Один год

1

Стояла почти полная, безмятежная тишина, изредка прерываемая криками и пением лесных птиц. Солнце, к радости всех жителей мест подобных этому, светило везде. Хотя никто не говорил, что всё, на что падал его свет, нравилось светилу. Задумывались ли вы, что солнце как свидетель всего происходящего тут внизу, думает о нас. Возможно, мы его раздражаем. Некоторые так точно могут довести даже солнце. Хуже того, что в отличии от нашего привычного мира, в этом, солнце было не одно, даже не два, а целых три. Что значит, они могли обсудить происходящее внизу между собой, сменяя друг друга. На это раз, как и во все предыдущие, на данном клочке земли, оно одаривало своим светом, окутанные безмятежной скукой словно туманом, поляны и луга с пасущимися на них козами и коровами. Те в свою очередь, жуя, размышляли над вопросами вселенских масштабов, в том числе и о поставленных выше, а также, например, «Что же ждёт всех после смерти?» и «Будет ли апокалипсис сегодня?», в мести с этим коровы живали траву и отмахивали хвостами от себя мух. Самая главная бурёнка, коричневая с белыми пятнами, ходила, звеня колокольчиком на шеи и переваривая четвёртым отделом своего желудка пищу, мечтала о завоевании вселенной. Думала, что однажды все-таки придёт тот подходящий момент, когда она лягнет доярку и воссядет на коровий престол, после чего её первым указом стало бы предание смерти всех женщин, особенно доярок и порабощение всех мужчин. Однако этого момента всё не было. С тяжестью на душе она откусила жёлтый одуванчик, растущий среди собратьев, рядом с плетённым деревянным заборчиком.

По просёлочной дорожке, шагали босые ноги, не высокая особь мужского пола не определённого вида и возраста несла в руке букет разноцветных цветов, синих, сиреневых, розовых и один огромный подсолнух. Яркие цветы, наполняли ароматом воздух. Существо, как его назвала бурёнка, улыбалось и щурилось солнцу, которое потихоньку начинало просыпаться и разогревать округу всё сильнее. Оно, а точнее всё же он, было ростом примерно с четырнадцати летнего телёнка человека. Но при этом на его лице росли волосы. Медового цвета, как и на голове, они образовывали собой небольшую и тонкую бородку. Росли они исключительно из подбородка. Не больше. Он не был похож на всех тех мужиков, которых она видела за свою жизнь. Бурёнка не знала, что в мире существует и нечто такое, поэтому план завоевания стоило пересмотреть. На нём была надета жёлтая рубаха, не ровно обрезанная, дабы не быть слишком длинной. И штаны тёмно-серого цвета. Очень большие штаны. На самом деле они напоминали сложенный парус. Корова философски сравнивала этого человек с жёлтой травинкой, а на его левом запястье поблескивал браслет из червонного золота с надписью: «Может, лучше выпьем?».

Человек и его спутники, которых было ещё трое, были в деревни уже третью неделю. Что крайне смущало Бурёнку. Сейчас же он шёл и подставлял солнечным лучам наглое выражение лица. Проходя мимо, он поздоровался с коровами, но те ничего не ответили, и лишь продолжили заниматься своим делом, жевать траву. Лишь Бурёнка, подняла голову, и провожала его взглядом, пока человек не скрылся за углом.

Деревня под поэтичным названием Блява находилась на самом отшибе царства. Не в том смысли, что на границы двух государств, нет, тогда бы тут был город, и большая крепость с детинцем и жизнь была бы хоть немного веселей. Хотя, город скорей всего всё равно назывался бы Блява так что, возможно, что это и к лучшему. Так решил для себя Виз сразу по прибытию сюда. Эта деревня была действительно концом могучего царства Великих князей, царского дома сокола на материке под названием Норгосс. Однако название это дали не те самые правители и даже не люди, жившие на этой земле уже давно, иностранцы – вот автор. Те купцы, которые преодолевали свирепые воздушные моря, досягая берегов этой, всё же умеренно, но северной страны, в основном, чтобы торговать, они видели тут сотни и тысячи крепостей и вокруг каждой второй из них был город. Поэтому «Нор» – крепость, «Госс» – страна. Страна крепостей была особой по-своему, иногда на её землях происходили особенные события, отчасти от того что здесь сохранились крупицы древнего волшебства. Когда твоя страна такая большая, она волей-неволей начинает вырабатывать своё собственное сознание.

И даже не смотря на то что в мире уже давно царила наука, пар и сталь. До подобных глухих мест новшества доходили медленно. Но деревня Блява не была в списках особенных мест, перечней чего-то значимого. Ни чего тут интересного не было, да и особо ужасного тоже, ну кроме скуки конечно. Деревня Блява просто, была. Построенная восемь десятков лет назад, теми людьми, которых Великий царь послал расширять границы царства. И для этого конкретного царства это не значило «иди на войну и воюй с кем-то за землю» нет. Это значило «вали туда где лесная чаща, руби деревья и строй там дом». Эта миграция прекратилась, когда у царя закончилось лишнее золото, а у селян фантазия. Точкой и стало название Блява. Всего один иностранный картограф посетил деревню и вот чем это кончилось. Страшно представить, что же его вдохновило на это название. В итоге деревушку на сорок домов построили, поля распахали, и жили уже три поколения блявовцев, в своём маленьком мире пока не пришло разнообразия в виде нечестии. Повадилась, значит, ведьма коров жрать, а потом и упырей себе на помощь вызвала. Написали селяне письмо своему князю тот, в конце концов, выслал им охотников на начесть, четверых которые «охотятся» тут уже почти две с половиной недели. А на самом деле, двое из них исчезли почти сразу, а двое других просто не просыхают да девок портят.

Виз покинул деревню совсем и скрылся за поворотом, идя по протоптанной тропинке, он добрался к реке. Из-за высокой травы слышались голоса, мелодичная песня которую пели женщины, и смех. Ощущался особенно приятный в такую жару, запах воды. Виз раздвинул траву руками и увидел, как дорожка солнечного света украшает неширокую речушку. В которой десяток девушке стирали. Спрятав букет за спину, он вышел, давая себя увидеть, и помахал рукой. Девушки оживились, заулыбались и захихикали, когда одна из них бросила своё занятие и подбежала к нему. Рыжая, вся покрытая веснушками с лучезарными синими глазами, и на целую голову с лишним, выше своего поклонника.

– Здравствуй! – сказал Виз, расплываясь в улыбке.

Она, заставляла сердце биться чаще. И наполняла его тело теплом одним лишь взглядом. Виз всем видом показал, что ждёт, и она всё же чмокнула его в щёку, отойдя немного в сторону, подальше от любопытных взглядов девушек, для которых хорошая сплетня была довольно ценным развлечением.

– Это тебе! – гордо сказал он, вручая букет. Но цветов она не взяла. – Это, тебе… – неуверенно повторил он, протягивая их девушке.

– Виз, я хотела сказать… – робко начала она.

– Я гулял сегодня утром, ну то есть ещё раньше. И увидел их, они напомнили мне тебя. Ну, то есть они красивые и ты…

– Виз. Мы не можем быть в месте. – отрезала она.

Всё вокруг в один этот момент поблёкло в его глазах.

– Что? – парень явно оторопел. – Но, почему?

– Отец не хочет, что бы я… в общем он очень разозлился когда узнал.

– Ну, тогда, я поговорю с ним. – в душе возникли порывы бури негодования, и даже безоблачное небо перестало казаться таким же синим как секунду назад.

– Нет, нет! – запротестовала девушка.

– Почему?

– Виз, он говорит, что это не серьёзно.

– Он послушает меня! – настаивал парень.

– Виз, я тоже так думаю… – сказала она неуверенным и тихим голосом. – Боюсь, у нас ничего не выйдет. Прости. – добавила она и бросив на него последний взгляд, развернулась и закрыв ладонями лицо пошла к подругам.

В душе образовался колючий клубок чувств, и парень был уверен, что он серого цвета. Виз и вправду планировал взять девушку собой и своей командой, а возможно и остановится где-то вместе с ней, в конце концов, он развернулся и медленно побрёл обратно. Выйдя снова на дорогу, понурив голову, он пошёл назад, в деревню и солнце светило ему, теперь уже в спину. На браслете из червонного золота появилась надпись «дрянь». Пёстрый букет валялся на дороге под солнечными лучами.

2

На постели лежали двое, парень и девушка. Длинные, ниже пояса волосы укрывали покрывалом кареглазую очень пригожую дочь местного чиновника. Она лежала на боку и разглядывала молодого человека, спящего рядом с ней. Он периодически вздрагивал и кажется, видел нечто увлекательное во сне. Сначала девушка пыталась угадать, что же ему снится. Варианты были всякими, например, какой не будь монстр, которого он убил своими колдовскими чарами и как из его огромного посоха летели магические потоки пламени. И бестия просто растворилась в воздухе в ярком магическом свете. Однако посоха у него не было, по крайней мере, она ни разу не видела его посох или хотя бы волшебную палочку. В сказках волшебство творилось всегда чем-то подобным. Вчерашний ужин был, пожалуй, лучшим за последнее время Амалия никогда не считала себя открытой настолько, чтобы изливать душу незнакомцу, но этот человек каким-то образом, расположил к себе. Возможно, он просто слушал, что она говорит. Амалия рассказала, как она училась в одном из великих городов и приехала сюда словно в ссылку, не имея возможности покинуть дом. Как она устала сопротивляться попыткам отца выдать её замуж, и о недавней смерти брата и матери. Только сейчас глядя на его закрытые глаза, она поняла, что он сам не чем не делился. Есть ли у этого охотника на чудищ семья, возможно, ему снятся родные, его дом. Интересно бывает ли у колдунов вообще семья. Его звали Шион и он был частью отряда Чёрных Ясеней, довольно знаменитых убийц чудовищ, считалось что все они храбрые воины, но сейчас перед ней лежал обычный парень, слегка улыбающийся во сне, в полной безмятежности. Возможно, ему мало её наяву и во сне она так же с ним. Было бы приятно, думала Амалия. Этот парень, колдун, очевидно, выглядел совершенно, так же, как и все другие, знакомые ей мужчины. У него были слегка волнистые медно-коричневые волосы, которые при нужном освещении могли показаться рыжими, девушка даже думала, что возможно, он покрасил их, чтобы ни быть рыжим совсем, она слышала, что иногда волосы красят пираты. Так же большой лоб и широкие брови. Высокие скулы и мягкие губы. По лицу от правой брови до левой скулы проходила тонкая, еле заметная, линия шрама. Она была совсем немного светлее, чем вся остальная кожа на его теле. Колдун был довольно смуглый, рассуждала она. Возможно, он и правда раньше служил, на каком не будь корабле, странные волосы были единственным хоть как-то выделяющей его из всех остальных людей чертой. Но на корабле, думала она, его бы это не выделяло, всё как у всех, руки, ноги и так далее. Но была в нём и другая странность. Сначала она думала, не касаясь, что это рисунок. Но вчера ночью, когда она в темноте касалась его кожи. Она поняла, это нечто другое. На коже этого человека, по всей правой руке, по плечу и груди растянулись символы и рисунки. Начало они брали на третьем и четвёртом пальцах правой руки. Доходили до плеча и по груди спускались на бок, в итоге доходя до самого бедра. На другой стороне их не было, только на тыльной стороне левой ладони был круглый рисунок в том же стиле. Гладя на них не отрывая взгляда, у Амалии кружилась голова. Они будто ускользали от её сознания, и она не могла разобрать или принять мысленно, что же там было изображено. Там были разные неведомые ей буквы и символы, каждый из которых не задерживался дольше мгновения. Так же она видела нечто большее, эпизоды, она видела людей и быков. Драконов и хищных птиц. Пламя и прекрасных женщин. Пар и туман, но не могла задержаться на чём-то одном. Она сдёрнула с колдуна одеяло, чтобы видеть картину целиком, но это было безуспешно. Девушка встала, и одеяло упало на пол, она отошла на три шага от кровати и посмотрела с большего расстояния. Символы не остановились, они просто приняли вид бессвязных линий и полос. Амалия вернулась в постель и почти положила голову на грудь Шиона. Так что слышала биение его сердца. Девушка заметила, линии имеют лёгкий отблеск. Она провела по ним рукой. Это было очень странным, ощущение, словно держать огонь, при этом не обжигаясь. Амалия не знала, как можно трогать пламя свечи и не чувствовать боль, но почему-то была уверена, что будь это возможным, всё было бы именно так. Колдун перевернулся на бок. Символы под её прикосновением ощущались очень чётко. Это шрам – поняла девушка. Всё это множество шрамов. Но как такое могло случится? Разве есть люди способные сотворить с собой такое, или пережить, если это следы, оставленные каким-то волшебным врагом. Прикосновения, как и ночью от его кожи она ощущала импульс и тепло как от печи или огня, словно он был разогретым железом. А шрамы ощущались как резьба, но только на живом человеке.

Амалия умозаключила, что эти знаки, явно волшебного рода были нанесены безболезненно, иначе человек лежащий рядом с ней просто умер бы от боли. Так оно и было, повторила она себе. Она просто продолжала водить по коже парня, по его отметинам словно завороженная. Всё сильнее и сильнее они нагревались под её ладонью. Как вдруг из-под ладони вылетела пара искр, и она отдернула руку, от неожиданности Амалия рухнула с кровати. Колдун открыл глаза и приподнял голову, оглядываясь сонными газами. Девушка начала дуть на покрасневшую ладонь. Ей стало не по себе, гнетущие ощущения безысходности и могущества, словно она стояла и смотрела на бурю за окном. Чувствовала её.

– Леди Амалия? – спросил Шион. – Всё хорошее? Что ты делаешь?

– Да вот, руку отлежала. – сказала девушка, промедлив секунду.

– Хорошо. – сказал Шион пол минуты переваривая увиденное.

После чего он сел на кровать и принялся тереть глаза руками, зевнул словно кот и снова бухнулся на кровать.

– Присоединишься? – спросил он с сонной улыбкой.

Амалия вернулась в кровать и села, глядя в его серо-голубые глаза. Он тоже поднялся.

– Я тут поняла, что не вежливо было так тебя загружать своими проблемами. Я ведь тебе даже слова не давала вставить вчера.

– Ну что ты, мне было очень приятно. Правда. – улыбнулся Шион.

– Можно теперь я у тебя что-то спрошу? – вопрос прозвучал неуверенно, почему то ей казалось, будто она лезет совершенно не в своё дело.

– Ну, конечно, – ответил Шион. – спрашивай обо всём кроме этого. – он указал взглядом на свои рисунки.

– Это большой секрет?

– Нет, это что-то вроде проклятия, но не бойся оно только моё. Это случилось, когда я готовился стать жрецом, это было уже очень давно.

– А мне они показались очень красивыми. – сказала она протягивая руку и остановившись за мгновение до прикосновения к линиям. Рука всё ещё была красной. – Это злая магия?

Шиона это сильно рассмешило, она убрала руку.

– Нет, конечно. Не бывает «злой магии». – ответил он смеясь.

Девушка возмутилась.

– А как же все истории о тёмных колдунах и ведьмах, которые творят зло?

– Скажи, что такое нож? – спросил он, прекращая смеяться.

– Нож? – не понимая, куда всё идёт, переспросила девушка. – Это столовый прибор. – ответила она.

– Для тебя да, но для кого-то это оружие, средство для убийства людей. Неужели ты думаешь, что нож, которым зарезали парня во время драки «злой». Нет, просто он был у злого человека.

– Хочешь сказать волшебство – это тоже, своеобразный нож?

– Самый острый и опасный нож из всех.

– Когда мама заболела, отец созвал со всех сторон магов, целителей, лекарей и прочих. Но всё было зря.

Шион смотрел ей прямо в лицо, не отводя взгляда, и накрыл её руку своей.

– Некоторые вещи нельзя исправить даже этим способом. – грустно сказал он. – Принято думать, что волшебство – это щелчок пальцев, который решает все проблемы, на самом деле это всё тот же опаснейший нож, которым никто не умеет пользоваться.

– Значит, нужно учится им пользоваться. – сказала девушка и снова протянул ладонь к Шиону, тот подался вперёд и её ладонь легла на множество пересечений тонких линий.

– Этим и занимаюсь. – улыбнулся парень.

– Шион, я хочу сказать тебе кое-что?

– Говори…

Она обдумывала, что как только монстр будет убит, он уедет и они, скорее всего никогда больше не увидятся.

– Можно, я уеду с вами?

Шион оторопел.

– Зачем тебе это? Ты с ума сошла?

– Возможно. Но пойми, я не хочу тут оставаться. Я, хочу быть с тобой.

– Моя жизнь, она не подходит для тебя. – он встал напротив неё и глядя в глаза сказал. – Ты будешь жалеть, и я не хочу быть в этом виноват.

Раздался стук в дверь. Девушку это напугало. Она вскочила и заметалась по комнате, схватив одеяло, закуталась в него. Её тут быть совсем недолжно.

– Господин Шион! – раздался голос, из-за двери сопровождая стук. – Вы там!

Стало ясно, это помощник, слуга её отца. Амалия растянулась на полу и заползла под кровать. Осознав, как плохо убирают в этом трактире, где поселил всех четверых наёмников её отец, она начал задыхаться от пыли. Неосторожно вдохнув, ей отчаянно захотелось кашлять, она зажала рот руками.