Узники города ветра

Глава 1. Тренировка с сюрпризом

Студентка-практикантка Фрида готовилась к одному из своих первых занятий в качестве преподавателя по ветробике. Дисциплину вначале хотели назвать вентусфизкультурой, но ученики мгновенно сократили ее до «вентуры», и от громоздкого названия решено было отказаться. Тогда Фрида и предложила емкое слово «ветробика». Всем понравилось.

Тренировка проходила на нешироком плато у подножия каменного дома, высеченного в высокой скале, куда снова была перенесена школа ветра. Фрида как раз репетировала выполнение несложной цепочки упражнений: в том виде, как собиралась показывать ученикам. Она сама разработала программу курса и очень ею гордилась. Молодая учительница старалась совместить в комплексе спорт и эстетику. Упражнения последовательно давали нагрузку на все группы мышц, и при этом их выполнение должно было смотреться гармонично и эффектно. Но до этого было еще очень далеко. Фрида даже не представляла, каков уровень физической подготовки у ее новых подопечных, да и насколько хорошо они научились ловить потоки ветра, оставалось для нее неясным. Поэтому на ближайшем уроке их ждало несколько простых элементов, следующих друг за другом. Зато потом, при активных тренировках, юные спортсмены покажут класс! Это может стать невероятным зрелищем: художественная и спортивная гимнастика в воздухе, без помощи какого-либо инвентаря. Конечно, все еще зависело от силы и направления ветра, но в том и было высшее мастерство гимнаста: уловить заранее, куда и с какой силой рванет поток воздуха, чтобы успеть перестроиться и подхватить его, и либо отдаться невидимому течению, исполняя свой пируэт, либо подчинить и заставить поднять себя на нужную высоту и закружить в быстром вихре.

Фрида умела это делать, потому что с детства любила гимнастику и, попав в школу ветра еще ученицей, постоянно пропадала на спортивных факультативах. Но когда работа с ветром доступна лишь в отдельно отведенном для этого месте – на полигоне – и строго по расписанию, не так много желающих уделять этому время. Теперь все изменилось. И это было лучшее решение руководства школы ветра. Отныне жители города были сами по себе, отрезанные от остального мира стихий, зато они могли летать.

Фрида старательно отработала упражнения для предстоящего занятия, бормоча себе под нос фразы, предназначенные для учеников. Разговоры давались ей намного хуже, чем гимнастика, но такова участь преподавателя: выступление перед классом должно происходить с пояснениями. Поначалу Фрида даже наедине с собой стеснялась и сбивалась через слово, но с каждым повтором появлялась уверенность в голосе, и в итоге ей удалось «провести» свой будущий урок без запинки.

Наконец Фрида гордо улыбнулась с чувством выполненного долга, подошла к краю обрыва и застыла с закрытыми глазами, прислушиваясь, улавливая кожей любые колебания воздуха. Он был наполнен тихими и глухими звуками, которые складывались в невероятно нежную белую мелодию: без четкого ритма, без основной темы. Песня ветра, звенящая отовсюду. Его потоки играли в специальных отверстиях, сделанных в каменных стенах, цеплялись за флюгеры, которые при вращении тоже издавали негромкую музыку. Ветер сам дул в множество деревянных трубок с дырочками, установленных на подоконниках скального дома.

Среди жителей города ветра были особые умельцы, способные так искусно направлять потоки воздуха, чтобы зазвучала настоящая симфония, но для этого нужно было обладать талантом, а еще много заниматься. Музыкальный факультатив совсем недавно заработал снова, а до этого более шести лет в городе ветра почти не слышали чудесной музыки. Лишь изредка звучали стены и флюгеры, когда обычный ветер достигал их и, проходя сквозь множество преград, складывался в абстрактную мелодию.

Высшим пилотажем считалось одновременное исполнение акробатики в потоках воздуха и аккомпанирование себе песней ветра, но на это способны были лишь единицы. Фрида могла совместить простенький танец и такую же незатейливую мелодию и считала это своим коронным номером. Его она решила демонстрировать потенциальным подопечным, чтобы заманить на занятия. Для тех, кто впервые видел подобное выступление, оно казалось волшебством.

Фрида какое-то время стояла, подставляя лицо и тело ветру и иногда пропуская его сквозь себя – еще одна способность, которой предстояло овладеть ученикам школы уже на первом курсе. Затем, поймав нужный поток и слегка замедлив его, она дождалась, когда он приблизится, и, легко подпрыгнув в воздух, поднялась на несколько метров над плато. Окинув счастливым взором город, расположенный далеко внизу, его приземистые домишки, словно ползущие между таких же невысоких деревьев, она оттолкнулась от невидимой преграды и взмыла еще выше, сделав на лету тройное сальто. Затем Фрида соединила руки над головой, вытянулась в струнку и закружилась вокруг своей оси, как балерина на льду. Ветер, вьющийся возле скального дома, негромко подпевал ее танцу, играя, словно на свирели, в ажурных прорезях наличников. Накружившись, девушка сделала еще несколько невероятных кульбитов и плавно опустилась на каменную поверхность, поросшую в некоторых местах густой и короткой травкой. Фрида подумала, что нужно будет выложить место для занятий по ветробике слоем дерна, чтобы в случае неудачи ученикам было не так больно падать на камни.

Фрида присела на корточки и погладила клочок травы, размышляя, приживется ли здесь другая растительность, и в этот момент воздух над ней сгустился и потерял прозрачность, а затем словно что-то прорезало пространство сверху донизу, будто невидимая рука раскрыла гигантскую застежку-молнию. Эта дыра разошлась корявыми искрящимися краями, и сквозь нее буквально из ниоткуда вышвырнуло человеческую фигуру.

Она несколько раз перекатилась через себя, вздыбливая пыль, и оказалась почти на краю обрыва, и в тот момент «молния» застегнулась, а внезапный порыв не обузданного никем ветра прошелся по каменному плато, огибая крепкую фигурку Фриды, которая даже не почувствовала его. Ветер подхватил безжизненно лежащее тело и, не встречая сопротивления, поволок по каменному уступу к пропасти. Фрида, которая сидела и ошарашенно хлопала глазами, наконец опомнилась, вскочила и побежала к краю обрыва.

Человек уже скатился со скалы и полетел вниз, и Фрида, ловко поймав поток воздуха, направила его вдогонку, опередила падающее камнем тело и, подхватив на руки, взмыла с ним вверх. Подниматься с ношей оказалось неожиданно тяжело. Фриде еще никогда не приходилось летать с кем-то на руках, кроме племянника, но тому было всего три года. С огромным трудом заставив ветер поднять двойной вес обратно на плато, она как можно аккуратнее опустила человека на землю, а сама уселась рядом, полностью обессиленная. И только теперь попыталась рассмотреть, кого же она спасла. И потеряла дар речи.

В те несколько мгновений, что Фрида разглядывала незнакомца, она пережила гамму разных ощущений: ее бросило в жар, потом в холод, сердце забилось часто-часто, ей стало тяжело дышать, и она даже открыла рот, пытаясь глотнуть побольше воздуха. Она почувствовала нарастающий ужас от мысли, что совершенное существо, которое она спасла, еще несколько секунд назад могло разбиться о скалы.

Столь безупречно красивого человека Фрида видела впервые в жизни. И дело было не в правильных чертах и пропорциях тела, не в высоком лбе, резко очерченных губах и прямом носе, и не в том самом пресловутом «золотом сечении», которым принято обозначать идеальную внешность. Просто чем дольше Фрида смотрела, тем яснее становилось, что раньше никогда столь прекрасного лица она не встречала. Это было словно абсолютное знание, убеждение, мгновенно завладевшее разумом девушки.

На один миг незнакомец открыл большие глаза, обрамленные черными стрельчатыми ресницами, и Фрида с удивлением успела увидеть радужку цвета ртути. Серебряные искры блеснули в невидящем взгляде, и мужчина опустил веки. Черные брови его страдальчески изогнулись, и он тяжело вздохнул и почти замер, а Фрида все продолжала таращиться на застывший благородный профиль, на подрагивающие ресницы. Разглядывала длинные волнистые волосы, черными змеями разметавшиеся по каменному полу. Наконец, немного отвлекшись от изучения неземной красоты, она обратила внимание, что незнакомец одет в лохмотья. Одежда его была буквально изодрана в клочья. Дрожащей рукой Фрида приподняла его кисть за запястье и увидела, что вся кожа испещрена мелкими тончайшими шрамами и еще не зажившими царапинами.

Сердце болезненно сжалось и захлебнулось тоской. Глядя на незнакомца, Фрида вдруг ощутила необычайную нежность и сочувствие, и ей так захотелось защитить его, спрятать, хотя она сама не понимала от кого. Впрочем, кажется, имелись причины его защищать. Ведь он проник в школу ветра совершенно невероятным образом. К его появлению точно будут вопросы, и неизвестно, чем для него все обернется. Нужно было как-то его уберечь, хотя бы пока он не поправится. А то, что незнакомец находится в тяжелом состоянии, Фрида поняла словно шестым чувством.

Конечно, руководствуясь здравым смыслом, Фрида, как уже почти состоявшийся член педагогического коллектива, должна была немедленно сообщить о своей «находке» директору школы ветра. В конце концов, незнакомцу требовалась медицинская помощь. Но было нечто в его облике, что заглушало здравый смысл и доводы рассудка, усыпляло бдительность, подавляло чувство долга и ответственности. Вместо этого Фриду обуревало желание оставить его себе и ни с кем не делиться.

Девушка запоздало осмотрелась по сторонам, вскинула взгляд на каменный дом: сегодня ей повезло заниматься в одиночестве, но как знать, не следил ли кто-то за ней сверху. Однако в начале учебного года, да еще в самый разгар дня вряд ли у кого-то было время и желание пялиться в окна на одиноко танцующую практикантку.

Испытав облегчение, Фрида сделала глубокий вдох, напрягла мышцы и сосредоточилась на потоках воздуха, выискивая самый мощный: со своей тяжелой ношей ей теперь предстояло подняться довольно высоко. Когда нужный порыв ветра услужливо завертелся у ее ног, Фрида подхватила спящего красавца на руки и взлетела, стараясь держаться ближе к стене: так было больше шансов подняться незамеченной. Лететь оказалось очень тяжело. Уже из последних сил Фрида кое-как добралась до окна своей учительской квартирки и, проникнув внутрь, уложила незнакомца на собственную кровать. Затем, даже не представляя еще, что будет делать дальше, она уселась рядом на стуле и принялась ждать пробуждения гостя, заодно любуясь его красотой.

Глава 2. Бесцеремонный гость

Фрида нервными шагами мерила небольшую комнатку. С тех пор как она, поддавшись порыву, тайком от всех притащила к себе домой странного незнакомца, минула уже добрая половина суток. Прошла ночь, наступило утро, и скоро Фриде нужно было отправляться на занятия, а ее невольный гость так и не пришел в сознание.

Накануне она весь вечер провела в ожидании, сторожа его болезненный сон, но он так и не очнулся. Лишь незадолго до полуночи вдруг застонал, и Фрида, которая уже дремала, неудобно съежившись в кресле подле собственной кровати, подскочила. Незнакомец снова застонал и почти беззвучно, одними губами произнес:

– Пить.

Фрида плохо читала по губам, но все же поняла, о чем просит мужчина, и сильно удивилась: ей показалось, что он говорил на интервикис, магическом эсперанто, которому обучают только в школах стихий. Но может быть, она просто увидела то, что ожидала: ведь почти всегда больные, едва очнувшись, просят пить. Она принесла стакан воды и, аккуратно приподняв незнакомцу голову, дала ему напиться. Тот, не открывая глаз, сделал несколько небольших глотков и опять впал в беспамятство. Фрида устало опустилась в кресло и попыталась заснуть, но сон уже ушел. Девушка принялась снова разглядывать лицо своего гостя в неверном свете ночника. И только сейчас, словно наконец прозрев, она увидела то, что раньше почему-то не заметила. Как будто невиданная красота застила ей глаза обманчивой пеленой. Прекрасное лицо незнакомца было изуродовано. Правую скулу по диагонали рассекал довольно глубокий шрам, побелевший, видимо, давно заживший. Верхняя губа справа была рассечена почти у самого уголка. Почему эти старые раны не бросились ей в глаза сразу? Странно, но они совсем не портили внешность, лишь вызывали щемящее чувство жалости к несчастному. Только сейчас Фрида увидела, как он измучен, как исхудало лицо, ввалились щеки, заострились черты лица. Через разорванный ворот черной рубашки было видно два затянувшихся пореза на груди и множество мелких, пока еще свежих царапин. Фрида осторожно коснулась пальцами лохмотьев, едва прикрывающих тело незнакомца, и отдернула руку: они были заскорузлыми от крови. На шее висел тонкий шнур, словно скрученный из рваного белья. Его концы прятались под рубашкой.

Так Фрида и просидела у постели больного, проваливаясь периодами в беспокойный сон. Лишь под утро ей, несмотря на неудобную позу, удалось крепко заснуть. Она очнулась, словно кто-то дернул ее за плечо. Тревожный взгляд метнулся к незнакомцу, но тот все так же лежал без сознания.

Фрида как можно быстрее приняла душ и в несколько глотков опустошила чашку крепкого черного чая. Перед работой, конечно, было бы неплохо и позавтракать, только вот кусок в горло не лез. К тому же Фрида не была уверена, что сможет вовремя отправиться на занятия. Оставлять незнакомца в своей квартире она опасалась. Что, если ему без нее станет еще хуже? Или наоборот, очнувшись, он отправится в таком виде бродить по школьным коридорам?

Она уже неоднократно пыталась его растормошить, но он спал мертвым сном и ни на что не реагировал. Теперь же, то и дело косясь на настенные часы, Фрида расхаживала по комнате, кусая губы и чуть не плача. Она совсем недавно приступила к работе. Ни в коем случае нельзя было опаздывать или, тем более, пропускать занятия. Увы, чудесные школьные годы остались в прошлом: она, в конце концов, теперь преподаватель, и прогуливать уроки – непозволительная роскошь. Фрида сердилась сама на себя за неосмотрительный, импульсивный поступок. Следовало сразу сообщить о нем руководству школы, да и дело с концом. Но разве можно было бросить в таком состоянии человека на краю пропасти, где без присмотра гуляют ветры?

Фрида взъерошила свои коротко стриженные каштановые волосы и почувствовала, что они еще влажные после душа. Девушка распахнула одну створку окна, в которую тут же ворвался ветер. Обуздав мощный поток воздуха, она подставила ему голову и быстро высушила волосы, а затем, горестно вздохнув, подошла к письменному столу. Когда она уже заканчивала писать записку руководству, что приболела и не сможет присутствовать на собственном занятии, с кровати раздался продолжительный стон. Фрида резко обернулась и с облегчением увидела, что незнакомец открыл глаза и слегка приподнялся на локтях.

* * *

Фрида в порыве бросилась к нему, но остановилась в отдалении от кровати, не решаясь подойти ближе. Взгляд невероятных глаз с серебряной радужкой тревожно обшаривал небольшую комнатку, в нем сквозили растерянность и тоска. Наконец незнакомец уставился на Фриду.

– Где я? – тихо произнес он на интервикис. – И как сюда попал?

Бархатный голос коснулся слуха Фриды, и у нее томительно сжалось сердце. Взяв себя в руки, она проговорила:

– Вы у меня дома. Я вас спасла.

Незнакомец нахмурился.

– От кого?

– От чего, – смущенно поправила его Фрида. – От падения со скалы.

Мужчина приподнялся и сел, опершись спиной на изголовье кровати. Видимо, движения причиняли ему боль, потому что лицо его подернулось гримасой страдания и губы сжались. Словно опомнившись, он схватился за грудь, нащупал шнурок и вытащил его из-под рубашки. На нем блеснуло серебряное колечко в виде изящной змейки. С облегчением вздохнув, он сжал кольцо в кулаке и снова поднял взгляд на Фриду.

– А как я попал на скалу?

Фрида растерянно поморгала. Появление незнакомца из странной прорехи в пространстве было более чем удивительным. Но может, он сам объяснит этот феномен?

– Если честно, я не поняла, что произошло, – сказала Фрида. – Я тренировалась на плато, и вдруг воздух словно разрезало, а оттуда выпали вы. Я бы ни за что не поверила, если бы не видела собственными глазами!

– Ах, вот в чем дело, – протянул незнакомец, и по его тону Фрида догадалась, что он знает, как все произошло, но он тут же добавил что-то странное: – Наигралась и выбросила, значит…

– Кто наигрался? – робко спросила она, но гость покачал головой.

– Вы что, не знаете о прорезях? – оставив ее вопрос без ответа, с недоверием спросил он, и Фрида пожала плечами.

– Я думала, это сказки.

– Блаженное неведение…

Он снова поморщился и принялся себя осматривать. Черные соболиные брови изумленно взметнулись вверх.

– Это что, шрамы? – пробормотал он полным удивления голосом. – Царапины ладно, щиплют только чертовски, но это что, зажившие шрамы? Откуда они? У меня не может быть шрамов!

– Видимо, может, – неуверенно вставила Фрида. – Просто вы не помните, когда поранились.

– Не может, – упрямо повторил незнакомец, переводя на нее угрюмый взгляд. – Все шрамы проходят.

– Ну, это же зависит от их глубины, – терпеливо начала объяснять Фрида. – Царапины заживают, а вот если очень сильно порезаться, то вполне может остаться след. Вас где-то хорошенько изранило. И это уже не пройдет, к сожалению. И на лице тоже.

– Что? – Гость вскочил с кровати и легкой походкой прошелся по комнате. – На лице? Здесь есть зеркало?

Вконец растерявшись, Фрида распахнула гардероб, где на внутренней стороне дверцы висело зеркало. Мужчина долго разглядывал свое изувеченное лицо то в одном ракурсе, то в другом и что-то приговаривал, трогая шрам на скуле и рассеченную губу. Затем он наконец обратил внимание на свои лохмотья.

– Есть во что переодеться? И где помыться?

Фрида проводила бесцеремонного гостя в душ и, оставив принимать водные процедуры, вернулась в комнату. В шкафу имелись домашние штаны и футболка, принадлежавшие ее парню. Он переодевался в них, приходя в гости. Но как ей потом объяснить их пропажу? Застыв перед открытым гардеробом, Фрида вдруг подумала, что странный гость даже не спросил, кто она. Просто принял помощь, легко, по-свойски. Дай, мол, шмотки, пусти в душ. А в общем-то, и она не спросила.

Фрида снова посмотрела на часы. Она еще успевала на занятия. Раз незнакомец очнулся, то ей не нужно отпрашиваться. Он выглядит почти адекватным, хотя и немножко странно себя ведет. Долго он собирается там плескаться?

Наконец шум воды стих, и гость вернулся в комнату. Низко на бедрах едва держалось белоснежное полотенце. Фрида невольно залюбовалась его фигурой и порозовевшей от горячей воды кожей, снова не замечая царапин и шрамов. Нестерпимо захотелось подойти вплотную и коснуться подушечками пальцев разгоряченного тела. Сорвать полотенце, прижаться крепко-крепко. Голодные глаза заскользили по статной полуобнаженной фигуре.

– Нашла одежду? – прорвался сквозь морок вожделения бархатный голос, и Фрида пришла в себя. С тяжким вздохом она стащила с полки вещи своего парня и протянула незнакомцу, продолжая его разглядывать. – Ты отвернешься или как?

Фриду мгновенно бросило в краску, она отвернулась и отошла к окну. В распахнутую створку задувал теплый ветер. Подставив ему лицо, она устремила взгляд вдаль, и в этот момент в окно ловко влетел бумажный самолетик. Фрида едва успела отклониться, и острый край крыла чиркнул ей по виску, оставив тонкую красную царапину. Девушка ойкнула и схватилась за лицо. Самолетик спикировал под кровать.

– Это еще что? – спросил незнакомец, и Фрида с нежностью улыбнулась.

– Это почта. Наверное, от моего друга.

Она опустилась на колени перед кроватью и потянулась за запиской. Гость с любопытством следил за ней. Он уже облачился в чистую одежду. Свободные бежевые штаны элегантными складками спадали с бедер, темно-серая футболка соблазнительно облегала торс. Вообще это были обычные спортивные брюки и майка, но на незнакомце одежда выглядела так, словно он только что взошел на подиум.

– Какой у вас странный почтовый сервис, – протянул гость. – И это как же надо запустить бумажку, чтобы попасть ровно в нужное окно, да еще и с поправкой на ветер!

– Так это же город ветра, – усмехнулась Фрида. – Он наш помощник во всем…

– Город ветра? Ах, вот куда меня занесло!.. – ошарашенно произнес незнакомец, подошел к окну и, взглянув с высоты скального дома на просторы, расстилавшиеся перед ним, присвистнул. А Фрида, развернув сложенную в самолетик бумажку и быстро пробежав глазами сообщение, вспыхнула. Подавив очередную блаженную улыбку, она решительно сказала:

– Послушайте. Я рада, что вы пришли в себя, но мне очень нужно бежать. Я работаю в школе ветра, и у меня вот-вот начнутся занятия. Я могу оставить вас здесь одного и не волноваться?

– А о чем волноваться? – удивился гость и ехидно добавил: – Боишься, что я сбегу?

– И это в том числе, – без тени усмешки ответила Фрида. – В нашем городе особенная ситуация. И ваше появление вызовет очень много вопросов. Мне нужно как-то уладить все, прежде чем вы появитесь на людях.

– Да я не собираюсь появляться на людях, – скривился незнакомец. – Чем быстрее я покину этот ваш город ветра, тем лучше.

– В том-то и беда! – воскликнула Фрида. – Вы не можете выйти! Отсюда вообще никто не может выйти, город закрыт. Запечатан намертво!

– Что-о? – В его голосе прозвучал неподдельный ужас. – Но я должен уйти!

– Пожалуйста, давайте обо всем поговорим, когда я вернусь. Иначе будет еще больше проблем. Я постараюсь прийти быстрее. И, кажется, нам давно пора познакомиться. Меня зовут Фрида, а вас?

Незнакомец помолчал, раздумывая.

– Зови меня Лючио, – наконец сказал он. – И скажи мне, дорогая Фрида, у тебя есть хоть какая-то еда?

Отправив Лючио на кухню, где холодильник был наполнен угощениями, которые Фрида заботливо наготовила для своего парня, девушка подбежала к окну. Выставив руки, чтобы поймать поток воздуха нужной силы, она на глазах у изумленного гостя залезла на подоконник и шагнула наружу. Лючио непроизвольно бросился за ней, чтобы удержать, но, увидев, как та взмыла вверх, а затем потихоньку стала спускаться, с разинутым ртом застыл у окна.

– Так просто быстрее! – весело крикнула Фрида и полетела вниз.

Глава 3. Борьба со страхами

Спустившись почти до самого низа, Фрида немного замедлила полет напротив окон учительской. Туда следовало заглянуть перед занятиями, так было принято. Рассудив, что входить в кабинет, где, возможно, уже присутствует руководство, через окно все-таки не стоит, Фрида вздохнула и опустилась на плато. А дальше – чуть ли не бегом влетела в школьные двери и помчалась наверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, почти как в школьные годы. Но она уже и так опаздывала.

Вопреки ее волнениям, на утренней летучке не было ничего особенного, преподаватели входили, здоровались и отправлялись на занятия. Кто-то брал нужные материалы, кто-то просто на всякий случай сверялся с расписанием. Фрида, неловко потоптавшись среди опытных педагогов, с облегчением покинула учительскую и отправилась на урок к первокурсникам. После него у молодой учительницы по графику числилось окошко, а затем – занятие с тем самым курсом, который она всегда ждала больше остальных. Это были выпускники, и среди них учился Лекс, предмет ее воздыханий, чьи штаны и футболка сейчас так красиво смотрелись на этом странном Лючио. Именно от Лекса она и получила записку в виде самолетика, который зацепил ее крылом. Милый друг в коротком послании сообщал, с каким нетерпением он ждет сегодняшних занятий по ветробике. Парочка не особо таились в своих отношениях, но вот такие бумажные «птички», как называл их Лекс, всегда доставляли какую-то особенную радость, напоминая Фриде, как во время занятий она перебрасывалась записками с мальчишками еще в обычной школе. Предосудительного в их связи ничего не было. Кристоф, директор школы ветра, вообще довольно лояльно смотрел на многие вольности. Точнее, нужно было еще постараться, чтобы найти действия или вещи, находящиеся под запретом.

Несмотря на такой подход, Фрида его побаивалась, но причина крылась в ее старинной фобии: кажется, это называлось страхом перед авторитетными людьми и началось еще в детстве. Фрида старалась его перебороть и даже сама решила стать преподавателем, чтобы быть для других тем самым «авторитетным лицом». Но ее собственный страх не проходил. Как же тряслись руки, как колотилось сердце, замирая в груди и проваливаясь вниз, когда она шла к Кристофу в кабинет, чтобы предложить спортивную программу. Потом Фрида что-то долго и путано блеяла, стоя перед его столом и пытаясь изложить свои идеи, и влажными от волнения ладонями листала наброски, стыдливо подмечая, как они прилипают к дрожащим пальцам. Голос стал чужим, каким-то глухим и квакающим, и она захлебывалась этими звуками. Но умница Кристоф с достоинством выдержал эту отвратительную презентацию и сразу же ее одобрил, к полному изумлению Фриды.