный архив, а самим застрелиться ещё не было. Вот и приходится делать вид, будто всё хорошо и искать, искать, искать до ряби в глазах и чугунного колокола в голове всё новых и новых потенциальных добровольцев для секретного проекта.
В гробовой тишине кабинета пронзительный треск телефона внутренней связи словно долгожданная весть о спасении свыше. Либо просто хороший повод хотя бы на минутку оторвать взгляд от однообразных и скучных электронных таблиц.
– Да, слушаю, – Николай Павлович прижал к уху прохладную трубку телефона.
– Николай Павлович, это вы? – возбуждённо выдохнула телефонная трубка.
– Нет, это первый заместитель господа бога, – сердито ответил Николай Павлович.
– А где, тогда, Николай Павлович? – мужским голосом удивлённо спросила телефонная трубка.
– Идиот, это я и есть, – Николай Павлович чуть было не сорвался на крик, но вовремя взял себя в руки и уточнил гораздо более спокойным тоном. – Кто вы, и что у вас случилось?
– Николай Павлович, это с поста охраны «малахитовой комнаты» вас беспокоят. У нас, того, – от возбуждения мужской голос едва не задохнулся, – один из добровольцев поднялся-таки из «малахитового надгробья»!
– Что? – Николай Павлович в диком возбуждении вскочил на ноги, коленки больно ударились о столешницу, а стул с мягкой спинкой грохнулся на пол. – Когда?
– Только что! Мы наблюдаем добровольца на мониторе видеонаблюдения.
– Живой? – Николай Павлович напрягся всем телом в ожидании дурной вести.
– Так точно! – бойко отозвался охранник. – Вон глазищами по сторонам зыркает, словно бухой в стельку.
Какое облегчение… Николай Павлович на миг закрыл глаза и перевёл дух.
– Срочно вызовете Михаила Владимировича, – приказал Николай Павлович.
– Начальника мы уже вызвали. Это он приказал вызвать вас.
– Отлично, я иду, – Николай Павлович обогнул стол. – И да, заодно, на всякий случай, вызовете начмеда. Лишним не будет.
– Будет сделано.
Телефонный аппарат жалобно треснул, когда трубка едва не расколола его пластиковый корпус. Николай Павлович торопливо выскочил из кабинета. Ноги привычно понесли тело по коридору в направлении естественной пещеры и ко входу в «малахитовую комнату». Между тем в голове развернулся бешеный водоворот шальных мыслей и надежд. Неужели? Свершилось? Год и три месяца томительного ожидания, пять добровольцев, из них два трупа. И вот теперь не просто подвижка, а успех, реальный успех. Даже более – это прорыв! Николай Павлович мысленно скрестил пальцы на руках и ногах. Ох! Не сглазить бы.
Устав караульной службы временно отодвинут в сторону. Первая стальная дверь с кодовым замком распахнута настежь. Николай Павлович вихрем проскочил через пустое караульное помещение с широким плоским экраном видеонаблюдения. Квадратная бронированная дверь с начищенным до блеска колесом так же распахнута настежь. Короткий коридорчик за ней залит ярким светом ламп. И, наконец-то, «малахитовая дверь», непосредственный вход в «малахитовую комнату», единственное место на корабле инопланетян, куда можно свободно войти.
– Где? Где он? – щегольские ботинки едва не проскользнули по гладкому полу, Николай Павлович едва успел ухватиться левой рукой за ближайшее «малахитовое надгробье». – Дайте я его расцелую!
– Он здесь, Николай Павлович, – раздалось в ответ.
Оба охранника в светло-зелёных рубашках и брюках с озадаченными лицами замерли посреди «малахитовых надгробий» в левом ряду.
– Какого чёрта…, – начал было Николай Павлович, но слова застряли в горле, когда он торопливо подошёл ближе.
Да, это он, Николай Павлович опустился на корточки. Завитаев Остап Иванович, подполковник ВДВ в отставке, самый первый доброволец, что лёг в «малахитовое надгробье». Немолодой мужчина сорока восьми лет, но всё ещё физически крепкий, лежит на полу. Руки и ноги разведены в стороны, глаза закрыты, грудная клетка едва заметно колышется в такт неровному дыханию.
– Что с ним? – Николай Павлович строго глянул на охранников.
– Не можем знать, – ответил один из охранников. – Я лично видел, как он выбрался из «малахитового надгробья», – крепкая ладонь бывшего десантника выразительно хлопнула по ближайшему «малахитовому надгробью». – Свистнул Антохе, – второй охранник кивнул. – Мы, это, сперва начальнику и вам звякнули, а потом рванули героя встречать. Такое дело, понимаешь.
– Вбегаем, – подхватил второй охранник, – а он уже на полу лежит. Я тут же обратно в караулку метнулся, чтобы начмеду доложить, благо едва успел застать его на месте.
– Он ранен? – Николай Павлович вновь склонился над добровольцем.
– Никак нет, – отозвался из-за спины первый охранник. – Мы, это, специально проверили: огнестрелов нет, переломов тоже нет. Только кожа горячая и влажная.
– Ещё пальцы у него дрожат, будто бухал неделю, – добавил второй охранник.
– Да, пальцы трясутся, – первый охранник кивнул. – Мы, того, его аккуратно уложили и руки с ногами, на всякий случай, в стороны развели.
Николай Павлович пощупал добровольцу лоб. И то верно, у бывшего десантника высокая температура и кожа ненормально влажная. Ещё и сердце ненормально бьётся.
– Где пострадавший? – грозный рык Ганова, штанного медика «Синей канарейки», раскатом грома разлетелся по «малахитовой комнате».
– Здесь! Сюда! – едва ли не хором отозвались охранники и замахали руками.
Майор медицинской службы Ганов в белом халате присел возле добровольца. Рядом на пол брякнулся медицинский саквояж с большим красным крестом. Гибкие длинные пальцы медика быстро пробежались по телу Остапа Завитаева, пощупали пульс и приподняли веки.
– Что с ним, Изид Витальевич? – спросил Николай Павлович.
– Глубокий обморок – это всё, что я пока могу сказать, – ответил Изид Витальевич. – Будем разбираться. Санитары!
Майор Ганов – единственный представитель медицинской службы на базе «Синей канарейки». Однако Изид Витальевич успел прихватить по дороге в качестве санитаров двух работников секретного проекта, оба по виду крепкие мужики.
Добровольца торопливо, но аккуратно, переложили на брезентовые носилки.
– В санчасть. Как можно быстрее, – коротко скомандовал начмед.
Санитары бойко потащили носилки к выходу. Николай Павлович неодобрительно поморщился. В спешке новоявленные помощники начмеда так и не сообразили, что понесли пострадавшего ногами вперёд. Суеверие? Может быть, но экспериментально проверять его никто не хочет.
– Что здесь происходит?
У входа в «малахитовую комнату» появилась массивная фигура Михаила Владимировича Шпина, бессменного руководителя «Синей канарейки».
– С дороги! – в ответ рявкнул начмед.
Появление грозного начальника ничуть не смутило майора Ганова. Да и Михаил Владимирович послушно отпрыгнул в сторону. Новоявленные санитары с носилками торопливо пробежали мимо него, а сам начмед в сторону начальника даже не глянул. Михаил Владимирович лишь молча проводил их глазами. В жизни бывают ситуации, когда медик становится важнее самого важного начальника.
– Что здесь происходит? – Михаил Владимирович остановился возле Николая Павловича и двух охранников.
То ли в силу преклонного возраста, то ли иных неотложных дел, то ли и того и другого сразу, Михаил Владимирович добрался до «малахитовой комнаты» самым последним. Однако теперь, в силу своего служебного положения, потребовал подробного отчёта.
– Э-э-э…, – первый охранник не сразу собрался с мыслями. – Я как раз в монитор смотрел, когда это «малахитовое надгробье» раскрываться начало. Ну я тут же Антохе свистнул…
Охранник быстро рассказал, что произошло. От себя Николай Павлович поведал начальнику о торопливом заключении майора Ганова.
– Он что-нибудь сказал, когда выбрался? – спросил Михаил Владимирович.
– К чему гадать, – Николай Павлович поднял руку. – Я предлагаю пройти в караулку и глянуть видеозаписи.
– Хорошая мысль, – охотно согласился начальник.
В караулке более молодой охранник, к стыду своему Николай Павлович так и не удосужился запомнить их имена, пробежался пальцами по клавиатуре. В правом нижнем углу широкого экрана тут же начала воспроизводиться запись с прибора видеонаблюдения возле «малахитового надгробья».
«Малахитовые надгробья» потому и прозвали «надгробьями», что внешне они похожа на могилы, эдакие массивные бруски высотой в метр и с закруглённым верхом. Чтобы не прозевать момент выхода добровольца, возле каждого «малахитового надгробья» на стальном штативе установлена видеокамера.
Охранник слегка ошибся с выборкой времени. Пришлось немного подождать, прежде чем на экране полукруглая крышка «малахитового надгробья» поползла в сторону. Динамик тут же донёс тяжёлых вдох добровольца. Следом из широкой щели показались руки Остапа Завитаева.
От напряжения Николай Павлович скрестил пальцы на обоих руках. Но вот крышка отошла в сторону достаточно далеко, чтобы доброволец сумел выбраться наружу. Кажется, будто Остап Завитаев пьян в стельку. Отставной десантник тяжело дышит и качается из стороны в сторону. Но вот он собрался с силами, оттолкнулся от «малахитового надгробья», встал на ноги и выпрямился.
– Это игра. Компьютерная игра. Охрененная компьютерная игра, но мне удалось выбраться.
Динамик донёс хриплый, но довольно громкий голос Остапа Завитаева. Однако следом из добровольца будто выдернули стальной стержень. Отставной десантник кулём повалился на пол. Если бы не «малахитовое надгробье» у него за спиной, то Остап Завитаев грохнулся бы на пол и непременно раздробил бы себе затылок. А так он просто сполз и застыл бесформенной кучей.
Вот возле «малахитового надгробья» появились оба дежурных охранника. Секундная растерянность. Но вот один из них тут же вновь пропал из кадра, Николай Павлович машинально кинул, не иначе метнулся обратно в караулку позвонить и предупредить начмеда. Между тем второй охранник бережно уложил добровольца на пол и торопливо прощупал ему руки и ноги. Крови нет, переломов тоже нет.
– Довольно, – произнёс Михаил Владимирович, когда в кадре появился сам Николай Павлович. – И как это понимать?
Кажется, будто начальник «Синей канарейки» никому конкретно не обращается, однако Николай Павлович всё равно ответил:
– Пока никак, Михаил Владимирович, – произнёс Николай Павлович. – Добровольцев Хабаркина и Кассина «малахитовые надгробья» вернули в виде трупов. Остап Завитаев, по крайней мере, сумел выбраться сам. Надеюсь, Изид Витальевич дело своё знает крепко. Я предлагаю подождать, а после расспросить Остапа Завитаева, если получится, конечно, – на всякий случай уточнил Николай Павлович.
– Не, не получится, – вклинился в разговор охранник, что вывел на экран видеозапись. – Остапа из «малахитовой комнаты» вперёд ногами вынесли. Примета дурная.
– Не каркай, идиот, – тяжёлая ладонь Михаила Владимировича по-отцовски отвесила охраннику гулкий подзатыльник. – Но вы, Николай Павлович, правы: не будем пока строить никаких предположений. Изид Витальевич сам позвонит мне, когда ситуация прояснится.
– Согласен, – Николай Павлович кивнул.
И в самом деле строить какие-либо предположения, пока ситуация хотя бы немного не прояснится, не просто глупо, но и опасно. Выдвигать версии имеет смысл тогда и только тогда, когда собрана вся доступная информация. Но это дело начмеда, ему, как говорится, и карты в руки.
– Бдите дальше, там ещё двое осталось, – напоследок приказал охранникам Николай Павлович, когда вслед за начальником секретного проекта вышел из караульного помещения.
– Да, да, конечно, – охранники аккуратно закрыли за начальством дверь, кодовый замок выразительно щёлкнул.
О том, что устав караульной службы временно был сдвинут в сторону, лучше не вспоминать. Самое настоящее воскрешение Остапа Завитаева вызвало в подземной базе нехилый переполох. Когда всё немного улеглось, дежурные охранники сами, без начальственного окрика, вспомнили об уставе и закрыли дверь.
Глава 2. Семь бед
Николай Павлович настроился было на долгое ожидание. Пока начмед откачает добровольца. Пока Остап Завитаев окрепнет хотя бы до такой степени, что сможет говорить. Сколько пройдёт времени? Сутки? Трое суток? Но. Прошло всего четыре с небольшим часа, как в кабинете Николая Павловича раздался телефонный звонок. Серьёзным голосом, который не сулит ничего хорошего, начальник «Синей канарейки» потребовал быть через пять минут в санчасти.
– Наконец-то ты здесь, – недовольно пробурчал начальник секретного проекта.
– Явился сразу, как вы позвонили, – Николай Павлович аккуратно закрыл за собой дверь в смотровую комнату. – И зачем… – начал было Николай Павлович, но тут же осёкся.
Просторная смотровая комната ярко освещена, в воздухе витает ни с чем не сравнимый запах антисептиков. Вот так сюрприз, неприятный, Николай Павлович нахмурился. На длинном и широком столе из нержавеющей стали под белоснежной простынёй угадывается тело.
– Как же так получилось, Изид Витальевич? – Николай Павлович глянул на главного медика проекта. – Ведь, насколько мне известно, в вашем распоряжении имеется отлично оборудованная реанимационная палата. Неужели не сдюжили?
– Почему сразу не сдюжил? – Изид Витальевич гордо выпрямил спину и расправил плечи. – И вообще…
– Заткнулись оба, – Михаил Владимирович грозно сверкнул очами.
Николай Павлович и начмед послушно притихли.
– Изид Витальевич, – начальник проекта повернулся к медику всем своим массивным телом, – докладывайте. С самого начала и со всеми подробностями.
– Хорошо, – Изид Витальевич тут же успокоился и собрался с мыслями. – Пострадавший доброволец Остап Завитаев был доставлен в санчасть в глубоком обмороке. В себя он так и не пришёл и ничего не сообщил.
– Жаль, – невольно вырвалось у Николая Павловича.
– Попытки привести пострадавшего в чувство провалились, – продолжил главный медик. – Спустя двадцать восемь минут сердце пострадавшего остановилось. Попытки реанимировать пострадавшего так же закончились неудачно. У меня ушло почти три часа, чтобы понять, от чего же он умер, – ладонь Изида Витальевича легла на лоб трупа.
– Не томи, – потребовал Михаил Владимирович.
Начальник проекта и без того в дурном настроении.
– Понимаю, теперь вас интересует, от чего умер Остап Завитаев. Почему я так и не сумел его спасти.
В голосе медика сквозит насмешка, однако Николай Павлович не стал обращать на неё внимание.
– В это трудно поверить, но пострадавший умер от ядерного загара, – Изид Витальевич всплеснул руками.
– В смысле? – Михаил Владимирович, старый административный динозавр, так и не смог сдержать удивления.
– Иначе говоря, – как ни в чём не бывало продолжил Изид Витальевич, – пострадавший умер в результате очень сильного радиационного поражения. Будто в одних трусах по эпицентру ядерного взрыва пробежал. Я такое только в учебниках видел.
– Так, вроде, – Михаил Владимирович махнул над телом под белоснежной простынёй рукой, – в таких случаях от людей при ядерном взрыве только тени на стенах и асфальте остаются.
– Пожалуйста, не путайте очень сильное ионизирующее излучение с проникающей радиацией и световой вспышкой, – уточнил Изид Витальевич.
– Вы, лучше, скажите,– Николай Павлович ткнул в труп пальцем, – он не фонит?
– Нет, – начмед качнул головой. – И это ещё одна загадка. На теле, одежде и в лёгких радиоактивной пыли не обнаружено. Вообще не обнаружено, будто пострадавший прошёл самую тщательную санитарную обработку. Само тело фонит не больше обычного. Говорю же: мне потребовалось почти три часа, чтобы выяснить причину смерти.
Николай Павлович задумчиво нахмурился. В голове закружились очень неприятные мысли.
– Где его одежда? – спросил Николай Павлович.
– Вон, на столе, – Изид Витальевич кивнул в сторону большого стола у стены.
Обычный, можно даже сказать стандартный, набор. Николай Павлович расправил лёгкую куртку стального цвета и пощупал карманы – пусто.
– Костюм как новенький, – заметил Николай Павлович. – Я лично выдал его Остапу Завитаеву перед самым погружением в «малахитовое надгробье».
– И он его не носил. Если можно так выразиться, – пояснил Изид Витальевич.
– Другие повреждения на теле имеются? – Николай Павлович оставил одежду погибшего и вновь глянул на главного медика.
– Всё не так просто. Секундочку.
Из ящика стола начмед вытащил тонкую белую папку. Николай Павлович с первого же взгляда узнал в ней личное дело Остапа Завитаева.
– Перед погружением в «малахитовое надгробье» больше года тому назад, – Изид Витальевич распахнул папку и принялся шелестеть листами, – я лично осмотрел добровольца. Так, на всякий случай, я старательно записал все повреждения кожного покрова и татуировки.
Вот, смотрите, – Изид Витальевич рывком стянул с покойника белоснежную простыню и ткнул пальцем в левое плечо. – Здесь была татуировка с надписью «ВДВ» и рисунок. На запястьях и груди были ещё татуировки на ту же тему.
– Доброволец был отставным офицером ВДВ, – мрачно пояснил Михаил Владимирович.
– Да, да, я в курсе, – Изид Витальевич кивнул. – С тела покойного пропали все прочие шрамы, что доброволец получил ещё до погружения в «малахитовое надгробье». Зато взамен он обзавёлся новыми.
Вот здесь, – палец медика ткнулся в левый бок, – хорошо заживший шрам от пули. Наискось прошла, но выдрала кусок кожи. Перелом правой голени. Рентген показал, что и эта травма была хорошо залечена. А вот это, – Изид Витальевич поднял правую руку покойника, – наш доброволец получил незадолго до смерти.
Правое предплечье Остапа Завитаева и в самом деле украшает свежий едва заживший шрам. Вдоль красной полосы до сих пор видны мелкие точки.
– Швы едва сняли, – пояснил Изид Витальевич.
– Иначе говоря, перед нами всё тот же букет загадок и неясностей, что и с добровольцами Хабаркиным и Кассиным, которые, так сказать, «восстали» из «малахитовых надгробий»: – с мрачным юмором произнёс Михаил Владимирович, – старые шрамы и татуировки исчезли полностью, зато взамен появились новые. Костюмы младших научных сотрудников, в которых они легли в «малахитовые надгробья», так же остались целыми.
– Я даже больше скажу: – Изид Витальевич поднял указательный палец, – остались как новенькие. С брюк и курток не сошли даже складки от долгого хранения на складе.
Главный медик вновь аккуратно укрыл тело Остапа Завитаева белоснежной простынёй. Результат и в самом деле, мягко говоря, печальный. Всего в «малахитовые надгробья» удалось уложить пятерых добровольцев. Двое всё ещё там. Двое «воскресли», но в виде трупов. Казалось бы, долгожданный прорыв, Остап Завитаев, который самым первым лёг в «малахитовое надгробье», сумел вернуться живым. Но, как выяснилось при вскрытии, всё равно умер от ядерного загара. Николай Павлович качнул головой. Кто бы мог подумать.
– Ладно, – Михаил Владимирович махнул рукой, – оформляйте бумаги и готовьте тело к отправке.
– Покойника вернут родным? – спросил Изид Витальевич.
– Не мне решать, но это вряд ли, – ответил Михаил Владимирович. – Скорей всего ваши коллеги, Изид Витальевич, поиздеваются над покойным по полной программе, на «запчасти» разберут и по баночкам со спиртом разложат. Сами должны понимать: уникальный случай, человек умер от убойной дозы радиации. Это сколько диссертаций защитить можно будет. Где ещё такого найдёшь? А родным если что и вернут, так это горсть праха. Остап Завитаев прекрасно понимал, на что подписывался, земля ему пухом.
– Подождите, – Николай Павлович поднял руку. – У меня будет один вопрос, даже два.
Начальник проекта было направился прочь из смотровой комнаты, но остановился и вновь повернулся лицом к медику и вербовщику.
– Изид Витальевич, – Николай Павлович глянул на медика, – вот вы отметили, что у добровольца хорошо вылеченные рана на боку и перелом ноги. Да ещё рана на предплечье едва заросла. Не могли бы вы сказать, сколько лет было Остапу Завитаеву на момент смерти?
– Сорок семь лет на момент погружения в «малахитовое надгробье». Плюс год с лишним в «малахитовом надгробье». Итого, получается, – главный медик быстро прикинул в уме, – сорок восемь лет.
– Нет, вы меня неправильно поняли, – Николай Павлович качнул головой. – Представьте, что перед вами тело человека, возраст которого вы не знаете. Вы вообще ничего о нём на знаете. Однако вам нужно установить, сколько лет покойному. Я понятно излагаю?
– А, теперь я вас понял, – Изид Витальевич кивнул. – Не понимаю, зачем вам это нужно, но-о-о… Под таким углом… Это даже интересно.
Начмед вновь сдёрнул с Остапа Завитаева белоснежную простыню. Длинные гибкие пальцы главного медика вновь пробежались по остывшему телу. Изид Витальевич зачем-то приоткрыл покойнику рот, повернул голову с боку на бок и, под конец, особо внимательно ощупал его живот.
– Абсолютно точно возраст покойного я вам не скажу, – Изид Витальевич выпрямил спину. – Да и никто точно не скажет. Абсолютных методик не существует. А так покойному лет сорок пять – пятьдесят, ничего нового.
– Жаль, – Николай Павлович разочарованно выдохнул. – Очень жаль.
– Однако, – Изид Витальевич хитро прищурился, – ваша просьба навела меня на очень интересные мысли. Признаться, мне самому подобные размышления просто не пришли бы в голову.
– Изид Витальевич, не томите, – потребовал Михаил Владимирович.
Начальник секретного проекта так и не покинул смотровую комнату. Не иначе новоявленное исследование не на шутку заинтересовало его.
– Так вот, – продолжил Изид Витальевич. – Я прекрасно помню Остапа Завитаева ещё до погружения в «малахитовое надгробье». Отставной офицер ВДВ, всё ещё физически крепкий, однако годы жизни в отставке и пивко с креветками отложились на его талии слоем жира. Кроме того Остап Завитаев потерял былую физическую форму.
Однако здесь и сейчас, – рука начмеда легла на лоб покойного, – перед нами лежит совсем другой человек.
– Вы хотите сказать, – Николай Павлович тут же насторожился, – что это не Остап Завитаев?
– Нет, это Остап Завитаев, – поспешно уточнил Изид Витальевич. – «Другой» в смысле не другой человек, а не такой, каким был Остап Витальевич перед погружением в «малахитовое надгробье». Так отставному десантнику в последние года два-три пришлось восстановить былую физическую форму. Конечно, не до такой степени, каким он был в двадцать пять, но всё жё. Причём, смею вас заверить, речь именно о тренировке. Там…, – Изид Витальевич на миг задумался, – силовые упражнения с гантелями, марафоны с полной выкладкой и тому подобное. А не тяжёлый физический труд с лопатой или ломом. Кроме того, буквально незадолго до смерти Остап Завитаев питался весьма скудно. Его желудок пуст, так что он съел на свой последний обед я сказать не могу. Однако слой жира на его животе исчез практически полностью. И это именно последствие скудного питания, а не диеты и физических нагрузок.
Конечно, это всё можно списать на все прочие непонятные метаморфозы его тела, и, в целом, ничего не доказывают. Но…
– Спасибо, я вас понял, – Николай Павлович перебил главного медика. – Больше вопросов у меня нет.
– Рад был помочь, – на прощанье произнёс Изид Витальевич.
Вслед за начальником Николай Павлович покинул санчасть «Синей канарейки». Однако в коридоре Михаил Владимирович остановился и тихо произнёс:
– Я узнаю этот взгляд. Признавайся, что ты задумал?
– От вас ничто не скроется, Михаил Владимирович, – Николай Павлович с улыбкой развёл руки в стороны. – Но, всё же, не здесь, не в коридоре у всех на виду.
– Хорошо, пошли в мой кабинет, – тут же согласился Михаил Владимирович.
Кабинет начальника секретного проекта самый большой и просторный в подземной базе. У него имеется даже приёмная с мягким диванчиком для посетителей. Шурочка, секретарша Михаила Владимировича, лишь глянула на них, когда Николай Павлович вслед за начальником прошёл в кабинет.
– Садись, – толстый палец Михаила Владимировича указал на стул возле письменного стола.
Николай Павлович молча опустился на предложенное место. Между тем Михаил Владимирович грузно осел в мягком кресле с высокой спинкой и положил руки на столешницу.
– Выкладывай, – потребовал начальник.
– Видите ли, – осторожно подбирая слова начал Николай Павлович, – эксперимент с «малахитовыми надгробьями» дал совершенно непредсказуемые результаты. Чего только стоят все эти раны и шрамы на телах добровольцев, но при этом не просто целая, а буквально новенькая форма младших научных сотрудников.
– Ты ещё забыл сказать, что исследования космического корабля пришельцев в целом и полностью зашли в тупик, – мрачно добавил Михаил Владимирович. – Начальники в Москве стучат кулаками по столу и требуют либо какой-нибудь результат, либо наши головы.
– Ну, исследования космического корабля пришельцев не моя компетенция, – тут же выкрутился Николай Павлович. – С вашего разрешения, я продолжу.
Начальник секретного проекта лишь молча махнул рукой.
– Так вот, – Николай Павлович вновь собрался с мыслями. – Мы понятия не имеем, что происходит с добровольцами в «малахитовых надгробьях». А потому всё, что происходит с их телами и одеждой, кажется нам чудесами и глупостями. Как говорят в подобных случаях, этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но!
Если разобраться, если копнуть глубже, то вся эта растерянность от того, что у нас просто нет вообще никаких версий. Пусть кривых и кособоких, неправдоподобных и вообще фантастических, но которые сумели бы объяснить хотя бы часть этих чудес и глупостей.
– И кое-какая версия у тебя, наконец, появилась, – закончил Михаил Владимирович. – Кстати, с чего это вдруг?
В голосе начальника чувствуется лёгкая подковырка, даже насмешка. Вот уже второй год, как добровольцы погрузились в «малахитовые надгробья», а каких-либо версий того, что там с ними происходит, как не было, так и нет.
– Помните, что сказал Остап Завитаев, когда только выбрался из «малахитового надгробья», но ещё не потерял сознание? – спросил Николай Павлович.
– Э-э-э…, – начальник замялся. – А это важно?
– Очень, – Николай Павлович кивнул. – Слова добровольца я запомнил точно: – Николай Павлович на миг задумался, – «Это игра. Компьютерная игра. Охрененная компьютерная игра, но мне удалось выбраться».
– Чушь какая-то, – Михаил Владимирович недовольно поморщился.
– Может и чушь, – Николай Павлович не стал спорить. – Вы смотрели фильм «Матрица»? Там Киану Ривз в главной роли снимался.
– Голливуд? Фантастика? Слышать слышал, может даже и смотрел, но не помню, – ответил Михаил Владимирович.
– Сюжет пересказывать не буду, да он для нас и не важен. Интересно другое: главный герой и прочие персонажи подключаются к охрененно мощному компьютеру и оказываются в так называемом виртуальном пространстве. Это как реальность, вплоть до мелочей, но на деле всё равно лишь полнейшая симуляция.
– А, припоминаю, – Михаил Владимирович кивнул. – Чёрные кожаные костюмы, через дома прыгают. Там ещё так красиво и неправдоподобно дерутся и стреляют. Подожди, – на лице начальника отразилась глубокая задумчивость, – ты хочешь сказать, что наши добровольцы оказались в неком виртуальном мире?
– Так точно, – Николай Павлович кивнул. – Космический корабль инопланетян совершенен до такой степени, что мы напрочь не понимаем, как в нём всё работает. Однако из нашей учённой братии никто не сомневается, что у пришельцев имеются свои компьютеры, которые не то что в разы, на порядки мощнее и совершенней наших. И, если подумать, то вполне можно предположить, что компьютеры пришельцев не в кино, а на самом деле могут симулировать целый мир. В этом случае «малахитовое надгробье» всего лишь подключает добровольца к этому виртуальному миру, к некой компьютерной игре.
– Подожди, подожди, – Михаил Владимирович торопливо поднял руку. – Если я правильно помню, то в «Матрице» персонажей вполне могли убить в том виртуальном мире. В реальности они тоже умирали, но без всяких повреждений на теле.
– Верно, – Николай Павлович кивнул. – Однако компьютер инопланетян не обязан работать точно таким же образом, как в «Матрице». Зачем создана «малахитовая комната» и всё прочее мы понятия не имеем, однако вряд ли для развлечения землян. Если доброволец погибает в компьютерной игре, то он погибает и в реальности – это вполне логично. Если продолжить рассуждения, то все ранения и прочие изменения в виртуальном теле переносятся и на физическое тело.
– А как же татуировки и шрамы, что были на теле Остапа Завитаева ещё до погружения в «малахитовое надгробье»?
Михаил Владимирович с ходу нашёл нестыковку. А сколько ещё подобных нестыковок он сумеет найти хотя бы за полчаса?
– Михаил Владимирович, – Николай Павлович чуть наклонил голову, – мы понятия не имеем о психологии инопланетян, об их представлениях об окружающем мире. Мы вообще ничего о них не знаем. Но если «малахитовое надгробье» легко переносит на физическое тело добровольца все повреждения из компьютерной игры, то что ему запрещает с той же лёгкостью убрать все повреждения до игры? Даже более. Если продолжить рассуждать логически, то становится ясно, что же произошло с Остапом Завитаевым.
– Очень интересно, и что же? – Михаил Владимирович заметно оживился.
– В обычных компьютерных играх ранения и даже смерть главного героя игры никак не переносятся на тело самого игрока. Возможно Остап Завитаев решил рискнуть. Как метко выразился наш начмед, будто в одних трусах пробежался по эпицентру ядерного взрыва. Давно немолодой отставной десантник рассчитывал, что игра закончится, а он просто вернётся в реальность. Остап Завитаев просто не знал, что все повреждения в игре переносятся на физическое тело.
