- -
- 100%
- +
Очень медленно и не торопясь, превозмогая холод и боль, затаив дыхание, прикусывая нижнюю губу почти до крови и концентрируясь на заклинании, она поднимала всё новые кустарники, позволяя незаметно приблизиться сзади к группе незнакомцев.
Наконец показался и мужчина в широкой шляпе с лентой, по центру которой красовался металлический череп. Он прибыл последним, изрядно задержавшись, а компания наблюдателей заперешёптывалась между собой, что все остальные – вероятно, его сообщники или подчинённые. В конце концов, судья – должность влиятельная, у Грэя огромные связи. Он мог обзавестись и собственной шайкой, и согнать каких-нибудь чародеев, так что ухо держать надо было востро, подбираясь всё ближе и ближе.
Вероятно, поодаль и со стороны их план было очень легко раскрыть. Поросль густых кустов, целой широкой «дорогой» друг за другом из леса в сторону центра пастбища. Хотя чары крайних и дальних, что близ деревьев, вскоре ослабевали. Ассоль поддерживала лишь ближайшие стебли, чтобы скрыть за ними себя и своих друзей. Но самым трудным было бесшумно перебраться к следующей живой изгороди по снегу, не привлекая к себе внимания.
В принципе, даже что-то заслышав и оглянувшись, кто-то мог бы решить, что это любопытный лесной зверь выбежал – заяц, песец, горностай, оленёнок. Но вот кустарники среди пастбища наверняка бы даже такого не слишком смекалистого человека могли удивить. Потому Ассоль с остальной командой старались вести себя тихо-тихо. Лишний раз даже не разговаривали, предпочитая наблюдать да побольше разведать, ну и держали наготове своё оружие, у кого то имелось. Аргон вот со своего походного рюкзачка вооружил Шанти чугунной сковородой, а сам взял в руки свой маленький лук под гномий размер.
– Как пить дать ловушкой окажется, – хмыкнул Берн, потянувшись к своей фляге.
– Тебе б кто запретил, – фыркнула Ассоль, всё же тоже будучи наготове.
– Вильгельм, ты же часто в столице бываешь? По голосам сможешь кого-то узнать? – поинтересовался усач.
– Я не то чтобы много с кем здесь контактировал. Может, Мари? – повернулся тот к монахине.
– Я? – повела та бровью. – Я в столице вообще второй раз. До меня сопровождал поставки от Ордена Милосердия старец Вениамин, а он прихворал сильно, ниспошли Солнце ему здоровье! – помолилась та.
– Не Солнце, а Эйр, например. Бог врачевания! – задрал палец гном.
– Асклепий ещё. Муж о богах не часто рассказывал, но вот историю про посох и змею он любил. Про всяких существ и животных, – прошептала Шанти.
На определённом расстоянии переговариваться почти перестали. Теперь уже сами «шпионы» навострили уши и вглядывались в фигуры в поисках брата Ассоль, но никого в военной формы среди собравшихся видно не было. Они видели господина в синей мантии и маске пса, Тринадцатую, Первого, мужчину с отметинами когтей на лице и глазом-рубином, который сторожил с волками вход в тоннель в Нерте, ещё одного господина с пугающей внешностью и зашитым ртом, но некоторые попросту стояли сейчас спиной к тем кустам, за которыми прятались наблюдатели.
– Это всем будет на руку, уверен, вы так же считаете, – доносились до ушей обрывки разговоров.
– Я не собираюсь играть в ваши игры! – слышался голос судьи. – С чего вы вообще взяли, что я не пойду сразу же к императору?
– Потому что вы очень хотите увидеть сына, – прозвучал ответ.
– Знаю этот детский голосочек! – прорычал Берн. – Таскарский городовой! Это ж нахальный юнец, на коже которого живого места нет без рисунков! Ланцелот, сукин сын, чтоб его черти съели!
– Не надо вот чертей сюда призывать! – возмутилась Мари.
– Тихо вы! Нашли время ссориться! – схватила их, ущипнув в районе локтя, Шанти за руки.
– А эти почему ссорятся? – не понимала Ассоль, наблюдая за собравшимися. – И почему не все одеты как Гончие Псы?
– Для нашего Алхимика я смог раздобыть это, – вручил с характерным акцентом мужчина с металлической пластиной на лице небольшой тёмный мешочек в ладонь господину в металлической маске.
– О, как изыскано! Ваши путешествия и вправду были не зря, Серхио! Мы очень ценим вас и ваши услуги, – благодарно поклонился тот.
– Порошок безвкусный, но имеет пряный аромат. Хорошо подойдёт для кофе с корицей. Сильно действует на сердце, подобно мускатному ореху. Если человек пожилой, не отличить от обычного приступа, – дополнил мужчина в шляпе.
– Вы же понимаете, что его осматривать будет лучший придворный лекарь? – выпрямившись, поинтересовался Алхимик.
– Он уже получил своё серебро. Не волнуйтесь, я не прикарманил себе ни монеты, всё по-честному, несу свою службу во имя старых богов, а они видят всё! – с кривоватой улыбкой заверил Серхио.
– Мы очень благодарны за помощь, – ещё раз кивнул господин в маске пса и передал, судя по всему, плату за оказанную услугу.
– А можно мне… тоже масочку? – поинтересовался волчий «пастух».
– Это единственный сохранившийся экземпляр со времён Рагнарёка, – заверил Алхимик. – Я попробую сделать форму и отлить новую специально для вас, если новодел вас устроит, конечно.
– Конечно, конечно! – кивнул мужчина в шляпе. – И не думал прикасаться к священным реликвиям. Мне скорей для солидности, для спокойной души, просто так… Скрыть эти шрамы.
– Вы ценный сотрудник. Заходите завтра после полуночи, попробую как-нибудь вам помочь в этом деле, – предложил господин в металлической маске пса.
– О чём они, блин, вообще? Где мой брат? – всё выглядывала, вытягивая шею, Ассоль, пытаясь высмотреть силуэт Эрика.
– Очень скоро редкие иноземные товары будет уже не достать, – предупредил своих соратников Алхимик. – Потому в поездках будьте весьма осторожны. Как только боги тьмы нападут на Лонгшир, на Таскарию, на Вольные города, на горы Айда, оттуда сразу же прекратятся поставки в Империю. Во-первых, теперь все ресурсы и изделия нужны им будут самим, в сложный период излишков не сыщешь. Во-вторых, сами перемещения купцов из покрытых войной, раздорами и эпидемиями точек крайне проблематичны. Товары попросту невозможно будет поставить даже при всём желании. Империя и сама откажется, дабы не впускать в свои стены заражённых чумой и проказой.
– Элита вас не забудет, – заверил басовитый и слегка шепелявящий мужской голос.
– Кажется, это мужик, что нас вербовал, – признал Берн. – Барон Освальд Поттер, ростовщик.
С ночного неба, шумно разрезая воздух со скоростью падающего метеорита, объявилось подле центра пастбища создание с головой сокола, в чёрной помпезной мантии. Все замолчали, позволив ему подойти ближе. Руки существа были сложены, движения – плавными, важными. Наряд был совершенно не по погоде, скорее одеяние какого-нибудь высшего таскарского жреца, но от холода гость не дрожал.
– Вы разыскали информацию? – прогудел он, оглядывая компанию в центре пастбища.
Глаза создания сверкали жёлто-рыжим, такой же отблеск мерцал внутри клюва, когда он говорил, а сам голос был глубинным, порывистым, как резко воспламеняющая горючая смесь. Больше всего его появлению, казалось, изумился Судья. Он вообще стоял как бы не среди всей компании, а немного поодаль и снял с плеча арбалет, однако не целился.
– Как видите, боги легки на помине, – искажённым из-за металлической маски голосом лязгнул Алхимик. – Книги, летописи, заметки, поздние исследования и трактовки, – ответил он уже объявившемуся созданию.
– Но нужно всё это ещё прочесть, изучить, – добавил Ланцелот.
– Вас много – вот и займитесь! – строго повелел гость.
– Вы вообще кто такой? – явно опешил судья, вглядываясь в существо с птичьей головой.
– Я есть свет! – раскрыл тот свой клюв, осветив пространство яркой вспышкой, так что Грэю пришлось щуриться и закрывать лицо свободной от арбалета рукой схожий жест сделали и другие рядом стоящие.
– Не стоит сердить почтившего нас своим присутствием Амона-Ра, – предупредил Алхимик.
– И ты можешь вернуть мне сына? – когда сияние погасло от того, что гость снисходительно сомкнул свой клюв, недоверчиво поинтересовался у него Хайред.
– Я – нет. Она может, – очертил Амон-Ра окружность рукой, создавая воронку, горящую рыжим, чёрным и густо-сиреневым пламенем по спирали, сквозь которую начало проглядывать огромное женское лицо, половина которого сгнила буквально до костей черепа с сияющим красным глазом. Второй же, на бледной, но более живой половине, был тёмно-синим и внимательно вглядывался в собравшуюся компанию.
– Богиня Хель… – схватившись свободной рукой за амулет на шее, рухнул Грей на колени. – Сжалься, молю… Я не выполнил обещание, не смог принести достаточно жертв тебе в обмен на его возвращение…
– Она заперта. Она не может помочь тебе, – пояснял Алхимик в тёмно-синем плаще. – Но если ты добудешь ключ, чтобы открыть врата в её царство, возможно, мёртвые смогут вернуться в наш мир!
– Мёртвые… какого чёрта? Где Эрик? – не понимала Ассоль, больше всех выглядывая из-за кустов.
– Я пытался договориться, я приносил жертвы, несколько душ за одну! – с жалобным лицом причитал Хайред Грэй.
– Жертвы… – прикусила дочка друида губу. – Вот что он делал… – присела она к своим, вытаращив глаза. – Вот зачем он пытался подсыпать снотворное! Он не овладеть мной в постели хотел, а ритуально убить! – вытаращила она глаза от шока. – Помните, нам стражники ещё сказали: в Селекате пропало несколько женщин за последнее время… Да это его рук дело! И, может, пропавшие в Нерте тоже? Этот некромант обещал убивать в честь богини смерти, чтобы та ему сына вернула!
– Тише-тише, понимаю, какой это ужас, но не выдавай всех нас, – коснулась Шанти её плеча, а Вильгельм чуть пододвинулся вперёд, чтобы обнять и успокоить девушку.
– Вы же не отдадите ему всё, что забрали? – уточнил кто-то у Алхимика насчёт Грэя и записей.
– Может быть, вы тогда этим займётесь? – повернулся тот в сторону говорившего, и мужчина мигом умолк. – У Хайреда есть цель. И он ни перед чем не остановится, чтобы её достигнуть, ведь так? – развернулся мужчина в маске пса уже к судье Грэю.
– Всё за его возвращение, даже больше! – клялся тот, сглотнув и сверкая уверенностью в глазах.
– Любопытно… – оценил Алхимик. – Но учтите, вы не один ищете эти реликвии. Путь к ним опасен, неминуемы разные неприятности, – заверил он.
– Уж проблемы я разрешать умею, – сурово заверил судья и показал Фонарь Люцифера, сняв тот с пояса из-под плаща.
– Вот как он выбрался из руин… – процедила Ассоль, глядя на переливающиеся «тени» внутри пульсирующего света реликвии.
Изображение Хель исчезло, растаяв в воздухе. Было похоже, что вся компания собравшихся о чём-то заперешёптывалась, за исключением чёрного божества с сияющими глазами и самого Хайреда, ожидавшего распоряжений. Ассоль в это время снова выглянула в поисках брата, пытаясь в свете очей Амона-Ра разглядеть каждую из фигур, но никто не был связан. Казалось, их тут вообще даже не ждали, готовясь вот-вот разойтись.
– Мелюзга, сдаётся мне… – начал было тихо Бернхард.
– Просила же не называть так! – сжав кулачки, развернулась к нему обиженная Ассоль.
– Шпионы? – прогудел Амон-Ра, повернувшись на её голос и тут же направив поток огня прямиком на кусты.
Дочка друида и её спутники тут же отпрыгнули, выдав свою позицию, а стебли соседних порослей также вспыхивали, пламя переходило с одного растения на другое, освещая всё вокруг так, что было теперь попросту некуда спрятаться. Не желая быть схваченными врасплох, наблюдатели всё равно таки оказались в ловушке.
Алхимик задрал руку вверх и сжал пальцы в кулак, чуть потянув на себя. Из мрака леса сразу же вылезла «стая» безликих. Они неслись по-звериному, на четырёх ногах, так как это было гораздо быстрее. Клинки из своих ножен эти создания в лохмотьях и покрывающей их броне выхватывали уже на подходе к незваным гостям.
– Говорил же, тут будет засада, – проворчал Бернхард.
– Да это же эти… – больше всех незваным гостям удивился судья.
Недовольный таким положением дел Амон-Ра унёсся ввысь, покинув заснеженное пастбище. Вильгельм обернулся бурым медведем, панически держась подальше от горящих кустов. Первый и Тринадцатая тут же метнулись к нему, а мужчина с металлической пластиной и шрамами на лице просто уселся и взял в руки флейту, наигрывая мелодию, приманивающую к месту битвы волков.
Света, помимо огня, прибавилось и от засиявших клинков Мари. Берн встал в боевую стойку, сжимая саблю старика Ставрида, Ассоль повторила за ним, обнажив гладиус. Но не они первыми встретили несущийся прямо на них вооружённый отряд.
– Держи, кисонька, – бросил Аргон сковороду Шанти, а сам достал лук и принялся стрелять безликим под ноги.
Пронзать их смысла было мало – пройденный этап. Даже удар мечом в сердце таких не угоманивал. А вот заставить их спотыкаться и катиться кубарем в надежде, может, сломать механические руки от таких кувырков, выглядело вполне себе неплохим вариантом. Заодно это бы их замедлило, снизило нынешний натиск нападавших, выиграло бы немного времени всем.
Агрессивно взревевший медведь могучими лапами с огромными когтями отгонял Первого и Тринадцатую, вертясь на месте и не позволяя тем обойти со спины и даже с боков. Даже если этот дуэт предпочитал разделиться, то Вильгельм в форме лохматого зверя просто отскакивал подальше назад, всё ещё сохраняя возможность видеть их обоих.
Гном стрельнул и туда, угодил сзади в бок замахивающейся убийце с повязкой на глазах. У той заело какой-то механизм, корпус дёргался раз за разом, не в силах провернуться, но затем металлические детали таки с силой перемололи древко застрявшей стрелы, словно жернова мельницы. Как-то обездвижить Тринадцатую всё же не получалось.
– Прорываемся через первую линию – и в лес, скроемся в сумраке! – скомандовал Берн.
– Нет… – в попытках отбиваться от клинков нападавших отступала и оглядывалась назад Ассоль. – У них там мой брат!
– Ты всё ещё не поняла? – прорычал усач, её прикрывая, так как одним коротким гладиусом биться с теми, у кого по четыре меча, ей было крайне не просто.
– Душечка! Не вздумай даже! – предупредила её Шанти, лихо парируя сковородой все атаки ближайшего безликого.
– А теперь концерт! – воскликнул Аргон, лихо перебросив лук за спину и достав гитару.
Несколько громких аккордов – и бардовские чары отправили звуковую волну, изрядно замедлив нападавших из леса. Примчались волки, но из-за полыхавших кустов они не осмеливались приближаться и вступать в бой. Только рычали и зловеще выли.
Ассоль, отвлёкшись на них, заметила заодно, как непросто приходится Вильгельму. Тот тоже с испугом в глазах глядел на пламя, отчаянно отбивавшись от пары ловко скачущих убийц. Вставал на задние лапы, совершал рывки вперёд, лязгал зубастыми челюстями в попытках ухватить кого-либо из нападавших, но и те отпрыгивали назад, сохраняя дистанцию и опасаясь смертоносного медведя.
Дочка друида побежала туда, буквально оставив Берна с Шанти воевать вдвоём против пятерых. Сжимая клинок в одной руке, она выпустила несколько похожих на семена сфер-разрядов вперёд, обстреливая в спину Тринадцатую.
Цверг забренчал защитную мелодию, не позволявшую судье пустить в ход арбалет. Стрелы попадали в сгущавшийся воздух, быстро теряя свою силу и высоту, что крайне раздражало Хайреда. Он пустил ворох чёрных стрекочущих молний в зеленовласую чародейку, но та ускользнула.
– Прыжок кузнечика! – воскликнула дочка друида, лихо взмыв в воздух, но тут же глаза её резко панически округлились. – А дальше… А дальше? А дальше?! – забормотала она. – Какой зверь безопасно приземляется с большой высоты?! – запищала в падении девушка, осознав, что вот-вот разобьётся или ноги себе переломает.
На выручку ринулся анимаг, приняв форму крылатого птерозавра, взмыв над Первым, едва не дотянувшимся до брюха ящера, и подхватив Ассоль, чтобы с ней приземлиться на снег. К тому же месту устремились и двое убийц, и стая голодных волков, а сам Вильгельм принял вновь человеческий облик, понимая, что на земле крылатое создание будет слишком уж уязвимо.
– Спасибо! – шумно дыша, пуская клубы пара в морозный воздух, поблагодарила его дочка друида. – Какой зверь не боится падения с высоты?
– Рысь, кошка… – бросил навскидку анимаг ей в ответ с усталым видом, глядя на приближающихся врагов.
– Да кошка себе все лапы переломает… – фыркнула несогласная девушка, прикусив нижнюю губу.
– Вы кого это кошкой назвали? – раздалось недовольно от Шанти, метнувшей сковороду и угодившей ею в лоб вожака волчьей стаи.
От того, что серый хищник замедлился, на него налетели, споткнувшись, и бежавшие сзади волки. Вильгельм же принял форму шерстистого носорога эласмотерия, рогом приняв удар двух мечей Первого, а ударом задних ног хорошенько лягнул в грудь Тринадцатую.
Та отлетела в снег. Человеку бы все рёбра переломало, но эта продолжала двигаться, вращая механическими конечностями. Ассоль показалось, что от человека в этом создании осталось совсем немного. Вероятно, голова, шея, плечи, и какая-то часть тела, но не вся. Например, грудная клетка явно была покрыта бронёй. Часть органов, возможно, всё ещё была человеческой, но вот талия целиком позволяла ей вращать корпусом как угодно и ноги уж точно были механическими. Она как раз обнажила свои лезвия, поднявшись уже на них.
Ассоль не с первой попытки, но всё же создала терновые кусты перед готовой снова ринуться в бой стаей волков, а Первого схватила снизу в ловушку захлопнувшегося огромного цветка. Тому пришлось прорываться сквозь бутон, но тот, словно луковица, складывался да обрастал всё новыми слоями. Заодно сконцентрированная на чарах девушка сотворила побольше ползучих лиан, попыталась подтащить к себе за счёт них сковородку, чтобы передать её Шанти. Ту подле рыжего зеленоглазого усача сменила Мари, очень здорово орудуя своими парными саблями.
Тем временем большая часть собиравшихся на поляне пастбища уже двинулась в сторону дороги. По центру виднелись лишь хозяин волков, игравший на флейте, натравливая тех, сам Алхимик и Хайред с довольно растерянным видом, так как ни арбалет, ни чары его толком не помогали.
– Опять ты, рыжий хрен! – позади Берна, и без того еле-еле блокирующего выпады шипящих оппонентов, объявился Ланцелот.
– Опять я, – прорычал усач и, задрав резко правую ногу, внезапно лягнул татуированного парня промеж ног, а локтем треснул по лицу, отскочив и подставив его под ораву врагов. – Обращайся, тумаки для своих – бесплатны. Ночью скидки, – подмигнул он, обернувшись и выскальзывая вбок к Мари из-под вороха опускавшихся мечей безликих.
Те, правда, каким-то образом своих от чужих отличали. Казалось, эти занесённые лезвия должны были изрубить растерявшегося от резкой боли контрабандиста на куски, но банда в зеркальных масках сразу же развернулась к Бернхарду, и не думая терять его из виду.
По ним вновь прошлась ещё более мощная музыкальная волна барда-гнома, сбив с ног. Переводящий дыхание усач даже пытался всех их осмотреть на наличие хотя бы у одного из нападавших всего лишь трёх рук вместо четырёх, но Седьмого средь этой банды не было.
Эласмотерий-Вильгельм тем временем хорошенько рогом отбросил в волков выпутавшуюся Тринадцатую, а обошедшим его сзади хищникам угодил в зубы ударами ног. Концентрируясь на лианах и побегах, Ассоль всё более цепко удерживала нападавших, особенно Первого, опутывая по рукам, чтобы он был обездвижен и не мог перерезать свои путы. А на кусты-заграждения перешёл уже, казалось, почти потухший огонь, не позволяя заскулившим зверям вновь напасть.
– Ходу! Ходу! – увидев прекрасную возможность помчаться к лесу, махнул всем своим Берн.
– Ладно-шоколадно, отступаем, скорее! – согласилась звонким возвышенным голоском картавящая монахиня.
– Н… нет, – растерялась, подняв свой взгляд на то, что творилось вокруг, Ассоль и побежала совершенно в другую сторону.
– Во даёт! Вот упрямая! Во дурёха-то! – хлопнул себя по лбу Берн. – Таскарский городовой! Ну, я тебе похлеще зад надеру! – крикнул он громко девчонке вслед.
– У них брат! – в оскале ответила та на бегу, не оборачиваясь.
– Какой брат?! Ты чем слушала? Ух… – стиснул зубы рассвирепевший усач. – Я её сначала спасу, а потом сам убью! Ей-боги! – пробубнил он под нос, помчавшись следом. – Тут уже или одно, или другое…
– Где Эрик? – подскочила Ассоль на близкое расстояние к мужчине в маске пса, в руке сжимая сияющий зелёным клинок, а вокруг фигуры Алхимика по её жесту из земли объявились клацающие «пастями» хищные растения, отвлекая на себя.
– Что тебе надо от Эрика? – рявкнул, притопнув даже не на месте, а как бы шагнув вперёд, Хайред Грэй.
– Вы сказали, что он у вас! В записке! – не понимала Ассоль, хмурясь сильнее, буквально требуя показать ей брата. – Где он?
– Ты откуда про записку всё знаешь? – направил на неё судья арбалет, но скорее с угрозой, как на допросе, нежели собираясь спустить курок и убить. – Разденьте её немедленно! Снимите китель! Это его китель!
– Что?! – закрылась рукою в районе груди зачем-то Ассоль. – Да как вы смеете! Вот зачем вы заставили явиться сюда?
– Нет у них твоего брата, мелюзга! – с силой дёрнул сзади её Бернхард. – Ты иногда сообразительная, как консул, а иногда тупая, как пробка! Нельзя без синдрома непослушного ребёнка побыть? Почему каждый раз или одно, или другое?
– Душечка! – приближалась и Шанти, стараясь закрыть Ассоль на случай выстрела сковородкой.
– Где мой брат? Где Эрик? – даже в хватке Бернхарда та развернулась к стоящим посреди поляны врагам.
– Эрик мёртв! – заявил ей судья. – Эрик – мой сын! – рявкнул он. – И ты должна была сдохнуть, чтобы он смог вернуться!
– Так его… тоже зовут Эрик… – подкосились у девушки ноги, пока в её сторону неслись и Вильгельм, и Аргон, и Мари, и Первый с Тринадцатой, правда, уже с совсем другой целью, и даже стая волков, обежав последние полыхающие кустарники.
– Эта записка была для судьи! Он написал, они все! – кивнул Берн на Алхимика. – А тот просто оставил её в комнате таверны, брыть! Ни ты, ни мы, ни твой брат здесь вообще не при делах! Сразу же было ясно по их болтовне!
– Так мы… – без сил в его хватке буквально падала Ассоль на снег, всхлипывая. – Мы тут вообще по ошибке?
– Прикончите их! – Алхимик скомандовал волчьему «пастуху» и остальным сподручным. – А вы, – развернулся он к Хайреду, – если хотите вернуть Эрика, увидеть его вновь живым, разыщите Ключ Эндимиона. Ритуал открытия врат и прочие инструкции найдёте в бумагах, – швырнул он ему сумку, ту самую, с которой он с Тринадцатой был во дворце, а затем бросил два стеклянных шарика с дымовой завесой, прикрывая отход.
– Не повредите китель! Останови своих этих рубак! – крикнул ему судья.
– Если не повредить китель – её вообще не выйдет атаковать! Она же тогда уйдёт! – сквозь дым слышался голос мужчины в маске.
– Пусть уходит! Сам, значит, с ней разберусь! – недовольно прорычал Хайред Грэй.
– Мне кажется, мы не договорили, усатый, – тем временем вдруг объявился вновь подле Берна вооружённый Ланцелот, не позволив компании начать своё движение к еловому бору.
– Когда кажется, душечка, – хорошенько треснула его сковородкой Шанти по голове, так что тот просто рухнул безмолвно на снег, – осеняют себя пентаграммой.
– Прими, Хель, его душу! – помолился возле лежавшего без сознания тела Аргон на всякий случай, если удар был фатальным.
– Кто-нибудь ранен? Помощь нужна? Аккуратнее! – воскликнула Мари, чьи сверкающие парные клинки-ландскнетты, помимо месяца в небе, стали единственным источником света вокруг. – Стоять и болтать вам – не сахар жевать! А ну! Зададим им трёпку!
Сверкающие ландкнетты отражались в зеркальных масках, создавая дополнительные вспышки света. Молодая монахиня двигалась задорно, уверено, практически как Деукалион во время сражения на вечере. Только если тот учился в деревнях гойделов, её, по всей видимости, тренировал сам Клир, какие-то другие боевые рыцари святых орденов, бравшие девушку на обучение.
Движения её были столь легки, словно всё это было игрой. Когда лезвия попадали в щели прорезей цифр на груди безликих, раздавалось шипение, тела нежити тлели изнутри, получали ожоги от освящённого металла. А когда Мари умудрялась попасть прямо в сердце, оппоненты её лопались, разлетаясь ошмёткам в разные стороны. Металл доспехов тут же ржавел на глазах и рассыпался, как, подобно горящей бумаге, прогорали и сами куски тел упырей.
– Давай, поднимайся, – встряхнул Берн Ассоль, которая на ногах не стояла, просто присев на снег.
– Я думала Эрик у них… – ощущала она себя невероятно виноватой перед всеми товарищами.
– Почему мы просто не проверили в гарнизоне? У нас и время было с запасом… Ни дать, ни взять… помотала головой Шанти.
– Она психовала, а мы – не сообразили. Такие же идиоты, достойны своей спутницы, – проворчал Берн.
– Господа, вы бы уже вернулись к сражению! – обернувшийся рысью с золотистым загривком Вильгельм, рыча, отбивался от волчьей стаи.