Отрывок из письма князя П. А. Вяземского графу С. Д. Шереметеву

… Вы жаждете газет; а у меня трещит от них голова, в глазах рябит и наливается темная вода. Получаю их пять и по малодушию все их читаю, а толку добиться от них не могу. Французские газеты врут, а Русские врут и без милосердия, и без зазрения совести лгут. Один номер противоречить другому. Вообще все, что делается по Восточному вопросу настоящий и головоломный кошмар. Правительства не видать и не слыхать; а на сцене * и ** с компаниею. Они распоряжаются судьбами России и Европы. Если Правительство с ними, то делается слишком мало; если не с ними, то через чур много. Тут нет ни политического достоинства, ни политической добросовестности: нет и благоразумия. Все плотины прорваны и поток бушует и разливается на все стороны: многое затопит он. Если, когда-нибудь, загорится война между Францией и Пруссией, народные сочувствия будут, как и были они в прошлую войну на стороне Франции. Позволить ли Правительство Русским стать под Французские знамена и высылать Французам воинов, оружия, денег и все военные снадобья? Правительства не должны увлекаться сентиментальными упоениями: они должны держаться принципов. Без принципов Правительство играет в жмурки, да я и не верю в глубину и сознательность нынешнего народного движения. Это не движение, а судороги, род пляски de St. Gay. Русский человек подвержен запою. И это запой, тот же запой, но в дистанциях огромного размера, который в театре закидывает какую-нибудь Жюдик цветами на несколько тысяч рублей, когда у многих всего пятиалтынник в кармане, который вызывает певунью или плясунью сорок раз пока не начнут тушить в зале. И этик безобразием и шумным юродством мы думаем удивить и перещеголять Европу. В начале Славянского движения все было у нас тихо. Одни журналы кричали. Министерство Внутренних Дел запретило Земствам высылать деньги Славянам, заметив очень благоразумно, что земские деньги собираются с народа на земские и народные нужды. Журналы стали пуще кричать и бесноваться в перекричали Министерство и Правительство. И пошла потеха и попойка. Все упиваются патриотическою сивухою на Славянском настое и закусывают беленою. Народ не может желать войны, а по недосмотрительности своей ведет к войне. Война теперь может быть для вас не только вред, но и гибель. Она может наткнуться на государственное банкротство. У нас, как у Французов, нет в жилетном кармане миллиардов не говоря уже о других худых последствиях войны. Нет сомнения, что между Славянскими крикунами, особенно журнальными, есть у вас охотники до войны pour pousser le gouvernement et le mettre au pied de mur. Это говорю я между нами: не хочу быть доносчиком, но убеждение мое в том крепко стоит. Видеть Россию в руках * и ** страшно и грустно. За ними не видать Правительства, qui ne dit mot consent.

Следовательно Правительство молча потакает этой политической неурядице и горько может поплатиться за нее. Мы не Англия. Там общественные движения, движения массы, вошли в народные политические привычки, но там есть и государственно-политические учреждения, которые уравновешивают эти движения и окончательно управляют ими и держат их в законных границах. У нас этого нет – у нас нет законных плотин и шлюзов, чтобы удерживать потоки, когда они разольются. У вас есть законная власть, и она не должна обезоруживать себя не из одного самохранения своего, а по обязанности хранить свой народ, свое государство. А какую мораль можно вывести из всех криков печати нашей? Именно ту, что общественное мнение выше и крепче Правительства нашего, что теперь праздник да их улице. * рассылает телеграммы и приказания по России, рассылает уполномоченных от себя в города (См. вчерашний Голос). Да это такая белиберда, что глазам и ушам не верится. И кто же, и что же этот *, которому духовенство высылает образа и благословения, которому служит молебствия, которому Россия подносит поздравительные и торжественные адресы? Что же он сделал? Он кое-как барахтается с Турками и только. Кое где бьет их, кое где ими бит. Кондотьерство его могло бы оправдано быть одним: если он недель в шесть добился было Константинополя или какого-нибудь Седана. Но он и от Константинополя и от Седана очень далек. А только по пятам своим привел Туров в Сербию и предал им области её на разорения и опустошения. Этот Аенибал, этот Вашингтон христорадничает у России крови её, денег, офицеров, сапогов и корпии. Этот полководец не умел даже и корпии заготовить. Хороши и Сербы! Россия стряхнула с себя Татарское иго, а после Наполеоновское руками своими, а не хныкала и не попрошайничала помощи от соседов. Неужели мы своими боками, кровью своею, может быть будущим благоденствием своим должны жертвовать для того, чтобы Сербы здравствовали. Сербы Сербами, а Русские Русскими. В том то главная погрешность, главное недоразумение наше, что мы считаем себя более Славянами нежели Русскими. Русская кровь у нас на заднем плане, а впереди Славянолюбие. Единоверчество тут ничего не значит. Французы то же единоверцы с Поляками: А что говорили мы, когда Французы вступались за мятежных Поляков? Религиозная война хуже всякой войны и есть аномалия, анахронизм в наше время. Турки не виноваты, что Бог создал их Магометанами, а от них требуют Христианских, Евангельских добродетелей. Это нелепо. Высылайте их из Европы если можете, или окрестите их если умеете: если нет, то оставьте их и Восточный вопрос в покое, до поры и до времени. Восточный вопрос очень легок на подъем и мы любим подымать его; но не умеем поставить на ноги и давать ему правильный ход. Когда Наполеон III поднял Италианский вопрос, он вместе с ним поднял и двухсот-тысячную армию и в три недели побил и разгромил Австрию. А мы дразним и раздражаем и совершенно бессовестно Турцию *, ** и санитарными отправлениями, при барабанном бое, шампанском и разных криках, чуть ли не в присядку с бубнами и ложками. Все это недостойно величия России. Между тем, я уверен, что запрети полиция все эти крики: ура и живио, при проводах добровольцев, то провожали бы их одни родственники со слезами, но без этих патриотических вакханалий.

В Русской груди есть потребность орать. Читали вы в Голосе письма доктора Висковатова? Посмотрите, что он говорит о многих из этих добровольцах. Должно быть так, непременно так и скорее еще больше чем сказано. Вся эта шумная задорная политическая благотворительность по мне никуда не годится. Тут много виновато и общество покровительства раненых. Из Христианского и Евангельского подвига сделали они machine de guerre. Крест Спасителя обратили в пушку и стреляют из креста. Все это неправильно, недобросовестно, просто не честно. И из чего подымают всю эту тревогу и весь этот гвалт? Из чего так разнуздали и печать, и шайки разных проходимцев… Из чего, того и смотри загорится вся Европа и распространится всеобщая война? Неужели думают, что Россия окрепнет силою восстановленных Славянских племен? нисколько, а напротив. Мы этим только обеспечим и утвердим недоброжелательство и неблагодарность соседа, которого мы воскресили и поставили на ноги.

«Il est grand, il est beau de faire des ingrats». Это говорит поэзия, а политика не то говорит. Лучше для нас иметь с боку слабую Турцию, старую, дряхлую, нежели молодую, сильную, демократическую Славянию, которая будет нас опасаться, но любить нас не будет. И когда были нам в пользу Славяне? Россия для них дойная корова, и только. А все сочувствия их уклоняются к Западу. А мы даем себя доить до крови. Много еще можно было бы сказать на эту тему. Сетования мои и желчь еще не совсем излились. Но пора дать вам отдохнуть. Я и так, вероятно, пессимизмом своим, раздражил ваши Славянские фибры. Сохраните письмо мое… Хочу, чтобы потомство удостоверилось, что в пьяной России раздавались кое-какие трезвые голоса.