Бессветные 1

– Угу, – отозвался Руно без энтузиазма. – Он уже того или ещё будет копаться?

– Крис никуда не едет, только ты и я.

– Беда-а… – протянул водитель. – Вечером – друг, днём – нянька на полставки!

– Жизнь ваще несправедлива! – ехидно посочувствовал Сван, не отводя глаз от экрана, но тут же в нём взыграла затаённая обида. – Спорим, Умник, ты там чокнешься раньше, чем я, сидя здесь, под арестом?

Руно наградил его тяжёлым взглядом, а телепату лишь махнул рукой, после чего молча поднялся.

Они вышли из западного крыла, миновали коридор и парадную. На крыльце их догнал взъерошенный Гейб – ещё один воспитанник поместья Ланд-Кайзера – и даже обогнал на несколько ступеней. Нагло и уверенно он подошёл к Хаммеру и влез на переднее сиденье.

– Это что ещё за новости?! – вскинул брови Руно. – Мне и одного спиногрыза хватает!

Белобрысый улыбнулся, демонстрируя из окна обаятельные ямочки на щеках.

– Да выходной у меня, пропуск ещё вчера подписал. Подбросите?

Согласно статистике, самые обезоруживающие и честные лица часто принадлежали отъявленным лжецам, но телепат знал, что на этот раз Гейб не привирает.

– А чёрт с тобой! – уже смирился Руно.

Телепат помялся у дверей, затем забрался на заднее сиденье, понимая, что место спереди ему не уступят.

– Куда? – спросил водитель, заводя мотор.

– На Южную, – отозвался Гейб.

– Я Фора спрашивал.

– В школу, – ответил телепат.

– Угу. А ты оттуда сам потопаешь, – предупредил белобрысого Руно. – Потому что ни «здрасьте», ни «пожалуйста», ни «спасибо»! И никаких глюков в машине, понял?

– И пристегнись, – добавил телепат, но белобрысый его не послушал.

Вот и компания! Даже один человек – уже много, а теперь их двое. Предстояло следить за дорогой тремя парами глаз.

Человеческая психика оценивалась по сотням параметров, но в псионике ключевым считалось сопротивление. Эдакий напор микро-импульсов, влияющий на внушаемость и способствующий ментальному доминированию. Существовал даже специальный прибор, измеряющий мощность ПС (психического сопротивления). У него было довольно странное и длинное название, данное создателем, но в учёных кругах его кратко называли ИПС. Высокий показатель определял такой феномен, как «сильная психика». И вот сейчас, в этой машине, перед телепатом сидел человек, обладавший самым высоким ПС в доме, а потому все прочие ощущения значительно меркли под шквалом чувств белобрысого Гейба.

Не жизнь, а сплошное проклятие! Благодаря регулярным тренировкам и занятиям с учителем телепат собирал себя в целое, но только затем, чтобы снова потерять, оказавшись среди людей. Однако при другом раскладе он лежал бы в палате, лишённый свободы и возможности познавать мир, или, что гораздо вероятнее, был бы мёртв. Когда-то давно все его бросили. Он уже не помнил ни родителей, ни воспитателей детского дома, ни сиделок интерната: их лица потускнели в памяти. Помнил лишь то, как все смирились с тем, что ему не помочь, и он медленно сходил с ума от неизвестной болезни – злого недуга, при котором не можешь ходить без посторонней помощи, путаешься, видя мир чужими глазами, и никогда не понимаешь, что именно чувствуешь, ведь ярче себя ощущаешь других. Его держали под присмотром лекарств в полном одиночестве… а потом в его жизни появился Крис.

– Уснул? – окликнул его водитель.

Телепат очнулся от мыслей, в которые с большим трудом провалился.

– Нет, просто задумался.

– Будешь много думать – превратишься в Заумника! – по-идиотски пошутил Гейб и принялся что-то выстукивать ладонями по коленям, а спустя минуту обернулся. В его светлых глазах горели огоньки любопытства. – Что в папке?

– Не знаю, – честно ответил помощник Криса, прикрывая папку руками.

– А чего не узнаешь?

– Подглядывать нехорошо.

– Сказал телепат! А если тебе вручат рюкзак с бомбой, не поинтересуешься? – воображение собеседника тут же сотворило колоритного начальника, облачённого в одеяния шахида.

– Гейб, мне не дадут рюкзак с бомбой. Там документы. Ты уж точно не поймёшь, что там к чему!

– Ну я ж не Умник, куда мне!

Казалось, разговор подошёл к логическому завершению, но белобрысый не отставал.

– А чего это Крис сам по своим делам не едет?

– Потому что занят.

– А он не боится, что ты случайно кукухой поедешь?

– Это тренировка.

– Ага, ну конечно! Признайся, он тебя как полиграф использует! Заслал на разведку? Про нас тоже выспрашивает?

Телепат медлил с ответом.

– Я так и думал! – утвердился в своей догадке Гейб. – А ты, небось, всё ему как миленький рассказываешь: где были, что делали, пользовались ли презервативами.

Сбежать было некуда: машина ехала по трассе.

– Не, Умник, я тебя не виню: пригрел местечко поближе к начальству, авось от Краста меньше прилетать будет.

– Гейб, заткнись! – рявкнул Руно.

– Извини-извини! – Белобрысый отвернулся к окну.

– Вот хотели же мы с Крисом сдать тебя обратно на опыты, – ухмыльнулся водитель, – но Крис пожалел.

– Как мило…

– Учёных пожалел.

Телепат на дух не переносил этого хама и смутьяна. Швед, псионик, менталист, заноза и вечная головная боль Криса. И почему этого строптивого и ядовитого на язык задиру до сих пор не призвали к порядку? Гейбу всё было нипочём: он всюду совал нос и всегда оставлял последнее слово за собой. Такой вот скверный характер!

С другой стороны, Гейбу можно было позавидовать: у него никогда не возникало проблем с собственным мнением и с самооценкой. В любой ситуации и при любом раскладе он не боялся, а действовал, пускай и по-дурацки. Телепат принимал каждую неурядицу близко к сердцу и находил недостатки в себе. Гейб, напротив, отыскивал трещины в окружающей реальности и тут же указывал на них всем и каждому, чем порой доводил покровителей до белого каления.

Бедный, бедный Крис! В последнее время у него появилась ещё одна проблема: мальчишка-медиум караулил его не реже раза в неделю вот уже несколько месяцев кряду. Приходил, бродил вокруг забора, топтался у ворот.

До города оставались считаные секунды. «Хаммер» одинаково хорошо чувствовал себя на любых дорогах: напоминал танк, но, к счастью, из него нельзя было палить боевыми снарядами, в противном случае Руно непременно прокладывал бы себе путь напрямик – через заросли волчьей ягоды и заборы окраинных частников. Он явно не боялся разбиться. Да и с чего бы? Опытному магниту не могла причинить вреда груда металла, чего нельзя было сказать о пассажирах.

– И какая школа работает по субботам?! – проскрежетал зубами водитель. В нём говорили раздражение и лень.

Люди мыслили обрывочно и несвязно. Чтобы услышать внутреннюю речь, о которой могли писать наивные фантасты, пришлось бы поискать человека, мусолящего каждое слово своих мыслей чуть ли не по слогам. Телепаты встречались редко, но могли оказаться различными донельзя, однако все так или иначе улавливали импульсы чужой психики на расстоянии. Помощник Криса был ещё и эмпатом: его сознание дублировало не только ощущения окружающих, которые складывались в общую картину из образов, запахов, вкусов, температуры, но также считывало эмоции – отношение к происходящему или конкретным предметам и явлениям. Объяснить это непосвящённому человеку было невероятно сложно, а уж если бы за дело взялся профессор Фейст, то у любознательного бедолаги заболела бы голова от «нейронных соединений», «пси-сенсоров» и «апперцепций».

Увы, телепатия приносила мало пользы – больше проблем. Другое дело магнетизм. Руно несказанно повезло: он мог с лёгкостью создавать вокруг себя магнитные поля, воздействуя на металлические предметы. Сейчас это делало его человеком опасным и почти неуязвимым, но сперва переломало не одну хозяйскую машину. Хотя бы обошлось без особого ущерба для здоровья. Недаром за ним водилось прозвище «Счастливчик».

На улицах царила весна, наполненная красками и жизнью. В такие дни людям хочется всё бросить и очаровываться настоящим. Настроение пригрелось на солнышке и разомлело. Того и гляди проснётся лень и внесёт в планы свои коррективы, например, предложит посетить Звёздный парк или набережную. Никаких заборов и стен! Ощущать ветер на лице, жевать здоровенные гамбургеры, целовать пухлые губы подруги… Телепат застонал, понимая, что всё это чужие желания. В его жизни было мало приятного, и теперь он жалел, что в такой чудесный день не надел свой любимый синий костюм – единственную яркую вещь, не считая кошмарного свитера с обнимающимися пингвинами. Рикарт Фейст не умел делать подарки и, к счастью, делал их только на Рождество.

Школа находилась на другом конце города – далековато, но это было лучшее учебное заведение округа. Профессор по-прежнему оставался им недоволен, но Крис считал, что маленькому господину требовалось общение со сверстниками, а не только с парнями из охранки. Учащиеся (Сван называл их лепреконами за зелёные галстуки, лацканы и вставки формы) делились на две категории: богатые и одарённые. Первые были богаты по меркам города, а к одарённым причисляли тех, кто без ошибок писал диктант. Витольд Ланд-Кайзер не мог определиться с выбором фракции: он бегло читал и писал на трёх языках, а состояние его дяди-опекуна местным предпринимателям даже не снилось. Но хвастаться Витольд не любил, да и был хорошо воспитан.

Стоянка располагалась за забором, и, как оказалось, по субботам школа действительно была открыта: для выпускников проводились дополнительные занятия, а для младших – познавательные кружки.

– Какая машина! – восторженно воскликнул чернявый мальчишка за оградой, стоило первому взрослому ступить на асфальт.

– Гейб, вылезай! – потребовал Руно.

– Нет, мамочка, я не пойду сегодня в школу! – паясничая, замотал головой белобрысый, но подчинился. – Ладно, Умник, веди себя хорошо, слушайся старших, а если встретишь хулиганов – беги.

– Смешно! – Телепат подразумевал возмущение, но голос его прозвучал задорно: заразился чужими эмоциями.

– Спасибо, что подбросили. Обратно я сам.

– Уж постарайся. – Руно громко хлопнул дверцей.

Школьник, тихо наблюдавший за взрослыми, печально вздохнул, услышав пиканье сигнализации.

– Эй, малой, где у вас тут директор? – обратился к нему Руно.

– В кабинете, наверно. – Мальчишка пожал плечами. – А хотите, я вам дорогу покажу?

– Валяй.

Одухотворённый проводник засеменил рядом, но оставался по ту сторону ограды. На вид ему было лет десять, хотя строгая форма могла накинуть год или два.

– Мальчик, лучше никогда не подходи к чужим машинам и незнакомым людям, – назидательно предупредил телепат. Эту привычку он перенял у начальника, за что и получил прозвище Умник.

– Я же не дурак! – оскорблённо отозвался школьник, посмотрев на заботливого молодого дядю, как на какого-нибудь идиота.

В холле их встретил охранник. Он потребовал паспорта, уточнил цель визита и даже сделал контрольный звонок. После небольшой заминки и формальностей обоих пропустили.

– Беда-а… – протянул водитель, когда они завернули из прихожей за угол.

– Руно! – воскликнул телепат, сразу поняв, в чём дело.

Телохранитель всегда имел при себе два пистолета, и теперь умудрился пронести их в учебное заведение, дивясь, насколько здесь халатная служба безопасности.

– Избавься от них немедленно! – возмущённо зашептал законопослушный помощник Криса.

– На подоконник положить? Вон туда, напротив класса биологии?

Телепат страдальчески застонал.

– Не форься! – посоветовал водитель.

С директрисой управились быстро. Она неоднократно дала понять, что хотела бы видеть мистера Ллойда лично, потом расхваливала чудо-ученика и спрашивала о его самочувствии (Витольд уже неделю сидел дома с простудой). Каждую вторую минуту разговора директриса упоминала, что школе не помешали бы новые компьютеры, спортивный инвентарь или утварь для досуга и творчества. От неё веяло то усталостью, то жаждой наживы.

Помощник Криса слушал и кивал, а Руно фантазировал о том, как бы «поиметь училку» прямо на столе. Выходя из кабинета, телепат окрестил его извращенцем и с недовольным видом отправился к машине.

До НИИ ехали молча.

– Ну-с, – наконец заговорил Руно, припарковавшись на подземной стоянке. – Чего такой кислый?

– Я просто ужасно справляюсь, – с обречённостью сознался телепат.

– Ты тренируешься. – Водитель вздохнул и хлопнул понурого пассажира по плечу. – Пошли уже, а на обратном пути пожрём чего-нибудь. И никаких возражений!

Телепат не умел относиться ко всему проще, как это делали другие. Наверное, потому-то и казался вечно несчастным, истязая себя взрослыми мыслями в юные годы. Счастливчик же проработал на Ланд-Кайзеров много-много лет и уже давно привык не заморачиваться.

Холл института напоминал огромную четверть сферы, покрытую шестигранниками, идеально подогнанными друг к другу. На одних фрагментах этих стальных сот были выгравированы имена научных деятелей, другие – из стекла – пропускали свет. Если задрать голову и посмотреть вверх, можно было увидеть, как перемежалась серая сталь с проблесками голубого неба. В разное время суток цвет потолка отличался.

Охрана даже не пошевелилась в сторону вошедших, как и на подземной стоянке: людей Ланд-Кайзера здесь знали в лицо, наверное, поэтому и решили не тратить ни их, ни своё время. НИИ принадлежал хозяину, был его очередным вкладом в науку. Иногда сюда заходили местные и туристы на экскурсию, но дальше холла их не пропускали.

Помимо высокого потолка – чуда модернизма, здесь были выставлены различные экспонаты. На столах под квадратами стеклянных крышек покоились проекты и макеты, и особенно притягивали взгляд три большие металлические конструкции. Одна выглядела, как молекулы ДНК, другая – как шар безупречной формы, отполированный до зеркального блеска, а третья являлась гигантскими весами с идеальным балансом, которые при касании кланялись, точно качели. Здесь и сейчас разгуливали люди: бродили, глазели, фотографировали.

На единственной ровной стене серебрились три лифта: два для сотрудников и один, побольше, – для транспортировки оборудования. Этой стороной холл прилегал к пятиэтажному зданию, которое и было по сути исследовательским центром.

Обилие пространства и высота купола захватывали дух! Впечатление многократно усиливалось окружающими. Сознание телепата рассеивалось, выхватывая звуки и образы, порывы и ощущения тех, мимо кого он проходил. Весы были холодными на ощупь. В горле пересохло и хотелось пить. У жвачки был сладкий вкус арбуза. Сквозь очки всё казалось немного темнее. Неразборчивый голос в левом ухе: «Dove si trovano?». Нос чесался и хотелось чихнуть. «Quanto?» Цепкий взгляд, брошенный на парня с канцелярской папкой, плетущегося за телохранителем в кожаной куртке. «Due». Кивок от мужчины в очках. «Male». Пальцы нащупали кобуру под ветровкой. Прилив неприязни. «Magnete». Пузырь из жвачки лопнул на губах, и холодную субстанцию пришлось запихивать обратно в рот и снова разжёвывать. Ладонь легла на рукоять пистолета. Шаг ускорился…

Ослеплённый образами, телепат на ходу врезался в водителя.

– Слепой?!

– Руно! У них оружие!