Цифровое правосудие. Чистильщик

Глава 3

Я сидел в допросной, мои руки были прикованы к столу, на котором находился микрофон. Пока что меня никто не допрашивал. Даже в обезьянник меня сажать не стали, будто особо опасного преступника. Обыскали тщательно, разве что анус не проверили, забрали почти все вещи, даже пару чипов с запасным набором эксплойтов забрали, которые были в воротнике куртки запрятаны. Про дубинку и тазер вообще молчу, их сразу отобрали.

Даже ботинки сняли, по-видимому, для того, чтобы бежать было несподручно. Хотя у меня там лезвие было спрятано, вот только не металлическое, а керамическое, его на детекторах не должно быть видно, как и на рентгене. Но все равно отобрали. Как и ремень. Он-то самый обычный был. Ладно хоть штаны оставили.

Так и сидел. Однако допрашивать меня не торопились, и я даже знал, почему. Прекрасно знал. Поэтому сидел, смотрел в потолок и молчал. Ну а что ещё делать, не песни же орать.

Прошло минут пятнадцать, и дверь, наконец, открылась. Внутрь вошёл полицейский, причем, не простой, а с погонами полковника. Так это ж, получается, самый старший по званию тут, то кто всем управляет, и тот, кто за все ответственен. Значит, лично допросить решил. Ну что ж, оно и хорошо.

– Ну здравствуй, – сказал он. – Не подскажешь, как к тебе обращаться?

– Нано, – назвал я свой хакерский псевдоним.

– А настоящее имя не хочешь сказать? – спросил он. – Тебе есть, что скрывать?

– Естественно, – я усмехнулся. – Всем есть, что скрывать. А мне особенно. Тебя не удивило то, что я сегодня завалил особо опасного преступника? Да ещё и подконвойного? Ничего странного в этом не было?

– Было. Как и то, что ты взламывал все, что попадалось под дорогу. Светофоры. Полицейские экипажи. Кибердеки сотрудников. Камеры видеонаблюдения. Даже щиток электрический и тот умудрился взломать и взорвать.

Ну да, нательные камеры. Полицейским запрещено писать свои действия на оптику, они носят специальные нательные камеры. Такие у них правила. И с них ведется трансляция.

Мне действительно было, что скрывать. Мне очень не хотелось, чтобы кто-то вышел на моих родителей. Они были самыми обыкновенными жителями Новой Москвы. Устроились, правда, неплохо: мама заведовала кафедрой в одном крупном вузе, а отец был инженером. Для них я был обычным парнем, в меру одаренным и работающим в крупной IT-компании на рядовой должности, разве что маму удивляло, что у меня до сих пор нет девушки. Убедить их в этом оказалось нетрудно. Ничего о теневой стороне моей жизни они не знали.

Родственники – это большая сила. Но одновременно она делает любого человека уязвимым.

– А теперь объясни мне, – проговорил он. – Как вышло так, что тебя нет ни в одной из баз? Вообще ни в одной. Ни отпечатков, ни скана лица. Даже в базах медицинских учреждений тебя нет. У тебя нет водительских прав. У тебя нет приводов. Нет данных об образовании. Вообще ничего нет.

Ещё бы, я всегда обращался к рвачам, в подпольные клиники. А насчёт данных.

Это было самое большое мое достижение – затереть все упоминания о себе, стать невидимкой. Во многом, чтобы через меня не вышли на родителей. Насчёт друзей я особо не беспокоился, у меня их не было, за исключением тех, что находились по ту сторону оптоволоконного кабеля. Но мать и отец.

Я потратил на это почти полгода и кучу бабок. Работать пришлось не одному, подключать других людей. Но опыт был.

Кто-то пытается скрыться со своими документами. Таких находят достаточно быстро. Другие покупают новую личность и делают пластическую операцию. Но их тоже чаще всего можно отыскать, когда они прокалываются, связываются со старыми знакомыми. Я же предпочел уничтожить свою личность. У меня не может быть даже сетевого следа. У Нано – есть. А вот у Игоря Романова, как меня нарекли при рождении, нет. Его вообще нет.

– Ну, а если я скажу вам, что я секретный правительственный агент? – спросил я. – Который выполняет особо сложное и важное задание?

– Ты шутки вздумал шутить? – полковник приподнял бровь. – Тебе лет-то сколько на самом деле?

– А сколько дадите?

– Шестнадцать, – ответил он.

На самом деле мне двадцать. Но я действительно выгляжу гораздо моложе. Блондинистые кудрявые волосы, голубые глаза, субтильное телосложение и полное отсутствие даже намека на бороду. Девчонкам такое нравится, но парни часто не воспринимают меня всерьёз. До тех пор, пока я не пускаю в ход свое главное оружие.

– Вот как? – спросил я. – А почему тогда мы общаемся без инспектора по делам несовершеннолетних? Почему вы ещё не сообщили моим родителям о том, что я задержан? Что-то вы не по протоколу действуете, разве не так?

– Ты сейчас договоришься, – сказал он. – Тебя взяли на хладнокровном убийстве. Судя по всему, хорошо спланированном. И если ты сейчас же не начнёшь говорить, то мы отправим тебя в камеру к каким-нибудь отморозкам. Так как ты сильно похож на девчонку, им ты очень понравишься. Что они с тобой сделают, представляешь? И взломать их у тебя не получится, доступа-то к сети у тебя больше нет.

Угрозы. Когда представителю власти нечего сказать, он переходит к прямым угрозам. Кинуть меня к зекам, избить, не оставляя следов, все такое. Ну что ж, покажу ему, что я не так уж и просто.

– Забавно, – ответил я. – Действительно нет? Правда?

На самом деле на то, чтобы обойти блок, который мне поставили, у меня ушло около минуты. Почти все системы, которые использовали в полиции, были стандартными, и хакеры часто их ломали. Не раз ведь такое случалось, что преступник бежал из участка с заблокированным доступом в сеть и установленной следящей программой.

Здесь я справился даже без эксплойтов, просто разобрал программу и немного поправил. Ничего сложного. Если бы не со встроенной кибердеки это делал бы, а через нормальную капсулу, то вообще за десять секунд бы справился. Скорость отклика у меня всегда была высокой.

Что бы такое взломать, чтобы поэффектнее было?

Я подключился к внутренней сети, и увидел сразу за дверью допросной автомат с газировкой и энергетиками. Подключился, обошел защиту, сымитировал оплату, ввел команду и запустил. Секунду спустя снаружи послышался грохот: автомат стал выбрасывать из себя одну банку за другой.

Полковник недоуменно посмотрел на меня, а я только улыбнулся. Простые фокусы всегда похожи на волшебство сильнее всего. А это – очень простой, тут ничего и не нужно было делать.

– Мне с Черноголовки что-нибудь, – сказал я. – И себе можете взять, немного только.

Полковник поднялся на ноги, подошёл к выходу из кабинета, открыл дверь. Выглянул наружу. Посмотрел на меня, снова наружу. На меня, потом снова наружу.

– Мне долго ждать? – спросил я. – Пить очень хочется.

Он вдруг вышел и четверть минуты спустя действительно вернулся с банкой энергетика. Открыл ее сам, поставил на стол. Я взял ее в ладонь, но чтобы попить, пришлось наклониться.

– Как ты это сделал? – спросил он.

– Ваша система годится для тех, кто в программировании ничего не шарит. А я практически любой код читаю, как открытую книгу. Я ее не удалил, если что, без капсулы этого не сделать, просто обошел.

– У меня такое ощущение, что ты не хвастаешься, а просто констатируешь факт, – медленно проговорил он. – Теперь вопрос о том, почему тебя нет в базах, отпал. Сам же и удалил. Скажи только, зачем.

– У каждого свои мотивы, – я пожал плечами. – У меня они тоже есть. Раскрывать их необязательно, так безопаснее.

– Кто-то заказал тебе Исламова? – спросил полицейский. – Или это чисто твоя инициатива?

– Даже если бы заказали, заказчика я не выдал бы. Но нет, это моя инициатива. Он доигрался, попался, но вышел бы лет через пять, потому что купил бы судий. Или сбежал бы ещё раньше, а потом сделал бы себе новую личность. Но таких, как он, причем не пойманных. Нужно показать им, что никто не неприкосновенен.

– Вообразил себя Хантер-Киллером? – он вдруг усмехнулся. – Ты хоть понимаешь, кому подражаешь? Он же псих, народу перебил уже сотен под пять. У него семью убили, вот он и слетел с катушек. Ты-то зачем этим занимаешься? Ограбили тебя? Избили гопники на улице?

– Нет, – я покачал головой. – Мне просто по приколу.

– За последние полгода, с тех пор, как он стал известен, мы взяли троих его подражателей. Обычные парни без боевого опыта, мстители из них тоже оказались так себе. Это только в нашем управлении. Представляешь, сколько всего их? А ведь это те, кого мы взяли. Многих убили.

– И что? – спросил я. – Ты же меня посадить собираешься, разве нет?

Если бы была такая возможность, я бы закинул ноги на стол. Потому что я уже прекрасно понял, к чему он клонит. У него для меня есть какое-то предложение.

Он посмотрел мне в глаза. Очень серьезно. Видно было, что я его заинтересовал, причем, очень сильно. А потом он поднял руку, выкрутил на минимум чувствительность микрофона, и закрыл его ладонями, чтобы точно не было ничего слышно.

– Нам бы понадобился человек с твоими талантами. И особенно тот, кого нет в базах. Иногда приходится решать щекотливые вопросы. Сам понимаешь, вещественные доказательства пропадают. Иногда теряются свидетели. И это когда вина уже практически доказана. Таких преступников приходится отпускать. И ведь всем было бы лучше, если бы с ними происходили… Несчастные случаи.

Я хмыкнул. Ну да, это интересно. Вопрос только в том, что он может предложить мне за мои услуги. Потом перейдем к торговле. Но сперва надо уточнить.

– Несчастные случаи? – спросил я. – Это типа упавшего на голову кирпича, из окна дома из синт-бетона?

– Ты сегодня действовал очень грубо. Работал бы тоньше, не попался бы. И валить тех, кого мы уже взяли, необязательно. Есть куча разной мрази, которую нам приходится отпускать. Их можно подловить на мелочи. Спалить мозги. Может случайно включиться пожарная сигнализация, когда он будет проходить по этажу, а на полу окажется оголенный провод. Раз уж ты выбрал этот путь, то действовать нужно аккуратнее. Не привлекая лишнего внимания.

– По-моему, нет ничего вернее, чем пуля в башку, – сказал я. – А ещё лучше – две. Тогда все, душа в ад, а тело в переработку.

– Если ты продолжишь работать так, то очень быстро снова попадешь сюда. Я вижу, в тебе есть потенциал.

– А что ты мне предложить-то хочешь? Я убираю преступников, которых вы выпускаете за недостатком доказательств. А ты взамен что?

– Так тебе же это по приколу, разве нет? – спросил он с улыбкой на лице.

Вот ведь гад. Всё-таки подловил. Причем, моими же словами сказал. Я ведь действительно этим занялся по факту от нечего делать. Меня нельзя назвать моралистом, в общем-то я и сам киберпреступник. Разве что сам не убивал никого. А вот вирусы, способные выжечь мозги, писал.

– Хорошо, – сказал я. – Я готов поработать на нашу доблестную полицию. Но только если задания будут мне интересны. И сразу говорю: все, что найду на месте, мое. Бабки, драгоценности, железо, которое можно продать. Все мое.

– Без проблем, мы и не претендуем. Для меня так вообще главное, чтобы эти мрази отправились в ад.

Он подался чуть вперёд и расстегнул наручники. Я с наслаждением размял затёкшие запястья, потом взял со стола банку энергетика, с наслаждением вылил в рот все содержимое, опустошив в несколько глотков, смял ее в руке и усмехнулся.

– По рукам? – спросил он, протянув мне руку.

– По рукам, – кивнул я, пожимая его ладонь в ответ.

Его прикосновение мне не понравилось. Руки свои, они теплые, чувствуется, но мягкие какие-то, будто у женщины. А ведь он полицейский, он должен много работать, стрелять. А тут абсолютно гладкая кожа, словно ничего тяжелее планшета он никогда в руках не держал. Впрочем, это нормально.

– Тогда для тебя есть первое дело, – сказал он. – Такое, знаешь, что поднимет твой авторитет и в глазах полиции. Больше будет шансов, что тебя в случае чего отпустят. Сам ведь понимаешь, хорошо иметь среди нас друзей.

– Понимаю, – кивнул я.

– Назови свой ID, чтобы я мог тебе скинуть данные.

– Лучше на планшете, – я покачал головой. – Дозвониться до меня буквально невозможно, номера у меня нет.

Соврал. Он есть, но связаться со мной таким образом могут только родители. Для всех остальных этого номера не существует. Мои же звонки проходят через множество прокси, через номера однодневки. Так что дать своих данных я не могу в любом случае.

– А как с тобой связаться?

– Через даркнет, – я улыбнулся. – Дайте мне свой ID, и я скину адрес. Только учтите…

– Вычислить тебя по нему не получится, – кивнул он. – Хорошо, планшет, так планшет.

Он вытащил из кармана небольшую коробочку, и я хмыкнул. Хорошо снабжают полицию, ничего не скажешь. Обычно все пользуются обычными планшетами, этот же был голографическим. Экран проецироваться на поверхность, при этом улавливал нажатия. Такая штука помещалась в карман.

– Шайхутдинов Алмаз Рамилевич, – сказал он. – Больше известный просто как Шайтан. Слышал о нем что-нибудь?

– Слышал, – кивнул он. – Недавно они увезли троих ваших в Квартал и порезали на мясо. За то, что те прессовали тех, кто ходил под ними.

Они были продажными. Из тех, что идут в полицию, чтобы брать деньги и мелкие подарки за защиту, бесплатно обслуживаться у проституток и при этом обладать, пусть и небольшой, но властью над обычными горожанами. Таких достаточно много. Но они все равно рисковали жизнью и ловили преступников, хоть и были по жизни теми ещё мразями.

– Это не так важно, – покачал головой полковник. – Они все равно полицейские. Значит, наши. И если ты убьешь убийцу полицейских, то порядком усилишь свой авторитет. Ещё несколько таких дел, и о тебе узнают. Тогда не факт, что станут гоняться. Может быть, и просто отпустят, посмотрят в сторону.

– Понял, – кивнул я. – Его надо отправить в переработку?

– Да, – кивнул полковник. – Взять живым я тебя его не прошу. Даже если мы его закроем, то тюрьма для него – родной дом. Его там примут с распростёртыми объятиями. Просто за то, что он убил наших. А если его завалит кто-то из наших, или он повесится в камере… Тогда тень ляжет на участок. Пусть лучше это сделает дерзкий одиночка.

– Хорошо, – я кивнул. – Тогда выдвигаюсь.

– Тебе не нужна информация? – спросил он. – Где они находятся, сколько человек у него в банде, как…

– Не нужна, – я покачал головой и улыбнулся. – Проще найти все самому. Да и так банально интереснее.

– А ты самонадеян, – ответил полковник.

– А в нашем мире можно рассчитывать только на себя, – пожал я плечами. – Хочешь сделать дело хорошо? Делай его сам. Вот и все. По факту отзвонюсь, пришлю фото. Но мне нужно мое имущество. Мои вещи.

– Тебе их вернут, – кивнул он. – Если ты не был задержан, то и вещественных доказательств на тебе не было. К тому же у тебя при себе не было ничего нелегального.

Ага, кроме того, что на чипах. Вот только сломать защиту, чтобы прочитать из, сможет далеко не каждый. Уж я об этом постарался, не жадничал с длиной ключа. Просто потому что на них были эксплойты, написанные лично мной.

– Нужно снять с тебя блокировку? – спросил он.

– Зачем? Я сам это сделаю, как только доберусь до капсулы. Да и себе я больше доверяю.

– Да я уже понял, – он открыл на планшете данные об устройстве и показал мне. – Свой ID я тебе давать не буду, уж извини, боюсь тебя. А вот идентификатор устройства дам. Он всегда со мной, через него всегда сможешь держать связь.

Я отсканировал код и добавил себе в адресную книгу. Пробил по сети. Обычный полицейский планшет, ничего личного на нем быть не может. Если он не из тех, кто ведёт переписки с казённой техники, но таких дураков вообще нет.

– Ну? – спросил я. – Так я свободен?

– Иди, – кивнул он.

Я встал и двинулся к выходу из допросной.

Глава 4

Если уж придется ехать в Квартал, то желательно подготовиться. Нужен ствол, причем, нормальный. У меня есть тазер и дубинка, конечно, но этого будет мало. Нормально просто для злачного района, но для самого большого гадюшника в Новой Москве – очень мало.

Действовать нужно было быстро, ковать железо, пока горячо. Ехать сразу. Поэтому вариант с покупкой ствола в даркнете не сработает. Там это делается достаточно просто: ты заходишь на нужную доску, выбираешь ствол, оплачиваешь криптой и забирает его в нужной точке города. В одном из взломанных постаматов. А их достаточно, один чинят, но в этот же день ломают ещё два.

В этом случае есть две проблемы. Первая – надо выйти в даркнет. А использовать для этого собственную деку – не вариант. Только в самых экстренных случаях. Нужно какое-то устройство, портативное или стационарное. Чаще всего для этого применяют планшет. У меня их целая коллекция, но на сегодняшнее дело я не брал ни одного. Вторая – это займет три-четыре часа. А время уже далеко за полдень. То есть, пока я заберу ствол и доберусь до Квартала, будет вечер. А соваться в Квартал в сумерках. Да на хрен оно мне надо? Это опасно, и легко можно не выбраться.

Второй вариант тоже отпадал. По городу колесят оружейники на фургонах, которые продают все, что нужно, прямо на улицах. Но они делают это только по ночам, потому что днём очень велик риск спалиться перед полицейскими. И даже если я мог достать контакты одного из них, то встретиться сейчас не выйдет. Они банально не на дежурстве.

Поэтому придется самому ехать к барыге. Это было нежелательно, лучше не светиться рядом с криминальными элементами, особенно на следующий день, после того, как ты выбрался из управы. Но делать было нечего.

У меня были контакты нескольких торговцев оружием, каждый из которых работал в своей части города. Рынок был плотно поделён. Переодически расклад менялся, когда одного из барыг валили. Клиенты или конкуренты – не важно. Они там все – дикие волки.

Меня могли тупо не обслужить, не узнав в лицо. Или начать допрашивать, откуда я выяснил пароль. И сказать о том, что я узнал его из взломанной переписки было нельзя. Могут принять за кого угодно, от полицейского провокатора, до засланца конкурентов. Но делать нечего.

Один из барыг работал в двадцати минутах езды. И я решил воспользоваться общественным транспортом. Вошёл в электробус, примерно оплатил проезд, приложив ладонь с NFC-чипом к считывающей панели. Благо, счёт на ней был привязан к давно мёртвому человеку, но информация о его смерти попросту стёрта из баз данных.

О камерах я не беспокоился, тем более, что мне вернули мою маску. Натянул ее и поехал. Сперва смотрел в окно, а потом мне стало скучно, и я принялся рассматривать людей.

Они все были одинаковыми, ничем не выделяющимися. Обывателями. Кроме одного. Тот – явно наемник. Из интереса я попытался просканировать его лицо, пробить по доступным мне базам. Ну да, проходит по нескольким делам в качестве подозреваемого. Но на крупняке не попадался ни разу. А у нас в Новой Москве ты не преступник, пока не попался.