Крах наступательной стратегии ВМС США на ТОФ. Книга 1. Герои Бангора
- -
- 100%
- +
В то же время сентябрьской штормовой ночью плат К-492 всего в 2 морских милях (примерно 3,60 км) от американских тервод, американских аэродромов и баз в заливе Хуан де Фука заняла позицию применения всех видов оружия по территории США, включая ракетно-ядерное, донесла о готовности к ведению боевых действий и начала поиск стратегических пларб США, выходящих из базы.
Примечание: Пларб «Огайо» была кораблём в составе флота ВМС США. Названа в честь штата Огайо. Первоначально она была введена в эксплуатацию с бортовым номером SSBN-726, а после модернизации её бортовой номер был изменён на SSGN-726. Каждая лодка вооружена 24 межконтинентальными баллистическими ракетами системы «Трайдент», оснащёнными разделяющимися головными частями с индивидуальным наведением. Лодки типа «Огайо» составляют основу стратегических наступательных ядерных сил США. Контракт на строительство ПЛ был присуждён компании «Electric Boat» отдела «General Dynamics Corporation в Гротон», штат Коннектикут, 01 июля 1974 года. Церемония закладки киля состоялась 10 апреля 1976 года. На церемонии присутствовала г-жа Robert A. Taft, жена сенатора Taft (Тафта). Спущена на воду 07 апреля 1979 года. Крестной матерью стала миссис Annie Glenn (Энни Гленн), жена сенатора John H. Glenn (Джона Ч. Гленна). Летом 1981 года были проведены ходовые испытания. 28 октября ПЛ была передана ВМС США, а 11 ноября введена в эксплуатацию. ПЛ имеет два экипажа «Blue» и «Gold», чтобы постоянно совершать патрулирование, меняя состав команды. 12 августа 1982 года прибыла в свой порт приписки Бангор, штат Вашингтон.
Основные характеристики: водоизмещение надводное 16 746 тонн, подводное – 18 750 тонн. Длина 170 метров, ширина 13 метров, средняя осадка 11,1 метра. Скорость надводная – 12 узлов, подводная – 20 узлов. Рабочая глубина погружения 240 метров. Экипаж: 15 офицеров, 140 матросов и старшин. Автономность по продовольствию 60 дней. Силовая установка: атомная. Водо-водяной реактор типа GE PWR S8G. Вооружение: торпедно-минное вооружение (4 ТА калибра 533 мм), ракетное вооружение.
В октябре 1982 года после приключений, описанных в этой книге, пларб «Огайо» с экипажем «Blue» на борту с третьей попытки вышла в своё первое патрулирование, из которого вернулась 10 декабря.
Начало учений американских ВМС началось с перевода всех сил США в полную боевую готовность в соответствии с планом учений FleetEx-82. Резко увеличилась интенсивность полётов противолодочной авиации и работа береговых и иных поисковых сил. Тем не менее, плат К-492 осталась незамеченной на маршруте развёртывания к запанному побережью США. В тот момент американцы полагались на свои, «непреодолимые» для русских лодок силы ПЛО. Но ни один спутник, ни СОСУС, ни корабли не подняли тревоги. Ударная лодка СССР продолжала действовать незамеченной в течение всего перехода и патрулирования в районе поиска. Советская пла заняла позицию и установила слежение за пларб США, в то время как американцы даже не подозревали, что враг находиться где-то в радиусе двух миль от него.
События, возникшие в результате первой встречи с врагом у ворот его базы, были и прежде исключением, но здесь не обычным исключением, а первым шагом равных противников навстречу друг другу, и даже превосходящих этого противника дерзостью и уверенностью в своём превосходстве. Известно, сколь велика была ставка в тот период «холодной войны» 1980—1983 годов, когда американцы, не считаясь с Советским Союзом, поставили мир на грань ядерной катастрофы.
В этой обстановке ТОФ США в рамках учений перешёл к широкомасштабным действиям в зоне Тихого океана. Целью флота США была отработка положений новой американской военно-морской стратегии под прикрытием стратегических ядерных сил США, базирующихся во вновь построенной в б. Бангор базы, оборудованной безупречной системой охраны и обороны от всех видов оружия СССР. База и лодки считались неуязвимыми, включая головную пларб типа «Огайо». Действия кораблей США на учении осуществлялись с особой скрытностью, имитируя атаку Японии на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года.
На учении командование Тихоокеанского флота США, одновременно с развёртыванием авианосных ударных групп из Сан-Диего в западную часть Тихого океана, принимало меры по обеспечению скрытного развёртывания своих стратегических ядерных сил морского базирования из б. Бангор. Принятой стратегией США считалось, что скрытность – это главное условие внезапности нанесения первого ядерного упреждающего удара по территории СССР при отвлекающих действия надводного флота США и подавления первой прибрежной линии обороны Советов.
11 сентября 1982, суббота.
Наш тихоокеанский флот закончил итоговые годовые учения. Все корабли вернулись на базы.
В то же время фактическая обстановка в зоне флота резко ухудшалась. Авианосная ударная группа скрытно, во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз», на фоне учений FleetEx-82, была развёрнута в сторону Камчатки, что заставило советских стратегов положить палец на ядерную кнопку. Данные по наконец-то обнаруженным АУГ подтверждаются космической, береговой радиоразведкой и нашим разведывательным кораблём, ведущим разведку.
Третий наиболее важный элемент учения ТОФ США – поиск советских ракетных лодок и условное их уничтожение. В то же время проводился одновременный скрытный выход пларб «Огайо» из базы Бангор – места базирования стратегических ядерных сил ВМС США, залив Хуан-де-Фука. Пларб «Огайо» предстояло скрытно занять район боевого применения ядерного оружия и по сигналу нанести (условный) ядерный удар по территории СССР для стратегического завершения операции и выхода АМГ США из зоны действия сил ТОФ у восточного побережья СССР с дальнейшим наращиванием успеха всего учения, с конечной целью принуждения советского правительства к капитуляции на условиях американцев.
ТОФ СССР оказался не готов встретить Авианосную многоцелевую группу США как угрозу в дальней зоне. Главком ВМФ адмирал флота Советского Союза Горшков С. Г., находясь во Владивостоке на учениях, назвал события сентября 1982 года на Тихоокеанском флоте СССР «Советский Пёрл-Харбор».
Тем не менее заблаговременный выход плат К-492 позволил, упреждая «нанесение ударов» АМГ по базам флота, нанести скрытный упреждающий удар (условно) по базе пларб в б. Бангор. Вот факты из отчёта 2 ФлПл ТОФ: «В сентябре 1982 года подводная лодка „К-492“ 671 РТМ пр., двигаясь в подводном положении, проникла на маршрут развёртывания пларб „Огайо“ на границе территориальных вод США и Канады на выходе из пролива Хуан-де-Фука из военно-морской базы Бангор. Командир ПЛ, капитан 2-го ранга Дудко В. Я., доложил, что им обнаружена пларб „Огайо“ и условно уничтожена, после чего им было установлено слежение за пларб „Огайо“…»
Благодаря этому манёвру в день подхода АМГ к Камчатке Главкому доложили об обнаружении подводной лодкой К-492 пларб «Огайо» и слежению за ней. Он сказал: «Стратегическое равновесие восстановлено. Командир выполнил поставленную ему сверхзадачу». И добавил: «Вы даже не представляете, что они сделали». После чего, не дожидаясь окончания учений, улетел в Москву.
В любом случае скрытный прорыв К-492 на маршрут развёртывания пларб США, демонстрация силы в зоне взаимного обнаружения лодок, далее сопровождение её в район применения ракетно-ядерного оружия и последующего слежение за пларб в позиции применения оружия, а также возможности ПЛА по нанесению упреждающего удара по пунктам базирования стратегически ядерных сил США в б. Бангор и др. лишало флот США стратегического преимущества, а авианосного флота США сил прикрытия ударным оружием, при ведении наступательной операции у побережья СССР. Развёрнутые навстречу корабли ТОФ, включая атомные крейсера с ракетно-ядерным оружием и авианесущие корабли, по своему боевому потенциалу были способны прервать деятельность кораблей АМГ США, оставшихся без стратегической поддержки в любой момент.
Принудительное возвращение новейшей пларб «Огайо» – стратегической опоры ВМС США – на базу, демонстрация присутствия необнаруженной лодки СССР на маршрутах развёртывания и условное уничтожение пларб, а так же кораблей США в пунктах базирования, делало основное место базирования американских лодок беззащитным от тактического ракетно-ядерного оружия пла СССР, которое могло быть использовано скрытно в назначенное время по месту базирования врага в течение нескольких минут, после чего база Бангор утрачивала своё значение и неприступность. Присутствие плат К-492 в зоне залива Хуан-де-Фука вызвало серьёзные последствия для американского флота. База подводных лодок США уже не считалась безопасной и оказалась незащищённой от тактического удара корабельными ракетами с ПЛ К-492, имеющего теперь стратегическое значение. Больше того, за лодкой так и не было установлено слежение силами ПЛО США, что не позволяло достичь критериев атаки и применения хотя бы какого-то оружия против неё.
Этим манёвром советская пла, кроме обнаружения пларб «Огайо», развеяла миф о неприступности МСЯС, демонстрируя адекватный ответ АМГ США. Уже на базе корабли и лодки США были подвержены угрозе полного уничтожения, поставлены под удар и практически лишались возможности применения стратегического оружия. Конечно, создавая эту базу в Бангоре, они никак не ожидали, что русские так быстро лишат её боевой устойчивости и развеют миф о непреступном форпосте стратегических ядерных сил США на Западном побережье. Возникшая ситуация требовала срочной передислокации или развёртывания лодок США из Бангора в океан или другие базы. Верно предугаданные пути передислокации лодок США из базы в новые места базирования кораблей делали их ещё более уязвимыми. Результат оказался практически мгновенным. После обнаружения советской лодкой пларб США учение FleetEx-82 было свёрнуто, так как теряло дальнейший смысл.
Подобно всем военным удачам, тайны и легенды сопутствовали и рейду К-492. Нелегко выявить детали всей операции тридцать пять лет спустя, скорее проблематично, тем более что американская и советская стороны хранят всё, что касается деталей этой операции, под грифом секретности.
Что же было в заливе Хуан-де-Фука? Был ли успех К-492 намного важней, чем это признано сегодня? Действительно ли командир вывел из строя базу пларб стратегических ядерных сил ВМС США? Вы, читатель, определите, прочитав всю книгу, и сделаете выводы, сравнив этот поход с признанными итогами боевой службы и их значением для страны, а также другими походами наших лодок.
Отследив первую и пока единственную лодку США с баллистическими ракетами в базе Бангор, командиру К-492 уже можно было не думать о своей защите, оставляя Бангор с торпедами на борту, можно было записать, в журнале боевых действий, «задача выполнена». Все три эпизода были подробно описаны, все три эпизода обнаружения «Огайо» на этом выходе подтверждены. В дальнейшем опыт первого экипажа лёг в основу планирования последующих операций флота и получил распространения во 2-й флотилии и на Северном флоте. В эти операции закладывались приёмы скрытности, впервые применяемые пла К-492. Только то, что лодка не была обнаружена силами ПЛО США, уже рассматривалось как успех, а действия экипажа – как героизм. Само обнаружение и принуждение единственного корабля врага со стратегическим оружием на борту, к возвращению в базу, развеяло миф о непобедимой триаде США – это была наша победа. А срыв наступательной операции ВМС США у восточного побережья СССР принуждал НАТО к миру. Линия аргументации элементарна. Тайной, завесой секретности, которой вот уже тридцать пять лет, окружают этот эпизод американские власти, лишь подкрепляя нашу версию.
Итоги прошедших учений FleetEx-82 показали следующее.
Во-первых, стратегическая операция по уничтожению стратегических ядерных сил США только одной пла, направленной на главное стратегическое оружие противника – пларб «Огайо» и бухту Бангор, способно сорвать крупную наступательную операцию ВМС США, такую, как FleetEx-82, оставив её без поддержки.
Во-вторых, результат учений стал стимулом для разработки новых стратегических операций для многоцелевых подводных лодок 671 РТМ проекта в преддверии проведения ещё более агрессивных учений «Флитекс-83».
На учении «Флитекс-83» за АУС уже следила пла 671РТМ проекта, находясь внутри ордера в течение всех учений и оставаясь необнаруженной более 16 суток, вплоть до начала ею разведывательных действий в отношении АМГ. В итоге, когда лодка продемонстрировала себя внутри ордера рядом с авианосцем и американцы не смогли установить за ней слежение, то учения были свёрнуты, так как АМГ лишилась главного своего козыря – скрытности и боевой устойчивости авианосцев, а значит, и всего соединения.
«Таким образом физическое насилие является средством, а целью будет – навязать противнику нашу волю. Для вернейшего достижения этой цели мы должны обезоружить врага, лишить его возможности сопротивляться».
А. В. Суворов
Глава 1. Для смелых нет никакой преграды, а для трусов – никакой опоры
«Любите себя в море, а не море в себе».
Я поехал служить
Если описать груз прожитых лет как ЖБД (Журнал боевых действий), то получится длинно и тоскливо. Как у каждого командира корабля есть свой стиль управления, своё самоощущение, так и у меня за долгие годы ратного труда сложились свои взаимоотношения со службой и своё взаимопонимание и отношение к службе. Да, и это так, именно взаимопонимание.
Поэтому само отношение к службе формировало стиль командира и развивало командирские качества. Командиры, при повседневной схожести на берегу, в море и в делах, всегда отличались друг от друга. Из этих отличий и многого другого складывалось мнение о командире. Я уверен, что среди командиров глупых в понимании одного и в сравнениях другого нет вообще. Есть склад ума, который, так или иначе, формирует стиль и поведение человека. Каждый командир управлял лодкой в меру своих качеств и способностей и ещё мотиваций, которые вытекали из целей, поставленных командиром перед собой. Выход в море для одного был отдушиной от домашнего очага, для другого – удовольствием творческого познания, а для третьего – обузой и т. д. Поэтому при однотипных подводных лодках у каждого командира был свой результат: один открывал что-то новое для себя и других, второй чудил и без чудес не мог, третий плавал, как на паровом буксире, используя три-четыре команды – «вперёд, назад, вверх, вниз» и т. д., а четвёртый и чудил и открывал.
В 1971 году я окончил Тихоокеанское Военно-морское училище и получил распределение на Камчатку в распоряжение Командующего КВФ. Действительно, тогда в 15-й эскадре атомных подводных лодок ВМФ было несколько кораблей, на которых можно было начинать службу, и всего две вакансии по специальности.
Прилетел на Камчатку, получил назначение на атомную подводную лодку (пла) «К-115» – 627А проекта – «голубая лента Атлантики», самая скоростная подводная лодка того времени. Конечно, ничего не знаю, никто не встречает и не ждёт. Хорошо, что помнил после стажировки, куда и как нужно добираться, знал, что есть такой посёлок Рыбачий и там находится ПКЗ (Плавказарма финской постройки), где и расположены экипажи и штаб 45-й дивизии подводных лодок.
Мне нужно было из Петропавловска-Камчатского на ПСК-3 приехать в закрытый гарнизон, который сразу от парома начинался рыбацким посёлком с бараками и одноэтажными деревянными домами.
Домики зимой заносило по самые трубы снегом, поэтому после закрытия рыбного сезона развлечение для рыбаков было одно – водка, икра и гармонь. А так как сезон к тому времени уже для многих закончился, то и народ находил себе дело возле «пивного ларька».
Пивной ларёк в прошлом был круглой стильной кафешкой, а сегодня – полуразрушенным сараем с забитыми фанерой окнами и кучей мусора из бутылок и бумаги у входа. В дверях стояла здоровенная тётка в грязно-белом халате, с красным лицом, нездоровым запахом и покрытыми цыпками руками, которая загораживала собой всю дверь. Перед ней был стол со стопкой солдатских алюминиевых мисок и пивных пол-литровых кружек нашего советского образца. Справа из белой металлической бочки торчал насос, которым раньше качали масло, рядом ещё одна бочка, только деревянная, грязного цвета, с подтёками на боках. Когда я подошёл ближе, то обнаружил, что грязная бочка наполовину с красной икрой… и ещё буханки хлеба, торчащие из мешка тут же рядом. На ценнике было написано «Обеденный комплекс 5 р. 87 коп.». Мне было предписано явиться в часть на следующий день, поэтому я мог себе позволить кружку пива с видом на Авачинский вулкан.
Упёршись в «хозяйку», попросил: «А налейте-ка мне только пиво». Она, ничего не объясняя, сказала: «У нас комплексный обед». Говорю: «Давай комплекс». Здесь она поразила меня ловкостью и отточенностью движений: один качок насосом – и полкружки налито, один взмах чумичкой – и полмиски икры на месте. Говорит: «Хлеб ломай сам сколько нужно, вода в колонке, сильно не открывай, все вылетит из кружки. Отходи, видишь, очередь». Я так с открытым ртом и завернул за угол к колонке, чтобы оценить, чем меня одарили. Оказалось, в комплект входило 250 г спирта вместо пива, миска красной икры, хлеб и вода из колонки, чтобы развести спирт. Вокруг колонки и импровизированного стола из ящиков маячили безликие люди-призраки с кружками в руках. Кто-то из них, качаясь, стоял друг напротив друга, кто-то полулежал, кто-то уже закончил эпизод «А поговорить?» и мирно тут же спал.
Икру я съел. Спирт разводить не стал, а отдал товарищам по трапезе, за что они меня искренне и добросовестно благодарили и не хотели отпускать.
Солнце направилось к закатной части дня, а я вместе с ним к месту службы. Идти пришлось по дороге, которая вилась одной широкой пыльной полосой вперемешку с кусками асфальта вдоль всего посёлка, время от времени то тут то там увиливая в стороны к жилым домам. Было безлюдно. По посёлку в поисках простого женского счастья слонялись одинокие женщины, которые по воле случая всегда оставались в посёлке, пока жены с детьми уезжали на юг и оставляли мужей наедине с подводной лодкой. Ещё не подозревая о существовании этой особой категории женщин посёлка, я увидел двух энергичных, слегка «освежившихся» (выпивших) подруг. Бодро виляя бёдрами, они шли мне навстречу. Поравнявшись с ними, я с естественным любопытством разглядывал выпуклости и впуклости. Услышал: «Лейтенант, ты мужика с *издой в зубах не видел?» Я как-то потерялся. Во-первых, тогда женщины не выражались так беззастенчиво или просто я рос в семье и обществе, где это не приветствовалось, а во-вторых, я не мог себе представить мужика с женским половым органом в зубах. Молча удивился. «Ну, с бородой и усами, понял?» – «А! Нет, не видел». Девушки активно предлагали мне принять участие в надвигающемся на меня удовольствии и вразнобой поворачивались и теми, и другими частями тела, вид которых должен был подвигнуть меня на сексуальное домогательство.
К ПКЗ подходил, когда уже темнело. Летом темнело поздно, было прозрачно и задумчиво. При взгляде на все, тоски не было, было просто ощущение бескрайности и одиночества. Я стоял в начале всей земли, где ничего не менялось последние тысячу лет.
Вахтенный у трапа даже не поприветствовал, не говоря уже о проверке документов. И правда, откуда здесь шпиону взяться, если не из-под воды? Пошёл по полутёмным коридорам, натыкаясь на пиллерсы и спотыкаясь о комингсы. Два раза наступил в глубокие лужи, промочил ноги и чавкал ботинками, распугивая крыс, продолжил путь. Дверь предложенной мне каюты была не заперта и даже не прикрыта, всё настежь – входите, люди добрые, берите, кто что может. Каюта имела тот уют и характерный запах, который потом преследовал меня и моих товарищей на других флотах и местах базирования, где уже стояли такие же или другие, чудесные по тем временам сооружения. Это были финские плавучие казармы для финских лесорубов и энергетиков, живущих в отдалённых районах. И все-таки это была заграница с её незначительными, но приятными для жильцов мелочами: уютом, саунами, столовыми, душевыми, конференц-залами и многим другим, что тогда было в новинку. Плавказарма финская была новая, не более пяти лет, но запах запущенности уже въелся в атмосферу всего сооружения. Старшим на борту оказался помощник командира, капитан-лейтенант Бенин Александр Иосифович. На самом деле капитан, обветренный об скалы, прекрасный человек с большой и сложной судьбой, начавший службу с первых атомных лодок и проживший на них всю свою сознательную жизнь.
Лодки строились долго, экипажи не менялись, чтобы не потерять ни одного подготовленного штучного специалиста. Поэтому все должности были быть укомплектованы раз и на долгие годы, до первого выхода в море, когда можно будет подготовить ему замену. Так и служили десятилетиями в обнимку с ядерным реактором и атомными бомбами настоящие герои, положившие свою жизнь на создание атомного щита нашей родины и забытые сегодня в мелочной возне за деньги неблагодарными потомками.
В тот день на его плечах лежала вся власть над вверенным ему кораблём, и он безраздельно пользовался свободой, забегая каждые двадцать минут в каюту. Оттуда доносился характерный «кряк» – отзвук принятых удовольствий, и появлялось жующее лицо помощника командира. Не буду описывать его состояние, от него шло: «Всё хорошо!»
Когда люди пьют вот так, то сколько делают дел с вдохновением, а если бы не пили, то и дел бы не делали, в инструкции не записанных. Сколько обездоленных женщин в Богом забытых гарнизонах не дождались бы скупой мужской ласки, скольких историй не родилось бы из нашей в общем-то серой, без фантазии жизни. Пусть мне кто-то расскажет о вреде пития, и я с ним не соглашусь. Я его отправлю в «край непознанных чудес», чтобы привить навык культурно пить и рассказывать анекдоты.
Помощник встречал меня с напускной суровостью, но без пренебрежения к салаге, которым я, по сути, и был и особенно на его фоне. Я только потом понял, как внимательны и радушны были эти люди, сразу взявшие меня в дружеские объятия.
– Та-а-к! – прозвучало из помощника командное слово, в котором было все: и воля, и интерес, и предупреждение, и предварительная команда, за которой последует исполнительная. – Т-а-а-к, – ещё раз предупредил помощник, намекая, что последует следующая команда, о которой догадывался только он один.
И так эта мысль его грела, что он сразу засветился внутренним здоровьем и значимостью предстоящего события. Он достал средних размеров фибровый чемодан, открыл его, перевернул, вытряхивая мусор, сел, положив его себе на колени.
– Та-а-а-ак, – сурово произнёс помощник теперь уже исполнительную команду, и откуда ни возьмись вылетает… рассыльный.
– Пригласите ко мне в каюту офицеров, – нахмурившись, сказал помощник и добавил: – Пусть штурманские Капусту не забудут, а то он уже заквасил.
Мне это словосочетание опять показалось странным, но вопросов я не задавал. (Оказалось, что Капуста – это грамотный, добрый и приветливый офицер корабля, который немного выпил перед сном.).
– Сегодня вы будете представляться, – скомандовал помощник.
Я достал всё, что у меня осталось, от первой лейтенантской получки и положил в чемодан. Он тоже достал деньги, бросил вместе с моими деньгами. Его денег было значительно больше. В каюту весело заходили офицеры, знакомились и, не глядя, набросали мне половину чемодана денег, как я выяснил – две, а то и три мои первые получки. Зарплаты на Камчатке тогда были в восемь – десять раз больше средних по стране, да и народ был нежадный. Потом мы жили со штурманом в одной каюте и деньги просто бросали в рундук. Когда ехали в отпуск, чтобы не считать, раскладывали на две вроде равные кучки, один отворачивался, другой говорил, кому.
Ещё раз прозвучало: «Та-а-ак…» – подошёл мичман, забрал чемодан и позвал меня с собой. Я шёл за ним, мы спустились палубой ниже, вошли в холодильник, мичман вынул деньги из чемодана, загрузил чемодан водкой и коньяком (только французский Comus по 28 р. за бутылку), вернул мне все деньги и сказал: «Офицеры уже ждут вас».
Действительно, меня уже ждали в кают-компании. Стол исходил истомой деликатесов и импровизаций кока. Это был настоящий бал-маскарад продуктов, знакомых, но обличённых в другие приправы и гарниры. По краям стола мерцали бутылки в ряд, от шампанского и сухого вина до водки и коньяка. В середине стола блестела ладья из нержавейки, внутри которой лежала хитро приготовленная чавыча в окружении крабов, ракушек, морской капусты, зелени и ещё, ещё… дальше медвежатина, оленина, свинина, языки… и что ещё – уже не помню, но я охнул.
За столом сидели офицеры, сдержанные и празднично убранные. На лицах так горели глаза и улыбки, что стояло сплошное сияние. Я встал, представился, рассказал о себе, потом о своей мечте: «Так вот, как же… флот, он тут… я там… а где же, когда же… флот… он же не ждёт… боевые корабли», – мямлил я.