Статья по поводу предполагаемого Арзамасского журнала

Сила в соединении; польза в единодушии. Глупость и бесчестие имеют свои приюты укрепленные: Академия и присутственные места; ум и честь слоняются у нас по белому свету сверхкомплектными тунеядцами. Счастливый случай и дружба соединяют нас: нам должно воспользоваться союзом, предположить себе цель действия и идти к ней твердыми неутомимыми шагами. Какое средство имеем к достижению благородной мечты? Влияние на публику: как похитить это влияние? Изданием журнала. Всякая другая дорога была бы отдаленнее. Временные сочинения скорее захватывают вниманием читателей и имеют более число читателей. Сначала подстрекают они одно любопытство; сначала от праздности слушают журналиста: со временем его слушаются. Все орудия в его руках, он учит, забавляет, проповедует, смеется и смешит, укоряет и приговором своим оправдывает и казнит. Когда печать не была еще в употреблении, в дни аттические, говоруны, политики, философы, критики собирались на Афинских площадях, и народные беседы их были ежедневные словесные журналы. Горчаков сказал в какой-то сатире:

И взапуски тысяча голосов повторяют за ним кстати и некстати эти два стиха.

Во-первых, польза журналов у нас очевидна, а во-вторых, журналов у нас большой недостаток Во всех других просвещенных землях их гораздо более. Мы можем считать у себя двух только журналистов: Новикова и Карамзина. Первый был бичом предрассудков, бичом немного жестким и отзывающимся грубостью тогдашнего времени. Карамзин в «Московском журнале» разрушил готические башни обветшалой литературы и на ее развалинах положил начало новому европейскому зданию, ожидающему для совершеннейшего окончания искусных трудолюбивых рук Другие журналисты предприняли издание журналов, не имея никакой твердой цели, разве кроме той, чтобы наложить на читателей крест терпения. Исключая одного Лабзина, который при кресте терпения первейшей степени домогался нетерпеливо и равноапостольской второй.

Нам остается сочетать в журнале примеры двух наших журналистов и разделить издание на три разряда: Нравы, Словесность и Политика. В первом объявить войну непримиримую предрассудкам, порокам и нелепостям, обклавшим картину нашего общества. Нападать на зло есть уже действительная дань, приносимая добру. Во втором вести ту же войну с теми же врагами, стреляющими в нас, в здравый рассудок и вкус из окон Беседы и Академии: но вместе с тем, отучая публику от дурных примеров, приучать ее к хорошим и таким образом соединить в руке силу разрушающую и созидательную. В политике довольствовать простодушным изложением полезнейших мер, принятых чуждыми правительствами для достижения великой цели: «силы и благоденствия народов». Изложением распрей «политического света» о предметах важных в государственном устройстве, и таким образом сделать в Китайской стене, отделяющей нас от Европы, не пролом, открытый наглости всех мятежных стихий, но по крайней мере отверстие, через которое мог бы проникнуть луч солнца, сияющего на горизонте просвещения света, и озарить мрак зимней ночи, обложившей нашу вселенную.

Из известных журналов «Французской Меркурий» более всех может служить нам примером.

Журнал под каким именем хотите должен выходить в неделю по одному разу. Дело идет не о перепалке: надобно со всех батарей дуть изо всех снарядов. Наша публика забывчивая и сонная: проспавши целый месяц, едва услышит она нас впросонье. Польза должна быть нашею целью: заманчивая разнообразность нашею воинскою хитростью. Детей начали учить азбуке посредством картинок, и дети нашего времени пяти-шести лет бывают уже грамотными. Митрофанушка удовлетворил бы, вероятно, скорее требованию Кутейкина, когда бы не держали его на сухом псалтыре. Статью о нравах, которую хорошо назвать «Живописцем» в честь покойника, должны составлять: «картины общих нравственных повестей, переписка со всеми губерниями», вымышленная или истинная все равно, но вероятная; «сатирические разговоры» и проч. В статье о Словесности держаться единственно святого правила Вольтера: Tous les genres sont bons hors le genre ennuyeux. Выезжать не на одном пегасе: в стихах позволять себе переводы; в прозе – никак. Иметь во всякой книжке статью Критики новейших или старых писателей. Сюда принадлежит и статья о художествах в отечестве: отчет всех новых произведений, изобретений полезных и проч. Эта статья не обидит нас бумагой. Если Провидение умилостивится над нами и услышит моление здравого смысла, то посвятим несколько страниц и театру: не налагать на себя обязанности вести дневник спектаклей, но говорить о новых пьесах и о успехах хороших актеров.

Вырученные деньги за журнал, если будет выручка, обратить на благотворение обиженных детей Аполлона; печатать на своем иждивении хорошие переводы или хорошие сочинения и таким образом вырвать из когтей жадных книгопродавцев бедные жертвы, продающие и унижающие свои дарования. Со временем завести типографию, безнадежно открытую нищей братии.

Тогда Арзамас скажет с душевною уверенностию: J'ai fait un peu de bien: c'est mon meilleur ouvrage.