- -
- 100%
- +
– С такой причёской вы нравитесь больше, – проходя мимо, наклонилась к нему цыганка. – Не переживайте так. Понимаю, что сердцу не прикажешь, но на Ассоль мир клином ведь не сошёлся. Найдёте ещё себе кого-нибудь, не стоит спиваться, – выхватила она у паренька рюмку, допила со дна остатки вина, дабы чуть согреться в мороз, а саму её сунула инстинктивно в кармашек, двигаясь к выходу.
– Вы ведь цыганка, милочка, – схватил за рукав её старик-звездочёт, потянувшись так, что едва не упал с табурета. – А у меня сегодня змея пропала! На небе!
– Соболезную вашему горю, – деликатно попыталась цыганка вырваться.
– Раскиньте карты, что они говорят? – попросил он.
– Я – гадалка, а вы – звездочёт. Мы с вами трактуем звёзды по-разному, – сурово отметила Шанти, сощурив кошачьи глаза.
– Но будущее-то одинаково! Что будет, то и будет. Событие ведь одно, как о нём не скажи, – забормотал этот морщинистый старичок, вытаращив глаза.
– И то верно. Ох, и хитрюга вы, – с прищуром кошачьих глаз произнесла цыганка. – Давайте, поглядим, что будущее нам готовит, – достала она свои карты.
После расклада Шанти уже в одиночку перебиралась из рюмочной в особняк пана в поисках Лидии. Ту, правда, особо долго искать не пришлось: она помогала с уборкой как раз в помещении с большим длинным столом, аккуратно расставляя все стулья и кресла.
– Душечка, ещё не спите! – обрадовалась ей, стряхивая с накидки снег, цыганка.
– И вы, я смотрю, – с улыбкой повернулась к ней женщина с причёской-косой. – Припозднилась и задержалась, раз уж пир был. Гнома вашего видела и подругу. А служанок уже отпустила спать… Нет-нет! Лучше стряхните всё в прихожей! А то здесь грязь на полу окажется!
– Ой, простите таскарской цыганке её невежество! – поспешила Шанти вернуться в прихожую.
– Вы что-то хотели? Часы? Пан уже спит, так что… А, да! В архив? – уточнила, выйдя к ней, Лидия.
– Да-да, душечка, предания там, о прошлых родах, у вас такая богатая история! Анимаг наш заверил, что идолы стоят на капище очень древние, – закивала цыганка. – А часы утром тогда заберём, чтоб отца вашего не будить.
Они прошли под лестницу в дальний закуток, где была вытянутая комната с дощатой стеной и стеллажами, на которых стояли книги и свитки. Нужно было зажечь особые защищённые лампады, чтобы прямой огонь сквозь плафоны не доставал ни до бумаги, ни до древесины. Но с этим панночка справилась довольно умело.
– Это тут вот, – достала она несколько свитков. – Сказ о змее и золотом кольце, например.
– О, о кольце, мы с вами, как женщины, любим ведь всякие украшения, – старалась Шанти как-то оправдать свой неподдельный интерес к этой истории.
– Это ранний вариант, с иллюстрацией, осторожно, – рассказывала Лида. – Это записанные со слов горожан поздние версии легенды. Есть много отличий в деталях или свойствах волшебного кольца.
– Я надеюсь, уж пан-то в курсе, какое сокровище ему досталось и какой из свитков правдив? Разные версии хорошо запутают потенциальных недоброжелателей. Не знают, чего ждать, вот и признают власть пана, – улыбнулась цыганка.
– Что вы, это древние выдумки, – рассмеялась панночка. – Папу уважают за непреклонный характер в ценах на сахар, за большие поставки соседям, за правильное ведение хозяйства. Ирна и Аля при нём следят за важными вещами, а Хранители Весны отгоняют волков, регулируют численность хищников да добывают зайчатину. Вкусный был ужин сегодня?
– Я предпочитаю птицу, но вся индейка досталась Вильгельму, – с упрёком ответила Шанти.
– Его появление для нас много значит! Нужно уговорить его выйти с факелами сжечь чучело Мары, будет сильный символ для всех! – а азартом во взоре высокопарным тоном произнесла Лидия.
– А колечка того, выходит, никогда не было? – уточнила цыганка.
– Вызывало помощников, что дома возводили из белого камня… – зачитала дочка пана из одного свитка. – У-у, это ж когда тут столько известняка было. Хлипкие дома были, развезло потом всё рекой. Потом избы построили. Да склеп старой династии перестроили уже в склеп Селвигов. Там очень много старых барельефов внутри, вам, может, понравится.
– Так кольцо водой унесло, ни дать, ни взять, – опустила Шанти глаза, уже не скрывая собственный интерес.
– С тех веков могло ещё объявиться где-нибудь, мало, что ли, сказок о волшебных предметах, – с улыбкой и надеждой во взгляде её заверила Лидия.
– Я возьму в комнату самый ранний из экземпляров? – попросила цыганка.
– Только аккуратнее. Буду благодарна, если сможете список с него сделать. Вот, – попросила панночка, – перепишите на новенькую бумагу, если весь текст поймёте. Там весьма по-старинному писано. Вот держите ещё какую-нибудь из летописей, – всучила она буквально насильно старенький свёрток потемневшего пергамента.
– Попробую разобраться, не сама, так с друзьями. Одна голова – хорошо, а… сколько там нас с Мари-то теперь? А шесть – лучше, – ответила Шанти.
– Буду вам весьма благодарна, – кивнула Лидия. – На старые записи архива переписчиков бы созвать с разных деревень…
– Тогда завтра увидимся. Текста тут не так много. Может, и удастся переписать, – вздохнула цыганка.
– Уверена, у вас замечательный почерк! Как там гном за столом сказал? Замурчательный даже! – посмеялась панночка. – Доброй ночи!
– Пойду проверю заодно, что он не сбежал никуда. Ему и буран ни по чём, знаешь ли. И тебе добрых снов. Не задерживайся уж, у вас слуг полно, а ты хозяйничаешь сама. Часы с отцом поутру там снимите с крючка или гвоздика, на чём там висит. А мы зайдём заберём перед отъездом. Может, обернёте их ватой да мешковиной поверх, чтоб в пути ничего не растряслось и ещё пуще не поломалось. Спасибо за текст легенды, – поблагодарила Шанти и, размахивая нервозно пушистым хвостом, развернулась, направившись из узкой вытянутой комнаты прочь, выйдя из-под закутка, что под лестницей, и заворачивая как раз на ступеньки.
Лидия же расставляла по своим местам остальные свитки и, быстро закончив в этим, подошла погасить дальнюю из лампад. Потушив огонёк, девушка вздрогнула, отпрыгнув назад и завидев в дверях незнакомого худощавого мужчину-монаха с пристальным и злобным взглядом, ползущей по приподнятой правой руке крысой и зашитым чёрными нитями ртом.
Городские легенды
К утру метель прошла. По крайней мере, к обеду, когда Шанти проснулась, так уж точно. Пол-ночи она изучала сказ о змее с кольцом, ныне походящий на довольно утрированную и простенькую героическую легенду, не нашла в нём внятных ответов, но зато бережно переписала текст на лист бумаги.
Толком, что же было за кольцо и куда оно делось, выяснить не удалось. У сказки был просто хороший конец и ничего кроме. Зато городская летопись имела довольно интересные заметки спустя некоторые промежутки времени с тех пор, измеряемых столетиями.
– Сколько событий и ничего про кольцо, – вздохнула она, словно жалуясь рядом стоящему Бернхарду, тоже изучавшему всё, что дала Лидия, положив летопись на столе своей комнаты.
– Кольцо… кольцо… – пробубнил усач, тоже проносясь взглядом по тексту.
– Готовы ехать? – зашла к ним Ассоль, позади которой стояли Мари и Аргон. – Где Вильгельм? Он не с вами? Теперь и его в какой-нибудь рюмочной искать?
– Погоди, а если не кольцо?! – игнорируя слова вошедшей девушки, воскликнул Бернхард с задумчивым видом.
– Здарова, бобры! – помахал рукой гном. – Посидим в рюмочной «на посошок», так сказать? И поедем. Чур, я верхом на Вилли!
– Где он, кстати? Комната его пуста, а здесь нет… А у вас тут что? – прошагала вперёд монахиня, задрав в любопытстве свою правую бровь.
– Прикрой-ка дверь, братец, – поглядел наконец усач в сторону входа, попросив цверга.
– Летопись Зайнца? – уточнила Мари.
– Одна из. Очень старая, одна из первых, вероятно, – пояснила цыганка.
– Спустя два столетия после сказки о змее – вот, восстановление города за один день буквально. Не сказано как, не сказано чем, но не слишком ли подозрительно? – подняв взор от текста, оглядел своих Берн. – Движемся дальше: событие явно заинтересовало тогдашнего императора. Осенний визит Его Величества в каменные стены Зайнца.
– Каменные… А сейчас всюду избы, – произнесла Шанти и даже выглянула в окно, убедиться в своих словах.
–Так… Лето, зима… А вот здесь начало войны с гойделами и ещё один визит императора в Зайнц, – рассказывал Берн.
– Уже интереснее, – склонилась туда же Мари, стукнувшись лбом с усачом. – Ай! Да б… лин! Ну, куда ты!
– А ты куда? – потирал тот свой лоб. – Вот куда тебя вечно несёт… Или одну, или другую, – покосился он на Ассоль. – Вам день без неприятностей – уже непосильный вызов!
– Это, возможно, важные детали того, что мы ищем! А ты посмотреть не даёшь! – массируя пальцами лоб, хмурилась монахиня-воин.
– Милые бранятся – только тешатся, я те говорю! – усмехнулся Аргон.
– Хватит повторять эту фразочку, – фыркнула, повернувшись к нему, Ассоль.
– Ну, «век пива не видать!», – тогда переиначил гном.
– Так-то лучше… – закатила глаза дочка друида.
– Что там дальше-то? – выглядывала из-за Мари и Берна цыганка.
– А дальше император воевал с красными эльфами, загнав их в горы Айда, но встретил сопротивление и был убит стрелой. Его сын стал новым правителем, – заключил Берн. – Закончил военную компанию, так имперцы и гойделы поделили свои территории.
– Жилища гойделов – каменные сакли и высеченные в скалах города, – напомнила Мари.
– А это к чему? – уточнил Аргон.
– К тому, что стиль весьма отличается… – сообразила Ассоль.
– Верно девчонка говорит, – покосился на неё Берн. – Где сакли, а где скалистые города. Что, если тогдашний император приезжал вот сюда, в Зайнц, после тех странных случаев, прознал о волшебном кольце, а когда началась война, явился за ним? Оно вызывало «работников-камнетёсов». Где «зодчих», где «пожирающих камень».
– Кольцо, в смысле – перстень, за столом у твоего брата, – повернулась Ассоль к Мари, – так и звали «Великим зодчим». Вызывал какого-то слугу, мол, по имени Шамир, имя которому – Легион. Эта сущность обтачивала камни, превращая скалы в дома.
– Тогда сходится, – кивнул Берн. – Конечно, всё косвенное, как и наши подозрения насчёт Мордреда. И всё же ладно сказка стелется, вы глядите. Гойделы заполучили перстень. Кольцо теперь явно у них. Впрочем, там уже имеет смысл их летописи тех лет прочесть. Может, уже утеряно.
– Так они и отбились, выстроили многоярусные скальные города, сражались в узких тоннелях. Империя не смогла покорить красных эльфов, – кивнула и Мари, соглашаясь.
– Значит, искать что-либо тут смысла мало, – вздохнула Шанти. – Есть ещё старый склеп, где могут быть барельефы времён старой династии. Лидия советовала туда сходить.
– Вильгельм его видел, помните? Рассказывал по пути, – напомнила Ассоль. – Надо, чтобы он путь показал.
– Одевайтесь, и разведаем, – скомандовал Берн.
– Ладно-шоколадно, – согласилась Мари. – Не по себе мне в склепах и на кладбищах, но там, в древнем сооружении, и вправду могут быть старинные барельефы на стенах или на саркофагах давних представителей династий. Иными словами: разные изображения о реликвиях, сцены из разных сказаний, в которых применяли легендарные артефакты и всё тому подобное…
Экс-капитан и Шанти первыми спустились вниз из своих комнат, чтобы погреться у печки и подождать остальных. Цыганка заодно собралась вернуть Лидии свитки и дать свежепереписанную легенду о змее с кольцом на кончике хвоста. А внизу царила какая-то суматоха. Именно подле закутка под лестнице.
– Ужас! Какой кошмар! – хваталась за волосы и срывала с себя белый чепчик молодая служанка, без какой-либо шубы и тёплой накидки выбегая на крыльцо, словно ей было дурно и не хватало свежего воздуха. – Да за что же так? Ну, за что? Как так можно! Никогда не случалось такого в наших краях!
Усач обернулся на цыганку, и выражение их глаз явно выдавало некую обеспокоенность. Шанти нервно сглотнула от дурного предчувствия и продолжила спускаться по лестнице следом за Берном. Слуги, кто с печальным, кто с ошарашенным видом, отходили от закутка под лестницу, стремясь убраться куда-то подальше и иногда что-то причитая, бубня под нос.
Неизвестность давила, вызывая даже внутри опасение и страх. Спустившиеся по лестнице гости усадьбы не торопились и не совсем понимали, что происходит. Воздух будто бы пронизывал какой-то неприятный запах. В груди зарождалось неприятное чувство нарастающей и повышенной тревоги, такой пульсирующей и холодной, заполнявшей своими острыми шипами буквально всё, мешая дышать.
Народ толпился, но не то чтобы кучно, многие перешёптывались, стараясь держаться подальше от двери в архив. Здесь были и дамы-близнецы, и Янек, и практически все остальные с застолья. Шанти и с Берном, не расспрашивая придворных о том, что случилось, зашагали мимо них к самому входу. А там тут же ужаснулись от открывшегося их взору зрелища.
На полу лежал свежий труп, практически лишь один окровавленный скелет, всю плоть с которого обглодало неведомое ночное нечто. По обрывкам и лоскутам изодранной одежды вокруг было понятно, что это Лидия. Совсем рядом с телом в вязкой и подсыхающей луже крови даже блестела та самая её любимая брошь с изображением лебедя.
У цыганки аж все бумаги из рук выпали. Женщина-кошка поверить своим глазам не могла. Ещё недавно она видела здесь же панночку живой, общалась с ней, а спустя ночь молодая женщина была мертва, да ещё и погибла, судя по всему, ужасной смертью. В голове не укладывалось. Берн рукавом прикрыл рот и нос. Именно лежащий вот уже явно несколько часов здесь труп источал тот самый неприятный запах вокруг.
– Батюшки-светы! Это она? Да быть не может… Лидия… – растеряно упала Шанти, глядя на окровавленный скелет, и опустила голову в поисках обронённых бумаг, но те не нашла.
– Пану уже доложили? – поинтересовался Бернхард у близстоящего старика.
– Он её первым и обнаружил. У себя с горя закрылся, не зная, что делать дальше, – ответили усачу.
– Кто мог это сделать?! – не понимала цыганка.
– Волки, – суровым тоном проговорил глава охотников. – Только и успевали с ребятами и прислугой крыс отгонять отсюда всё утро…
– Айнэ уверен, что кто-то заманил стаю зверей сюда за полночь, – сообщил седой бородач.
– Но кто? – растерянно искала под ногами окружавших Шанти свитки.
– Есть один кандидат, – скривившись, хмыкнул Айнэ и зашагал прочь.
– Он арестовал вашего друга, анимага, – сообщила одна из горничных.
Шанти только вслед ему поглядела, заметив, что перед ним в прихожую прошмыгнул Янек, что-то увлечённо читая. Цыганка поднялась и пошла туда же, пытаясь нагнать главу местных охотников и заодно поручика. Но на лестнице с ней столкнулись Мари и Аргон.
– Что тут стряслось? Ассоль и Вильгельм с вами? Их комнаты пустуют, – сообщила монахиня, похрустывая печеньем.
– Несчастье большое случилось! Лидию ночью убили… – сообщила им Шанти.
– Панночку?! – ужаснулась Мари, подавившись. – Прими Творец Многоликий её душу святую в любую райскую обитель! Буду молиться за неё… – сложила она рук и с выражением скорби на лице прикрыла глаза. – Пусть дух её… кхе-кхе-кхе…
– Душечка, вот вам показательный пример, почему нельзя говорить с полным ртом! – похлопала монахиню по спине женщина-кошка. – А панночку звери какие-то обглодали, вон там останки, – кивнула цыганка в закуток, где всё ещё толпились люди и откуда к ним вышел Берн.
– Мари! – сразу бросился к ней, кашляющей, усач. – Что стряслось?
– Да печеньем она подавилась, – фыркнула Шанти.
– Всё… кхе-кхе-кхе… хорошо… – жестикулировала та. – Жить… буду…
– Ещё в кабаке, где познакомились, неоднократно просил не говорить же с набитым ртом. На вот воды… А нет, тут не вода. Вот! В этой фляге, – суматошно помогал ей Бернхард. – Пан, оказывается, повелел вызвать консулов из столицы, – сообщил он, что мог узнать от придворных. – Тело запрещено трогать, переносить, хоронить. Осмотреть не дадут. А я не понимаю, если волки, почему только сюда? От прихожей вон во все концы идут коридоры. И где следы? Кругом только мелкие отпечатки крысиных лап, мелкие падальщики, паразиты, первыми, походу, учуяли этот трупный смрад.
– Думают на Вильгельма! Он где-то схвачен, идём за этим охотником нелюдимым с застолья… – сильно нервничала и торопилась Шанти, поглядывая в прихожую.
– Что?! – ужаснулась Мари, выпрямившись и прикрыв рот ладошкой.
– Вилли в беде?! Что ж мы стоим, бобры мои! Разнесём там к чертям весь данжеон! – поспешил Аргон по нижним ступеням лестницы, схватив в руки гитару.
– Вот не надо сюда чертей кликать! – возмутилась монахиня. – И без них бед хватает!
– Где Ассоль, я не знаю, может, уже там с ним? Или пытается добиться визита в темницу, чтобы увидеться… – перед положила цыганка.
– Погоди разносить здесь дома, – схватил за шиворот торопящегося гнома Бернхард. – Может, в «чертях» всё и дело? Опять Амон расшалился? Влез к кому в голову…
– И заставил загрызть?! – изумилась цыганка. – Раньше с топором, а теперь зубами? Душечка, там обглоданный скелет, почти без остатков мяса где-либо! Какие волки так обглодают? Даже стаей! Разорвут на части тело, это не так будет выглядеть! А ещё у меня бумаги украли все те, что мы читали! – размахивала от нервов Шанти хвостом так, что постоянно задевала струны гитары в руках Аргона, да и с его лысины сбила шапку. – Человек уж тем более так бы труп не освежевал, и куда тогда делось всё? Кожа, плоть, органы… Там явно ей поужинали, но не понятно, кто! Словно целый рой налетел мелких тварей. Была я как-то близ Лонгшира, там в небольшой речке никто не рыбачит и не купается из-за пираний. Вот они на такое способны. Только где заснеженный Зайнц и где жаркий Лонгшир!
– Эй! Эй! Сударыня! Поспокойнее! Идём, найдём нашу девчонку-зелёнку и Вилли, – закинул гном свой музыкальный инструмент снова за спину и нагнулся за головным убором.
– В комнате точно нет? Может, она заглянула туда, в архив, ужаснулась и выбежала уже на улицу, как самые впечатлительные горничные? – предположила цыганка.
– Так-так, вот и друзья главного подозреваемого собрались, – подошла к ним Ирну, одна из рыжих женщин-близнецов.
– Вы серьёзно полагаете, что это сделать мог наш Вильгельм?! – немного оскалилась Шанти на эту женщину.
– Его сильно напоили. Кто знает, может, они повздорили с Лидией. Он что-то хотел от девушки, а та отказала. Бежала от него прочь, оказавшись в тупике… – ответила дама.
– Я её видела поздно ночью, придя сюда. Она попросила спасти старый ветхий пергамент и переписать сказку оттуда на новую бумагу современным понятным языком, – заявила ей цыганка.
– Подтверждаю, сударыня! Я был пьян, когда зелёнка меня в дом затащила, но мы видели, как Лидия наводит порядок, отпустив спать горничных, – заявил цверг.
– И где свиток со сказкой? – строго взглянула рыжая женщина на Шанти.
– Украл кто-то… – отвела она взор.
– Ах, украл… – закатила свои глаза статная дама с причёской в два пучка по краям. – Тогда ваши свидетельства едва ли примет судья, – перевела она взор на гнома. – И показания пьяного в том числе.
– Ассоль была трезвой, – подметила Шанти. – Её надо скорее найти.
– Так-так, я бы очень просила вас не покидать сейчас город. – Едва развернулась цыганка, как ей на плечо легла рука рыжей дамы.
– Мы без Вильгельма никуда и не двинемся! – огрызнулась та, отдёрнув плечо.
– Вы видели тело? Волки так снять всю кожу и плоть не способны, – аргументами самой цыганки оперировал уже сам Бернхард.
– Убедите в этом Айнэ. Я никогда подобного в жизни не видела! – завила ему возмущённая женщина.
– И не увидите. Потому что трупы тех, на кого волки в лесу нападают, выглядят по-другому. Где держат нашего друга? Хоть в этом нам помогите. Не хотите, чтобы покинули город, так скажите, куда идти, – попросил Берн.
– Избу с решётками на окнах ни с чем не перепутаете, – сказала Ирна и зашагала наверх, видимо, к пану, встретившись там со своей сестрицей в тёмно-зелёном платье и тёмным треугольником в центральной части юбки.
– Ой, чуть не сбила тебя, прости, – отошла к углу лестничного пролёта Алиция, положив руку с платком на грудь и тяжело дыша.
– Говорит что-нибудь? Ест хоть? – поинтересовалась у сестры Ирна, спрашивая про Бронислава.
– Да вот просил у Дазлея взять той жижи снотворной, платок промокнуть. Поспать хочет, никакой ромашковый чай с валерьянкой не успокаивают, – ответила та.
– С валерьянкой? – облизнулась Шанти.
– О, наши гости, – заметила их у нижних ступеней дама в зелёном. – И наш дорогой гном среди них, – кокетливо вспорхнула она ресничками и поклонилась.
– Сударыня Алиция, – поклонился ей Аргон, сняв с лысины шапку.
– Нашего друга схватили, вы в курсе, наверное. Волки не оставят лежать цельный скелет! Это глупость! Почему ваши волколовы этого не понимают? – ужасалась цыганка.
– Понимаете… – спустилась к ним, разминувшись с сестрицей, поднявшейся к пану, дама в зелёном, – ваш друг ночевал в компании своих ярых поклонниц. Ну, как «ночевал». Проводил вместе ночь, было бы верным сказать. Потом их покинул средь ночи, сказав, что сейчас вернётся. Отсутствовал какое-то время. И нет никого, кто мог бы поручиться, что видел его. А поутру нашли труп… Бедная Лидия… Добрая милая девушка. Издревле Селвиги хранили культ Живы здесь. Птиц она очень любила, не позволяла их здесь в клетках держать. Запрещала гадать на кукушках, кому сколько лет накукуют, считая это каким-то возмутительным богохульством, ох… Была добра ко всем. Слуг жалела…
– И вчера отпустила их пораньше, оставшись сама прибрать всё до конца, – произнесла Шанти. – Я её видела. Она дала мне сказку на перепись. Но бумаги украли!
– Украли? – удивилась Алиция.
– Карл у Клары украл… забыл, как там дальше, – замотал головой гном.
– Какой же у вас всё-таки прелестный голос, – погладила его растущие на затылке позади лысины длинные каштановые кудри дама в зелёном. – Не желаете снова зайти ко мне на чашечку чая?
– Снова?! – скривила кошачьи губы цыганка.
– Смотрю, гном по пьяни-то времени не терял, – усмехнулся, поглаживая свои усы, Берн.
– Благодаря мне он не попал за решётку! – приняла манерный вид и сделала строгий взор на манер сестры статная женщина. – У него были свидетели, где он провёл эту ночь. Верно ведь? – улыбнулась она вновь Аргону.
– Вот я чего тебя «добудиться» не мог. Стучал в дверь, стучал, а там нет никого, – сощурился Бернхард.
– Ассоль должна была его до комнаты довести, – припомнила Шанти.
– А он учуял мой чай и вышел вскоре, видимо, в коридор, – ответила дама. – Понимаете, для многих чай – напиток тонизирующий. Но не мой. Травяной сбор мне помогает уснуть. Пустырник, лабазник, мелисса, валериана, ягоды боярышника…
– А говорит: пьян был, – криво усмехнулся Берн.
– Похоже, ему это, кхм, не мешает! – с явным укором, но и чувством неловкости сурово отметила Мари, слегка покраснев.
– Валериана… – облизнулась цыганка, чьи кошачьи зрачки сильно расширились.
– Вам отсыпать немножко? – с улыбкой предложила Алиция.
– Я… Нет… У меня, простите, хлопот полон рот! – отвела Шанти взор, но тут же вернула его на собеседницу. – Украли свитки Лидии и сказку, что я переписала. А там средь бумаг ваша летопись, одна из древнейших! Арестовали Вильгельма, которого вчера считали вестником бога! Ещё и Ассоль вот куда-то делась… Её точно нет в комнате? – повернула голову она к Мари и Аргону.
– Да точно, мы и звали, и всё обыскали там. Я в баню зашла заодно на этаже, и там никого. А только что были вместе все в твоей комнате, – ответила ей монахиня.
– Ну не на свидание же она с Янеком укатила… А он как раз вышел с какой-то бумагой, развернув свиток, как мне показалось. Походило на мой с переписанным текстом, идём, может, увидим где его по пути, – поспешила, обильно размахивая хвостом Шанти.
– Может, господин гном пока останется тут и подождёт своих друзей у меня, а? – заигрывала Алиция с кудрями Аргона.
– Вы ведь тоже собирались к кому-то там, к звездочёту, – напомнила ей Мари.
– Да, тому алхимик продал лет пять уже где-то назад флягу с бальзамом. Капаешь на платок, вдыхаешь, приложив к носу, и вскоре такая истома всё тело одолевает, что вмиг падаешь в сон, – ответила рыжая женщина. – У Звездочёта бессонница же, образ жизни обязывает. А под утро под крики петухов уже не заснёшь, тяжело, даже будучи дряхлым усталым стариком. Вот он и использует периодически это средство. Его много не надо. Пан захотел вот попробовать, ему бы сейчас и вправду не переживать, а поспать… Единственная дочь померла! Да как! Тело сами видели… Ужас! Пойдёмте, Аргон, приготовлю нам чай.
– Вы же собрались к звездочёту! – ещё раз напомнила ей монахиня, широко раскрыв глаза и сломав печенье в сжавшихся в кулачок пальчиках.