Солнце взойдёт в полночь

Орсо высыпал на шершавую поверхность несколько монет. Бронзовые итрийские кружки с потёртыми профилями правителей звякнули, подпрыгнули и закатились в трещины древесины.

– А ну ка, отойдите! – прохрипел старый торговец, вынырнув из тёмного проёма в стене. Его лицо было похоже на высохшую грушу, а глаза, маленькие и злые, бегали от Орсо к девочке. – Вон! Пока я не достал палку и не отлупил вас хорошенько! Чтоб духу вашего тут не было!

Орсо, не отступая, широко раскинул пустые ладони, показывая, что он безоружен, а потом указал на монеты.

– Финики. Разве вы не продаёте?

– Продаю! Как же! Продашь тут, когда такие как вы так и норовят что-нибудь утащить. – торговец ядовито усмехнулся, обнажив почерневшие зубы. – Видел я эту дикарку! Она у меня инжир стащила! Я этих лирийских попрошаек по запаху чую, они как шакалы на запах падали сбегаются! Совсем народ оскотинился!

– Вы знаете эту девочку? – в голосе Орсо прорвалась надежда.

– Не знаю я её и знать не хочу, – проворчал старик, его костлявые пальцы с длинными грязными ногтями привычными движением сгребли монеты с прилавка. – А за инжир плати. Ворованным, видно, слаще? А?

– Я его у вас не крал, – попытался возразить Орсо. – Эта девочка лир, я хочу вернуть её родителям.

– Эге! Каков! Так эти псы на месте не сидят. И с каждого места их палками гонят. С каждого места! Смотри, как бы она и тебя она не обчистила, благодетель. Это она запросто! – фыркнул торговец, пересчитывая монеты, позвякивая ими в своей жилистой горсти.

Орсо посмотрел на Арьин. Мысль о том, что лиры,  народ-философов, народ-созидателей, могли промышлять мелкими кражами, казалась ему не просто нелепой, а кощунственной. Арьин жевала полупрозрачную шкурку старого финика, найденного на земле, и смотрела на торговца с тем же отстранённым любопытством, с каким разглядывала до этого труп Хью.

– Ты украла у него инжир? – тихо спросил Орсо на лирийском.

Арьин яростно, с обидой замотала головой. Её тонкие волосы разлетелись.

– Он всё врет! – твёрдо ответила она на своём языке. –  У него сгнившее сердце. Как и его инжиры!

Орсо показалось, что она обманывает, но он ничего не сказал ей.

– А куда они могли уйти? – снова обратился Орсо к торговцу. – Они не местные? Может, кто-то спрашивал о девочке?

– Нет! – отрезал старик и швырнул на прилавок пять жалких, пыльных фиников. Сморщенные, они лежали на грязном дереве, словно дохлые жуки.

– Это всё? – возмутился Орсо. – Но это же итрийские монеты…

– Это – за инжир! – прошипел торговец, наклоняясь к нему так близко, что Орсо почувствовал неприятный запах немытого тела и гнилых зубов, – А теперь проваливай. И не смотри на меня так… Это я ещё по-хорошему с тобой.

Орсо уже собрался спросить, а как же тут бывает «по-плохому», но старик, будто прочтя этот вопрос на его лице, тыкнул грязным пальцем за угол.

– В соседней лавке они тогда тоже кое-что стащили. Иди! Пока я не рассказал тамошним, что воришка вот она!  Вернулась!

Орсо сгреб финики с прилавка, даже не взглянув на них. Он больше не сомневался. Каждая секунда, проведённая рядом с этим человеком, делала их уязвимее.

– Хорошо, – сказал он, отступая. – Мы уходим.

Он резко развернулся, с силой сжал руку Арьин и потянул её за собой, не оглядываясь на бормотание торговца. Следующей целью было найти воду и узнать, куда могли уйти лиры и возможно ли их ещё догнать.