Ключ от Бездны

По горам, через луга и реки…

После заварушки на Верфильдском пастбище вся компания сидела за столиком в трактире возле камина и близ окна, в которое, стыдливо отвернувшись от всех, уткнулась Ассоль. Она даже руки не на стол положила, а на подоконник, улёгшись подбородком на них, словно сидела отдельно.

Настолько она винила себя, настолько ей сейчас было стыдно. Она даже не принимала участие в разговорах и, пуще того, отказалась от печёной картошки, когда ей Вильгельм предложил, делая заказ. Никто даже не возражал, чтобы Берн на всех взял ягодную настойку. Уж больно хотелось согреться. Даже Ассоль изрядно подмёрзла. Вероятно, после растраты энергии на колдовство тело стало более чувствительно к окружавшему их по дороге морозу.

Вслух её никто не винил, хотя по виду Берна и гнома было явно видно, что те в обиде. Аргон немало стрел потерял, да ещё с гравировкой. В темноте да среди снега их было уже не сыскать, даже если бы девушка вновь сколдовала светлячков. От тех скорее мех на накидке или капюшоне у кого-нибудь вспыхнул и всё их положение бы только усугубилось.

– Мне можете сразу начать подачу с десертов, – с милой улыбкой поинтересовалась Мари у официанта, кокетливо приподняв одну бровь.

– Вы же, кроме них, ничего и не заказали, мадам… – немного опешил громогласный пухлый мужчина с седыми «моржовыми» усами.

– Откуда у тебя только силы берутся, жить на одних пирожных… – причитал Бернхард, сложив на груди руки и глядя вбок.

– Тогда мне ещё один лёгкий салатик, – с улыбкой дополнила свой заказ монахиня-воин.

– Вот, любезный, – указал Вильгельм пальцем в меню. – Это и это.

– Сей момент, дорогие гости, – журчащим басовитым тембром с поклоном проговорил разносчик еды.

– Первым пусть согревающие напитки принесут, – произнесла Шанти.

– Эй, – толкнул легонько дочку друида локотком сидящий слева от неё анимаг, – юная леди? Хоть бы ответила, чаю тебе или кофе, горячий компот…

– Молочка с мёдиком, – фыркнул Берн, предложив самый детский вариант из возможных.

– Вот давайте без мёдика… – попросила Мари.

– Мёдика-то нам дайте, только питного, медовуху покрепче! Можно даже, чтобы пчёлы в ней плавали. И напиток, и закусь, ха-ха! – загоготал Аргон.

– Ничего не хочу, – проговорила Ассоль, хотя это не было правдой.

– А я, наоборот, рада, что всё так получилось! – заявила цыганка. – Мы столько всего разузнали! Гончие Псы работают на тёмного Ра. Судья теперь тоже за них, ищет сокровища, как Мэлоун.

– А вы сказали, он тоже вкалывает на Алхимика, – припомнила дочка друида, глядя в окно. – Он что, двоих послал искать эти ключи с книгами?! – не понимала она.

– Хитёр-бобёр, а! – воскликнул Аргон. – Не сможет Мэлоун, сможет Судья. А смогут оба – один другого убьёт. Век пива не видать! Меньше обещаний сдерживать. Не знаю уж, что он там Мэлоуну пообещал…

– Поставки… товары… – сообразила Ассоль, нервно сглотнув и прикусив нижнюю губу. – Вот почему тот больше не дорожил местом в сенате. Ещё Деукалион заметил, что у Мэлоуна там новые знакомые, новые связи, новая деятельность. И ведь это он бочонок принёс! Теперь он будет заниматься тайным сбытом пороха или типа того.

– Вот о чём я и говорю: то сообразительна, словно консул на опыте, то дуб дубом, – постучал Берн по поверхности стола.

– Ваши напитки, – принёс большой поднос усатый официант. – Вообще-то, если позволите, это ольха, – подметил он усачу о древесной породе. – И в честь праздника бесплатное песочное печенье-ёлочка для всех клиентов.

– Печенье! – обрадовалась Мари.

– Ну, хоть ты не веди себя как ребёнок, – массировал пальцами лоб усталый Бернхард.

– Это ты для меня малый ребёнок, мне, между прочим, уже триста семь! – хмыкнула монахиня и принялась с удовольствием уплетать рассыпчатое песочное печенье с зелёной глазурью и «украшениями» из желе, засахаренных ягод и капелек густого варенья.

– Ага, только эти «триста» куда-то исчезают, когда сладкое видишь, а «семь» остаются, – проворчал Берн.

– Да пусть поест, сударыня побольше тебя мечами махала! – заявил ему гном. – Цверги, между прочим, самый наблюдательный народ в Иггдрасиле. Правильно я говорю? – повернулся он к Мари.

– Естественно, больше махала: у меня одна сабля, у неё – две, – хмыкнул Бернхард.

– Душечка, попей малинового чайку, – пододвинула Шанти чашку Ассоль.

– Нет, ну надо же было так сесть в лужу! – массировал себе правое запястье Берн: видимо, парирование ударов сильно вымотали ведущую руку.

– Я забыла, что у судьи сына зовут так же, как моего брата! – не поднимая глаз, хмыкнула в оправдание девушка, отпив свой чай.

– Пальцы себе отморозил, плясать на снегу как цыганский медведь… – потирал руки анимаг. – Прошу прощения за свой таскарский, – на всякий случай повернулся он к Шанти, решив, что её такие слова могут обидеть.

– Душечка, от боли в суставах сабельник хорошо помогает, давайте я попрошу, помимо чая, сделать отвар из сушёных трав? – предложила Шанти. – Добавим имбирь, крапиву, потом отожмём да приложим.

– Сидим теперь как калеки, продрогшие все… А судья, небось, уже и город покинул, – проворчал Берн и вдруг вспомнил, что ягодную наливку принесли, потому слегка оживился и потянулся к бордовой бутыли и рюмкам вокруг неё.

– Как калеки… – усмехнулся Аргон. – Был в монастыре у нас кашевар один, Мот Угрюмый по кличке «Пират». Однажды в лесу ягоды собирал и угодил ногой в капкан. В общем, ковылял с деревянным протезом.

– Надо было ему к Финчу сгонять в Селестию, – произнесла Шанти. – Мы-то заглянем в лабораторию? Вдруг этот Алхимик загадочный как раз из его сотрудников. Нас подслушивал, работая там втихаря, когда мы в Нерт собирались, маску у Мордреда берёт втихаря, пока того нет или когда тот отдыхает.

– Пусть проверит своих, это да, – кивнул Берн.

– Ты давай-давай, наливай! – потирал руки и облизывался цверг, поторапливая усача.

– Нет, ну вы оба реально дуетесь на девочку из-за этой ошибки? – не понимала цыганка, глядя на них. – Зато хоть с раскладом карт всё теперь стало понятно, ух и отлегло, – коснулась она плавным жестом ладонью груди. – Ни дать, ни взять.

– Поддержу Шанти, – положил ладонь на плечо женщины-кошки Вильгельм. – Уж мне-то такая разведка дала важную информацию. Только чуть пальцев не лишила. Они заодно, эти твари: и снег, и безликие. Ненавижу зиму, – потирал он всё пальцы.

– Я, кстати, обморожения, небось, не лечу. Такой практики не было. Раны затягиваю, да и всё. Могу попытаться помочь, чтобы кости срослись в случае перелома, но это тоже ещё как получится, – проговорила, сидя почти напротив, правее Шанти, Мари. – Но тоже согласна, что мы не зря туда выбрались.

– Видишь? Никакой порки от Берна тебя не ждёт, – посмеялась цыганка, наклонившись в сторону Ассоль и пытаясь её как-то приободрить.

– Почему остальные не носили маски? Там даже кто-то себе хотел одну. Разве это не культ Гончих Псов? – не понимала та, сидя в задумчивости.

– Сброд какой-то. Жрец, юнец, слепец, на дуде игрец… – имел Берн в виду, вероятно, Хайреда, Ланцелота, Тринадцатую и Серхио.

– Всех бы рассмотреть, кто там был. Вдруг чиновники какие, стоило бы доложить во дворец, – вздохнула Шанти. – Или кого-то из знати там высмотреть.

– И этот ворон уже на них вышел, хотя волчий пастырь работал на убитого им Хепри… – озадаченно проговорила Ассоль.

– Кобчик, – уточнила Мари. – У Ра, да и у Амона-Ра, голова сокола кобчика.

– И он хочет выпустить Хель, это и вправду важная информация, – нехотя, ворчливым тоном согласился Бернхард.

– Нашего старого знакомого только не было, – подметила ему Мари отсутствие Седьмого.

– Да уж, трёхрукой бестии не оказалось, – залпом выпил рюмку и поморщился рыжий усач.

– Согрелись – и хватит, завтра вас не добудишься! – захотела забрать у него наливку цыганка, но пальцы экс-капитана в этот раз были быстрее, выхватив бутыль раньше.

– Зачем завтра рано вставать? Нам ответа ждать от матери златовласки с неделю. Может, даже моя мне ответ написать успеет, – ответил Бернхард.

– У Габриэль де ла Конте всегда много дел, но, надеюсь, ответ она быстро пришлёт, – вздохнул анимаг.

– А мои чёрт-те где… – взгрустнула Ассоль. – Мама мертва, папа на каторге…

– Ну-ка не кликай сюда нам чертей! – фыркнула Мари.

– Надо к твоему брату заглянуть в гарнизон и узнать, когда следующих заключённых отправят в Эсхан. Можно будет напроситься или просто двинуться следом на арендованной телеге, – заявила Шанти.

– Для этого деньги нужны, а мне на последнюю мелочёвку ещё неделю жить, вас кормить, – напомнил Вильгельм. – Если повезёт, за сегодняшние сведения хотя бы Брок Берглунд заплатит.

– Гном, может, что-то продаст, – предположила цыганка.

– Гном и так стрелы просра… потерял, в общем, из-за этой «зелёнки», прости, Фригга, такого растяпу, – фыркнул тот, недовольно косясь на Ассоль и потягивая рюмку за рюмкой с багряным напитком.

– Не зови так! – обиделась дочка друида.

– Мелюзга, – фыркнул гном.

– И так тоже! – возмутилась Ассоль.

– Всё-то тебе не нравится! – негодовал цверг. – Ни команда к отходу, ни прозвища. Ещё одна примадонна!

– Всем не угодишь, – произнесла ему Шанти.

– Да куда ж ты денешься, когда разденешься… Правильно я говорю? Уо-о-ой… – потряс Аргон головой, выпучив глаза. – Хороша наливочка-то! По башке даёт не хуже твоей сковородки.

– Это всегда пожалуйста, – усмехнулась женщина-кошка. – Годы тренировок на пьющем муже – и каждый удар отработан как у дайконского монаха!

– Ей надо прозвище типа «упёртый баран», только для женского пола, – призадумался Берн.

– За «овцу» я тебе сама сейчас как дам больно! – насупилась дочка друида.

– Свиной медальон вам, салат и тарелка десертов для сестры милосердия, и печёный картофель с луком и розмарином для девушки, – объявился усач-официант, невзначай спасая компанию от потасовки.

– Я ведь не заказывала… – обернувшись, слегка растерялась Ассоль, разжав кулачки.

– Нельзя же тебе теперь помирать с голоду, – в своём сдержанном жеманном тоне хмыкнул Вильгельм, который, похоже, ей картошку и заказал, тыча в меню.

– Спасибо, – ощутила девушка себя сейчас ещё более виноватой.

– Умница, тоже мясо не ест? – похвалила Мари, задрав правую бровь с любопытством.

– Не было у нас в семье никогда денег на мясо… – смущённо пробубнила дочка друида.

– Разумных существ есть нельзя. Так что с голодухи, если что, в походе сожрём Бернхарда, – посмеялась Мари.

– Деньги-деньги-дребеденьги… – пробормотал Аргон. – Пойду-ка заработаю на новые стрелы! Я ведь скальд всё-таки! – с пьяным видом, схватив гитару, выскочил он из-за стола.

– Будет про птичку в снегу петь или непотребщину всякую? – словно предлагая устроить ставки, поинтересовалась, глядя гному вслед, Шанти у остальных.

– Ставлю на непотребщину, – хлопнул её по ладошке Вильгельм.

– Лишь бы не про бабочку и паука, – пробубнила Ассоль.

– А вы… – облизывая пальчики от крошек, съев втихаря «ёлочку» Аргона, поглядела Мари на Шанти с Вильгельмом и на их угощение от хозяина заведения, – что, не собираетесь есть свои печенюшки? – уточнила она, и остальные, дружно переглянувшись, передали свои фигурки из теста ей.

– Ну-ка, честной народ, – положил на ближайший стол свою шляпу для подати цверг и начал бренчать, – зацените-ка мою новую песню! – принялся голосить он своим раскатистым надрывным голосом:

По горам, через луга и реки,

По кривой дороге напрямик,

Ехали калеки на телеге

Без колёс. Живого хоронить.

На вожжах сидел у них безрукий,

А безногий рядышком шагал.

Им слепой указывал дорогу,

А дурак на дудочке играл!

Вдруг из леса выбежала шайка.

И коней пришлось притормозить.

Тут немой глухому что-то гаркнул,

А безрукий саблю обнажил.

Вот слепой прицелился из лука. Хэй!

Половину шайки – наповал!

Остальные в страхе разбежались.

Но безногий тут же их догнал.

Только главаря он не приметил.

Спрятаться в болоте тот решил.

Но слепой давно его заметил.

А безрукий саблей разрубил!

Снова все в телегу загрузились,

Каждый расстарался, кто как мог.

Очень уж калеки торопились,

Чтоб живой до кладбища не сдох.

Так они катались бы всё лето,

Если б дело не было зимой.

Сочинил безмозглый песню эту.

Ну, а мне пропел её немой! Всё!

Ожидание ответа от матери Вильгельма затянулось на недели. Это, конечно, позволило команде прочитать всё, что Деукалион смог раздобыть для них о Трёх Сокровищах Эндимиона, и заодно то, что, помимо этого, для них обнаружила Росми, однако же такая задержка их всех явно не обнадёживала.

Ассоль могла хотя бы каждый день видеться с братом, удостоверившись, что у того всё в порядке и никакие зелья повиновения он сослуживцами больше не пьёт. Они вместе проугуливались, смотрели представления уличного театра, выступления прибывших в столицу фокусников и менестрелей, иногда дуэтов или даже трио странствующих музыкантов.

Эрик всё повторял, как хотел бы сводить сестру на рыбалку, но той это было не особо-то интересно да ещё в зимнее время, когда даже не искупаться и на травке в уютном местечке не позагорать. Бывший оратор Артур Мэлоун, объявленный в розыск, и судья Хайред Грэй, как раз пользующийся этим и преследующий того по пятам, наверняка уже где-то вовсю подбираются к разгадке, где же может нынче храниться хотя бы одна из таких реликвий.

Обо всём случившемся, разумеется, доложили во дворец Деукалиону, а он поручил расследование архимагу Зику и отряду принца Лок де Рона – героям Империи, как раз недавно вернувшимся с очередного задания, разобравшись с василисками на болоте в тёплой и не заснеженной области Империи. Так что компания Бернхарда могла больше сосредоточиться пока на поездке в Эсхан, но была бы весьма полезна в случае обнаружения каких-то полезных зацепок. Всё равно ведь сидели без дела в ожидании.

Регулярные чтения в алхимической лаборатории экс-капитану и остальным ответов всё никак не давали. А Ассоль нервничала даже сильнее всех, ведь ей хотелось не только охотиться на сокровище, но и, в первую очередь, вызволить отца. Эрика втягивать в это всё она не хотела. Да и, будучи в гвардии императора, он мог по возвращении компании рассказать, как обстоят в столице дела. Вряд ли он знал бы больше, чем Альберт Крэшнер, но верховный канцлер может быть занят разными делами или куда-то отправиться, а вот брата Ассоль всегда можно будет обо всём расспросить.

Так как он в данжеоне не работал, то понятия не имел насчёт перевода заключённых на каторгу и содержания безликих в подвалах. К тому же заключённых в столице не было вовсе. Берн даже припомнил, как видел главу Гончих Псов на допросе в одной из камер, когда туда пробирался на пару с анимагом.

– Вероятно, это всё некая отработанная схема. Пленник был мужчиной, убившим почти всю семью. То есть одержимым Амоном, – заключил однажды усач, сидя за столом в алхимической среди книг с остальными.

– Да, этот Амон курил в моём сне, и та девушка нашла окурки ещё, помните? – проговорила Ассоль. – Так себе доказательство, конечно, но явно что-то общее ведь прослеживается.

– Когда такие приходят в себя, их уводят в темницу. А там объявляется Алхимик, предлагая забыться. Он делает из них безликих! – сообразил экс-капитан. – Это такая вербовка! Я помню, он предлагал тому мужчине забыть всё, что он сотворил. Безликие следуют чётко его приказам. Что-то типа зомби, в которых он превращает.

– Сударь, в последний раз вы уверяли, что это – вампиры, – напомнил Аргон.

– Да… немного не сходится, – распластался удручённо усталый Берн на столе. – Мари, зомби ведь не может так быстро бегать?

– И они не передвигаются на четвереньках. Безликие на снежном поле двигались как какие-то упыри, – поддержала она версию гнома.

– Тогда где в схеме вампир? Алхимик-вампир? – не понимал Берн. – Тут уж или одно, или другое. Кто-то из всей той банды явно вампир!

– Не мужик со шрамами явно, те бы затянулись, у вампиров хорошая регенерация, – подал свой высокопарный и пафосный голос Вильгельм.

– Может, и вправду алхимик? Под маской то чудище, что кровью манипулирует… – предложила Ассоль.

– Манипулирует… кровью?! – скривилась Мари, задрав правую бровь.

– А вы ей не рассказывали про бойню? Про Нитт? – оглядела дочка друида своих знакомых.

– Видимо, слишком кратко, – неловко произнесла Шанти. – В общем, там ещё объявился загадочный тип…

– Рогатый такой силуэт, – пальцами над ушами показала Ассоль. – Взял и выкачал кровь прямо в воздух и к себе! – ужасалась она от картин-воспоминаний.

– На моей памяти только одному существу приписывали такие способности, – встала Мари и пошла к книжному шкафу. – Росми? – оглянулась она. – Где какой-нибудь томик о старых богах?

– Полка на «Т», теология. Где-то там! Ой! – уронив пару колб при ответе, крикнула издали та со своего рабочего места.

Мари в скором времени, спешно листая один ветхий том, вернулась за стол к своим знакомым, усевшись и что-то явно выискивая тоже, в первую очередь, по алфавиту. Перед глазами близсидящих замелькали иллюстрации разных существ, их символов и печатей, ритуальных кинжалов и амулетов.

– На «К» должно быть где-то вот здесь… – листала монахиня.

– Камасоц? – сообразила, нагнувшись вперёд, перепуганная Ассоль.

– Да, так вы знаете? – недовольно взглянула на неё Мари, задрав правую бровь.

– Просто его святилище было в Нерте, – припомнила дочка друида.

– Вот. Он похож на летучую мышь. Его подземный храм был в старом колодце. Повелитель крови, мэтр тайн жизни и смерти, бог ужаса и жертвоприношения, – проговорила Мари. – Его благодатной стороной является лечение всех болезней. Знаете, откуда пошёл старый метод лечения кровопусканием? От жрецов Камасоца. Кровь сливали в колодец или специальные чаши, выставляя снаружи за окнами для летучих мышей. Так молили о выздоровлении. Довольно жестокий бог, ассоциирующийся, в том числе, и со смертью. Его пытались натравить на врагов. Заставить быть наёмным убийцей, проще говоря… Отсекали животным головы, подвешивали и сливали кровь на алтари в его честь…

– Хорошо если только животным, – процедила Шанти.

– Его культ небольшой. Он никогда не был там ни верховным божеством пантеона или общности духов, ни чьим-нибудь генералом, десницей… Неизвестно по мифам, ни кто его мать с отцом, ни есть ли у него какие-нибудь дети… Он словно какое-то ответвление от старых пантеонов. Культ был распространён на юге Империи, как раз в областях типа Нерта. До момента запрета кровавых жертвоприношений в эпоху Омникрона Гростерна.

– Из-за проповедей Люцифера, небось… – произнесла дочка друида.

– Последний случай свидетельства о Камасоце – легенда о двух братьях, в лютую грозу спрятавшихся в полом стволе дерева в Лесу Летучих Мышей, что б я ещё знала, где это… – водила пальчиком по тексту Мари. – Эти угодья принадлежали Камасоцу, он весьма разгневался за такое вторжение. Один из парнишек поутру высунул голову, чтобы убедиться, что солнце взошло, и её ему отсёк Камасоц, начав перебрасывать, словно мяч. Пока он игрался, второму брату удалось сбежать. И после его рассказа вскоре культ был запрещён, статуй и даже алтарей Камасоца практически не найти. Иными словами: остался только пересохший колодец, внутри которого, по слухам, пещера-святилище, но туда никто в здравом уме не спускался. Вроде его просто засыпали в надежде, что божество дремлет в дневное время там и не может больше вылезти.

– Ага, видели, как этот Ра на небо и с неба летает в одну секунду? Был, и нет… – хмыкнула Ассоль. – А как нас Нитт в мгновение ока перенесла из Нерта в столицу? Она тоже точно не человек, ещё и собак своих вызывает.

– Если б ты вспомнила их имена, может, я бы чего и подсказала, – проговорила Мари. – Собаки или всё-таки волки? Есть Гэри и Фрэки, есть Хати и Сколь, есть…

– Я не помню… – схватилась за голову зеленовласая чародейка.

– Последние два, – нехотя пробурчал Бернхард. – Хати и Сколь…

– Тогда, вероятнее всего, вы видели Никту. Одна из главных соперниц Ра. Эти волки когда-то были призваны поглотить Солнце и Луну, – ответила монахиня.

– Так вот она почему нам помогла? – оглядела Ассоль остальных.

– А чего ты так уверен, что Хати и Сколь? – нахмурилась Мари, глядя на экс-капитана.

– Он вам ничего о себе не рассказал, а вы уже прыгнули в койку… – пробубнила дочка друида.

– А ну прекрати! – вскочила с места раскрасневшаяся от гнева и от стыда монахиня.

– Извините… – опустила Ассоль глаза, а сама усмехнулась.

– А ты давай всё выкладывай здесь о своей бывшей! – жестом руки повелела Мари Бернхарду.

Зимние тёмные дни потянулись один за другим до тех пор, пока Вильгельму таки не прислали деньги из дома. Он, получив письмо от матери, правда, выглядел не столь радостным, сколь озадаченным, но на расспросы, что же случилось, своим спутникам не отвечал. Лишь периодически текст перечитывал. Телегу им одолжить пообещал сам Финч после возвращения одной поставки в Ренгальд, так было бы куда дешевле. Запаслись провизией, побольше разузнали про Эсхан.

А сами друг за другом перечитывали древние сведения о сокровищах императора Эндимиона. В попытках отыскать хоть какие-нибудь зацепки о их местоположении. Или хотя бы о местах, в которых те могли видеть в последний раз.

– Учёный Колодан Мортенс полагал, что Перстень мог достаться красным эльфам, ведь они любят строить пещерные города в скалах. Тем более что есть две версии знаменитой легенды о маленьком отряде, противостоящем целому войску. Быть может, красным эльфам выстоять помогли именно реликвии, – в день отъезда с умным видом зачитал Вильгельм своим спутникам, сидя за ближайшим к выходу столом, пока остальные выносили наружу свои рюкзаки.