«Русским ведомостям»

В новогоднем No «Русских Ведомостей», в отчете о литературе 1894 г., я прочел несколько фраз, написанных по адресу «Северного Вестника». Представив список статей, напечатанных в «Вестнике Европы», «Руссимой Мысли», «Русском Богатстве», «Артисте», «Мире Божием», газета дает следующий лаконический отзыв о «Северном Вестнике»: «Северный Вестник и в прошлом году по-прежнему продолжал свой постыдный поход против бессмертных писателей, которые так много способствовали развитию русского общества, – против Белинского, Добролюбова, Чернышевского…» Мы привыкли ко всяким полемическим придиркам и огульным осуждениям всего того, что выходить за пределы известного шаблона. Нам не впервые приходится натыкаться на решительную, но совершенно произвольную оценку чужих мнений в вопросах, требующих серьезного и всестороннего обсуждения, полного знания предмета, сложившейся системы руководящих, философских и эстетических, понятий. Нет ничего безопаснее, как сделать воззвание к теням людей, уже не могущих подать своего голоса, нет ничего легче, как говорить от имени тех, с кем не имеешь ничего общего ни по темпераменту, ни по энергии отчетливой и страстной мысли, ни по критическим приемам – резким и во всяком случае ярким, свободным от слепого тяготения ко всяким крупным единицам, индивидуальным и коллективным. Сославшись на чужой авторитет, можно без особенного риска швырнуть скандалезный упрек в лицо человеку, который не хочет идти одною дорогою с нами, который, добросовестно исследуя историю умственного движения известной эпохи, выделяет и оспаривает все то, что было в этом движении теоретически несовершенного, ошибочного, мешающего здоровой и возвышенной практической пропаганде пустить в жизни настоящие глубокие корни. Есть множество читателей, которые не вникнут в дело, поверив категорическому заявлению газеты, ратующей за лучшие интересы общества. В современной публике и даже литературе мало людей, склонных сосредоточить свое внимание на настоящем предмете полемики. В эпоху уныния, обессиливающей тоски, обезличивающего гипноза, толпа, даже та её часть, которая искренно стремится к лучшим формам жизни, ищет в литературе не того, что возбуждает ум на самостоятельную работу, а только монотонного подтверждения одних и тех же истин, одних и тех-же практических требований. В инертном союзе бессильной литературы и загипнотизированного общества никто не хочет разорвать цепь этого заколдованного круга, искать, в подкрепление себе, новых умственных аргументов, новых логических орудий и опор. Все холопствуют налево и направо, принося дешевые жертвы на алтарь сошедших со сцены героев, – героев, мало изученных, никем критически не объясняемых, жалко пресмыкаясь, в лучшем случае смиренно преклоняясь, пред торжествующими богами настоящей минуты…

Постыдный поход против бессмертных писателей! Вы, судящие с такою постыдною развязностью, – кто вы такие? Кто дал вам право выступать с ответственными обвинениями без всяких доказательств? Чем, каким подвигом мысли или дела, вы сами можете доказать вашу исключительную связь с этими людьми, способствовавшими развитию русского общества? Где изложены ваши теоретические, научные убеждения? Где ясные критерии ваших общественных симпатий? Будьте откровенны перед самими собою и дайте себе добросовестный и точный отчет в том, представляют-ли наши критерии опасность для того, что вы считали-бы практическим благом для русского общества. Докажите, что в нашем «походе» против известных писателей мы оставляем добычу для лисиц и волков русской печати, что нашими посильными изысканиями прокладывается дорога для каких-нибудь темных вожделений, а не для грядущих работников умственного освобождения? Объяснитесь с надлежащей искренностью, не отговариваясь никакими исключительными для вас затруднениями, – мы живем в общих с вами условиях, – или проходите мимо, оставив нам доказательство вашего развращающего мысль лицемерия. Вашими силами и средствами не разорвать заколдованного круга.

«Русские Ведомости» бросили в нас парфянскую стрелу по поводу нацией заметки, напечатанной в прошедшей книжке «Северного Вестника». Газета называет наивной развязностью наше желание служить будущему умственному освобождению посредством беспристрастной критики недавнего периода русской культуры. Вероятно, она полагает, что для умственного освобождения русского общества уже сделано все, что нужно. Спорить на эту тему с людьми, прибегающими к банальным по форме, хотя и оскорбительным по замыслу обвинениям, мы, конечно, не станем. Пусть газета идет своим путем, бросая легкомысленными и фальшивыми фразами в нашу сторону. Цепляться за авторитеты, вопиять об их неприкосновенности и грубо поносить всех, дерзающих высказать о них свое самостоятельное мнение – это старый прием, старая, хотя и постоянно повторяющаяся и психологически понятная история, по поводу которой не приходится волноваться, а тем более сердиться. Пусть каждый из нас делает то, что считает лучшим. Наша критика обращена на серьезный литературный материал, в который современные деятели «Русских Ведомостей» не сделали ни малейшего вклада.