Человек-маяк

Предисловие

Крики, вой, шум, потом затишье и снова шум. Не досаждающая рябь на телевизоре – он ее терпеть не мог. Не шум города, из которого он когда-то ушел. Не пробка на автостраде нет, этот звук приятен его уху. Вскрик чайки, вой ветра, бой волны о скалу и шум северного моря – все это слушалось им уже долгие годы. Утром мысли окутаны прибрежным туманом, а вечером их сдувает сильным ветром с моря. Прекрасно думается и спокойно, а главное засыпается хорошо, без лишних мыслей. Если ночь спокойна, но это решает шторм.

Эта местность была ему по душе – большая вода в горизонт, отчуждённость и всего один друг. Пусть первый за всю его долгую жизнь, но все-таки друг. Самая верхушка Маяка – лучшее место для него.

Каждый вечер наблюдать как море принимает обратно в себя белое солнце. Которое, уходя, уступает место яркому свету за его спиной. Одному из последних в мире. И тишине, где-то внизу нарушаемую шепотом волн.

Снаружи стены были белые и гладкие, а внутри неровно прилепленная штукатурка с трещинами и криво сложенными кирпичиками. Он успел изучить каждый из них. Каждый кривой кирпич внутри. Не сильно высокий, но и низким не назовёшь. Обычный такой, ничем не примечательный. Чуть кривоват и староват.

Каким бы он не был, Маяк свет спасения отчаявшемуся. Предупреждает о скалах, об опасности. Если заблудился в море ночью избегай света Маяка. Но что если судно, заметившее свет решает само повернуть на скалы?

Глава №1.

Было раннее утро. По берегу шел человек. Так рыбаки когда-то спешили на свою тяжелую работу, но Седой не был рыбаком. Даже в море никогда не ходил. Да и рыбаков тут уже не осталось. Поэтому ему мешался только легкий туман. Его раздражали соленые брызги моря и холодная пелена под ногами.

«Глупое холодное море» – подумал Седой. Прочитав его мысли в спину задул легкий северный ветер. В основном помогая ему идти, как бы желая скорее избавиться от недовольного вторженца, потревожившего его обитель. Ветер дул все сильнее и холоднее, будто специально стараясь доставить ему как можно больше неудобств.

А Седой крутил рой мыслей в голове. И каждая была чем-то недовольна. Холодом, морем, противным визгом чаек. Даже Санычем, к которому он так спешил. Смотритель относился к тем, для кого Седой был согласен на раннюю недовольную прогулку. Даже по промозглому берегу. «Старая чайка» – ворчал он про себя и шел к Маяку. «Лежал бы я себе в кровати, досматривал утренний сон» – порыв ледяного потока от ветра в спину – чтобы не думал о сне и теплой кровати. «И вот надо же ему просыпаться в такую рань. Всегда именно я хожу к нему в гости, сам хоть раз бы пришел! Ну и что, что ноги плохо ходят, потихоньку бы мог, я ведь не жалуюсь. Ай да Николай Александрович, самая важная шишка у нас здесь» – он усмехнулся собственной мысли – «Ладно, глупая мысль. Ведь в городке и так становится все меньше людей, молодые уезжают, старики остаются. Всё как всегда. Мы с Санычем живое тому подтверждение. Вот и Пашка скоро уедет, дождусь ли я его отъезда?». Задумавшись над этим важным вопросом, он не сразу услышал тихие всплески воды за поворотом. Кто-то кидал мелкие камни в небольшой залив. Звуки затихли при его приближении. Чуть пройдя дальше, он увидел нарушителя утренней тишины.

– Во! Его вспомнили, он и всплыл! – сострил Седой.

– Да-да, ты как всегда мастерски шутишь, – тихо сказал подросток, не поворачивая головы.

– Естественно, я ж юморист, – усмехнулся Седой.

– Ага, прямо стендапер, – повернувшись сказал подросток и улыбнулся, – доброе утро, деда.

– Доброе-предоброе. А что это ты тут воду мутишь, чего не спишь? Так и знал, что ты где-то здесь – кровать опять пуста.

Он вздохнул и подошел к внуку поближе.

– Пашка, мать волноваться ж будет.

– Да не. А вот за тебя волнуется.

– Зачем ты сюда пришел?

– И буду ходить.

– Как и я. А вот тебе надо высыпаться нормально.

Пашка цокнул и закатил глаза.

– Ну да, да, конечно. Говоришь про нормальный сон! А сам давно спал нормально? Ночью не спишь, всё сидишь за своей писаниной. Утром уходишь на берег, к своему этому Маяку.

– Снова будешь нагнетать?

– Чего нагнетать? Мы за тебя переживаем дед. Я сюда хожу зная, что опять ты прийдешь. Как обычно, – пожал плечами Пашка и присел на корточки, глядя себе под ноги.

– А что за меня переживать? Просто хожу увидеться с Санычем. Посмотреть на волны, посидеть пообщаться.

– Санычем? Ты же не любишь ходить так далеко, и почему Саныч никогда у нас не был? – он тяжело вздохнул, – только ли из-за больных коленей?

– Да, это называется понимание. И Саныч никогда не покидает Маяк.

– Я этого не понимаю.

– Подрастешь поймешь. Дружба есть дружба, ничего не поделаешь. А друзьям принято помогать. Наш смотритель тоже мне помог если бы понадобилось, вот.

– Вот. – повторил Пашка.

Седой аккуратно присел на высохший ствол дерева, выброшенного на берег приливом. Пашка поднял глаза на него и закусил губу.

– А если бы не помог?

– Точно бы помог, – Седой нахмурился, – я его уже давно знаю. К чему это ты клонишь?

– Ни к чему, – Пашка встал, словно опомнившись.

Утро уходило, уступая дню. Неспешно поднималось солнце. Его лучи аккуратно выхватили из утреннего сумрака что-то высокое и светлое. Седой так и вперился туда глазами. Пашка оглянулся, вздохнул и снова посмотрел на деда. Тот смотрел на Маяк.

– Красиво? Но кто-нибудь бы его подкрасил что ли?

– Он в прекрасном состоянии, – не согласился Седой.

– Да не, что ни день, так трещина или отвалится что-то.

– Много ты знаешь! Саныч поддерживает его в рабочем состоянии.

– Поддерживает.

– Да, именно. Кто знает, что было бы без смотрителя? Может бы уже рухнул давно!

– Рухнул, ага. Скорее развалился бы, вместе с твоим смотрителем.

– Шутишь, остряк? Несмешно на такие темы шутить.

– Так у тебя научился, – усмехнулся Пашка.

– Ладно хватит, вон уже утро считай прошло, домой быстро!

– Сам разберусь.

– Нет.

– Да.

– Опять споришь? Ладно, давай, делай как хочешь, ты же взрослый. – протянул Седой. – Скоро уже и школу закончишь, взрослая жизнь, город, ответственность. Ай! Время только с тобой теряю. Саныч меня уже заждался. – резко закончил он поднимаясь.

Пашка пожал плечами и пошел в обратную от Маяка сторону. Седой провожал его взглядом.

– Прийди только до того, как мать проснется! – крикнул он ему в след, – А то волноваться будет, – уже чуть тише сказал он. Внук в ответ только поднял руку и махнул ею в воздухе, то ли соглашаясь, то ли нет.

Поднялся сильный ветер, пригоняя тучи. «Просто прекрасно, только дождя мне для настроения и не хватало» – подумал Седой и продолжил путь наедине со своими мыслями.

Подгоняемый ветром он был все ближе к цели своего утреннего променада.

Глава №2.

Когда остатки утреннего тумана исчезли, а Маяк стал полностью виден, Седой уже поднялся вверх и вышел на тропинку ведущую к нему. Из-за туч пробивались лучи, в попытке отбить на сегодня право у дождливой погоды. Пробегая по белым стенам, они исчезали в редких трещинах. Маяк словно их впитывал, чтобы ночью выпустить обратно. «Скоро совсем весь свет вберет в себя» – подумал Седой. Небо совсем затянуло тучами, стало темно и мрачно.

На входе валялись банки из-под краски и какой-то мусор. Он толкнул дверь, но она не поддалась. «Интересно, чего это он закрылся? Всегда ведь дверь открытой держал, просто прикрывал ее». – подумал Седой, стуча в дверь. – «Ладно, посидим, подождем».

Он присел на порог у двери, оперевшись на нее спиной. Недовольно вздохнул и стал смотреть вокруг. «Скукота. Хотя Санычу нравится все это, видит что-то скрытое за всем этим пейзажем вокруг, хотя философом никогда не был. Сколько его уже знаю, всегда был типичным прагматиком, ставит цель и идет к ней через все и всех. Считает, что средства всегда оправдываются целью, к которой он идет. Возможно, это мне в нем и приглянулось когда-то, у меня самого смелости не хватило бы так вести дела как он». Он задумался, достал из кармана трубку, постучал ей по ступенькам, покрутил в руках и убрал обратно в карман. «Но это только из его рассказов про прошлое. В котором он многого добился, потом якобы устал и приехал сюда, как он сказал на свою «раннюю пенсию». Седой усмехнулся. «А в последнее время вдруг начал выдавать какие-то философские мысли, вспоминать необычные истории из жизни. Рассуждать про некую мистику… Странно все это конечно».

Снова достал трубку, понюхал, сморщился. «Весь карман провонял ей. И как я умудрился ее прихватить у Саныча? Никогда ведь не курил», – и положил ее на ступеньки.

Раздался звук, словно кто-то сильно царапнул дверь изнутри. Седой встал и прислушался. За дверью что-то шуршало.

– Саныч? – спросил он, ответа не последовало. Он приложился ухом к двери, но услышав только шаги где-то на лестнице вверху пожал плечами. «Чудак. Хотя нормальный не переселился бы на Маяк в глуши, под старость лет…» Не дав ему закончить мысль, изнутри щелкнул замок и дверь распахнулась. Внутри было темно и ничего не видно.

– Саныч? – неуверенно повторил Седой, ответа не последовало, зато отозвался гром с молнией, осветивший темноту внутри. Седой увидел фигуру.

– Саныч?! – сердясь, еще раз спросил он, – Чего ты меня повторять-то заставляешь? Я тебе не попугай… Мог бы хоть свет включить. – что-то щелкнуло и Седой увидел руку держащую керосиновую лампу. Мгновение спустя лампа осветило и лицо старика ее державшего. Одетого в какой-то старый плащ с капюшоном.

– Ну привет, Анатолич. – серьезно спросил старик. Затем не выдержал и рассмеялся, выходя к Седому навстречу. – Ну что, испугался? – смеялся он, снимая капюшон с лысой головы.

– Ага, прям обделался от страха, Саныч! Старая ты чайка! Где ты взял эту древнюю рухлядь? – кивнул он на лампу и плащ.

– Нашел в заколоченных комнатах, решил их вскрыть и провести ревизию, – прохрипел тот. – Все равно никому уже нет дела до этого места, считай забросили. – Он посмотрел на море, глубоко втянул носом воздух, выдохнул, – шторм будет сегодня, – заключил он.

– Да ладно? Ну да, ты же у нас дипломированный метеоролог, – усмехнулся Седой.

– Я смотрю свое чувство юмора не забыл прихватить?

– А ты я смотрю нашел свое? – смеялся Седой, – в одной из комнат сверху?

– Ой да, ты бы видел свое лицо. Стоял перепуганный как ребенок!

– Ну да, конечно! Я просто удивился.

– Ага, так удивился, что слова сказать не мог! – не унимался Саныч.

– Ой да ну тебя! Давай пошли, а то сейчас польет уже. Всю погоду портишь своими шуточками. Лучше бы и не начинал, – ворчал Седой проталкивая Саныча в Маяк.

– Ну тебя! Еще обижается, – сказал Саныч, закрывая дверь. Снял плащ и повешал его рядом с дверью. Подняв лампу над головой, он начал разглядывать друга. – Ты постарел что-ли? – снова усмехнулся он.

– Ой да все уже! Вошел в раж! Смотри, а то погоду совсем испортишь.

– Не тебе же одному быть шутником полуострова.

– Включи уже нормальный свет!

– Нету света, опять щиток барахлит, – посетовал Саныч.

Так, усмехаясь и подшучивая друг над другом, они стали аккуратно подниматься по лестнице, освещая ступеньки фонарем. Поднявшись, Седой почуял запах краски и свежей штукатурки.

– Держишь Маяк в форме?

– По мере сил и возможностей. В последнее время, ему как будто стало хуже, что ли. Трещины появляются всё чаще, – он вздохнул.

– Местным кажется, что он скоро рухнет.

– Да сами они… Это кто так сказал?

– Есть люди, ходят слухи. – уклончиво ответил Седой, располагаясь на деревянной бочке возле стола. – Ты где бочку то взял?

– Так в комнатах, прямо над этой. В них когда-то хранили топливо. Их много, вроде несколько еще полных.

– С топливом для Маяка? – уточнил Седой.

– Да, раньше использовали керосин, еще позже китовый жир. Да уж, опасно было, чуть пожар и от Маяка ничего бы не осталось, – он сел на стул напротив.

– Хочешь сказать взорвался бы?

– Ну, возможно. Не знаю, не проверял, – усмехнулся Саныч.

Сверху вдруг что-то затрещало.

– Во, топливо твое горит, – рассмеялся Седой.

– Вот совсем не смешно! – крикнул Саныч хромая к лестнице и спеша по ней поднимаясь.

Снаружи ветер набирал новые обороты и все сильнее бил по старым стенам. Седой поежился и решил затопить старую ржавую буржуйку, которую они с Санычем лет пять-шесть назад перетащили из его жилого помещения сюда, в вахтенную комнату сверху. Больших трудов им это стоило, но как сказал Саныч, отсюда ему ближе бегать наверх.

Сильный порыв ветра резко распахнул маленькое окно под потолком. От удара деревянная рама издала громкий треск. Седой подскочил и стал вколачивать ее на место.

– Ты чего тут шумишь? – Саныч спускался сверху.

– Да это все чертов ветер, бьет твои старые окна!

– Шторм близко. – задумчиво сказал Саныч.

– Какое хорошее стекло, ни трещины, – закрыв полностью окно Седой вернулся к печи. Приоткрыв поддувало, он присел обратно на бочку. В трубе зашумело и затрещали дрова.

– Ты прям мысли читаешь, только хотел затопить.

– А ведь действительно, много раз замечал, как мы словно читаем мысли друг друга. Интересно, да? Только вот далеко не все, – задумался Седой, – в последнее время ты начал какие-то странные разговоры вести.

– Какие это?

– Ну там, разные истории припоминать, я бы даже сказал легенды, наверное.

– Знаешь, – вздохнул Саныч, – Я многому в этой жизни не верил и не верю, но иногда рационального и здравого объяснения происходящему просто нет. Или я его не вижу.

– И снова пошли разговоры, совсем не типичные для тебя мой друг.

– Пусть так, но я давно не вспоминал кое-какие истории. И резко вдруг, они мне вспомнились. Словно старый, давнишний сон. Я даже трубку достал, хоть с переезда сюда забросил ее…

– Точно! – перебил Седой. – Я ж ее прихватил случайно в прошлый раз, – он пошарил по карманам, – а! На ступеньках забыл, с твоими шуточками то.

– Ну и хорошо, надо бросать, пусть там и лежит. Может и забуду совсем про нее…

– И правильно, гадость еще та! Весь карман провоняла мне, – жаловался Седой. – Ну ты давай, продолжай. Помню в прошлый раз ты что-то начал про свою, как ты сказал «раннюю пенсию».

– Да? Я так и сказал? – улыбнулся Саныч. – Ладно, раз сказал, значит действительно собирался на раннюю пенсию, – он задумался.

Громко треснуло полено в печке, он встал и прикрыл поддувало. Небо за окошком становилось все чернее, а гром все громче.

– Как думаешь, Анатолич, есть ли на свете что-то, чего мы объяснить не можем? Например, предвестия чего-нибудь. Словно иногда жизнь дает тебе посыл или правильней сказать знак? Никогда не было с тобой такого?

– Предвестия? Звучит мрачновато. Похоже на рассуждения об конце жизни. Что, помирать надумал? – усмехнулся Седой.

– Да пока рано… А ты сам то? Ночами что сидишь и пишешь? Мемуары? Кто еще помирать собрался.

– Откуда узнал? Пашка рассказал? Так ты его не слушай… Ничего он не понимает.

– Может и не понимает, – задумался Саныч.

– И что там с твоими «предвестиями», – продолжил Седой, – Это ж какой надо было увидеть знак, чтобы переехать в такую глушь, да еще и поселиться на Маяке?

– Может и не один знак, знаешь, я ведь всегда был скептиком и не фанатиком всякой мистики и прочего.

– Уж точно.

– Не перебивай, – серьезно сказал Саныч. – Так вот, когда происходит что-то, на первый взгляд незначительное, сначала не придаешь этому значения. Но потом, вспоминая, понимаешь, что может быть, все связано. Выстраиваешь цепочку событий и видишь, что все было словно по нарастающей.

– Хватит уже говорить загадки. Рассказывай, – не утерпел Седой.

– Не торопи, тут понимание нужно. Мне и самому разобраться бы, и понять уже что это было. Совпадение или нет. И почему я забыл, а потом вдруг вспомнил?

– Может твой мозг просто заблокировал нежелательные воспоминания, а затем что-то произошло, что их разблокировало?

– Ого, фраза прямо как от психотерапевта, – улыбнулся Саныч.

– Сам не ожидал от себя. – удивился Седой.

– Я работал, не жалея сил и времени. Хотелось не как у всех, а пожить. План был прост: накопить побольше денег и уехать в спокойное место, до конца жизни. Жить и ни о чем не думать. Я уже предвкушал это, был последний месяц, а потом – утопия и спокойствие. Но месяцу было суждено закончиться раньше из-за неких событий. Сначала это были незначительные мелочи, совсем обыденные.

Мухи, залетевшие вечером в окно, утром валялись на подоконнике, мертвые. Скорее всего просто задохнулись, логично ведь? Выкинул их и забыл, это ладно. Потом на выходе из подъезда, мне прямо на голову свалилась птичка, упала на землю, дернулась и замерла.

– Просто глупая птица, не может и окна заметить, – пробормотал Седой.

– Тоже ничего такого, казалось бы? И в одно утро, я ведь просто поехал на встречу, по работе. Не успел толком со двора выехать, как встречная машина собаку сбила. Удар был такой силы, что животное отбросило на лужайку. Какой-то лихач решил разогнаться во дворе, и даже не остановился. Я притормозил и посмотрел из окна на собаку, лежащую в траве. Видел, как течет кровь, быстро-быстро вздымается ее бок, потом все медленней и затихает. Я не смог на такое смотреть и отвернулся. К животному подбегали какие-то люди. Я поехал дальше.

– Фух, – выдохнул Седой. – Ну и история! Неудивительно, что ты про такое предпочел забыть.

– Это еще не всё.

– Интересно, ладно первые две, банальные события, самые обыкновенные. А вот последняя, прямо страшная история, – усмехнулся Седой.

– Смешно? Могу не рассказывать дальше.

– Нет, почему же, просто забавно слышать от тебя такое, – зевнул Седой, – Может чаю выпьем?

– Можно, – согласился Саныч и пошел ставить чайник на печку.

По стенам Маяка зашлепали первые крупные капли. Ручейки дождевой воды потекли по окну, и стекло запотело. Гром, яркая вспышка и вдруг лампа под потолком замигала, как будто молния помогла с починкой сломанного щитка.

– Погода не стала дожидаться, пока ты соизволишь починить электричество, сама занялась, – съязвил Седой с улыбочкой.

– Да, в грозу всегда так, – пропустив мимо ушей остроту, сказал Саныч. Поставил перед гостем его чай. Сам сел напротив взяв свою кружку обеими руками и, подув на горячий напиток немного отхлебнул.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.