Между Светом и Тьмой. Том 2

Akeah Иллюстратор

Сажа Дизайнер обложки

© Марина Воскобойникова, 2024

© Akeah, иллюстрации, 2024

© Сажа, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0062-6969-9 (т. 2)

ISBN 978-5-0062-6966-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Не рождение определяет наш путь, а выбор, который мы совершаем. Знакомо, не правда ли? Так мыслят люди. Но и для высших существ неизменна та же истина. Путь к переменам никогда не бывает простым, но если прошлая жизнь превратилась в удушливый тупик, придётся искать дорогу к новому и неизведанному. Никто не знает, будет ли это падение из согревающих лучей Света в липкие объятия Тьмы или упорная борьба с собой и разрыв тёмных пут, не дающих дотянуться до Рая. До сих пор ни одному демону не удавалось достичь Райских врат, но для того, кто действительно готов измениться, нет ничего невозможного. И быть может, если желание добиться цели окажется столь сильным, чтобы отречься от всех благ прошлого, а рядом будет тот, кто поддержит и подхватит тебя на тернистом пути, то легенды станут явью, и тот, кто не ведал ничего, кроме Тьмы, в самом деле сумеет познать Свет…

Часть 1

Демон

1

Окрылённый открывшимися горизонтами, Хайрэс решил, что теперь, когда он может сосредоточиться на Векате, ему точно потребуется взять перерыв в рейдах. Сложно представить, как он будет смотреть ей в лицо после того, как она узнает, что он навредил кому-то из её товарищей. Достаточно вспомнить её реакцию, когда она подумала, что это он напал на Лиара… А если это будет не неподкреплённая фактами догадка, а реальность, да ещё и свершившаяся прямо у неё на глазах? Он и раньше предпочитал избегать таких щекотливых ситуаций, и, когда их связывал договор, долго стоял на позиции невмешательства и «непричинения зла» не только из-за её наставлений и «уроков», но и начав впоследствии осознавать, к чему приведёт его столкновение с ней или с ангелами, которых она знает. Ещё тогда ему не хотелось провоцировать конфликт со светлой, чьё мнение внезапно перестало быть пустой условностью, а в нынешней ситуации, когда они приблизились к ступени, на которой осмелились отринуть гарантии клятв, выходка, заставившая страдать дорогих ей существ, наверняка значительно подпортит её к нему отношение, очевидно, сильно изменившееся за минувшие месяцы. Она слишком ценит окружающих, чтобы спустить ему с рук их мучения, да и вообще рьяно переживает за всех живых созданий (даже Рэвайну желала защитить, вот ведь святая наивность!..).

Конечно, она не сумеет забыть об убийствах, что лежат на его совести, но, кажется, считает, что в настоящий момент он уже не беспринципный монстр, до которого нереально достучаться, а тот, кого можно переубедить и удержать от противной её природе жестокости. И, что тут спорить, так оно и есть. По крайней мере, знакомой жажды, неизменно толкавшей его в битву жгучим желанием обагрить клинок кровью и взглянуть в искажённое мукой лицо погибающего врага, он не испытывал. Осталось одно усталое безразличие, окрашенное лёгким налётом недоумения: чем это занятие когда-то так его привлекало?.. Ладно чувство гнева, которое немедленно хочется выместить на болване, что имел неосторожность разозлить его или подвернуться под руку (как Дамаск или Лифей), но немотивированная агрессия и злорадный садизм явно отходили на второй план и терялись на фоне более важных и интересных вещей. Впрочем, азарт боя всё ещё жил в нём, побуждая вступить в битву, разжечь неукротимый огненный дар, ощутить тяжесть оружия в ладони и слиться с ним воедино в неистовом жарком танце, где лёгкость пронизывает тело, а беспрерывное мелькание клинка будоражит душу; где постоянная угроза и риск ещё ярче раздувают бушующее в груди пламя; где само сражение уже приносит истинное наслаждение, а победа из условия инстинкта самосохранения обращается в вожделенный трофей, награду, которую так хотелось завоевать, доказав и себе, и другим собственное превосходство. Но этот энтузиазм вскоре гасился мыслями о последствиях будущей схватки, которые отнюдь не казались такими впечатляющими, и сомнениями о самой способности уничтожить существо, вызывающее у него столь яркие ассоциации с Векатой, что ему не удавалось побороть их, выбросив из головы, как глупый мусор. Словом, в том, чтобы пока вычеркнуть из актуальных забот боевые вылеты, определённо есть смысл – они всё равно утратили для него былую привлекательность, а раз так, незачем цепляться за них, коли они могут помешать ему в достижении того, что стало для него по-настоящему ценным. А благожелательный активный контакт с этой светлой безусловно входит в его приоритеты.

Весть о том, что он временно покидает ряды соратников, чтобы работать на Земле с душами людей (должен же он как-то обосновать задуманное!), в Кадровом отделе встретили, мягко говоря, без энтузиазма.

– Снова?! Наследник, Вы же только что оттуда! – воскликнул демон, которому он заявил о своём намерении.

– И? – приподнял бровь Хайрэс.

– Что «и»? Вы же в курсе, что на передовой заменить Вас некому, и, тем не менее, делаете выбор в пользу мира смертных! Вы понимаете, какие перспективы даёт Ваше бессмертие? Понимаете, что Вы уникальны в этом аспекте? На Земле и без Вас прекрасно справляются – оставайтесь там, где Ваши силы действительно необходимы.

– Что-то я не припомню ни в одной из последних операций ставок на моё бессмертие, – холодно заметил Хайрэс. – Видимо, не так уж остро оно кому-либо требуется.

– Но Ваше участие намного приоритетнее в рейдах, чем в развращении людей, и Вы сами это знаете!

– Когда это моя неуязвимость из символа свободы превратилась в якорь обременения? – осведомился наследник Тьмы. – Почему я должен ограничивать себя исключительно на том основании, что где-то там я могу принести больше пользы? Мне, знаешь ли, как-то плевать, кому и чем выгодны мои способности. Каждый из нас волен сам решать, куда податься, не так ли? И я решил. В чём проблема? Думаешь, если ты не уберёшь меня из резерва, я соглашусь, а после сломя голову побегу выполнять очередное задание? «Ха» и ещё раз «ха»!

– Но наследник…

– Я не передумаю, – отрезал Хайрэс. – Поступай, как угодно, но имей в виду, что с этого момента я поручения на баталии не беру. Отчётные шары заберу завтра.

Он развернулся и направился прочь. За спиной у него слышалось тихое бормотание, в котором явственно прозвучали слова «неимоверная наглость» и «зря ресурсы перевели». Хайрэс криво ухмыльнулся краем рта. Что, дорогие сородичи, сами не рады тому, что выросло из сына вами же убитого собрата-бунтовщика? Пеняйте на себя – это полностью ваша заслуга. Хотели циничного неблагодарного эгоиста, заботящегося только о собственных прихотях, по рога увязшего в непроглядной Тьме и снабжённого идеальной защитой от вражеских посягательств? На здоровье, получите. А то, что враги для него как ангелы, так и вы сами – это уже издержки вашего воспитания аля «выживание среди хищников». И сетовать на это поздно.

Следующим шагом стал разговор с телохранителями, которые наверняка постараются увязаться за наследником Тьмы, чтобы совместить личную охоту с его скитаниями по подлунному миру. Предупреждая эту не сулящую ничего хорошего затею, Хайрэс сразу заявил, что сопровождающие для промывания мозгов ему не понадобятся, а потому на ближайшие месяцы они могут быть свободны. Демоны хмуро переглянулись – их услугами самоуверенный юнец, видимо, ничему толком не научившийся на прошлом опыте длительного заточения, пренебрегал с завидной регулярностью, а подвешенное состояние, зависящее от его настроения, немало раздражало и заставляло то и дело перекраивать планы, подгоняя их под его непредсказуемый график. В общем, предоставленная вольная, кажется, даже играла им на руку, как минимум, они получили возможность распоряжаться временем без всяких помех и сюрпризов, а также не беспокоиться об извечном состоянии готовности, чтобы явиться по первому зову взбалмошного наследника Тьмы.

«Ну хоть эти на мозги недовольством не капали, и на том спасибо», – подумал Хайрэс, с облегчением отделавшись от охранников, от которых подсознательно тоже ждал каких-нибудь возмущений, как от работника Управления. Однако всё обошлось без лишних пререканий, а значит, больше никакие неотложные дела его в Аду не держат и он, наконец-то, может забыть о царящих там формальных процедурах и заняться тем, чем желает сам.

Пару дней бесцельно поблуждав по миру смертных, наследник Тьмы решил, что пора бы воспользоваться полученным от Векаты правом и назначить-таки долгожданную встречу. Предусмотрительно проверив состояние энергично зеленеющего росточка, за которым он продолжал ухаживать, демон начертил личную руну светлой и, чувствуя какое-то бередящее волнение, приложил к ней ладонь:

– Веката, если ты на Земле, направляйся сюда.

Запечатлев и передав образ окружающего пейзажа, Хайрэс принялся ждать. Вновь обращение к этому ангелу по имени зацепило его чужеродной непривычностью, отдавшейся в нём странной неловкостью. Пусть её имя – лишь обязательный элемент активации магического знака, но всё же он не мог избавиться от нелепого ощущения, что для него оно значит нечто куда более важное, чем просто способ достучаться до нужного существа. Хотелось бы, конечно, чтобы она услышала его зов как можно скорее и не заставляла его впустую тратить часы, но как поручиться за успех этой затеи, когда он понятия не имеет о том, насколько часто она покидает Рай и как долго находится среди людей?..

Вдруг воздух в нескольких шагах от Хайрэса засиял переливающимися искрами, и в центре золотистого мерцания возник стройный силуэт. Пара секунд, и вот он смотрит в знакомые глаза цвета ночного неба, обрамлённые густыми светлыми ресницами, почти такими же белыми, как длинные гладкие волосы, которые перебирает игривыми дуновениями лёгкий ветерок. Веката задержала на нём взгляд, а затем неуверенно обвела взором пространство справа и слева от него, будто ожидала увидеть рядом кого-то ещё.

– Что ищем? – поинтересовался Хайрэс с напускной беспечностью, стараясь не выказать, что её недоверие неприятно задело его, не побоявшегося положиться на её обещание. – Тёмный до зубов вооружённый батальон, притаившийся за соседним валуном? Сомневаешься в моей добропорядочности и удачности собственного предложения?

– Прости, – Веката виновато улыбнулась. – Я верю тебе, просто… просто не привыкла к такому. Знаю, неправильно с моей стороны сперва настоять на исключении договора из наших бесед, а после подозревать тебя в злых намерениях. Когда думаю о твоих недавних поступках, понимаю, что могу не бояться, но как вспомню, что ты демон, который… – голос её чуть дрогнул, – натворил столько ужасных вещей… В общем, твоё прошлое говорит против тебя. И мне трудно себя перебороть…

– Не переживай, для меня это совершенно нормально, – махнул ладонью Хайрэс, сохраняя всё тот же независимый тон, скрывающий разочарование. – Какой болван станет всерьёз рассчитывать на честность наследника Тьмы?.. Это как идти с перебитыми крыльями по перетёртому канату над пропастью – ни за что не предскажешь, когда он порвётся и ты грохнешься вниз, напоровшись на острые скалы. А жить хочется всем, не так ли?

– Нет, я не думаю, что ты предашь меня… – Веката отчаянно подбирала правильные слова, которые сумели бы переубедить собеседника. – Проблема не в тебе. Точнее, не совсем в тебе… Твоя сущность неизбежно накладывает отпечаток на всё, что ты делаешь или можешь сделать, и воспринимать по отдельности то, каким ты был всегда, и то, каким ты кажешься теперь, нереально. И пусть твои нынешние действия идут вразрез со всеми представлениями о тебе, мои предрассудки насчёт тебя ещё слишком сильны. Но, думаю, если мы продолжим общение в прежнем русле, они исчезнут окончательно.

– Я-то думал, твой скепсис в отношении меня неискореним, – прокомментировал демон. – А ты, выходит, целые битвы там с ним устраиваешь… Сложно следовать своим же советам?

– Я стараюсь, – неловко кивнула Веката. – Но ты же прекрасно понимаешь меня – у самого глобальные проблемы с доверием.

– Ну я и не светлый, – хмыкнул наследник Тьмы. – В Аду иначе не выжить. Точнее, жить ты будешь очень и очень недолго. Ровно покуда «дорогой друг» не решит, что твой амулет ему нужнее, чем ты. То есть достаточно скоро.

– Как ты можешь догадаться, я с демонами никаких дел, кроме сражений, не имела. Но примерно представляю, чего от них ожидать, и эти предположения отнюдь не вдохновляют. И хотя ты выбиваешься из их общих рамок, но был заключён в них слишком долго, чтобы забыть о том, кто ты на самом деле. И перенастроиться на твоё преображение, которое я, кстати, наблюдаю не такой уж длительный срок, довольно нелегко. С ангелами всё иначе – я убеждена, что, какие бы отношения нас ни связывали, они не станут намеренно вредить мне. А ты едва не прикончил меня в первую же нашу встречу… И всё, что у меня есть, чтобы поверить в изменение твоих целей и мотивов – исключительно мои наблюдения и призрачная надежда…

– Я не осуждаю тебя, – пожал плечами Хайрэс, всё ещё уязвлённый, но уже чуть оттаявший. – Не только кто-либо посторонний способен тебя крупно подставить – подвох может скрываться под личиной того, в чём у тебя нет и не могло возникнуть никаких подозрений.

– Например? – осторожно уточнила Веката, не понимая, куда он клонит.

Хайрэс невесело усмехнулся.

– Что всегда казалось тебе частью тебя самой?.. Неотъемлемой, неотделимой, такой же естественной и необходимой, как, скажем, руки, ноги или крылья?..

– Свет?.. – попробовала угадать Веката направление его мысли.

– Нечто поматериальнее, – качнул головой Хайрэс, щёлкнув длинным ногтем по висевшему на его груди медальону.

– Значит, амулет?

– Проницательна, как никогда, – не удержался от иронии наследник Тьмы.

– А что с ним не так? – озадаченно проговорила Веката, машинально проводя пальцами по цепочке на шее.

– С твоим-то, может, и так. А вот мой…

– Чем тебе не угодил твой же источник энергии?..

– Как минимум, тем, что «моим» его можно назвать с серьёзной натяжкой.

– Что ты имеешь в виду?

– Как ты полагаешь, откуда взялся амулет у рождённого демоном, что и дня не провёл в Раю? – задал вопрос Хайрэс. – Кто произошёл от союза павших во Тьму, а не по воле Света, как ты и все, кого тебе доводилось встречать в небесной обители?

– Не знаю… – протянула Веката. – Не задумывалась. Наверное, его создали для тебя в Аду…

– Но Тьма не умеет созидать, – возразил её собеседник. – Связь владельца с его амулетом настолько глубинна, тонка и сложна, что её почти можно назвать живой… Так как же мои сородичи, будучи по своей природе разрушителями, способны сотворить чудо, неподвластное даже вам, светлым?..

– Не знаю, – повторила ангел. – У вас свои методы деформации существующих реалий… А учитывая, что твой амулет, как и у остальных демонов, восполняет ресурсы за счёт энергии других созданий и душ смертных, логично предположить, что в основе его возникновения лежит не самый невинный ритуал, вероятно, имеющий что-то общее с жертвоприношением…

– В целом ты не права. Но кое в чём угадала верно. На самом деле, ни один из нас, как и вы, не обладает секретом изготовления амулетов, которые насыщали бы хозяина силами. Однако один демон нашёл другой путь – преобразование чужого амулета.

– То есть… твой амулет раньше принадлежал кому-то другому? – сообразила Веката.

– Именно. Однако начало он берёт не из агонии несчастного мученика, а из любви добровольного выбора. Не спрашивай деталей – я и сам не в курсе, что это за колдунство и каков процесс перенаправления энергетического потока от прежнего владельца к его правопреемнику, но мне известно, что это возможно лишь при искреннем желании бывшего собственника. Да, в каком-то роде это действительно жертва, поскольку существо, лишённое источника сил, очень быстро погибнет от истощения, но совсем не та, о которой говорила ты.

– Выходит, кто-то сам отдал тебе амулет? Кто-то, кому ты был очень дорог?

– Да.

– Но разве он у тебя не с детства? Кто же тогда…

– Нет, в этом вопросе я никого не обольщал и никого не просил поступиться во имя моего будущего своей жизнью, – перебил её Хайрэс, поняв, что она вспомнила об Акрилике. – Да и при всём желании не смог бы – в том возрасте я не то что говорить, думать ещё не научился. Мне не понадобилось ничего делать, чтобы обзавестись амулетом… Его мне отдал мой отец.

– Твой отец?..

– Эксцентричный был демон, не правда ли?

– Очень… уникальный, – осторожно кивнула Веката.

– Это точно. Удивительное альтруистичное самоотречение, если учитывать, что на светлого он на тот момент уже почти не походил.

– Ты помнишь его? – негромко уточнила Веката.

– Нет, разумеется. Потому и не знал, что эта вещь, – наследник Тьмы взял в ладонь медальон из тёмного металла, – лишь притворяется по-настоящему «моей».

– Почему «притворяется»? Медальон же делится с тобой энергией, так ведь?

– Но он – не моя часть! – воскликнул Хайрэс. – Он был сотворён для другого существа! Он служил и напитывал его, не меня! Я только его замена. Я не истинный господин, я тот, кому он подчиняется по воле хозяина, который и был центром его предназначения. Ты, другие ангелы и демоны – для всех вас амулет – первооснова, дарованная вам вместе с жизнью, незаменимая и исключительная, с коей вы составляете единое целое. Вы без него – жалкое подобие смертных, он без вас – бесполезный кусок металла. А я… – голос его как-то померк. – Оказывается, у меня нет того, в чём можно найти безоговорочную поддержку. То, что я считал неотчуждаемым элементом моей жизни, её продолжением – всего-навсего милосердная подачка несмышлёному ребёнку.

– Тебе настолько важно, чтобы твой амулет принадлежал тебе одному?

– Конечно! Он – мой неповторимый проводник в мир, а значит, я должен быть для него таким же ценным и незаменимым, как и он для меня.

– Странный у тебя критерий… Я бы, напротив, обрадовалась, если бы узнала, что источник моей энергии достался мне от того, кто любил меня настолько, чтобы отказаться ради меня от высшей сущности.

– Тебе бы понравилось, что кто-то принёс себя в жертву, чтобы ты жила? – поразился Хайрэс, слишком хорошо помнивший о её мании к самоотверженности и недопустимости чьих-либо страданий.

– Нет, – Веката резко мотнула волосами. – Не то. Я… я была бы очень благодарна тому, кто совершил бы это, а объединивший нас амулет считала бы чем-то вроде знака нашей с ним связи. Я берегла бы его ещё сильнее, ещё сильнее дорожила, потому что он не просто обеспечивает меня энергией, но и олицетворяет чью-то любовь, настолько глубокую и преданную, что она сумела победить смерть… Да, я бы очень расстроилась из-за того, что мой благодетель погиб, но… Но память о нём, символ его великой жертвы и необъятной любви я берегла бы с огромным трепетом. Если он пошёл на такое, я должна сделать всё, что от меня зависит, чтобы его подвиг не оказался напрасным.

– И тебе безразлично, что твой медальон появился в этом мире вовсе не для тебя? Что он не уникален, не заточен под твою личность, что твоя главная ценность – потасканная кем-то побрякушка?..

– Безразлично, – подтвердила Веката. – Главное в нём не то, что он отражает мою индивидуальность, а то, какие силы его питают и благодаря чему я остаюсь собой. Мой амулет воспринимает энергию любви, добра и сострадания и дарован мне моим родителем – Светом, и я всегда относилась к нему именно с такой точки зрения. В какой-то мере происхождение твоего амулета имеет схожие корни, поскольку тебе его отдал твой отец… Видимо, он по-настоящему любил тебя, раз пошёл на это. Понимал же, чем для него чреват отказ от основы самого его существа.

– Ещё бы. Но с какого перепуга он вообще решил, что должен спасти меня ценой своей жизни?.. Он был демоном! Не светлым, даже не человеком, чтобы впадать в подобные крайности бескорыстия.

– Но ты сам убедился, что твоя природа не исключает возникновения противоположных ей чувств у кого угодно, будь то ангелы или демоны.

– Сравнила, – фыркнул наследник Тьмы. – То, что делал я, и рядом не валялось с его безумием!..

– И тем не менее, это возможно для каждого. Я ангел, но могу поддаться злобе и уступить Тьме. Ты демон, но можешь преодолеть эгоизм и совершить поступок, достойный Света. Демон способен полюбить, ангел – возненавидеть… Нашу жизнь определяет не только наше рождение, Хайрэс, но и наш сознательный выбор. Вопрос лишь в том, каким он будет и хватит ли сил воплотить его в реальность.

Хайрэс, не ожидавший, что она обратится к нему по имени, быстро поднял на неё взгляд. Веката внимательно и очень серьёзно всматривалась ему в глаза, точно что-то в них искала. Казалось, она хочет донести до него какую-то мысль, не произнося её вслух. Ох уж эти сложности интерпретаций!.. Помнится, когда-то она уже говорила о выборе пути и прочих возвышенных материях, но теперь это почему-то прозвучало иначе. Убедительнее? Или душевнее?.. Потому что в словах её слышался не укор, а искренняя надежда на благоприятный исход? Занятно, она что, решила пойти по стопам Акрилики и предложить ему путь Света?.. М-да… А ангелы-то сплошь неисправимые оптимисты, когда доходит до наставления заблудших душ на дорогу праведных истин. Да, раньше Веката и мысли не допускала, что он, наследник Тьмы, способен на что-то хорошее, будь то деяния или намерения, она явно прогрессирует, правда, не совсем в том направлении, в каком он предпочёл бы. Ведь он абсолютно не собирался что-либо в себе менять, чтобы приблизиться к райским кущам. Нет и не надо, ему и в Аду неплохо. Да и без того хватает сложностей, чтобы ещё лезть в дебри светлых абстракций, которые ему никогда не были нужны. Ему нужна только Веката, а всякие там «осознания» и «изменения к лучшему» его не касаются.

– Не знаю, заметила ли ты, но меня такие тонкости не волнуют, – сказал он. – Я уже получил всё, чего желал, и коренные реформы образа жизни мне не требуются.

– Но то, как ты себя ведёшь, нетипично для демона, и…

– И это ровным счётом ничего не значит, – закончил за неё Хайрэс. – Я делаю то, что хочу, не больше и не меньше. Мне так удобно. А пока это никому не мешает, у тебя тоже нет поводов для недовольства.

Веката открыла было рот, чтобы возразить, но смолчала. Зачем спорить?.. Хайрэс то ли сам не отдаёт себе отчёта, насколько ярко преобразился, то ли намеренно отрицает это из чистого упрямства, но, как бы то ни было, признания своей правоты она от него не добьётся. Он по-прежнему полагает, что движущая сила его свершений – удовлетворение собственных прихотей, упорно игнорируя то, что сам характер этих прихотей и способы их достижения стали другими. Насилие он учился заменять компромиссами, шантаж – добровольным согласием, подозрительность – доверием, вместо наигранной фальши проявлял искренность, вместо презрительного самомнения – заинтересованность в диалоге, вместо жажды разрушения – попытки созидания. К чему навязывать ему то, что он ещё не готов осознать? Если она права, и он и впрямь уже не тот, кем был в их первую встречу, рано или поздно это станет очевидным как для неё, так и для него. И тогда… Тогда они вернутся к этому разговору и, быть может, Хайрэс изменит мнение относительно того, к чему он стремится и что ему действительно нужно – мутные изыскания в исчерпавшем себя пустом мраке или открытие нового пути к Свету, о котором он ещё ничего, по сути, не знает, и которому под силу дать ответы на вопросы, что бесполезно задавать Тьме.

– Кстати, о твоих родителях, ты когда-нибудь видел их? – задала вопрос Веката, решив перейти на менее дискуссионную тему.

– Нет, – коротко бросил Хайрэс.

– А спрашивал о них у тех, кто был с ними знаком?

– Тысячи раз, – хмуро отозвался наследник Тьмы. – Молчали, словно им языки отрезали. Мне даже отказывались говорить, как их зовут.

– Но почему?..

– Вопрос не по адресу, – хмыкнул её собеседник. – Есть, правда, теория об их изоляции от меня для предотвращения дурного влияния на моё воспитание «неправильных» демонов, но насколько это соответствует истине, я не в курсе.

– Несправедливо! – возмутилась ангел. – Уж кто, как не ты, имеет право знать, кто породил тебя на свет!

– Полностью разделяю твоё негодование, – кивнул Хайрэс. – Однако моё мнение по этому поводу никого не волновало, хотя я немало веков весьма активно настаивал на предоставлении соответствующих сведений…

– Но откуда тогда тебе известно про амулет твоего отца? В Аду передумали?..

– Ничуть. Скажем так: я нашёл альтернативный источник информации, менее заинтересованный в её конфиденциальности.

– И что ты о них узнал?

– А тебе так всё и выложи.

– Почему нет? Что-то чересчур личное?