Стратегия хаоса. Часть вторая

Часть вторая

Предисловие

Впервые слово «хаос» читается у Гесиода: «Прежде всего, возник Хаос». Позднейшие греческие философы могли понимать под хаосом бесконечное пространство, например, Плотин и Секст Эмпирик. Поэты этим словом иногда обозначали просто тьму, Аристофан – воздушное пространство, расположенное между небом и землёй. Хаос часто отождествляли с Тартаром, в том числе у Платона – с подземной бездной, которая безвозвратно поглощает всё некогда живое, и символизирующей смерть.

Помимо понимания, согласно которому хаос – это зияние, бесконечное пространство, тьма и всепоглощающая бездна, многие трактовали хаос, как неупорядоченное первое вещество; из него, случайно или под воздействием упорядочивающих сил, был сложен мир. В отличие от хаоса-зияния, хаос – первое вещество не является автору, хаос является одной из первооснов сущего. Из хаоса возникают Эреб и Ночь.

Аристотель отождествлял хаос и место, или пространство, без которого не существует ничто другое.

Термин хаос впервые был принят исследователями религий как отсылка к первоначальному состоянию до сотворения. В нём комбинируются отдельные упоминания первоначальных вод или первоначальной тьмы, от которой приходит новый порядок, и первоначальное состояние рассматривается, как смесь противоположностей, таких как земля и небо, которые должны быть разделены божеством-создателем в акте сотворения.

Использование слова в привычном понимании, как «путаница», впервые появляется в раннем английском языке, и, изначально, подразумевало сатирическое преувеличение.

В современном мире под хаосом мы подразумеваем беспорядок, нечто невообразимое, отличительное от обычного нам образа жизни.

Первая глава

Шёл восьмой год независимости России. Правда, от кого она стала независима, народ не понимал, но это было не главное. Важнее оказывалось то, что на просторах некогда могучей страны полным ходом шёл её грабёж. Трагедия заключалась ещё и в том, что вместе с ним в государстве возникло недоверие к власти, а значит, отсутствовал правопорядок, то, на чём и держится любое независимое государство. Великая страна, пережившая не одну войну и революцию, полным ходом катилась в пучину неуправляемого хаоса. На этой почве внутри России рождались не только криминальные банды, подмявшие под себя в некоторых регионах всю власть, но и националистические движения, сеявшие раздор в много конфессиональной державе.

В конце января тысяча девятьсот девяносто девятого года Алексей подписал контракт с Министерством обороны России, и стал на довольствие в должности сержанта, в автороте Новочеркасска. Дни потекли монотонно и буднично. Молодой человек, ввиду своего боевого прошлого, быстро влился в коллектив, познакомился с новыми однополчанами, а с некоторыми даже подружился. Одним из них стал Владимир. Этот юноша был всего лишь на год моложе своего сослуживца, однако его неутомимому характеру могли позавидовать многие. Володя, как звали его товарищи, стройный, худощавый красавец – брюнет, вечно был в поиске, предчувствуя будущие потрясения и невзгоды, он договаривался, то с зампотехом о стартере на Камаз, то с каптёром о новой робе, или же с кладовщиками о сухпае на выезд. Видимо за это друзья прозвали его «толкачём». Однако парень не обижался на данное ему прозвище, лукаво усмехаясь, и подначивая их:

– Ладно, ладно! Ещё вспомните про меня!

Так и получилось, когда в конце весны все узнали о приказе по части к готовности выезда на Кавказ. В тот же день полк загудел, как разворошённый улей. И, как всегда бывает, вдруг выяснилось, что в полку не хватает к машинам не только запасок, но даже боевые единицы, каковыми считались в нём солдаты, не укомплектованы касками, сапогами и прочим личным инвентарём и обмундированием. Лишь авторота, благодаря внештатному рвению своего сослуживца, была готова к марш-броску на все сто процентов. Авторитет Владимира среди друзей тут же повысился многократно. Каждый хотел пожать ему руку, выражая этим свою благодарность, а тот снова благородно отмахивался, отвечая, как герой в старом, известном кино:

– Мне за державу обидно!

Скорее всего, это чувство и сблизило Алексея с Владимиром настолько, что они стали называть друг друга не иначе, как брат.

Вторая глава

А вскоре представился случай, который сделал их таковыми не только на словах. В середине лета тысяча девятьсот девяносто девятого года, судьба вновь вернула Алексея в суровую реальность войны, которая вспыхнула в неприветливых горах Северного Кавказа. Комбат, зная, что он имеет за плечами опыт первой чеченской войны, вызвал сержанта к себе в палатку, и, без долгих, заумных фраз, предложил Алексею должность командира отделения разведроты. Молодой человек принял это предложение без особого энтузиазма, но и отказываться в данной обстановке счёл за трусость, потому и принял предложение начальства. Узнав об этом, Владимир убедил комбата зачислить и его в отделение к другу. Тот, лишь усмехнулся в ответ, но благородно заметил:

– Уважаю настоящих мужиков!

Так друзья продолжили службу в качестве разведчиков мотострелкового полка. За несколько месяцев войны они побывали в разных сложных ситуациях, где проявили себя с лучшей стороны. За что и были представлены к медалям «За отвагу». Но жизнь преподносит нам всегда такие сюрпризы, от коих иногда становится жутко даже богам. Так случилось и с ними.

В один из осенних дней Алексею поступил приказ:

«высадиться с подчинённым ему отделением с вертушки в тылу противника, и скорректировать огонь артиллерии по группе боевиков, оседлавших перевал».

Что удивило сержанта, так это то, что он получил его не от своего ротного, или комбата, а в палатке командира полка, от майора из штаба дивизии. Толстого, гладко выбритого с маленькими лукавыми глазками и пухлыми губами, неприятного вида человека. Но ему ли было обсуждать это обстоятельство. А потому, после недолгой подготовки, ребята погрузились в вертолёт, который доставил их километров за семь до назначенного места. Дальше им предстояло сделать марш-бросок. Под покровом ночи, преодолев это расстояние, они вскоре достигли намеченной цели. С высотки, на которой они обосновались, приняв круговую оборону, перевал, что оседлали бандиты, был как на ладони. Это довольно отметил и Алексей, посмотрев на бандитов в бинокль. Те, беззаботно беседовали о чём-то под сенью невысоких деревьев, плотно обступив человека в защитной форме. Присмотревшись к нему, сержант не смог сдержать удивления. Он готов был увидеть здесь кого угодно, но только не рыжего хохла, знакомого ему ещё со времён распада СССР.

– Этого не может быть!

Громко воскликнул сержант, привлекая к себе внимания товарища, сидевшего с рацией недалеко.

– Что случилось?

Поинтересовался Владимир. На что приятель готов был коротко рассказать историю своего знакомства с бандитом, но взглянув снова в «окуляры», увидел как рыжий, криво усмехнувшись, нагло кивнул ему рукой.

В тот же миг на позиции бойцов обрушился такой шквал огня, что земля задрожала под ними. Создавалось такое впечатление, что их там просто ждали. Это явно была засада, но думать об этом, у Алексея уже не было времени. За четверть часа неравного боя от отделения в живых остались лишь четверо бойцов, из коих двое были ранены. И бандиты, поняв своё превосходство, словно тараканы за добычей, поползли в горы, туда, где ещё сопротивлялись несколько русских солдат. Разведчики отбивались, как могли, но силы были не равны. Вскоре пали ещё двое воинов, и, в живых остались лишь Алексей и Владимир.

– Настрой рацию!

Уже не кричал, а хрипел другу сержант. И тот, поняв товарища, под шквалом огня, прикрывая своим телом передатчик, с большим трудом смог докричаться до своих.

– Лёха, меня слышат!

Натужно заорал он другу.

– Что им передать?

Алексей, посмотрев в глаза товарищу, грозно произнёс в ответ:

– Наши координаты!

– Что?

Переспросил Владимир. На что тот, озлобленно прокричал:

– Огонь на себя бери! Ты что хочешь, чтобы нас как баранов зажарили?

И Володя, поняв приказ друга, продиктовал:

– Берём огонь на себя! Лютик, как слышишь! Берём огонь на себя! Принимай координаты!

То, что дальше произошло, не было похоже на то, как снимают фильмы известные режиссёры. Камни и земля вокруг друзей внезапно взбунтовались, поднявшись высоко вверх, словно грозные исполины, уходя у них из-под ног. Солнце, висевшее до этого где-то там, в синем безоблачном небе, вдруг потускнело и исчезло в облаках серой пыли, вместе с сознанием храбрых друзей. Вот так, буднично и обыденно, без пафоса и героических выкриков, погибают на войне настоящие, русские, солдаты.

Третья глава

Кто в этом мире человек? Мотылёк – летящий на свет лампы разожженной «хозяином», или просто соломинка, плывущая в бурном потоке реки под названием жизнь. Воды несут её, швыряя от берега к берегу. Вот здесь, течение спокойное, и, кажется, так будет всегда. Но, снова поворот, а за ним порог, её, накрывает волной, вокруг темнота и сырость. Нет, ни малейшей возможности всплыть и увидеть, над головой, синее небо. Вот и конец! Думает человек, но, как ни странно, кто-то, опять толкает его на поверхность, давая понять тем самым, что путь земной не окончен. Кто, этот кто-то? Кто правит рекой, окуная и спасая соломинку бесчисленное множество раз? Нужно ли, мне знать это?

Так размышлял Алексей, сидя на больничной койке в знакомом ему госпитале Ростова на Дону. И отвечал сам себе:

– Наверное, нет! Быть соломинкой проще, чем тем, кто правит течением реки.

А затем, улыбнувшись в густые усы, которые с недавнего времени он отпустил, закончил свою мысль известной фразой:

– Меньше знаешь, крепче спишь!

После боя в горах Северного Кавказа, где он с другом вызвал огонь артиллерии на себя, осколки здорово зацепили сержанта, но, всё же, не повредили внутренности. Боги, сидящие там, в небесах, вновь оставили ему жизнь, словно вели молодого человека к чему-то важному, что мужчина ещё не сделал в своей жизни. Остался жив и Владимир. Ему повезло больше. Рация, которую обнимал он в момент удара, защитила его от смертоносных укусов железа и скалистой породы, вулканом накрывших друзей.

За окном больничной палаты легко порхал, укрывая землю пушистым одеялом, декабрьский снег, меняя серую зарисовку осени на белый окрас зимы, напомнив Алексею о родных местах, где в это время сугробы, скорее всего, были уже по пояс. Осмотрев тоскливо палату, на койках которой дремали несколько военнослужащих, мужчина вновь вернул взгляд на улицу и подумал про себя:

– Люди готовятся к встрече нового года, ставят в домах ёлки, наряжают их вместе с детьми. Возможно, так же, как и моя жена с сыном, да престарелым дедушкой, не зная, что я снова на больничной койке!

Совершенно не догадываясь о том, что родные ему люди узнали о его ранении лишь недавно, и в этот момент находятся где-то под Воронежем, на половине пути к любимому им человеку.

Четвёртая глава

Встреча с родными оказалась для Алексея внезапным, трогательным и одновременно приятным сюрпризом, какие редко бывают в жизни военного человека, чудом избежавшего смерти. Но к празднику, оказалось, готовились не только его родные, но и друзья сержанта, и даже его командиры, оказавшиеся, подолгу службы, в нужный момент, в нужном месте. Такие совпадения случаются редко, и то лишь тогда, когда хорошо срежиссированны. Именно таким сценаристом и оказался старый товарищ Алексея со времён первой чеченской войны – Андрей, вошедший в палату больного с цветами в руках, да к тому же в сером гражданском костюме. Под пиджаком, сшитым по талии, на нём виднелась чёрная атласная рубашка.

– Рад видеть тебя живым, дружище!

Крепко обняв друга, от души признался он. Тот явно не ожидал увидеть друга, потому, растерявшись, выпалил:

– Откуда ты, брат?

– Как я мог не поздравить тебя с наступающим новым годом?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.