- -
- 100%
- +
Правда в том, что Амалия как знатная девушка, дочь местного главы всегда получала всё что хотела. И когда отец отправил её в Башенный, учится, она вела не самую прилежную жизнь, делала только то, что она хотела. Лучшее время в её жизни. Но потом пришлось возвращаться домой. И к её ужасу отец завёз её и сестру сюда. На этот край мира. После того как князь пожаловал эти земли её отцу за героический подвиг, сына, посмертный подвиг. Будто это могло его вернуть. Собственно, на этом всё интересное в её жизни закончилось. Потом наступила скука и однообразие. А потом новая проблема, новый кошмар, отец решил, что ей, пора замуж, раз уже исполнилось восемнадцать. Это могло бы стать её билетом из этой глуши, но увидев предлагаемых женихов, Амалия разумно рассудила, что умереть одинокой старой девой в этой деревне, не самый худший вариант. Колдун, с которым она познакомилась две недели назад был почти в три раза моложе некоторых из них, и в два раза, всех остальных. Хотя в глаза колдуном Шиона никто не называл, здраво опасаясь. Говорят, что творцы магии обладают скверным характером, но она этого не заметила, он был умным, нежным и очень смешным, когда они были вместе. Заставлял её улыбаться. И казалось, она и вправду понравилась ему. Стук в дверь продолжался. Она начала кашлять не сдержавшись.
– Войдите! – громко крикнул Шион, дабы заглушить её.
***
Пару недель назад Амалия с сестрой гуляли по саду, летняя жара доканывала всех, но других занятий девушки просто не нашли. После чего сидя на веранде обсуждали вместе со служанками то, что обсуждали всегда. Ими театрально делался вид что пьют они «чай». И ничего алкогольного. Этот страшный зверь утащил очередную девушку вчера ночью. Напал на двоих, когда те возвращались домой с речки. Даже ночи не было, смеркалось. Теперь он выходит на охоту раньше.
– Может он голодный. – предположила Анасья, младшая сестра Амалии. Девочка была воспитанницей семьи и стала её частью.
– Ну да, и с каждым разом, бедняжка всё голоднее и голоднее. – ответила она тогда.
Отец уже давно запрещал им ходить, куда бы там ни было. Все дела решать только днём лучше близ полудня, когда солнце в зените. Упыри, как известно света не любят. А в такие дни как этот света было много, второе солнце купало всё вокруг в своих лучах. В мире где три солнца, ожидаемо было три полудня по очереди. Растения наполняли воздух своим густым ароматом.
– Ну, так, а от князя есть какие-то ответы, сударыня? – поинтересовалась одна из служанок и подлила немного «чая» в чайную чашечку.
– А чудовище большое? И с зубами? – расспрашивала самая младшая из трёх служанок, работавших в доме. Белокурая девочка тринадцати лет.
Местный помещик – отец девушек, был женат несколько раз. Первая спутница не дала отцу детей, вторая подарила её саму Амалию, и третья, милейшая женщина родила двойню. Отец был счастлив. Правда парень, уйдя на «десятилетнюю войну» погиб от вражеского выстрела, а лихорадка, унесла и его мать после этого. Так Амалия стала хозяйкой, красивая девушка с длинными ниже талии, русыми густыми волосами. Большими карими глазами и миниатюрной фигуркой, ей пришлось взвалить на себя множество забот, и поумерить свой строптивый нрав. Младшая Анасья не так уродилась красотой, и была в принципе обычной девушкой. Улыбка её конечно казаться милой, если бы не бородавка, на носу которая к вечному раздражению девушки привлекала к себе максимальное количество внимание. Зато она была очень умна, с книгами не расставалась столько, сколько её помнили. Таким же был и её ныне почивший брат, хоть бородавки у него не было, в остальном они были близнецы.
– Нет, ответа нет, совсем. – сказала она, даже не подозревая какие новости их ждут.
После чего все были рады дорогим гостям, что избавят деревню от напавших на них невзгод.
***
Дверь распахнулась, и в комнату вошел человек, невысокого роста. Седой, с небольшим хвостиком на затылке, внешне сильно напоминающий хорька. На лице Хорька промелькнуло несколько эмоций. Высшая степень заинтересованности, сменилась смятением и ощущением дискомфорта.
Голый парень встал, забыв об этом, всё ещё удивляясь, в свою очередь тому, как быстро девушка может упасть на пол и очень компактно, а главное мгновенно скрыться под кроватью как ночной маленький хищник. Повисло молчание. Пьяная муха, всё это время летающая над недопитым бокалом вина, который стоял на столе, жужжа и пикируя, врезалась ему в плечё, и упала на пол. Он глянул на неё, муха возмущённо зажужжала, и вновь поднявшись в воздух, полетела прочь
– Это немного пугает… если задуматься. – сказал он, вспомнив о чём-то неожиданно, не к кому в частности не обращаясь.
– Ну не то что бы… просто стоит быть скромнее. – сказал слуга.
Шион бросил в него взгляд, который столкнулся со стеной неодобрения Хорька и кажется, разбился об него. Во власти молчания, которое захватило всю комнату, можно было услышать удар.
– Так?… – Начал Шион когда понял что гость с плохо скрываемым смущением его рассматривает, ужасаясь следам на его коже.
– Хозяин желает вас видеть, господин Шион. – отрапортовал хорёк.
– Отлично… Я штаны надену.
– Было бы здорово.
Из-под кровати раздался сдавленный смешок.
3
В лесной чаще, солнечный свет почти не пробивался сквозь пышную листву ветвистых деревьев. Здесь всегда царила тень и прохлада. На высокой ветке сидел парень. Любой проходящий мимо решил бы, что он явно не в себе. Если бы кто-то ходил, настолько глубоко в зарослях, где тропа закончилась два часа назад, ещё до восхода солнца, а как пришёл рассвет, кончилось и то, что казалось тропой. Накки знал, что из такой позиции его запах не уловим, он не видим. После он передвигался по деревьям. Рыжие белки стали его шпионами и поддержкой. Завербованные агенты с пушистыми хвостами сновали кругом между веток деревьев. Запах, этот небольшой мир им полнился. Запахи влаги и гниения, деревьев, животных. По запаху крови, парень выслеживал, куда же делось чудовище. Оно было пропитано страхом, дикостью и чарами. Обычные люди приходят в лес, что бы насладится тишиной, не осознавая, насколько они не умеют слышать, на самом деле. Здесь бушевала жизнь, и каждый шорох и стук сливался в царящую тут музыку.
Накки не был удивлен запаху крови, запаху страха преследовавшего существо в момент предыдущего нападения, страх не принадлежал зверю. Его собственный запах, это те самые чары, словно что-то густое и одновременно неуловимо жуткое. Нечто мерзкое.
Однажды Накки наткнулся на землянку в одном из лесов, она принадлежала браконьерам, которых он выслеживал. Парень ворвался туда с силой и духом медведя. Но быстро пожалел об этом, вместе с силой у него был и медвежий нюх. Кулак запаха ударил в нос, после, кажется, поднял его и ударил головой о стену. Охотники, просто набили это место тушками мелкого зверья. В итоге, они сами только добавили вони. За это винить их сложно, когда на тебя летит разъяренный человек, вынесший дверь одним ударом, сложно сохранять самообладание. Но всё же…
Он всегда предпочитал находиться ближе к животным, с ними проще найти общий язык, да и Накки ни разу не слышал, что бы лось или бобёр кого-то ограбил в тёмной подворотне. Выглядел Накки конечно не как медведь, но всё же людям, мог внушать, разные чувства. Уважение, опасение, страх, беспредельный ужас. Он никогда не ставил целью кого-то напугать, они пугались сами. Все кроме его команды. С первой их встречи, у жреца ни разу не возникало страха по отношению к нему, может недоверие вначале, но только не страх, не этот запах. Кроме того разве человек который хоть чего-то боится, стал бы выдавать едкие комментарии в адрес всех подряд. И даже тех, кто намекает, что вскоре его лицо размажется по стене. Накки всегда удивлялся и как это Шиону всегда удаётся выходить сухим из воды, и после этого он отрицает свои колдовские свойства. Микас всегда выказывал некое уважение, чего Накки не ожидал от парнишки, выросшего в замковых стенах. Ну и мелкий, он тоже относится к нему специфически, как к старшему брату. В его представлении Чёрные Ясени были семьёй.
Его лесные агенты нашли что то. Накки словно та же белка, перепрыгивал быстро и легко с ветки на ветку. С дерева на дерево. Принюхался, немного помедлив. И спрыгнул в низ, вынув топор ещё в воздухе, приземлившись сразу в боевую стойку. Там была женщина, она стояла на коленях спиной к нему. Белка тут не подходит. Он выбрал волка. И заняв позицию, издал рык, замахиваясь, который разошёлся эхом по лесной глуши. Ведь кто знает, на что способна эта убийца.
Перед глазами мог бы предстать, высокий парень, если бы было кому смотреть. Он был сильным, но не огромным, просто сильным. И откровенно говоря, он мог бы сойти за сына местного кузнеца. В глазах ярко зелёного цвета читался разум, но и что-то звериное. Суждения этого человека были основаны на инстинктах, интуиции и списку своеобразных законов, принципов. Он был одет в тёмно зелёные рубаху, сапоги и холщёвые тёмные штаны. Тёмно-русые волосы были коротко стрижены, но на щёки наползали бакенбарды больше похожие по типу, на звериную шерсть. Последствия его связи с природой, того чем он был. Оборотень, или что-то вроде того. Он и сам не до конца понимал, как конкретно это работало, анализ тут был лишним. Он мог призвать в своё тело дух любого животного, бегающего, прыгающего, и даже плавающего, воспользоваться их способностями. Парою он даже ловил себя на мысли, что желание быть зверем иногда начинает преобладать над ним. Сейчас же его одолевал азарт его охоты.
Рык раздался тщетно, силуэт женщины сидящей на пне оказался просто бревном, обточенным особым образом и облитым кровью. Накки оторопел, поглядев по сторонам, будто боясь, что кто-то его увидит, нагнулся поближе и понюхал его. Запах тот же. Момент адреналина и азарта быстро ушёл.
– Таааак. – протянул он, отпуская своего волка и становясь просто нелепым чудаком с топором по среди лесных зарослей. Накки совершенно ничего не понимал человеческой частью своего сознания. Правда у той другой, в которой помещались сознания животных, тоже не наблюдалось здравых идей, ведь выходит он всю ночь выслеживал кусок дерева, торчащий из земли.
Накки обошел пень вокруг, понюхал его ещё раз. Будто было не ясно, что это значит. Да и зачем его нюхать человеческим носом? Иногда приятно ради собственного успокоения притворится идиотом. Он посмотрел в небо, которое с трудом просматривалось сквозь кроны деревьев, и глубоко вздохнул. Об этом стоило рассказать всем. Осталось только найти Микаса и попытаться его не убить.
4
Кроме огромных полей с одной стороны деревни и густого леса с другой, за ним располагалась, вырастая, и возвышаясь из земли гора, не самая высокая, но всё же за неимением сравнений, поражающая взгляд. Там, рядом с огромным чёрным провалом были двое. Старик с очень длинной, почти до колен белой борой Визел в воздухе напротив молодого парня, так же с бородой, но очень редкой и чёрной. Они, как начало и конец одного процесса глядели в никуда. Парень открыл один серый глаз, потом другой, глубоко вздохнул и сказал.
– Чёрт! У меня ничего не выходит! Ни-че-го… – констатировал он.
– Ты не погрузился в себя. – загробным хриплым голосом сказал старик.
– Да нет уж, погрузился как никогда. Да, я за это время, почти придумал план свержения правящий династии. – и это было правдой. А вот план по достижения прозрения любого рода, кажется, провалился.
– Нужно лишь, погрузится в свой внутренний космос и увидеть, что есть там, что есть ты.
– Ну да, и у меня там план свержения династии. – настаивал Микас.
– Если разум открыт…
– Нет, нет, нет. – перебил старика парень. – Это всё трата моего времени. Боюсь это так и есть. – добавил он грустно.
Старик открыл глаза и уставился на него. Как возможно смотрит человек на кота, в очередной раз показательно и нагло гадившего на пол.
– Я уже битую вечность, сижу тут с вами, пью какую-то гадость. – он посмотрел на миску с чем-то серо-зеленым. – И «ощущаю небо». Но ничего не поменялось. Ну, кроме настроения, появился гнев.
– Вообще-то в ингредиенты входит…
– Я не хочу знать что там! – перед тем как выпить это в первый раз Микас дал себе слово, что не узнает, из чего сделан деликатес.
– А чего же ты хочешь достичь. Просветления не приходят сразу.
– Просветления? Пффф. Я хочу летать!
– И ты взлетишь, нужно терпение.
Микас закатил глаза, и лёг на землю, закрыв лицо руками, начал считать до десяти. Кажется, у них с ведуном были совершенно разные понятия о том, как это – летать. Хоть старик и висел в нескольких сантиметрах от поверхности земли. С самого детства Микасу снилось, как он взмывает в воздух и летит в этом трёхмерном пространстве, как воздушная среда пружинит о его крылья и он отталкивается ими, взмывая в синеву. И теперь-то он знает, это реально! Но в действительности… Лукавая гадость в чашке, каждый день и три раза в день. Разве этого он хотел? Нет.
– Погрузись в себя и узри свою истинную суть. – пытался в тысячный раз объяснить ему ведун.
Так глупо и избито звучит, если честно. Хотя попытки были. Никто не сможет его обвинить в том, что он не пытался. Микас испытывал комплекс чувств, разочарования, гнева и тоски. Не говоря о диком голоде.
– Да, я понял… – пробубнил он.
Это как открывать одну дверь за другой в длинном коридоре в поисках выхода, но обнаруживать только замурованные ходы. Хотя, кажется Микасу вселенная, давала ясно понять, он явно не на своём пути. Последние лет пять точно был. А может и всю жизнь. С досадой подумал он. Когда всё это начиналось, он был уверен, ведь доказательства были, он это не придумал, и к тому же дал слово, которое теперь хотел сдержать во что бы то ни стало. Всё ради этого.
Тогда, шесть лет назад, он стоял на дорогом тканом ковре перед столом жирного старика в глупой одежде.
– В конце концов у меня может быть соколиная кровь. – ровным голосом произнёс тогда Микас. Верховный магистр Новиграда Петроморф окинул его холодным взглядом. Словно пытаясь убедить себя в том, что перед ним ни косточка от вишни.
– Действительно утверждается, что Соколиные князья могли иметь некоторую магию, и летать над землёй контролируя, таким образом, своё царство, это есть в летописях. – сказал толстяк, перебирая свои пухлые пальцы.
– Ну, вот именно. – сказал Микас, сложив руки на груди и вдыхая едкий запах лимонов. Они лежали на столе в красной миске перед толстяком.
– Во-первых, с чего вы решили, что кровь у вас такая же как у них? – отрезал Петроморф.
Чем мог ранить до глубины души парня, если бы до него эту рану не нанесли сотню раз. Хотя Микас никогда ни на что не претендовал. И ничего не афишировал, Петроморф не знал что это не предположение. В венах парня текла кровь та же, что и в жилах верховного принца восседающего на троне величественного города Инкара.
Он посмотрел в окно башни, на третьем этаже которого они стояли. За окном шумел почти полностью вновь отстроенный город. На улицах вновь гудели паровые двигатели выпуская облака серого пара из труб. Вновь загорались газовые фонари. Не претендовал до того момента пока не смёл пол города. И теперь, раз уж начался этот «праздник», он хотел научиться контролировать это. Да и просто хотелось повторить. Речь идёт о полётах, а не о разрушении города. Оправдывал он себя мысленно. В защиту можно сказать, что другую половину он спас. Это было так, если не вдаваться в подробности, что потом её спасали уже от пожара.
– А то я не знаю. – закатил глаза молодой человек. – Но вы же видели то же что и все.
– Да… – не уверенно и со скрытым гневом подтвердил Петроморф.
Его рука рефлекторно потянулась к бороде, то есть к тому, что от неё осталось. Нынче она отрастала ощипанной и редкой. Про брови вообще лучше не вспоминать, особенно в присутствии достопочтенного магистра. Все об этом знали. А Микасу в особенности, даже смотреть на них не следовало, точнее на их законное место. Нынче достопочтенного магистра Петроморфа сложно было удивить, удивлённым, вернее, понять удивился ли он. А вот гнев ощущался всё равно, хотя Микасу и было плевать.
– Я от вас не отстану. – пролил свет откровения парень.
Магистр издал протяжный мысленный стон. Если бы мимо проходил, какой ни будь волшебник с одной из тех волшебных штук, позволяющих читать мысли, он услышал бы, тихий плачь, смешанный с проклятиями и жалобами, не адресованными в частности никому.
– Чего, вы, хотите? – простонал сквозь зубы, изрядно измученный за последнее время Петроморф. Он ведь даже так и не смог оплакать бороду, должным образом. А про брови… В общем мало ему было этого кошмара, так ещё и его виновник и зачинщик стал словно навязчивый кошмар наяву являться каждое утро к нему с расспросами.
Единственным спасением были книги, Петроморф скармливал их этому, его душу при этих мыслях сковывала досада. Этому, человеку, выдохнул он. Стоит отметить, что этот внутренний монолог выглядел слегка специфически снаружи Петроморфа. Микас даже не знал, как реагировать на гримасы, сменяющее друг друга на лице магистра, да и стоило ли? Он выбрал тактику – не вмешиваться.
– Я же вам повторяю, – голосом умирающего животного идущего через пустыню, выражал свою мысль магистр. – книг больше нет. – он перешёл на шёпот. – И я не знаю чем вам помочь. Уходите, пожалуйста.
– Ну, как же я могу вас бросить.
Петоморф чуть не приземлился на пол, благо за ним стоял высокий стул.
– Что? – выдохнул он.
– Я говорю, что мы обязательно вместе раскроем эту тайну. – компанейски улыбнулся парень.
Микас уже давно скрывал своё происхождение, говорил что был сыном, ныне покойного Карижского князя, который в свою очередь был троюродным братом Великого Принца правящего в столице, хозяина всей страны. А тот, уже в свою, прямым потомком тех самых людей, которые могли делать то, что могли, в общем. Князя этого никто никогда не видел, а выдавать себя за простолюдина у Микаса не выходило, уж слишком очевидно воспитание дворца. Одежда, манеры и т. д. Он не скрывал другого родителя, матерью Микасу приходилась прачка, и сейчас казалась, что он пошёл в неё всем. Так и было принято считать пока город не начал гореть.
Возможно ли, что до этого Петроморф никогда не желал с такой силой ударить человека, хотя он и был уверен, что хотел. Это определённо был новый рекорд. За пару секунд запихав по глубже всё это, он сказал.
– Есть одна история…
– Так.
– Легенда.
– Ну. – протянул Микас.
– В общем, на Сизой горе жил когда то старец, так вот он мог летать и тридцать лет не касался земли. – Закончил магистр и довольный своей находчивостью, глянул на собеседника в ожидании поражения на его лице. В место этого, тот потирая подбородок и сощурив глаза смотрел на него.
– Так и как же он, спал?
– Вот у него и узнайте. Хотя скорее, у какого не будь его внука, полагаю.
Микас задумался. Старик действительно должен был уже давным-давно покинуть мир живых, но что-то должно было от него остаться. В идеале подробная инструкция.
– Я туда отправлюсь! – заявил Микас.
– Да! – поддержал его магистр. Про себя добавив, «…и сгину там».
От радости он решил выпить и налил в стакан рома.
– А у вас есть…
– Что?! – вскрикнул Петроморф, чуть не уронив стакан.
– У вас есть, что не будь о тех местах? Карта или, может быть путеводитель?
– Есть лучше.
– Что же?
– Очень старая книга сказок.
Микас улыбнулся.
К сожалению, книга не принесла желаемого, а начала поиск долгий поиск конкретного места, затянувшийся на шесть лет. Ирония заключалось в том, что эта книга попросту привела его к другой, и в том же города с которого стартовали поиски.
5
Шион развалился в очень мягком кресте синего цвета. Очень дорогая мебель, и очень хороший дом был у местного старшины. Очевидно, когда то эта семья жила в большом городе, возможно, даже в одном из пяти великих. Страна когда-то была пять обычными княжествами, перед объединением и в каждом из них столичный город был особенным, возведённым не руками людей но их магией в незапамятные времена. Сегодня знания и способности не стаяли даже рядом с былой мощью. И если некоторые люди вроде тех же ведьм, жрецов и чародеев были способны на некоторые трюки. Могли слегка свести с ума людей, или пространство вокруг себя. Однако, это всего лишь лёгкое дуновение ветра в сравнением с былыми ураганами.
Виз наворачивал уже сотый круг по комнате, наблюдение за этим человек было физически не способен вынести.
– У тебя всё хорошо? – спросил Шион, уставший ждать и разглядевший уже все трещины на белом потолке.
– Да, я эм… хочу курить. – ответил низенький вор.
Это было так странно, не желание выкурить трубку, она всегда была при нём, просто в доме курить запрещал хозяин. Необычно было то, что Виз, опытный вор, один из лучших в этом ремесле, а если его слушать то и самый лучший, не заметил всё, что стояло вокруг. Вазы, картины и всё прочее казалось, совершенно его не интересовали сейчас.
– Это здорово, но ты меня раздражает если честно. Попробуй хотеть сидя.
Он сел, и стал ритмично подёргивать ногой, ковыряя руками подлокотники. Шион закрыл лицо ладонями.
Невысокая темноволосая девушка открыла дверь и тихим шагом вошла в комнату. На ней было надето длинное белое платье подпоясанное золотым плетёным поясом. Причёску украшал венок, а шею крупное ожерелье с зеленым изумрудом размером с голубиное яйцо. Она всячески пыталась подчеркнуть свою красоту, а точнее скрыть её отсутствие. В руках у неё был поднос из тончайшего стекла, словно вырезанный из сияющего льда. На нём стояли чашки, зелёная груша порезанная маленькими дольками и пиала с мёдом.
– Добрый день. – поздоровалась она, ставя поднос на небольшой низкий столик, стоявший в полу шаге от парней.
– Добрый. – сказал Виз.
Шион приветствовал её улыбкой, он здоровался с девушкой, как только вошёл в дом. Это была младшая дочь князя по имени Анасья.
– Вы не против чая? – спросила она.
– Конечно, нет!
– Не поделишься, что происходит? – спросил Шион.
Девушка мило улыбнулась. Она очень сильно пахла розовыми духами, сладкими настолько что от этого запаха начинала кружится голова, особенно в такую жару.
– Отец хотел вас видеть.
– И поэтому мы сидим уже почти три часа тут?
– Не злитесь, господин Шион, я прошу прощения.
Она наполнила чашки. Шион немного смутился.
– Твоей вины тут нет, дорогая. – ответил ей Шион, попытавшись улыбнутся.
– Моя сестра всё время рассказывает о вас.
– Будите? – спросил Виз, указывая на блюдце с грушей.
– Нет.
– Угощайтесь. – ответила девушка.
– Что, прям всё, рассказывает? – оторопел парень.
Виз принялся жевать грушу, пялясь в окно.
– Ну, мы же сёстры… – она немного покраснела. – Отцу рассказывает легенды сложенные о ваших подвигах. – Анасья попыталась сгладить напряжение. – Где ваши друзья? – сменила она тему.
– Микас, наверное, ищет просвещение в горах, как всегда. А Накки, кто его знает, если честно по части шастанья по лесу и охоты он мастер.
Дверь ведущая в кабинет хозяина дома открылась и оттуда выглянула мордочка того же человека что будил Шиона.
– Вас по-прежнему только двое, господа?
– Ребята, они на разведке. – сказал Виз с набитым ртом.
– Что же пройдите, пожалуйста, внутрь.
– Наконец-то.
Девушка встала, провожая парней.
– Папа не в настроении. – с заботой предупредила она.
– Правда? Ну, нас сложно напугать. – ответил ей Виз, Шион ободряюще кивнул.
– Может быть позже, вы расскажите мне о том, как ехали к нам в деревню через леса, они в здешних местах жуткие.
– Мы добрались до места очень быстро, даже незаметно.
– Это точно! – засмеялся Виз, и они вошли в кабинет.
Путешествие было совершенно спонтанным. Тогда Шион был занят важными делами. А именно уговорами.
***
– Думаю, нам нужно поболтать об этом. – улыбнулся Шион. Толстая седая женщина не поддавалась, на какие либо попытки задобрить себя.
– Ещё раз, вы вытворите, что-то подобное…
– Ничего не случится. – заверял её Шион.
– А ворота то куда делись? – вспомнила она. Честно говоря, точного ответа Шион не знал. Да и вряд ли хоть кто-то знал этот ответ. Ну, разве что тот бедолага, на кого свалилась пара железных кованых ворот.
– Мы повесим новые, лучше чем были. – немного помедлив ответил молодой человек.
Женщина, окинула его, своим фирменным взглядом в последний раз. У хозяйки дома, имя которой никто из ребят запомнить так и не смог. Было особое оружие – это взгляд. Шион был уверен, что так смотрят те люди, которые годами ездят на телегах запряженных лошадьми. И когда лошадка хочет в туалет… В общем, это был тот самый взгляд. Между собой ребята звали её просто Мордой.