Что преследует охотника

Юлия Халфина Корректор

Юлия Перьянович Иллюстратор

Клавдия Шильденко Дизайнер обложки

© Илья Вырковский, 2024

© Юлия Перьянович, иллюстрации, 2024

© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-6766-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая: Копиа и её пейзажи

Плавный стук колес о рельсы. Кажется, словно удары проходят через слой резины, и гаснут, так и не выбравшись за пределы леса, обрамляющего железную дорогу. Грузовой поезд стремительно мчит сквозь ночь, рассекая тьму ослепляющими фонарями, покрывающими каждый вагон грузового состава. Этот яркий свет не предназначался для машиниста, который, к слову, находился в депо логистического узла, за множество десятков километров отсюда, и лишь контролировал движение поезда и его системы дистанционно. Свет предназначался для того, что могло скрываться в ночи, на путях.

Товарные составы гнали без остановок и перерывов, из персонала – ни одной живой души; из груза – лишь удобрения, переработанные корма для животных на фермах и некоторые запчасти для повреждённой техники. Но вот по поводу живой души стоит сделать одну маленькую оговорку. В тринадцатом вагоне, между скромным багажом и парой пыльных мешков с кормовой смесью, которая отдавала землёй и зёрнами, расположился одинокий мужчина, плотно укутанный в материю тёмного плаща.

Скрытый от случайных взглядов, он сидел на полу, подобрав под себя ноги и прижимаясь к чехлу от гитары. Часы на руке загудели мягкой вибрацией, покачивающаяся фигура человека напряжённо замерла и, разомкнув голубые глаза, вышла из бессонной дремоты.

– И тебе добрый вечер, – просипел мужчина на призыв своего будильника. Он освободил затёкшие руки из-под плаща и задержал сонный взгляд на маленьком экранчике. – Без десяти десять, скоро сходить.

Его звали Клэр, сокращённо от Клэренс. Это стоит упомянуть сразу, так как этот человек не склонен представляться каждому встречному. Он отключил будильник и несколько раз сжал непослушные пальцы рук в попытке пригнать к ним кровь. Клэр вытянул вперёд затёкшие ноги и впустил под полы своего плаща поток холодного воздуха, который стелился по полу и постоянно нагонялся вездесущим сквозняком, глухо свистящим сквозь бреши в стенках вагона. К ступням постепенно возвращалась чувствительность, начиная отдавать приятным покалыванием на кончиках пальцев.

Упёршись в рыхлый мешок ладонью, он поднялся и неловким движением перекинул плащ на плечи. Тело ныло и жаловалось на долгое отсутствие нормальной постели и отдыха. Клэр сделал пару наклонов вперёд и неуклюжий прогиб назад, поворочал торсом из стороны в сторону, и мышцы на спине признательно расслабились. Состав поезда хоть и был старым, потрепанным и не предназначался для пассажиров, но обладал сносной стабилизацией; внутри можно было спокойно расхаживать, не боясь быть опрокинутым на пол.

В вагоне не было освещения, но его стены покрывали полосы яркого света, пробивающиеся сквозь щели в обшивке. Наступила ночь, но люди, живущие на Копии, не имели привычки выключать искусственный свет. Собственно, и гасить его ни в коем случае не стоило, особенно если ты имел в своих планах следующей пункт: дожить до завтрашнего утра.

Но пока вокруг всё было тихо. Даже на такой скорости Клэр ощущал умиротворённый покой, воцарившийся в чащах леса за пределами мощных фонарных лучей. Хотя безопасным для большинства вещей всё-таки было оставаться на свету. Об этом напоминали бока и крыша вагона, испещрённая множеством рваных и неровных дыр: порезов от когтей, челюстей, ударов мощных лап и рогов различных тварей, имевших неудовольствие столкнуться ночью с этим составом.

– Что там у нас?

Клэр вытащил из внутреннего кармана плаща маленькую пластиковую книжечку. Ловко потянув за края, он раскрыл её и взглянул на всплывший в воздухе бледно-голубой экран. Навигация прозрачного устройства в руках показывала скорое прибытие в необходимое ему место – небольшой городок, отмеченный жёлтым маркером. К сожалению, карта не содержала ни одной пометки с остановкой на ближайшие три сотни километров железнодорожного пути. Но это вопрос решаемый.

Выходить надо было в течение ближайших пяти минут, иначе можно было оказаться в болотах, и впоследствии искать дорогу, слепо плутая и продираясь сквозь глухие топи и трясины.

Закинув на плечо тяжёлую сумку и захватив чёрный гитарный чехол, который оставался опёртым на стенку поблизости, он направился к выходу. Глухой перестук колёс разбавился звуком мягких шагов в походных ботинках. Тяжёлые раздвижные двери вагона изредка лязгали в своих направляющих, когда состав наезжал на очередную неровность дорожного полотна; их створки оставались замкнуты на протяжении всего пути, но Клэренса не интересовали столь длительные поездки.

Поставив чехол на пол, он нажал на одну из кнопок на корпусе своего устройства с картой. Из пластиковой книжечки в руку потянулся тонкий провод с плоским коннектором, который Клэр воткнул в заблаговременно выпотрошенную систему контроля поезда. Картинка вспыхнула ярко-зелёным интерфейсом, и система управления вагоном недружелюбно взвизгнула сквозь крохотные динамики на торце устройства. На экране всплыл ряд вагонов и пронизывающие его нити коммуникаций.

– Проклятье, – сияющая в сумраке вагона подсветка враждебно резала глаза и не давала рассмотреть запутанную схему управления.

Ослабив яркость, Клэр смог сосредоточиться на экране, исполосованном узором линий и переключателей. Подключившись напрямую к управлению, ему удалось добраться до тормозов и включить их. Вагоны дрогнули, поднялся скрипучий визг. Сейчас главное, чтобы это баловство не сразу заметили в точке отправки. Иначе его могло ждать затяжное путешествие до конечной станции и знатные неприятности с местными службами безопасности.

Но вроде всё обошлось, и, разрезая округу хищным скрежетом, цепочка вагонов плавно сбавляла ход. Последними нажатиями Клэр открыл свой вагон и отключил книжечку от системы поезда. Сложив устройство двумя движениями пальцев и убрав его в карман, он шагнул к краю платформы, где полы плаща колыхнулись под порывами ночного ветра.

Массив ранее густого и непроглядного леса постепенно редел, и лучи ламп, покрывавшие поезд, пробивались далеко за его пределы, освещая возделанные поля за границей деревьев. Вдали, по ходу движения, уже виднелись огни раскинувшегося неподалёку поселения. По данным Клэра, это был Лимо, городок с населением в две с половиной тысячи людей. Маленький, почти вымирающий по мере того как фронтир колонизации уверенно продвигался вдаль, он оставался участком для продажи оборудования, техники и бытовых мелочей, необходимых приезжим фермерам; а также служил торговой площадкой для небольших хозяйств и производств поблизости. Повези ему немного с людьми и обстоятельствами, возможно, смог бы стать полноценным торговым узлом. Но, судя по всему, сейчас он просто доживает свой век процветания и ведёт неравный бой на истощение с самым страшным из противников: временем.

Неожиданно визг тормозов стих, но движение не прекратилось. Поезд перестал сбавлять скорость, и электрические приводы начали усиленно гудеть, снова набирая обороты. Видимо, кто-то обнаружил самоуправство Клэренса, и теперь его проказы собираются устранить. Он не располагал ни временем, ни оборудованием для того, чтобы бороться с очнувшейся системой защиты, поэтому то, что пришло ему в голову следом, ни на секунду не было подвергнуто трезвому обдумыванию.

Ухватившись двумя руками за лямки и выбросив гитарный чехол как можно дальше вперёд, Клэренс просто выпрыгнул следом, резко приземлившись на насыпь из щебня под железной дорогой. Падение с ударом перетекло в съезд по крутому склону, наполненный неконтролируемыми кувырками из-за настойчиво вырывающейся вперёд сумки. Весь путь он пытался тормозить ногами и руками, которые тонули среди острых камней при попытке упереться во что-либо устойчивое. Спустя пару мгновений, сыпя проклятьями, Клэр смог остановиться на середине горки, где, наконец-то выдохнув, расслабившись и улёгшись на спину, он вслушивался в звуки разгоняющегося поезда и стихающий треск катящихся со склона камешков. Вдох. Выдох.

– Хахахахахахаха-хахахахахаха-эээээхахахаха! Ох, какая, к чёрту, глупость, везёт так везёт!

Его распирало диким смехом, наполняя лёгкие холодным ночным воздухом до такой степени, что начинало жечь в груди, и Клэру приходилось замолкнуть. С чистого неба на него смотрела россыпь ярких звёзд, и на протяжении какого-то времени он заворожённо наблюдал за их мерцанием, тихо улыбаясь в ночную пустоту.

Рядом с ухом прокатилась пара камешков.

Оторвав от земли голову, он обнаружил, что спускаться оставалось ещё порядка дюжины метров. Но при каждой попытке подняться на ноги щебень с треском осыпался, и ему оставалось только неуклюже катиться следом, ища опору пятками, руками и задницей.

Оказавшись под горкой, он наконец смог выпрямиться и твёрдо встать на землю. Устало кряхтя и поправив сумку, которая съехала на локоть, он отряхнул пыль и, прихрамывая, всматриваясь под ноги, зашагал в обратном от движения состава направлении. Сияющие вагоны поезда заново набирали скорость и свистели мимо Клэренса ещё добрых пять минут, и лишь затем растворились за тьмой поворота, словно улетающий в ночное небо фейерверк.

Чехол был обнаружен в расплющенном под его весом кусте. Клэренс выволок его и поставил рядом с собой, стряхнув на землю обломки веток и прицепившуюся листву. Бегло осмотрев и ощупав содержимое своего багажа, убедившись, что ничего не пострадало, он смог спокойно выдохнуть.

Только сейчас ему стало понятно, насколько он перепачкан и ободран. Вытащив из сумки крупную флягу, Клэр приложился и прополоскал рот от набившейся туда пыли, затем предпринял попытку умыться, но песок осел на вспотевшем лице и покрыл его неприятной землистой плёнкой, которая скорее размазывалась, чем смывалась. Порезы и ранки на руках, которые он получил при падении, щипало и кололо от холодной воды. Клэр попытался рассмотреть свои кисти в тусклых лучах лунного света, в надежде оценить полученный ими ущерб, но всё оказалось не так страшно и обошлось лишь парой глубоких царапин.

Все делалось размеренно, он не торопился. Ничто не подавало сигналов угрозы, вокруг мирно щебетала различная ночная живность, за деревьями не виднелось никаких подозрительных движений. Отряхнув сумку и штаны, выбив на весу плащ, он привёл себя в наиболее доступный порядок. Привыкнув к лунному свету, он повесил сумку с чехлом на плечи и двинулся в направлении небольшой прорехи в лесу, сквозь которую скудно пробивались далёкие прожекторы города.

Высокая трава постоянно норовила вплестись в крючки на шнуровке его ботинок, заставляя постоянно вырываться из цепких силков, которые расставила ему назло сама природа. Добравшись до леса, Клэр смог найти пригодную тропку, которая пересекала лес вдоль и, судя по всему, заворачивала в нужную ему сторону.

Ободрённый мыслями о легко найденной дороге и приятной погоде, луне, которая светит всё ярче, выглядывая сквозь тонкие облака, о том, что скоро он сможет передохнуть в чём-то вроде постели и, возможно, даже поужинать, Клэренс начинал идти широким и энергичным шагом, вздымая облачка пыли на узкой лесной тропинке. Прохладный и свежий лесной воздух приятно студил горло, наполняя мысли лёгкостью, придавая сил и успокаивая ушибленное тело.

Он остановился резко, словно на последнем шаге в ногу был вогнан кол. Мысли наполнились серой пеной тревоги, сердце заколотилось в страшном приступе, словно пытаясь вырваться сквозь рёбра. Дыхание перехватило. Несмотря на прохладу, на лбу выступила испарина. По спине Клэра скользнул дикий и бездумный взгляд, заставив забегать неприятные мурашки на шее и затылке.

– Чего уставились? – злобно рыкнул он в сторону леса. – Как-то вы слишком близко к людям подобрались, не находите?

Неловко обернувшись, с неестественными движениями автоматона и наконец заметив своих наблюдателей, он смог выдохнуть. Тело снова стало послушным. Сойдя с тропы и сделав пару шагов вглубь леса, Клэренс подошёл ближе к деревьям, чтобы лучше рассмотреть причину своего мимолётного ступора: случайно разбросанные на стволах берёз и осин, в свете луны, бившем сквозь редкие ветви, виднелась дюжина крупных, подвижных глаз. Без устали дёргающиеся, выпученные зрачки лихорадочно вращались в дуплах чёрных вертикальных глазниц. Их взгляд судорожно метался из стороны в сторону, вылавливая в траве малейшие движения насекомых и грызунов, шмыгающих в ночной темноте. Лишь с приближением Клэренса, они поочерёдно сосредотачивали своё внимание на столь крупном и непривычном госте, случайно забредшем в их лес.

Эти паразиты сами по себе были абсолютно безвредны, но могли являться предвестниками некоторых, более крупных неприятностей в будущем. И хоть Клэр не ощущал какой-либо исходящей от них опасности, первичный трепет был скорее связан с неожиданностью, но эти таращащиеся и конвульсивно носящиеся в деревянных орбитах глаза невольно будили желание вырезать каждого гада, оставляя на их месте лишь одинокие воронки, сочащиеся сукровицей и соком деревьев.

С небольшим усилием он поборол эту навязчивую мысль и, отбросив её прочь из своего сознания, вернулся назад на тропу. Лямки багажа жадно впивались в плотную кожу плаща, сопровождая скрипом каждый шаг. Каких-то пара сотен метров – и тропинка вывела его на приличного вида асфальтированное шоссе из двух полос, уводящее путь влево, к яркому освещению спящего города.

В этот поздний час дорога пустовала; люди редко прибегали к риску ночных путешествий, если, конечно, это не было вопросом первой необходимости или проявлением крайней глупости и невежества. Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, Клэр прислушался к своим ощущениям и не уловил ни одного неверного звука или дуновения ветра. Воздух был чист, а окружение окутывало невозмутимым покоем; лишь где-то высоко в небе темноту рассекали хищные птицы, вышедшие на охоту, да пищали летучие мыши.

Продолжив свой путь и одолев пару километров по старому асфальту, Клэр пересёк границу города, и книжечка в его нагрудном кармане мирно пиликнула, наполнившись подробными данными о городе, с которыми он всё равно привык не ознакомляться. Впереди, на ржавом столбе висел старенький знак с ярко подсвеченными в темноте буквами:

Лимо: население 2543 человека.

Добро пожаловать в край уникального

хрусталя и стекольных мастеров!

Надпись была красноречивой и содержала всю необходимую информацию. Краска, перечёркивающая последние слова, была старой и выцветшей; её жадно и лениво нанесли тонким слоем, и за ней отчётливо виднелась старая надпись.

Вход в город проходил через высокую рамку в заборе, сплошная стена которого была усыпана мощными прожекторами, рассекающими тьму на десятки метров от себя, и опоясывала весь населённый пункт. Сама же рамка являлась парой арок, связанных между собой небольшим туннелем, заполненным многоваттным искусственным освещением. Ступив в неё, Клэренс на несколько мгновений растворился в сплошном свете и, ненадолго ослеплённый, вышел с обратной стороны этого перехода. Ворча и растирая веки ладонями, давая глазам вернуться в норму, он продолжил идти, неспешно продвигаясь по главной улице города.

Из темноты, по бокам от него выныривали здания закрытых на ночь вокзала и магазина, одинокий ларёк и старая стена заводского корпуса, видимо, давно заброшенного. Клэр вертел головой и прислушивался к звукам пустующих улиц в попытке выявить признаки места, где можно получить ночлег, желательно с тёплой водой и едой. Спустя некоторое время дорога прервалась широкой центральной площадью, на что указывали ухоженные клумбы и более целая плитка на тротуарах; посреди её возвышалась башня ратуши, украшенная часами с закопчённым циферблатом. Чёрный с желтизной, перепачканный дёгтем диск смотрелся странно и выбивался на фоне абсолютно выбеленных стенок постройки, подпираемой столбами яркого света, бьющими из её основания.

Толстые чёрные стрелки показывали ровно девять часов. Клэр сверился со временем на своём запястье, и спустя минуту наблюдений, которую разбавлял громкий стрекот сверчков и какой-то непонятный звук, раздающийся где-то вдалеке, он пришёл к выводу: стрелки часов на вершине ратуши, застыли на одном месте.

– Бред какой-то.

Он одёрнул рукав плаща и проводил взглядом сутулую фигуру, незаметно появившуюся у тротуара со звуком шаркающих подошв и пересекающую улицу поперёк. Силуэт устало пошатывался и неуверенно двигался в сторону невысоких жилых домов, стоящих далеко впереди его маршрута. Клэр решил проверить место, откуда появился случайный прохожий. То направление как раз и было источником заглушённого гама и еле уловимых звуков музыки, которые мешались со стрекотом насекомых на улице.

Лёгкий ветерок, который следовал с ним всю дорогу от поезда, начал едва заметно подыматься, становиться более крепким и настойчивым. Сначала он зашевелил лохматые волосы на голове, затем начал теребить плотные полы плаща, раскачивая их взад и вперёд. Секунда замешательства – и крепкий порыв ударил в лицо волной поднятой пыли, с шелестом вздыбив листву, сметённую к бордюрам, и стремительно уносясь по улице в сторону, откуда пришёл Клэренс.

Следя за полётом поднятого мусора, он обернулся и увидел, как провода, протянувшиеся между столбами вдоль дороги, начали раскачиваться под капризом стихии, настойчиво пытаясь сцепиться друг с другом. При их редких, хлёстких столкновениях землю осыпало ворохом красных и золотых искр, отскакивающих пару раз от земли и незаметно гаснущих в воздухе.

В кронах высоких деревьев, во тьме густой листвы, из которой ветер вытряхивал тревожный шелест, к бьющимся между столбами кабелям протянулась огромная, размером с мотоцикл, кисть. Костлявая пятерня плавно скользила сквозь воздух, проводя кончиками бледных пальцев по натянутым под их нажатием проводам. Они трепетали при касании, издавая вязкий, гнетущий звук расстроенных струн и разражаясь снопами ярких всполохов, медленно опадающих вниз под гудящую мелодию.

Жуткий спектакль оборвался ещё более резко, чем начался: костлявая ладонь бесследно растворилась в ветвях дерева, последние искры погасли, а поднятые порывами листья плавно опускались на дорогу. Металлический лязг проводов утих и оставил в воздухе лишь напряжённую, глухую, почти густую тишину, которая давила на что-то в голове.

– Чёрт.

Его рука была в боковом кармане сумки. Внутри, похолодевшие пальцы вцепились в металлическую рукоятку револьвера и держали курок взведённым.

– Сохраняй, чёртово, хладнокровие.

Он плавно отпустил курок и застегнул бессознательно открытую молнию сумки.

Вздрогнув и тряхнув головой в попытке полностью избавиться от злого морока, Клэренс развернулся на пятках и скрылся во дворах домов. Смахивая со лба проступивший от тяжести сумок пот, Клэр шёл на звуки еле различимой мелодии, со стороны которой только недавно появилась покачивающаяся фигура.

Двигаясь к своей цели ему пришлось много плутать, переступать вырастающие на пути ограждения и часто задаваться вопросом: «Какой недоумок проектировал этот город?». Дорога вела петлями и могла неожиданно упереться в глухой двор, заставленный в два ряда машинами и без прохода дальше. Приходилось вздыхать, шептать себе под нос очередное «Проклятье!» и идти назад, выбирать новый поворот и надеяться, что он выведет его к источнику звука.

Демонстрируя небывалое терпение и выдержку, Клэр кружил по улочкам, осторожно крался сквозь грядки и клумбы, пролезал мимо плотно припаркованных машин и пробирался сквозь заваленную игрушками детскую площадку, усыпанную горами рыхлого жёлтого песка. Пару раз он ступал на что-то твёрдое, слышал хруст пластмассы под ботинками и чувствовал лёгкие уколы вины. Потратив десять минут, пройдя метров на двести во дворы от главной дороги и намотав, на деле, порядка километра, обогнув очередное здание, Клэр наконец наткнулся на заветную вывеску:

Таверна

Стеклянный панцирь

Красная неоновая надпись красовалась на грубо сколоченной деревянной доске и подсвечивалась бледно-зелёными огнями по контуру рамки. Она косо висела между двумя этажами, снизу подчёркнутая окнами, в которых переливались разноцветные огни, а сверху накрытая рядом из плотно завешенных чёрными шторами стёкол, которые издавали низкое гудение, резонируя со звуками музыки, исходящими изнутри.

«Самое оно», – мелькнуло в голове.

Не обращая внимания на свой потрёпанный вид, Клэр потянул на себя тяжёлую дверь, и на него накатила волна душного воздуха, несущая с собой запах застоявшегося табака и разлитого, уже выветривающегося пива. Деревянные стены просторного зала, выкрашенные в чёрный цвет, были освещены красными и жёлтыми фонарями. Их тусклый свет падал на различные надписи и выцветшие от времени плакаты, скромно украшающие помещение.

На разной высоте, где-то над столиками, а иногда и под самым потолком, висели массивные деревянные полки, на которых стояли стеклянные фигурки в форме различных животных и цветков. Зелёные, синие, красные и прозрачные, каждая на свой лад преломляла падающий на них свет ламп и неона. Некоторые из этих статуэток выдавали внешним видом свой весьма не скромный возраст: где-то виднелись трещины или толстые швы, оставленные клеем, местами просто не хватало деталей, вроде хобота у слона или антенны у улитки.

За потёртыми деревянными столиками расселось около десятка людей. Большей частью они отдыхали поодиночке, некоторые уже клевали носом или вовсе лежали лицом на столе и грезили в тяжёлом, пьяном угаре. В конце длинного зала находился источник шума, нарушающий покой округи: на небольшой сцене, где-то два на три метра, выступал некий колоритный квартет. Его участники исполняли какую-то композицию, но у каждого она выходила на свой лад, что в результате скорее напоминало неуклюжую какофонию. Это самозабвенное насилие над мелодией, на удивление, не вызывало у местной публики какого-либо негативного отклика.

Бармен, рассматривающий полки с бутылками и переставляющий их своей механической рукой, повернул голову на звук закрывшейся двери и осмотрел прибывшего гостя. В тусклое освещение зала широко шагнул мужчина средних лет, облачённый в плотный чёрный плащ и обвешанный багажом. Его серьёзное, но слегка растерянное лицо было обрамлено тёмной щетиной; растрёпанные, цвета смолы волосы были неаккуратно подстрижены и выбриты на висках; яркие голубые глаза хищно стреляли по сторонам из-под сведённых бровей, осматривая уголки помещения. Роста он был выше среднего, с широко поставленными плечами, которые сковывали ремни сумки и чехла от гитары, скрестившиеся чёрными лентами на груди поверх тёмного гольфа.

Задержав взгляд на перепачканных дорогой ботинках гостя, пока тот не подумал, что на него слишком долго пялятся, бармен жестом металлической ладони предложил расположиться за стойкой. Клэр благодарно кивнул в ответ на приглашение и направился к свободному месту, тяжело ступая по деревянному полу под всем своим грузом, который он со вздохом облегчения сбросил у ножек высокого барного стула.

По залу разносились невнятные тексты песни, вокалист постоянно путал и забывал слова, порой опаздывая или начиная куплет раньше времени.

– Мистер, вы, наверное, немного опоздали, – заметил бармен, пока Клэр взбирался на стул, отвечая ему вопросительной гримасой. – Ну, на выступление.

Увидев ещё большее недоумение в глазах своего гостя, бармен взглядом указал на чехол от гитары, опёртый на стойку и выглядывающий из-за неё.

– А! Вы об этом? – Клэр улыбнулся и похлопал по нему рукой. – Не обращайте внимания, это просто моя любимая сумка.

Он воровато обернулся на зал, с серьёзной миной проведя по нему взглядом, и, вернув внимание на бармена, снова приветливо улыбнулся. Проведя пару минут в помещении, окутанный духотой зала, Клэренс понял, как он промёрз изнутри, и теперь кожей ощущал разницу, которую никак не получалось согреть снаружи.

– У вас есть грог? Пальцы просто окоченели за таким холодом. Не привык я забираться так далеко на север.

Теперь была очередь бармена удивляться, но виду он не подавал. Снова какой-то чудик приплёлся на ночь глядя, словно ему этих недоумков на сцене было мало. Но он без лишних вопросов заварил чай и налил в стакан рома.

Всё это время гость с любопытством наблюдал за сходящими с ума музыкантами.

– Кто эти ребята? – Клэр начал разговор с барменом, но всё так же не сводил с глаз с выступающих. – Какая интересная у них, однако, компания.

Бармен – его, кстати, звали Дуглас – с ещё большим вопросом в глазах осмотрел своего гостя, но тут же одёрнул себя.