Хранители Белого города

Слёзы уже рекой текли по щекам, и Таня начала шмыгать носом. Почему этот кошмар происходит именно с ней? Это всё из-за двоек. Таня ненавидела эту цифру, она ей всю жизнь одни беды приносила! Стоило ли ждать пощады от 2022-го, если даже предыдущие два не принесли ничего хорошего?

Ещё и мать нет чтобы поддержать, накинулась как пантера. «Будет ещё этих мальчиков, что ты в него вцепилась, пусть уезжают, раз так боятся». Ничего она не понимает. Вот закончит Таня школу и сама уедет в Челябинск, посмотрит тогда, что она скажет.

– А здесь протекает наша местная Везёлка, в ней вечно полно уток, их люди подкармливают. И даже не только хлебом! Зря ты говоришь, что интернет – это ерунда, он людей просвещает! – раздался по левую руку девичий голос. Сначала будто издалека, но быстро приблизился, и Таня покосилась на прервавшую её уединение, опасаясь, что та не одна, а с компанией.

Она всё же была одна. Странная, хоть в этом городе Таня встречала немало странных людей, и не только своего возраста. На Харьковской горе время от времени видела женщину, одетую и зимой и летом в шубу и какие-то пакеты. Она ни с кем не контактировала, просто ходила по дорогам и всё. В центре Таня периодически встречала мужчину, который вёл себя, как не очень здоровый с психической точки зрения, человек. Но он был добрым и безобидным, поэтому его старались не обижать, зато с радостью делали селфи, как с местной достопримечательностью. Эти были нейтральными, они просто были. Жили в их городе и странные люди со знаком «минус», которые отбирали у других телефоны и курили всякую дрянь. Хотя, возможно, таких хватало во всех городах и странах. Третьи же отличались странностями со знаком «плюс». Таня понимала их не больше, чем остальных, но всё-таки считала, что организовывать мероприятия, помогающие развиваться творческим людям – это большой плюс. Одни ребята, входящую в эту категорию, проводили аниме-фестивали, пока не грянул ковид, другие – дрались на лазерных мечах, воображая себя героями «Звёздных войн», третьи – в основном взрослые мужики – играли в Ваху5 – настольную игру, где требовалось собирать и красить фигурки. Они устраивали с ними целые баталии по каким-то там прописанным правилам. Таня бы и не знала, если бы ей Виталик не рассказал. Он и сам хотел к ним присоединиться, копил на стартовый набор по этой настолке.

При мысли о нём слёзы снова полились из глаз, и Таня отвернулась. Девчонка, внешность которой она успела запомнить с первого взгляда, вполне могла смотреть и аниме, и «Звёздные войны», и даже красить фигурки для Вахи. Таких называют неформалами. Розовая чёлка, подведённые глаза и накрашенные ресницы, чёрная толстовка с каким-то невнятным рисунком типа клякс и ногти, крашенные ей в тон. Кеды самые обычные, чёрные с белым, рваные джинсы и колготки в крупную сетку под ними. Наверняка на шее куча побрякушек с черепами, уши забиты серёжками и бровь проколота. Невольно Таня отодвинулась от неё. Неформалы всегда её пугали, казались стервозными истеричками и выпендрёжниками. Но голос у девушки был на удивление мелодичным и успокаивающим. Что-то в нём было странное. Или странное было в словах?

– Тут очень красиво, жаль, что ты не можешь увидеть лично! Пару лет назад здесь установили лавочки, а напротив, по другую сторону речки, экран. И теперь по вечерам в выходные здесь крутят фильмы. В основном старые, советские, всеми любимые. Я могу привезти показать, тебе точно понравятся! А ещё на этом берегу, прямо здесь, устраивают концерты с местными группами. Они играют рок-музыку и хиты нулевых. Это очень весело! А вот здесь рояль поставили. Настоящий! Иногда на нём кто-то играет. Здесь даже пункт обмена книгами есть. Любой может принести уже прочитанную и оставить, а взамен взять на время другую, что ему понравилась. Такое сейчас во многих городах практикуют, и наш – не исключение!

И тут Таня поняла, что именно её заворожило. Девчонка ни разу не ругнулась матом! Она говорила чисто и складно, при этом быстро. Таня почувствовала уважение. Виталик тоже так умел, а она – нет. Не матом ругаться, конечно, а складывать слова в предложения без запинок через каждые пару фраз. В бок несильно толкнули, и Таня пошатнулась, но до того, как успела оглянуться в недоумении, услышала:

– Ой, прости-прости! Я не специально!

Неформалка смотрела на Таню, а Таня на неё. Во всей красе с опухшим носом и воспалёнными глазами.

– Ничего страшного, – ответила она.

Толкнула девчонка её и правда несильно. Наверное, когда пыталась взобраться по ступеням, глядя в телефон, а не под ноги. Таня так в прошлом году запнулась и проехалась коленками по деревянному покрытию. Стесала кожу. И хоть крови почти не было, ночью коленки болели так сильно, что слёзы наворачивались! А казалось бы, пустяковая рана.

– Поможешь мне? – девчонка улыбнулась, когда Таня уже собиралась вернуться к созерцанию реки и своим мыслям. – Всего несколько фоток!

– Без проблем, – ответила та на автомате, даже не подумав.

Впрочем, ничего сложного в том, чтоб сфотографировать кого-то, Таня не видела. Может, она тоже встречается с парнем на расстоянии. От слова «тоже» вновь захотелось плакать.

Таня поднялась и приняла телефон в чёрном чехле, а девчонка принялась позировать рядом с роялем. Капюшон она не снимала, но Таня заметила, что волосы у неё тёмные, только чёлка, закрывающая один глаз, выделяется. Девчонка оказалась ниже неё, совсем мелкой, и не такой худышкой, как ей привиделось поначалу. Просто её одежда явно была на размер больше. Ощутив какое-то странное преимущество перед незнакомкой, Таня почувствовала себя немного уверенней. Сделала ещё несколько фото на фоне реки и моста и отдала телефон.

– Спасибо! – Неформалка быстро просмотрела фото и кивнула. – Я Хилл. А тебя как зовут?

– Кто? – Таня чуть не поперхнулась.

– Хилл, – чётче повторила та. – «Холм» на английском. Это мой никнейм.

– А-а-а, – Таня смутилась от собственной недогадливости. – Я… Таня.

От простоты и обычности собственного имени стало неловко. Но Хилл только повторно кивнула и предложила:

– Хочешь прогуляться? Сегодня фестиваль, и в парке очень красиво!

Она сказала это так, будто Таня не жила в этом городе и не знала, что уже которые выходные город наполняется праздником. И обычно ей очень нравилась его атмосфера, но сегодня не было в душе ни грамма предвкушения чуда и радости. Только Таня всё равно кивнула. Снова поспешно, не подумав. Может, оттого что сидеть на одном месте и жалеть себя стало казаться глупым занятием или просто захотелось отвлечься. А может, она просто доверилась этой неформалке, потому что та не стала лезть в душу, хотя наверняка и заметила красноту глаз и носа.

Они пошли вдоль речки в сторону «Диорамы». По парку гуляли люди с колясками и без, молодые и старые, громкие и молчаливые.

– Я в таком восторге от фестивалей! Это же надо было так здорово всё продумать! Вот раньше придёшь на подобное мероприятие и что видишь? Тут выставка старомодная, тут концерты советской эстрады – нет, я вовсе не против, но должно же быть хоть какое-то разнообразие, – тараторила Хилл на одном дыхании, не переставая фотографировать парк. – К примеру, локации для детей, для старичков и для молодёжи. Ведь в городе живут разные поколения и каждому нужно своё! Должны быть и игровые зоны, и театр кукол, и сцена для стендаперов, и дискотека пятидесятых, и рок-вечеринка под открытым небом. А ещё мастер-классы и лекции для любителей узнавать что-то новое.

– Так у нас вроде всё это есть, – тихо припомнила Таня.

– Так и я о чём! – восхитилась Хилл. – Впервые на фестивале не города-миллионника, на минуточку, а самого обычного, да ещё и в такое тяжёлое время, угодили абсолютно всем! Это же нонсенс! Ты так не считаешь?

– Почему не считаю?..

– Потому что сидишь здесь, когда весь город развлекается там! – не дала ей договорить Хилл.

Таня лишь пожала плечами и позволила дальше покрывать комплиментами всех причастных к празднику. Она слушала вполуха, продолжая думать о Виталике. Сейчас бы гулять с ним по парку, обсуждать последние серии нового сезона «Очень странных дел» и то, как съездят на ролёвку однажды. А вместо этого он собирает вещи и следит за младшей сестрой, пока родители занимаются продажей квартиры, договариваются с грузчиками и увольняются с работы. Тане с любимым и так осталось немного дней вместе, а приходится и их проводить в разлуке!

Поздно она заметила, как щёки снова намокли, и остервенело их вытерла, только слёзы уже было не остановить, они лились сплошным потоком, загораживая красоту парка. Таня замечала мимолётные взгляды идущих навстречу. Ей была невыносима их безмолвная жалость, их удивление напополам с недовольством. В каждом из них она видела мать с её извечным «Ой, мне бы твои проблемы!». Слёзы ярости пришли на смену слезам несправедливости, и Таня свернула к реке, ускоряясь. Ничего не сказала Хилл. Может, она не заметит и уйдёт? Ей ведь не компания нужна была, а свободные уши. Пусть найдёт кого-то другого, порадостней и повеселее.

Она села у самой реки на корточки, подавляя желание целиком спрятаться в толстовку, натянуть её на колени и спрятать в рукавах пальцы. Надо же, даже в таком состоянии её волновали жара и нежелательный запах, который обязательно появится, если сильно вспотеть. Хотя именно в этом случае все точно бы от неё отстали.

– Прости, Тань, – услышала она голос Хилл рядом.

Девушка всё же спустилась следом. И её слова так удивили Таню, что она даже забыла на миг, о чём плакала.

– За что? – спросила не глядя.

– За то, что не получилось тебя отвлечь, – Хилл села рядом, на траву, и вытянула ноги.

Таня взглянула на неё искоса. Телефона в руках больше не было. Девушка смотрела на другой берег, хотя казалось, что разглядывает собственные картинки в воображении.

– Ты и не обязана. – Голос дрогнул, и новые потоки слёз полились из глаз, только на этот раз Таня не видела им причины. – Мы же не лучшие подруги.

– А у тебя есть лучшая подруга? – с воодушевлением спросила Хилл, но Таня покачала головой.

В последние годы у неё был один Виталик, но ему сейчас звонить было бесполезно.

– Тогда сегодня ей побуду я, – улыбнулась новая знакомая. – Рассказывай.

Та лёгкость, с которой Хилл подбирала слова, без малейшего смущения, страха показаться навязчивой или обидеть, быть посланной, наконец, почему-то подкупали. Или что-то другое? В конце концов, почему бы не высказаться левой девчонке, своей ровеснице, которую, может, она больше никогда и не встретит? Говорят, от такого становится легче. Но Таня знала, что ей не станет. Слова ничего не вернут, ничего не изменят.

Она хотела отмахнуться, сказать, что всё хорошо, но заговорила о том, что болело. О Виталике, о том, что они уже три года вместе и за всё это время ни разу ни ссорились. О том, что он очень умный и добрый, ещё спортивный и творческий, и вообще самый лучший. Потом рассказала о переезде и предстоящей разлуке. О том, что её к нему в жизни не отпустят, а его – к ней. О том, что это конец и любви, и дружбе, потому что на расстоянии нет тепла и объятий, таких необходимых для двух влюблённых сердец. Таня так и говорила, и ей самой становилось тошно от слащавости своих слов. Но Хилл не перебивала, только угукала время от времени, давая понять, что слушает, а не зависает в своих мыслях.

– А мама так вообще, вместо того чтоб поддержать, только и говорит, что найду нового и забуду Виталика. Запретила делать тату на запястье. Мы хотели парные сделать, чтобы помнить друг друга, – взахлёб продолжала Таня. – Знаешь, половинки пазлов, мне на правой, а ему на левой.

– Ух ты! – восхитилась Хилл. – Это же такая память! На всю жизнь!

– Да, память, – Таня улыбнулась и сама удивилась тому, что на душе и впрямь становится легче, будто с неё лопатой сгребают горы щебня. – Но мама…

– Она боится, что ты пожалеешь, – выдохнула Хилл. – Потому что в твоём… то есть в нашем возрасте мало кто встречает любовь всей своей жизни.

У Тани даже слёзы перестали течь, настолько поразило её, как по-взрослому прозвучал голос девчонки. Таня напряглась всем телом, ожидая нотаций и заранее чувствуя, как формируется в груди ответная ярость.

– Но ты её встретила, – неожиданно продолжила Хилл. – Знаешь, это настоящее чудо! Стоит гордиться им, лелеять его. – Она положила руку ей на плечо, и Таня вздрогнула. – Лелеять, а не оплакивать. Может, вам договориться сделать тату в знаменательную дату через несколько лет? Тогда за вас это уже никто не решит. А пока пойдём, я тут один магазин видела, там продаются подвески-пазлы, как ты говорила. Подаришь ему, будете носить и думать друг о друге.

Слёзы, которых не должно было уже остаться, снова полились из глаз, но как-то лениво, будто в край задолбались. Хилл встала и подала Тане руку. Для невысокого роста она оказалась довольно сильной, Таня даже почувствовала себя меньше и младше.

Они снова шли по парку, и кошки, скребущие на душе, постепенно сворачивались клубком и засыпали. Может, и правда выговориться было полезно. Таня даже не осознавала, сколько у неё внутри скопилось яда за это время. А теперь словно кто-то дёрнул рычаг, и вся эта помойка вылилась в канализацию. А Хилл взяла её за руку, и они пошли по парку как давние подруги. Как лучшие подруги! И Таня очень жалела, что это всего лишь видимость. Никто не может сблизиться за каких-то полчаса. Но, может, у них ещё будет время? Она вдруг очень захотела узнать побольше о Хилл. Где учится, чем увлекается, в каком районе живёт? Вдруг они вообще соседи!

– А твоя мама не против, что ты… – начала Таня совсем о другом. И запнулась.

– Что я что?

– Что ты красишь волосы и одеваешься как эмо? – подобрала она слова. – Я, если честно, думала, таким уже никто не увлекается.

– А я и не эмо, – усмехнулась Хилл. – Я просто хочу быть похожей на маму.

– Ого, – а вот это и впрямь было неожиданно. – Так она рок-звезда или типа того?

– Вовсе нет, – замотала головой Хилл. – Просто она любит чёрный цвет, а ещё умеет вселять страх одним лишь взглядом! И она такая могущественная!

Тане тут же представилась Виктория из нашумевшей Metal Family, и она не смогла сдержать улыбку.

– Моя мамочка умная, хитрая и такая таинственная! Мне до неё далеко. Я очень хочу, чтобы она приехала в город, но она отказывается. И потому в следующий раз я решила привезти город к ней, – Хилл многозначительно показала на телефон.

– Вы не вместе живете? – Таня сразу подумала о разводе и испугалась, что эта тема может быть болезненной для Хилл.

– К сожалению, нет, – вздохнула та. – Мама предпочитает одиночество и не любит, когда ярко и шумно. Поэтому живёт за городом, где лес, птички, болота.

– Грибы, ягоды, охота, – пошутила Таня.

– О да, она любит охотиться, – серьёзно ответила Хилл. – А я не люблю. Но, может, когда-нибудь, у нас появится что-то общее. Я бы очень хотела!

Таня открыла рот, чтобы сказать, что хоть она не знает её маму, но Хилл кажется ей очень хорошей, заботливой, доброй. И что любая мать гордилась бы такой дочерью. Даже Танина. Только её мама не позволила бы так одеваться и красить волосы в розовый, но во всём остальном… Только сказать всего этого Таня не смогла. Словно ком застрял в горле. Стало горько за себя, за то, что не смогла ответить незнакомке той же поддержкой, какую дала ей Хилл. И какая из неё после этого близкая подруга? Пусть даже и в перспективе.

– А ты есть в ВК? – спросила Таня единственное, что смогла в такой ситуации.

Собственный вопрос тут же показался таким глупым. Конечно, она есть, если и не в ВК, то в инсте6 точно. И не только там, раз делает столько фоток.

– Я много где есть, но активно ничего не веду, – улыбнулась Хилл. – Можем добавиться для общения, но фоток ты там не найдёшь.

– Так много фотографируешь и не выкладываешь? – на этот раз Таня удивилась основательно.

Хилл всё больше казалась ей девочкой с другой планеты. Одевается как вредный подросток, желающий насолить родне одним своим видом, при этом говорит как взрослая и не стремится к вниманию там, где каждый хотел бы получить хотя бы его частичку.

– Той, для кого я делаю эти фото, нет в социальных сетях, – вздохнула Хилл с сожалением. – У неё и телефона-то нет.

И снова Таня открыла рот, желая напомнить – телефоны сейчас стоят недорого, можно даже б/у найти, такой, чтобы чисто общаться и фотки друг другу слать. Но снова промолчала, только на этот раз намеренно: она не знает ситуацию Хилл, учится ли она, подрабатывает ли, с кем живёт и прочие нюансы, из-за которых у неё может не быть возможностей, доступных другим. И потом, если верить словам Хилл, её мама редкостная затворница.

– И как же вы общаетесь? – нахмурилась Таня. – Голубиной почтой?

Хилл прыснула со смеху.

– Нет, конечно, всё куда проще! Я приезжаю раз в год на День матери, и мы целый день проводим с ней вместе, смотрим фото и видео, разговариваем, просто лежим рядом. Обожаю такие дни!

Примечания